Дальний Восток в политике СССР. Монголия и Китай, 1932-1936 гг.

Перед Советским Союзом возникла угроза войны на два фронта — против Германии и Польши (а возможно и Венгрии) в Европе и против Японии на Дальнем Востоке. Япония активно готовилась к войне и её промышленность все сильнее нуждалась в собственных источниках сырья. Уже в середине 1930-х явно наметилась тенденция интереса Токио к району «южных морей». Японцы вели переговоры с Нидерландами о предоставлении права на строительство авиабаз в Новой Гвинее, с Португалией — об уступке Макао и острова Тимор. Причина была проста — Маньчжурия была не в состоянии обеспечить потребности островной империи по ряду продуктов, необходимых для ее экономики (хлопок, шерсть, минералы, каучук, уголь, нефть). Цинк, никель, вольфрам, две трети потребностей железа — все это ввозилось из Китая и Индокитая.

Заняв Маньчжурию, японцы быстро сделали невозможной работу советских учреждений на Китайско-Восточной железной дороге. В маньчжурской прессе открыто печатались статьи о том, что все это делается для того, чтобы заставить Москву пойти на уступки в вопросе о цене дороги. Протесты были бесполезны. Уже в апреле 1932 года СНК принял постановление о строительстве Байкало-Амурской железной дороги. Изыскания и строительство фактически стартовали одновременно, в 1933 году. Положение было исключительно тяжелым — по первоначальному плану в течение 4 лет с 1932 года предполагалось построить 2 тыс. км. в чрезвычайно сложных условиях. Обстоятельства диктовали столь жесткие временные рамки. Длительные переговоры с Японией и Маньчжоу-го по КВЖД, которые сразу же продемонстрировали разницу в подходе к ценам (370-380 млн. иен с точки зрения Москвы и 50 млн. иен с точки зрения Мукдена-Токио), завершились серьезными взаимными уступками.

Уступки СССР были особенно велики и объяснялись в том числе и тем, что переговоры сопровождались нападениями на железную дорогу и советский персонал. Этого было мало — с 1934 года начался рост пограничных инцидентов. 23 марта 1935 года КВЖД пришлось продать Маньчжоу-го за 140 млн. иен (46,7 млн. выплачивалось наличными, остальное новая «империя» обязалась компенсировать поставкой товаров). Отвечая на вопрос представителей японской прессы о значении договора, Литвинов заявил: «Мне кажется, что не может быть двух мнений о том, что соглашение о КВЖД должно рассматриваться, как разрешение одной из сложнейших дальневосточных проблем и в то же время как крупнейшее положительное событие в развитии советско-японских отношений».

Конечно, это была оценка дипломата, пытавшегося избежать адекватных определений. Формально это был договор между СССР и Маньчжоу-го, хотя гарантом его выполнения и выступала Япония. Таким образом Москва признала de facto созданное Токио в Маньчжурии государство. Это было немалым достижением японской дипломатии, которой этому времени удалось добиться только одного признания нового государства — со стороны Сальвадора. (Это произошло 3 марта 1934 года, и никто в Токио, включая американского посла, не смог вразумительно объяснить причин, вызвавших это решение. В качестве версии называлась перспектива увеличения импорта кофе в Японию.) СССР терял одну из немногих дорог, связывающих Владивосток с Читой. Амурская ветка не была адекватной заменой КВЖД. Что касается БАМа, то ни использование труда заключенных, ни чрезвычайно жесткие требования к выполнению графика строительства не привели к его быстрому завершению. Закончить эту дорогу не удалось даже к 1941 году, когда по понятным причинам это строительство пришлось временно свернуть.

Монополизация маньчжурского рынка дала немалые выгоды японской экономике. Если ввоз в Китай в 1929 году упал с 350 до 148 млн. иен, то ввоз в Маньчжоу-го в 1935 году составил уже 426 млн. иен. С начала 1930-х наметился значительный рост военного производства. В 1932-1933 была проведена перестройка старых арсеналов в Кокура, Осака, Нагоя, Сасебо, Ибавана, налажено производство алюминия, резко возросла мощность сталелитейной промышленности. Если в 1931 году выплавка стали составила 17 тыс. тонн, то в 1935 — уже 51 тыс. тонн. Японская промышленность значительно увеличила производство самолетов и моторов к ним, машин и разных видов бронетехники.

