Трамп реанимирует «глубинному государству» трансатлантический проект?

Во время встречи с премьер-министром Канады Джастином Трюдо в своей флоридской резиденции Мар-а-Лаго избранный президент США Дональд Трамп поднял тему, значение которой, на наш взгляд, недооценивается экспертным сообществом, многие в котором свели всё к шутке. Трамп предъявил Трюдо претензии по поводу неспособности канадского правительства решить проблемы нелегальной миграции и контрабанды наркотиков, а также указал на 100-миллиардный дефицит торгового баланса – на эту сумму за счёт канадского профицита, по его словам, Оттава «обирает» Вашингтон.

Сделав на этих вопросах упор, победитель недавних выборов в США донёс до собеседника, что отсутствие решений, которые бы устроили американскую сторону, может привести к введению 25%-ных импортных таможенных пошлин. А на встречную реплику Трюдо, что такие меры «убьют канадскую экономику», Трамп, как бы в шутку – правда, канадская делегация смеялась как-то уныло, предположил, что Канаде следует подумать над тем, чтобы стать 51-м штатом США. Правда, развивая «шутливую» тему, Трамп поправился. И уточнил, что не один, а два штата – «либеральный» и «консервативный». Кому надо – тот поймёт, а кто не поймёт – тому не надо, узнает со временем.

Почему не воспринято всерьёз? Во-первых, слишком «оглушительно», чтобы казаться правдой. Во-вторых, на днях Трамп, за которым уже укрепляется прозвище «человек-пошлина», уже пугал страны БРИКС 100%-ными тарифами, но понятно, что за этим «пугалом» ничего серьёзного нет, ибо поступив таким образом, Трамп никак не повлияет на Россию (торговли нет), спровоцирует торговую войну с Китаем на встречных курсах (уже проходили это в 2018 г.), а проблемы создаст только странам, поглядывающим на Запад – Индии и ЮАР, а также их бывшей британской колониальной метрополии.

Почему Трамп постоянно поднимает эту тему? Это тот случай, когда двух мнений быть не может. Ответ простой и короткий: постоянно увеличивающийся долговой навес в размере 35 трлн долларов. И эту проблему, о которой без преувеличения зависит будущее не только США, Трамп обещал решить «глубинным» кураторам, о чём перед выборами проболталась Wall-Street Journal (WSJ). Он, правда, что-то говорил про крипту, но серьёзным этот подход признать трудно. Ясно только одно: приоритет новой администрации – избавление от этого долга, который «штатными» средствами бюджетной экономии, как мы понимаем, давно уже не отыгрывается. Исчерпали себя и QE. Поэтому разговоры о пошлинах и крипте – это скорее всего именно разговоры, а в действительности вопрос стоит о том, чтобы, извините за сленг, «кинуть всю планету на бабки», обнулить американский долг, превратив напечатанные и распространённые по всему миру доллары в «зелёную туалетную бумагу». Первый проброс уже осуществлён в форме проблем с обменом долларов «старого образца»; в России эта проблема известна по отказу ряда банков принимать банкноты не новейшего дизайна, а также по рекомендациям не брать «старые» доллары в заграничные поездки, чтобы не остаться там без средств. Подробности, кого интересует, расписаны специалистами. Пересказывать нет необходимости.

Повторим: это явно пристрелочный ход, «разминающий». А каким будет или, точнее, может быть основной? Представлялись два варианта. Один - возобновление выпуска и хождения не оставшихся ни у кого «красных долларов» с серебряным покрытием вместо золотого. Эти банкноты, выпускавшиеся с 1862 по 1971 годы (по отвязку «зелёного» от золота), печатались не ФРС, а минфином и маркировались «U.S. Note» вместо «Federal Reserve Note». Второй вариант – возврат к заблокированному уже в начале XXI века Техасскому соглашению, подписанному в марте 2005 года президентами США и Мексики – Джорджем Бушем-младшим и Висенте Фоксом и премьером Канады Стивеном Мартином.

Немножко подробностей, это важно. Соглашение, подписанное в Техасе и названное «Партнёрство ради безопасности и благосостояния в Северной Америке», среди ряда мер предусматривало создание нового межгосударственного объединения с единой валютной системой – Северо-Американского союза («The Union of North America» или «The North-American Union» – NAU). Спустя два месяца, в мае, аналитический центр Совета по международным отношениям (CFR) распространил доклад «Построение североамериканского общества», которым предлагалось ограничить суверенитет США в вопросах торговой (!) и иммиграционной (!) политики. Ещё через месяц, в июне 2005 года, вице-президент этого центра Роберт Пастор, выступая в комитете Сената США по внешней политике, предложил структуру североамериканского надгосударственного органа, аналогичного Европейской комиссии. В CFR видели этот орган «независимой консультативной организацией», общей численностью в пятнадцать членов – по пять «заслуженных участников» от каждой из сторон – США, Канады и Мексики. Именно Пастору и CFR принадлежит идея введения в NAU единой валютной системы на основе новой валюты, аналогичной евро, призванной заменить американский и канадский доллары и мексиканский песо. При этом открытым оставался вопрос, будет ли эта валюта «североамериканским долларом» или «амеро», пока через некоторое время общественности не представили уже напечатанные, оказывается, банкноты и отчеканенные монеты амеро.

