Тропическая Мьянма превращается в форпост Большой Евразии

Запад очень хочет, но не дотягивается до вмешательства в Южной Азии
12 января 2025  20:59 Отправить по email
Печать

В наступившем году экспертное внимание всё более будет привлекать регион Южной Азии, в той его части, что граничит с Юго-Восточной Азией (ЮВА). Во-первых, предстоят переговоры российского лидера Владимира Путина с главами ключевых стран, влияющих на ситуацию в регионе, — председателем КНР Си Цзиньпином и премьер-министром Индии Нарендрой Моди. Китайский лидер прибудет с визитом в Москву, а с индийским встреча состоится в Дели. Кроме того, ожидается приезд в российскую столицу главы Государственного административного совета (ГАС) Мьянмы старшего генерала Мин Аун Хлайна. Эта страна чем дальше – тем больше приобретает важнейшее значение в региональных раскладах, которые выходят за рамки региона ввиду событий, в которые вовлекаются те же Китай и Индия.

Генеральный сюжет в следующем. После фактического переворота в Бангладеш, стране, где представлены интересы как тесно связанной с ней Индии, так и Китая (две военно-морские базы) и России (проект АЭС «Руппур»), западные интересы получили туда доступ, которого им не хватало для активизации давления на Мьянму. Подробности ниже, пока же можем констатировать, что на этом фоне – это обнадёживающая тенденция – не случилось локальной китайско-индийской пикировки, на что Запад рассчитывал. И имеются все основания полагать, что это благодаря позитивной инерции, полученной по итогам саммита БРИКС в Казани и встречи на его полях председателя Си и премьера Моди, которые в личном контакте успешно урегулировали пограничное противостояние в западном секторе границы – в Ладакхе.

Через Бангладеш и её новые «революционные» власти во главе с приехавшим из Франции (грузинское дежавю?) «временным» лидером Мухаммадом Юнусом, западное влияние распространяется на Мьянму с помощью проблемы мусульман-рохинджа. Об этом ниже, а пока констатируем, что в 2024 году в Мьянме было зафиксировано серьёзное обострение внутриполитической обстановки, влияющее на общую региональную ситуацию. Продолжается начавшийся в конце октября 2023 года внутренний военный конфликт военных властей с рядом этнических вооружённых формирований. Имеет также место политическая конфронтация с военными подпольных прозападных элементов самопровозглашённого «демократического» режима – переходного правительства (NUG). Эти две оппозиционные силы, весьма критически «недолюбливающие» друг друга, вступают в ситуативные коалиции, в которых, однако, «демократы» подвергаются унижениям ввиду слабости прозападных элементов.

Что происходит в Мьянме в целом?

Дискриминация страны Западом в виде санкций США, Канады, ЕС и Австралии, а также попыток западной агентуры влияния внутри АСЕАН подвергнуть её изоляции (Мьянму отстранили от саммитов объединения), дополнилась гражданским конфликтом, который был развязан национальными группировками северо-восточного штата Шан. К формированиям этнических китайцев (MNDAA) и палаунов, одного из местных меньшинств (TNLA), присоединилась ещё одна группировка - араканцы (Армия Аракана) из штата Ракхайн, но с центром в Лайзе (штат Качин) и региональным штабом в Палетве (соседний с Ракхайном штат Чин). Объединившись в «Альянс тройственного братства», эти группировки нанесли военным ряд поражений, захватив часть территорий Шана. В Ракхайне активные военные действия начались осенью, как раз после государственного переворота в Бангладеш, имеющей с Мьянмой в этом штате общую границу, через которую осуществляются снабжение повстанцев, а также политические провокации.

В настоящее время этническими сепаратистами захвачены два центра, в которых были дислоцированы региональные военные командования – в Лашио (Шан, северо-восточное командование) и в Ане (Ракхайн, западное командование); руководство военной инфраструктурой эвакуировано соответственно в Мандалай, центр одноименной бирманской административной области, и Ситве, административный центр Ракхайна.

Здесь следует напомнить, что зарождению горячей фазы конфликта «помогла» проблема киберпреступности в самоуправляемой области Кокан (с центром в Лауккае, север Шана). Переход местной пограничной стражи (BGF) на сторону владельцев игорных притонов, в основном этнических китайцев, не позволил военным властям навести порядок. Китаю, который обращался с просьбами в Нейпьидо (столицу Мьянмы), в итоге это пообещали повстанцы из группировки MNDAA. С их участием Лауккай действительно был зачищен от преступных элементов, руководители которых были экстрадированы в Китай. Беда, однако, в том, что этническая оппозиция на этом не остановилась и развернула наступление в центр страны. Боевые действия были перенесены на коренные бирманские территории. Осознав возникшую угрозу после потери военными властями Лашио, официальный Пекин принял экстренные меры по оказанию давления на повстанцев. В Нейпьидо с визитом прибыл глава МИД Ван И; его визит предварило назначение новой посла КНР Ма Цзя, а в Мандалае появилась новая генеральный консул Гао Пин. «Женский десант» из Пекина в корне поменял китайскую политику, эффективность которой возросла пропорционально пониманию угроз, исходящих от западного влияния в соседней Бангладеш.