Мировой финансовый кризис заставил Токио временно пойти на сокращение военных расходов. Прямые ассигнования на армию и флот сократились с 517,2 млн. иен в 1928-1929 гг. до 442,8 в 1930-1931 гг. и 454,6 млн. иен в 1932-1933 гг. После этого они начали резко расти, достигнув в 1936-1937 гг. 1 058,7 млн. иен. Армия и флот делили эти расходы примерно поровну. Удельный вес военных расходов в ВВП страны вырос с 3,47% в 1931 г. до 5,63% в 1936 году. Значительно выросли тоннаж флота, авиация, но состав армии мирного времени оставался неизменным — 17 пехотных дивизий, 233 365 чел. В Маньчжурии началось активное и масштабное строительство новых железнодорожных линий, шоссе, аэродромов. Только за 1932-1933 годы проложено свыше 4 тыс. км. грунтовых дорог. Корею и Маньчжу-го связали железнодорожным путём. Японцы явно стремились компенсировать упущенное во время кризиса время.

С 1932 по 1936 гг. было построено 2870 км. новых железных дорог, 14 357 км. автомобильных дорог, 15 тыс. шоссейных и улучшенных грунтовых дорог, большая часть дорог шла в направлении советской границы. Дороги модернизировались, в частности мосты строились с учетом веса тяжелой артиллерии и танков. Японцы построили 60 аэродромов и свыше 100 посадочных площадок, значительно усилили возможности портов. Грузооборот Дайрена вырос с 10 до 14,5 млн. тонн в год. В северной Корее на месте рыбачьей деревни Расин возник новый порт и город с населением в 30 тыс. чел. Было очевидно — Япония готовится к войне против СССР и ищет для этого союзника на Западе.

В 1934 году в Японии отмечали 30-летие начала русско-японской войны, Токио демонстративно налаживал отношения с Берлином и Варшавой. Японская делегация во главе с принцем Тсунемори Кайя посетила Польшу для того, чтобы приветствовать Пилсудского в память 30-летия его пребывания в Японии, куда была направлена миссия сейма во главе с авторитетным польским политиком Романом Дмовским. В 1904 году с Пилсудским и Дмовским установил контакт бывший военный атташе Японии в Российской империи полковник М. Акаши, и они даже посетиди Страну Восходящего солнца, чтобы наладить совместные действия. Тогда Пилсудский пытался организовать пропаганду среди польских солдат русской армии для формирования легиона из числа перебежчиков. Особого успеха эта деятельность не имела. В 1934 году Дмовский, в частности, высказал свой восторг результатами японской политики в Маньчжурии. Правительство островной империи целенаправленно готовилось к войне. При этом армия считала необходимым нанести удар по Советской России, а флот — по США. Близкие к военным кругам журналисты готовили публикации, в которых рассматривалась возможные варианты действий. Их полуофициальный характер позволял допускать довольно энергичные предположения. Оборонительные вооружения СССР на Дальнем Востоке воспринимались как нечто абсолютно враждебное и угрожающее Японии. Германию эта политика устраивала. Идеология нацизма начала оказывать явное влияние на японских государственных мужей.

1 октября 1934 года Военное министерство Японии издало программный памфлет о государственной обороне. Он призывал подданных микадо готовиться к испытаниям и не бояться их: «Борьба есть отец творения, мать культуры». Основными врагами Японии были названы две страны, одна из которых обладала огромным флотом (США), а другая — огромной армией (СССР). Советский Союз был опасен и по другой причине: «СССР имеет огромную Красную армию. Красная армия нужна ему для выполнения его политики мировой большевизации. Кроме того, поскольку в последнее время объектом гособороны СССР является Япония, империи необходимо усиливать мощь гособороны в пределах, достаточных для подавления и развития дальневосточной политики и политики большевизма». В отличие от своих соперников и даже союзников Япония, по мнению составителей памфлета, была сильна национальным единством, так как в СССР «сильна национальная вражда», в Германии живут «евреи, являющиеся насекомыми на теле льва», а в США — негры. Япония не должна была допустить национального разделения.

Перед правительством Страны Восходящего Солнца, по мнению военных, стояли и другие задачи — оно должно было развивать промышленность и обеспечивать её сырьем, а подданные императора должны были готовиться к будущей войне. Очевидно, поэтому Токио не терял времени даром в Китае. В 1933 году Япония захватила несколько территорий на границе с Маньчжоу-го. К началу марта была полностью захвачена провинция Жехэ. Японские войска двигались вдоль Великой Китайской стены. 31 мая 1933 года было заключено соглашение о перемирии между Китаем и Японией. Нанкин был вынужден согласиться с новыми захватами и требованиями Японии «демилитаризовать» подступы к Пекину. В начале 1930-х годов правительство Чан Кай-ши расширяло сотрудничество с западными странами. Важнейшим партнером стала Германия, фон Сект сделал все возможное для того, чтобы обеспечить военные заказы немецким фирмам. Создание индустриальной базы генерал считал частью программы создания современной военной машины. В 1931, 1933 и 1934 гг. были заключены договоры с США и Великобританией о предоставлении займов Нанкину. Эти средства позволили Нанкину усилить борьбу с Красной армией Китая.