Стив Превис, вице-президент мощной лондонской инвестиционной компании Jefferies International Ltd., в интервью CNBC тогда же сообщил, что «Переход с доллара на амеро, будущую валюту Североамериканского континента, будет иметь огромное влияние на жизнь людей в Канаде, США и Мексике». Интервью транслировалось по телевидению, и Превис признал, что многие канадцы «огорчены» перспективой введения амеро, а большинство американцев за пределами Техаса «не имеют никаких сведений об этой валюте или о планах по интеграции Северной Америки».

Остаётся добавить, что NAU с амеро предполагалось запустить к 2010 году, а к 2015-му – сформировать Трансатлантический союз (TAU) на основе объединения NAU с ЕС. Тоже со своей валютой – «не евро и не амеро». Какой именно – не сообщалось, но не нужно быть провидцем, чтобы угадать, что на такую роль мог претендовать только «старый добрый» фунт стерлингов при расположении центра TAU в Лондоне; специалистам в глобалистике этот проект известен как «Global Britain».

Почему тогда не получилось? Это отдельная тема, которая выходит за рамки данной статьи; вкратце можно сказать, что «палки в колёса» организаторам, собиравшимся продвинуть этот план на кризисном втором саммите «двадцатки» в Лондоне (1 апреля 2009 г.), вставили Россия и Китай. Через казахстанского президента Нурсултана Назрабаева от Москвы и Пекина в опережающем порядке поступило предложение приступить к созданию «новой мировой резервной валюты», настолько неожиданное, что повергло Запад в шок, заставив его подозревать ловушку на Востоке. Не рискнули, залив тот кризис «бензином наличности» (программы QE). Вопрос, была ли ловушка, тогда повис в воздухе, но сегодня мы знаем – по выступлениям российского лидера Владимира Путина, что в БРИКС рассматривается формирование параллельной финансовой системы. И что-то подсказывает, что эти темы взаимосвязаны. Если не ошибаемся, то к заявлению Трампа следует отнестись куда серьёзнее, чем это, повторим, демонстрируется в СМИ. «Хиханьки-хаханьки» с прибаутками на эту тему могут привести к неожиданным и разочаровывающим сюрпризам.

И не забудем. Принимая Трюдо, Трамп упомянул о 25%-ных пошлинах не только для Канады, но и для Мексики, что с одной стороны, легко упаковывается в контекст остроты незаконной миграции на этом направлении, но с другой, апеллирует именно к трансатлантическому проекту. Если говорить об его реанимации применительно к итогам встречи Трампа и Трюдо, то прежде всего следует предположить, что анонсированная WSJ крипта как средство борьбы с долговым навесом вполне может оказаться операцией прикрытия. А в сухом остатке – зафиксируем это – остаётся факт, что уния Трампа с «глубинным» истеблишментом основывается как раз на решении долговой проблемы. Надо полагать, что и амеро, которые лежат на «ответственном хранении» с 2005 года в ожидании «лучших» времен, никто и не думал уничтожать. Всё готово. Дело - за политическим решением. И согласимся с тем, что разыграть спекулятивный договорняк антиканадских и антимексиканских заградительных пошлин с последующим дефолтом Оттавы и Мехико и «благосклонным» согласием Вашингтона взять их под свою «финансовую крышу» не так уж и сложно. Если, конечно, у тебя в руках печатный станок, СМИ и с десяток авианосных ударных групп (АУГ). Будет ли это NAU, или форма реализации поменялась, и уже речь идёт, скажем, о переучреждении США в расширенном формате «2.0» – вопрос, разумеется, интересный, но чисто технический.

Сразу после встречи с Трюдо будущий президент США развил тему, сфотографировавшись на фоне канадского государственного «кленового листа». Если говорить о Мексике, то и там левого президента Лопеса Обрадора недавно сменила выдвиженка глобалистов из МГЭИК – Межправительственной группы экспертов по изменению климата, отметившейся целым рядом обзорных докладов с подогнанными под заказ выводами; г-жа Клаудиа Шейнбаум – так зовут новую мексиканскую лидершу – лауреат коллективной Нобелевской премии мира, присуждённой МГЭИК во главе с несостоявшимся преемником Билла Клинтона в Белом доме – глобалистом Альбертом Гором, который эту группу возглавлял, за лживый фильм «Неприятная правда» о якобы «антропогенных» истоках пресловутого «глобального потепления». И это уже неважно, что Трамп – против Парижского соглашения; здесь главное – управляемость фигур, которые вовлечены в данный процесс.

И последнее. Учитывая особенности позиционирования Трампа в англосаксонской системе политических координат с того «бородатого» 2016 года, когда его победа над Хиллари Клинтон ярко оттенила внешне неожиданные итоги Brexit, а также очевидный кризис, в который на полном ходу вваливается нынешняя британская двухпартийность, возможные «неожиданные» решения никого не удивят. Но повысят потенциал коллективного Запада, это следует признать, в глобальном противостоянии с коллективным Востоком. Так что намёк насчёт «51-го штата» совсем не так прост, как могло бы показаться. Как признавал российский президент Путин, мы не знаем, о чём шла речь 13 ноября в Белом доме на встрече Трампа с Джо Байденом. Но после той встречи, дополним, кризисная интенсивность некоторых процессов существенно возросла.

Владимир Павленко