Вашингтон «сорвался» на предостережение Пекина по Корейскому полуострову

Смена власти в ядерной державе – всегда передача «пульта управления» стратегическими ядерными силами (СЯС) – пресловутого «ядерного чемоданчика» - от уходящего лидера новому. Через этот период в настоящее время проходят США, и в связи с этим контр-адмирал Томас Бьюкенен, представитель STRATCOM - Стратегического командования вооружённых сил – выступил в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (CSIS). Констатировав, что американские СЯС находятся в штатном режиме боевой готовности и готовы к передачи власти Дональду Трампу, а также напомнив, что США собираются поддерживать диалог с другими [недружественными Вашингтону] ядерными государствами – Россией, Китаем и Северной Кореей, адмирал пустился в разглагольствования вокруг да около ядерной темы. В том числе сболтнул лишнего с точки зрения политкорректности и соблюдения режима секретности:

То есть, с одной стороны, налицо прогресс в американском мировосприятии: КНДР признаётся ядерной державой, пусть не де-юре, но де-факто. (К слову, статусы «ядерной пятёрки» постоянных членов Совбеза ООН узаконены перечислением этих стран в договоре 1958 года ДНЯО – о нераспространении ядерного оружия; Пхеньян с 2003 г. не является участником ДНЯО, а первое испытание провёл в 2006 г.; ядерный статус страны подтверждён конституцией и законодательством).

С другой стороны, заявление Бьюкенена вызвало в мире неоднозначную реакцию. Оно и понятно. Во-первых, рассуждать об обмене ядерными ударами в условиях, когда мир завис на пороге Карибского кризиса 2.0 – это уже провоцировать эскалацию напряжённости. Для доведения до потенциального противника информации о своих намерениях или действиях не обязательно чревовещать с трибуны; есть закрытые линии и каналы связи, как дипломатические и военные, так и спецслужб. Во-вторых, в обмене всегда есть сторона-инициатор, агрессор, на действия которой противник отвечает. Для этого и существуют режимы ответного и ответно-встречного удара; в первом случае ответ наносится после фиксации удара по своей территории; во втором он носит превентивный характер встречной реакции на зафиксированный старт ракет, принадлежащих к СЯС, с противоположной стороны. Подлётное время – до 25 минут, нужно успеть зафиксировать, подтвердить, принять решение, отдать команды на ответный пуск и его осуществить (в этом случае свои ядерные силы выводятся из-под наносимого противником удара, ибо позиционные районы и объекты СЯС всегда служат первой целью, чтобы противника обезоружить). Для этого в России и США существуют СПРН – системы предупреждения о ракетном нападении. Что до третьей страны, обладающей полной триадой СЯС с наземной, морской и воздушной компонентой, — Китая, то президент России Владимир Путин как-то упомянул о российской помощи в создании такой системы. Однако после этого никаких утечек на данную тему не отмечалось.

В-третьих, Бьюкенен – не то, чтобы разболтал, это известно и так, но акцентировал внимание на планах боевого применения СЯС. Если уточнить его слова, то в открытой печати редко, но встречались подробности, что в первом, «обезоруживающем» ударе обычно используются лишь до 60% имеющихся СЯС, а остальные приберегаются на последующие обмены. Провокационность этого упоминания адмиралом STRATCOM не в том, что он об этом напомнил, а в признании таким образом, что сегодня, на фоне военно-политического обострения, эти планы извлекаются из сейфов и уточняются. И что ядерная эскалация приобретает не спонтанный характер, а рассматривается определённым этапом, который целенаправленно достигается набором действий. Понимание этого ставит Россию и Китай как стороны, противостоящие США, в ситуацию, при которой порог ядерных рисков существенно снижается; ибо неизвестно, ограничены те или иные провокационные действия американской стороны соображениями тактической выгоды, или они являются ступенями продуманного нагнетания напряжённости до ядерного уровня. Допускать ядерный обмен – это значит, его планировать, и многое говорит в пользу того, что наружу просто выплеснулись планы Пентагона. А если учесть, что единственными ТВД, на которых речь может идти о непосредственном ядерном планировании уже сейчас, являются Украина и Корейский полуостров, и что политика США на этих направлениях носит подчеркнуто провокационный характер, то Бьюкенен, получается, рассказал о ближайших планах США. Вспомним недавний порыв откровения голландского адмирала Роба Бауэра, главы Военного комитета НАТО, посетовавшего на российское ядерное оружие, без которого «мы этих русских с Украины бы вышвырнули». Сорвать эти планы, конечно, может многое, особенно в политическом смысле. Но если брать военную сторону вопроса, то мешает только одно: такой разворот военно-политической обстановки, при котором ядерное применение не решит проблем, возникших на поле боя, но взвинтит её до порога всеобщего ядерного взаимоуничтожения. То есть потенциальные приобретения по своим масштабам должны быть несопоставимы с рисками. А это и есть формула сдерживания холодной войны, о недопустимости которой постоянно говорят в Москве и Пекине, но всячески профанируют в Вашингтоне. Слова произносят правильные, как и в этом случае – ядерной войны не должно произойти, но делают всё ровным счётом наоборот.

Безусловной частью этой системы рисков служит многое. И «утечки» в западных СМИ о планах Трампа втихаря передать Киеву ядерное оружие. И заверения Владимира Зеленского в способности за месяц создать атомную бомбу, впрочем, по мнению Путина, неподтверждённые. А может, всё это «дымовая завеса» операции прикрытия, осуществляемой по отношению к уже совершённым действиям. О готовности британской стороны передать Киеву одну или несколько тактических ядерных боеголовок речь шла ещё полтора года назад. С тех пор как минимум дважды – в прошлом году, после российского удара по арсеналу в районе Хмельницкого, и совсем недавно в Одессе, на разгромленных объектах сильно «фонило». В первом случае противоположная сторона «отбодалась» вбросом об урановых наконечниках для снарядов (хотя незадолго до этого – сами забыли – опровергали их нахождение в Хмельницком; хранятся-де под Львовом и охраняются британскими, а не украинскими военными). Во втором случае с Одессой вообще гробовая тишина. Почему стрелки перевели на англичан? У американцев нет другого ТЯО, кроме свободно падающих авиабомб B-61B различных модификаций с разной мощностью; потому-то и столько шума вокруг F-16, что в некоторых вариантах он приспособлен для несения таких бомб. Так что передать-то можно, а вот доставлять нечем; нужно то, что можно посадить на ракету.

Жёстче всего на заявление Бьюкенена отреагировали в Пекине. Оно и понятно. Мы в России напротив НАТО стоим на поле боя, нам что-то заявлять – это давать повод прояснить наши намерения. Между строк любого публичного заявления можно извлечь больше информации, чем из иного документа с грифом секретности. Вот лишь некоторые выдержки из заявления официального представителя МИД Китая Линь Цзяня:

Американцам китайский дипломат порекомендовал добросовестно выполнять обязательства по ядерному разоружению, сокращая ядерный арсенал, а также прилагать усилия для снижения стратегических рисков и поддержания мира и стабильности в регионе.

Почему Китай с такой серьёзностью воспринял заявление контр-адмирала Бьюкенена? Потому, что оно провокационное именно к Китаю, которому и адресовано. 16 ноября в Лиме, на полях 31-го саммита АТЭС, прошла встреча председателя КНР Си Цзиньпина с «хромым» президентом США Джо Байденом. Обратив внимание собеседника на несовместимость поддержки тайваньского сепаратизма с нормальными отношениями с Китаем, лидер КНР в императивном тоне высказался всё-таки не по островному, а по корейскому вопросу. Дословно:

Приравняв конфликт к беспорядкам, Си Цзиньпин прямо указал на попытки США южнокорейскими руками расшатать стабильность в КНДР, а также включил Пхеньян в сферу стратегической безопасности Китая. Термин «ключевые интересы» - тоже не импровизация, а институциональная формулировка, чётко указывающая на проведённые председателем КНР красные линии. Поскольку ранее Китай неоднократно заявлял, что вопреки утверждениям Запада и властей Сеула, не имеет подтверждений присутствию военных КНДР в России, в зоне СВО, следовательно, «ключевой интерес» связан с защитой Севера от нападения с Юга. Поясним. В последнее время в экспертном сообществе много раз указывали, что вопреки ожиданиям конфликта в Тайваньском проливе, США могут его развязать не там, а на Корейском полуострове. Мотивация: Тайвань – это прямое столкновение США с Китаем, к чему Вашингтон не готов и, к тому же, привык воевать чужими руками, как на Украине. В данном случае руками южнокорейцев, с которыми у США существует ядерное соглашение, действующее в рамках компетенции совместной рабочей группы ядерного планирования. То есть в Пекине полностью отдают себе отчёт в том, что новая корейская война с вероятностью в 90% быстро эскалирует на ядерный уровень, тем более у Пхеньяна имеются взаимные оборонные обязательства как с Китаем, так и с Россией. И выполнять их мы будем вместе, чтобы у американского руководства, нового, старого ли, не было на этот счёт никаких иллюзий.

Самое главное: заявление Бьюкенена скорее всего восприняли в Пекине – это наша версия – именно как официальный вашингтонский ответ на сказанное Байдену четырьмя днями ранее Си Цзиньпином. То есть как ядерную угрозу с намёком на американские ядерные преимущества. Какие? Во-первых, по данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), ядерный арсенал США в шесть раз превосходит китайский, и даже если принять во внимание новые данные Пентагона (эти на 2023 г.), опровергнутые китайской стороной, то разрыв никак не менее пяти с половиной раз. Во-вторых, всего лишь 168 из 318 китайских ракет класса DF (наземного базирования) имеют дальность, позволяющую им достигать континентальной части США; остальные направлены на элементы американского военного потенциала в островной зоне АТР, где расположены множество американских военных баз. То есть это прежде всего оборонительное оружие. В-третьих, наращивание китайского ядерного потенциала, которым американские think tanks, а с их подачи – СМИ пугают американского обывателя, тоже почти целиком идёт в сегменте РСД – ракет средней дальности – до 5,5 тыс. км. Это опять-таки для обороны собственного побережья, а отнюдь не для первого удара по США, который китайской военной доктриной вообще не допускается. Ядерное оружие в КНР квалифицируется как средство не боевого применения, а исключительно сдерживания возможной внешней агрессии. В-третьих, в разговоре на ядерную тему с Россией Вашингтон и близко ничем подобным не располагает. Паритет, помноженный на наши очевидные ядерные преимущества на европейском ТВД, очень хорошо остужает натовский пыл. Что же касается США, то по выкладкам военных экономистов, для нанесения аналогичного ущерба нашей стране американские СЯС должны напрячься в три – пять раз сильнее наших: сказывается фактор размеров территории, концентрации/рассредоточения на ней потенциальных целей и их приграничной (приморской) досягаемости. Плюс уровень модернизации триады у нас минимум на треть выше американского, а в арсеналах имеются такие типы стратегических вооружений, которыми в США и не пахнет («Авангард» и в недалёкой перспективе – «Сармат» и «Буревестник»).

Что в сухом остатке? Своим нашумевшим заявлением контр-адмирал Бьюкенен, учитывая его принадлежность к STRATCOM, передал Пекину ответ Вашингтона на предостережения, заявленные китайским лидером американскому уходящему президенту на переговорах в Лиме. Это не что иное как ядерный ультиматум, реализация которого, учитывая особенности и традиции формирования американской стратегии, создаёт Китаю широкий спектр угроз на всех направлениях, указанных Си Цзиньпином – в Тайваньском проливе, в Южно-Китайском море, но прежде всего на Корейском полуострове, который, как теперь понятно, «расчехлившийся» Вашингтон рассматривает приоритетным ТВД, с помощью которого планирует поджечь весь регион. Потому-то адмирал и упомянул КНДР. То, что в этом огне с высокой степенью вероятности сгорят американские сателлиты – Южная Корея, Япония, а возможно и Филиппины - «дядю Сэма» не волнует, как проблемы индейцев – шерифа. Думается, не только в Пекине, но и в Москве заявление адмирала принято к сведению, учитывая что ситуация на Корейском полуострове требует плотной и всё возрастающей российско-китайской координации. Причём, во всех сферах и отношениях.

Владимир Павленко