В 1932 году коммунисты контролировали шесть крупных районов страны с общей территорией 150 тыс. кв. км., имея под ружьем от 65 до 70 тыс. чел. Советские и партизанские районы, как правило, находились в горных или труднодоступных местностях, удобных для обороны. Четыре карательных похода против коммунистов с сентября 1930 г. по февраль 1933 г. не увенчались успехом, но пятый был подготовлен особенно тщательно и масштабно. В нем приняли участие 853 тыс. чел., 1381 орудие и 89 самолетов. План разработала немецкая военная миссия под руководством генерала фон Секта. Коммунисты существенно уступали противнику в вооружении. У Красной армии Китая имелось 33 243 единицы ручного огнестрельного оружия (включая 651 пулемет нескольких систем), 38 минометов, несколько горных орудий. Противовоздушной обороны практически не было, постоянный недостаток боеприпасов делал основным оружием Красной армии винтовку и гранаты. Собственного производства огнестрельного оружия в советских районах не было. Расчет чанкайшистов и был сделан на то, что в условиях постоянного дефицита боеприпасов резко ограничивалась возможность успешного штурма укреплений.

С огромным трудом пятый поход был отражен и Гоминдан почти сразу же перешел к подготовке шестого. Армия Чан Кай-ши в 1933 году состояла из 121 дивизии и 23 отдельных бригад (свыше 1,3 млн. чел.). Было развернуто масштабное строительство дорог, годных для использования автомобильного транспорта. Резко увеличились правительственные закупки автомобилей в США. Особое внимание уделялось контролю над коммуникациями, на дорогах строились блокгаузы и бункера. Они концентрическими кругами окружали Советские районы, укрепления возводились на опасных для прорыва партизан направлениях, на глубину вплоть до 120 км. от территории, которую контролировали коммунисты. Всего было построено четыре концентрические линии блокпостов, около 2900 укрепленных пунктов.

В этот раз гоминдановцы стремились разрезать территорию советских районов на отдельные участки и очистить их от советских войск и партизан. Войска Чан Кай-ши имели десятикратное преимущество в живой силе и наступали одновременно по семи направлениям. Огневая мощь и господство в воздухе авиации противника делало сопротивление практически невозможным. Китайские коммунисты несли большие потери. 6 октября 1933 года ЦИК Китайской Советской республики обратился с призывом к международной общественности с просьбой о помощи против империалистов Германии, США и Англии, которые помогали Чан Кай-ши, поставляли ему летчиков, самолеты, химическое оружие и т.д. Призыв подписали Мао Цзе-дун и Чжу Дэ: «Братья, сестры, товарищи, друзья! Молодая Китайская советская республика, несмотря на численный и технический перевес сил врага отбившая уже 5 походов контрреволюции в героических боях, в которых жертвовали своей жизнью мужчиный и женщины, старики и дети, теперь находится в серьезной опасности.» В 1934 году Красная армия вынуждена была покинуть свои базы в Центральном и Восточном Китае. 16 октября она вырвалась из окружения и начала «Великий поход». Выступило около 86 тыс. красноармейцев и командиров. В колоннах шло и около 15 тыс. работников тыла, в обозе везли все, что можно было взять, включая станки и оборудование военных мастерских.

Прорыв был осуществлен на труднопроходимой местности, на расстояние в 500 километров, в безлесных горах колонны красноармейцев двигались под постоянными ударами гоминдановской авиации. В ходе боев в тяжелейших условиях армия продемонстрировала свои сильные качества — высокую мотивацию бойцов, комиссаров и командиров, дисциплину и готовность к жертвенному исполнению приказов. Все эти качества, делающие сильной любую армию, особенно важны в условиях гражданской войны. В немалой степени они обеспечивались высоким процентом коммунистов и комсомольцев в частях армии (свыше 50% к 1934 году). Армией командовал Мао Цзе-дун, военным советником выступал представитель Коминтерна Отто Браун (он был известен под псевдонимом Ли Дэ). Во время похода для упрощения управления и снабжения Красная армия была разделена сначала на две, а затем и на три самостоятельные армии, которые должны были самостоятельно двигаться к единой цели. В результате они прошли с боями через 11 провинций по горам, лесам, болотам, часто через территории с враждебно настроенным населением. Суммарно пройденный путь составил 13 тыс. километров.