Группировкам, входящим в «тройственный альянс» и действующим преимущественно в Шане, Пекин предъявил ультиматум, предприняв меры по отключению повстанцев от снабжения услугами ЖКХ, которые поставляются из Китая, а также блокировав незаконные поставки вооружений, которые осуществлялись через самоуправляемую область самопровозглашённого «штата Ва» в Шане. Эти действия Китая вызвали в «альянсе» раскол; активные боевые действия продолжили только повстанцы TNLA, попытавшиеся расширить зоны своего влияния за счёт перешедших на их сторону отрядов PDF – «сил народной самообороны» - бирманских вооружённых формирований упомянутого NUG.

И как раз когда ситуация начала выправляться, переворот произошёл в Бангладеш, где был открыт по сути новый фронт против военных властей в Ракхайне, стратегически важном штате, начальном пункте китайских транзитных маршрутов в южно-китайскую провинцию Юньнань. Новые власти соседнего бывшего Восточного Пакистана принялись эксплуатировать проблему мусульман-рохинджа, депортированных в 2017 году из Ракхайна. Первое, что сделал Юнус вместо сосредоточения на проблемах собственной страны, — интернационализация проблемы рохинджа. Был брошен клич: кто поможет Дакке с мусульманскими беженцами? Откликнулись Таиланд, Малайзия, Лаос – разные страны региона, но все члены АСЕАН, позволившие вовлечь себя в закулисные игры, в которых явно просматривается западный почерк.

Второе, что произошло со сменой власти у соседей, — возобновление нелегальных поставок ракхайнской группировке «тройственного альянса»– Армии Аракана, которая активизировала боевые действия и к концу октября окружила город Ан со штабом западного военного командования. Взятые в комплексе, эти действия оказали поддержку сепаратистам, ослабив конкурирующие с ними в регионе вооружённые формирования рохинджа – Армию спасения рохинджа Аракана (ARSA). У сепаратистов оказались развязанными руки для наступления на военные власти.

И здесь следует отметить важный, но тонкий нюанс. В отличие от Шана, китайское вмешательство в Ракхайне, несмотря на сосредоточение в нём значительных интересов Пекина, сильно затруднено двумя факторами - удалённостью от границы и позицией Индии, которая в условиях пограничных противоречий с Китаем крайне негативно реагирует на проявления активности Пекина вблизи собственной границы. Особенно в свете того, что на сопредельных с Ракхайном и соседним штатом Чин территориях Индии действуют «свои» сепаратистские вооружённые группировки.

Военные власти при поддержке Китая не ограничились наблюдением и констатацией. По итогам упомянутого визита Ван И и существенной коррекции политики Пекина в Мьянме был объявлен курс национального примирения. Датой его провозглашения Мин Аун Хлайном является 27 сентября. Примиренческая политика предполагала перерегистрацию политических партий для участия в выборах 2025 года, гарантии проведения которых военное руководство предоставило Китаю во время переговоров. Отметим, что наиболее агрессивные оппозиционеры, включая прежнюю правящую партию НДЛ – Национальную демократическую лигу, – подверглись роспуску ввиду отказа от участия в процедуре партийной перерегистрации.

В настоящее время серьёзного западного вмешательства в Мьянме не наблюдается. Страна традиционно входит в круг партнёров Китая; возможности западных НКО существенно ограничены. Особенно в условиях военного режима. Однако на Западе многие мечтают открыть против Китая «фронт» на юге, из ЮВА, использовав для этого факт переворота в Бангладеш. И возврат к активному обсуждению темы рохинджа в мировых политических кругах служит для такого вмешательства предлогом. Уже понятно, что тактика проникновения в Мьянму западных структур будет связана с подрывом стабильности в преддверии предстоящих выборов, срывом голосования в наиболее уязвимых регионах, например, в Ракхайне, путём эксплуатации межэтнических противоречий. Не исключено и прямое вмешательство со стороны не только бенгальской, но тайской границы, где рубежи весьма условны и зачастую контролируются далёкими от интересов центра этнократами.

В связи с этим особое внимание должно быть уделено укреплению силового фактора сопротивления подрывным планам Запада. В настоящее время в активной проработке находится организация визита Мин Аун Хлайна в Россию; круг вопросов, связанных с поддержкой военных властей Мьянмы по-видимому обсуждается и в рамках российско-китайских контактов.

Российской стороне, а Мьянма является нашим надёжным региональным союзником и, если угодно, форпостом Большой Евразии на юге континента, в этих условиях важно сосредоточиться на поддержке законных властей, и предстоящий визит. в этом поможет Широкое признание легитимности происходящих в Мьянме процессов, особенно политики национального примирения, откроет путь к полноценному восстановлению позиций страны в АСЕАН и к укреплению связей с этой организацией для нашей страны. Недаром глава МИД России Сергей Лавров характеризовал наиболее оптимальный миропорядок в ЮВА как «асеаноцентричный». Важно также и то, что в мьянманском вопросе Россия и Китай вместе стоят, как любят говорить в Пекине, «на правильной стороне истории».

Владимир Павленко

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Стоит ли ожидать массовых акций протеста в США после инаугурации Дональда Трампа?
Владимр Путин предостерёг Запад от эскалации. Подействуют ли слова на мировую закулису?
77.7% Нет
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть