Зигзаги иранской внешней политики. Загадка Хаменеи

Иран обозначил новые контуры в своей внешней политике. Это вытекает из заявления, сделанного верховным лидером страны аятоллой Али Хаменеи на церемонии инаугурации Масуда Пезешкиана в качестве нового президента. По его словам, Запад в последние годы «плохо обращался» с Тегераном, однако страна может пересмотреть свою политику в отношениях с Западом, если «они изменят свое поведение». Вместе с тем Хаменеи отметил, что приоритетом внешней политики Ирана остается развитие отношений с соседними государствами, странами Африки и Азии и теми, кто «поддерживают Тегеран во время оказываемого на него давления». Пезешкиан подтвердил приверженность такой позиции.

В свою очередь это говорит о том, что победа на президентских выборах реформатора Пезешкиана не была случайной. Сценарий, в котором победа досталась именно ему, был определен заранее. На него делал ставку Хаменеи как на системного кандидата.

В Иране президент имеет возможность вносить некоторые изменения во внешнюю политику страны, но главный курс определяет по-прежнему духовный лидер, который, по мнению иранских экспертов, «видит ключ к решению внутренних проблем в регулировании внешней политики, основанной на взаимодействии и диалоге с другими государствами, в том числе западными». Один из таких экспертов Али Мотаххари считает, что «перед новым президентом Ирана поставлена задача создание баланса в отношениях Ирана со странами Востока и Запада». В прагматическом смысле эта формула ориентирована то, чтобы Иран имел возможность использовать в своих национальных интересах ресурсы Востока и Запада, что будет вносить нюансы в новую внешнюю политику страны. При этом «отката» в отношениях с Востоком не будет, но и «тесных объятий», видимо, тоже, несмотря на членства Ирана в Шанхайской организации и Евразийском экономическом союзе (речь о соглашении по зоне свободной торговли) наряду с сотрудничеством со странами-членами БРИКС.

Но возникает вопрос: кому именно на Западе конкретно адресовано приглашение Хаменеи о нормализации отношений? Скорее всего, речь идет в первую очередь о США, их возврате к ядерной сделке. Кстати, на этом направлении работала администрация президента Джо Байдена, используя методологию закрытых переговоров через некоторых арабских посредников. Но сейчас велика вероятность возможного возвращения в Белый дом Дональда Трампа — в прошлом главного антагониста Ирана на Западе. В этой связи эксперт из Центра изучения Ближнего Востока при Шанхайском университете иностранных языков Хань Цзяньвэй намекает, что Трамп в случае своей победы на выборах может модернизировать свою иранскую политику в сторону отхода от конфронтации.

Но такой расплывчатый адресный сигнал Тегерана Вашингтону вряд ли сейчас вызовет ответную реакцию. В перспективе предполагаемая разрядка в отношениях между Ираном и США может занять немало времени, тогда как Россия и Китай могут внести в отношения с Ираном критическую струю, что сведет на нет некоторые преимущества иранских реформаторов если их заявленная открытость для диалога с США и Западом не окажется востребованной. Пока Запад придерживается двойной стратегии в отношении Ирана: «сдерживания и дипломатии». Ранее официальный представитель иранского МИД Насер Канаани говорил, что смена власти в США не будет иметь большого значения в контексте двусторонних отношений США и Ирана, поскольку «все упирается в не меняющийся годами враждебный к Тегерану подход американцев». К тому же дальнейшее снижение роли США на Ближнем Востоке является правдоподобным иранским прогнозом, что делает заявление Хаменеи еще более загадочным в контексте интенсивности событий на Ближнем Востоке.

Возможно, Иран просто тестирует США, создавая проблемы, обозначает свою сильную позицию, а не частью зоны влияния России или Китая. Если такое предположение верно, то перед нами иранская творческая, решаемая внешнеполитическая задача, в ином случае вопрос становится проблемой.