В среднем армии проходили в сутки по 50-60 км., в том числе по горной местности, иногда по ночам. Поход сопровождался гигантскими потерями, по большей части от голода и болезней. Большая часть армии состояла из южан. По воспоминаниям командовавшего авангардом Линь Бяо, при переходе через замерзшие болота с тонким слоем льда многие умирали от холода. Дорога была усеяна телами погибших. В боях и на маршах потеряно до 90% численности армии и членов партии, были оставлены огромные территории. В песне, которую ежедневно пели бойцы, были слова: «Красная армия не боится смерти. Кто боится смерти — тот не красноармеец…» На последнем этапе, при переходе через горные вершины, покрытые снегом и льдом, плохо одетые и плохо обутые красноармейцы несли особо значительные потери. Но в начале января 1935 года основные силы коммунистов все же вышли к своей новой базе. Ею стал район у города Яньань в провинции Шеньси. Это была победа.

Мао Цзе-дун написал стихотворение «Великий поход»: «Красная армия не боится трудностей далекого похода. Тысяча вод, тысяча гор — все это пустяки… Рады увидеть: у горы Миншань[1] снег на тысячу ли. После перехода у всех трех армий открытая улыбка». О. Браун вспоминал: «Это был выдающийся подвиг, свидетельствующий о великом мужестве, выносливости и революционном подъеме бойцов Китайской Красной армии, которая была преимущественно крестьянской армией и сражалась под руководством коммунистической партии.» Успех дорого стоил. Вышедшая из окружения армия насчитывала около 30 тыс. чел. (включая обозы, женщин и детей), в Особом районе под контроль было поставлено 18 уездов с населением в 1 млн. чел. Коммунисты контролировали около 30-40 тыс. квадратных километров безлесной, каменистой почвы, дававшей скудные урожаи в очень нездоровой местности, где нередки были эпидемии. Гоминдановцы ликовали – в чанкайшистской прессе писали о том, что КПК загнана в ад, где не сможет ни прокормить себя, ни вербовать новых сторонников.

Здесь, в Яньани, Мао написал стихотворение «Снег»:

«Виды севера — той стороны,

Где на тысячи ли ледяной покров

И за далью бескрайней беснуется снег,

За Великой Стеной и внутри страны

Расстилается в дымке земной простор

И в верховьях и в устье Большой Реки

Застывает вода, прекратив свой бег.

А в горах пляшут кольца серебряных змей,

А равнинами мчат снеговые слоны,

Соревнуются с небом самим высотой.

Ясный день наступил —

Ты взгляни, как красива земля

Яркой краской узоров на белой одежде простой.

И за долгие годы — от древних людей и до нас —

Самых гордых героев пленяла прекрасная наша страна!

Только жаль,

Еле тлел устремлений высоких огонь

В первом циньском Хуане и в ханьском властителе У,

И ни в танском Тайцзуне, ни в сунском Тайцзу

Не блистал нашей древней поэзии дух.

Чингисхан в свое время был взласкан судьбой.

Что умел он? Орлов настигать стрелой.

Все прошло.

Чтоб узнать настоящих людей,

Заглянуть надо в нынешний день!»

Яньань стал кузницей настоящих людей, которые построят будущий Китай. В тот момент, когда коммунисты пришли на свою будущую базу, по признанию Мао Цзе-дуна, Красная армия «…численно мала, плохо вооружена и находится в чрезвычайно тяжелом положении в отношении снабжения продовольствием, обмундированием и другими материальными средствами». Тем не менее она быстро пришла в себя. Была развернута чрезвычайно активная работа по обучению армии, созданию новых кадров, политической подготовке. «Учиться воевать в ходе войны — таков наш метод, — писал в конце 1936 г. Мао. — Люди, не имеющие возможности поступить в учебные заведения, также могут учиться воевать — учиться на войне. Революционная война — дело народное; в этой войне человек зачастую воюет не после того, как выучится воевать, а сначала воюет и уже потом учится. Воевать — это значит учиться».

Уже в 1936 году в Особом районе была развернута Военно-политическая школа — Военная Академия Красной армии Китая. Со всех сторон страны собиралась молодежь, командиры отрядов проходили курс в 6-8 месяцев, младшие командиры проходили ускоренные двухмесячные курсы. Возглавил обучение в Академии Браун. Особое внимание в военной работе уделялось налаживанию связей с местным населением и малыми народностями Китая. Главнокомандующий лично написал стихи, обращенные к местной народности иянь, которые распространялись в каждой деревне: «Рабоче-крестьянская Красная армия Китая несет свободу народам слабым и малым. Все простые ияне и ханьцы — родные братья». Чжу Дэ обещал, что его солдаты не отнимут у крестьян ни одного зерна и строго наказывал за нарушение приказа. Вскоре Красная армия снова начала активно действовать на коммуникациях гоминдановцев и переходить в наступление против крупных гарнизонов противника.