7 мая 1938 года Галифакс уполномочил британского посланника в Чехословакии Бэзила Ньютона довести до сведения министра иностранных дел ЧСР Камила Крофты, что общественное мнение Британии не потерпит ставок, проигрыш в которых приведет к войне. 10 мая советский полпред в ЧСР сообщал в Москву, что британский и французский натиск на чехословацкое правительство постоянно усиливается. От Града требовали уступок. По сообщениям главы французского МИД Жоржа Боннэ, французы ожидали, что такое же давление Берлин окажет на Генлейна. Верили в это в Париже или нет, но точной была другая информация, которой глава МИД Республики поделился с Литвиновым, — ни Варшава, ни Бухарест не собираются пропускать советские войска через свою территорию.
12 мая в Лондон по приглашению лорда Ноэля Бекстона прибыл Конрад Генлейн. Лидер судетских немцев приезжал в столицу Великобритании уже не в первый раз — он был здесь в декабре 1935, в июле 1936 и в октябре 1937 г. С помощью Роберта Ванситарта Генлейну была предоставлена возможность прочитать публичные лекции в Чатам-Хаус (The Royal Institute of International Affairs). Здесь он получил возможность не только высказать свое мнение, но и встретиться с журналистами и политическими публицистами. В Лондоне Генлейн называл себя лояльным гражданином ЧСР, который заботится о перспективах немецкого меньшинства республики, на британцев это производило весьма положительное впечатление. В мае 1938 года Генлейн был уже «маленьким фюрером» судетских немцев, его встречали как второго Гарибальди или Кошута — он был лидером освободительного движения. Чехословацкий посланник в Великобритании Ян Масарик энергично протестовал против встреч с этим гостем, и его не принял ни один из членов правительства.
Тем не менее визит был весьма продуктивным. Лорд Бекстон был лейбористом и пацифистом, знатоком Балкан, он организовал встречи Генлейна с видными британскими политиками. Особо важной частью встреч было общение с политическими консультантами Чемберлена, а также с главными редакторами «Times» и «Observer», предоставившими чехо-немецкому политическому деятелю возможность выступить на страницах своих газет. Среди тех, с кем встречался Генлейн, были и противники уступок Берлину — Антони Иден, Уинстон Черчилль, Арчибальд Синклер, Роберт Ванситарт. Генлейн убеждал их, что Карлсбадская программа — не ультиматум Праге, а программа для переговоров с ней. Ванситарт опасался будущей войны, потому что считал, что она будет не войной народов, а войной идеологий. Гейнлейн тщательно изображал из себя лояльного чехословацкого гражданина, в частности — посетил именно чехословацкого посланника, а не немецкого посла, и настаивал на том, что осуществление предложений его партии — возможность избежать войны.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
В ходе доверительных бесед лидер судетских немцев изложил свое видение ситуации. В центре этой картины, разумеется, находилось то, что в Лондоне приняли с пониманием — борьба с красной опасностью. Формально Генлейн действовал самостоятельно, без связи с Берлином. Карлсбадская программа вызвала в Англии отрицательную реакцию, и ему необходимо было смягчить этот эффект. Британская сторона точно и ясно дала понять, что хочет избежать силового решения проблемы, которое неизбежно приведет к войне. Визит в целом был продуктивным. Чтобы в Праге ни у кого не осталось иллюзий относительно характера случившегося, 16 мая глава Форин-офис сообщил посланнику в ЧСР, что именно он — лорд Галифакс — организовал эту поездку Генлейна. Со своей стороны, в Берлине сделали вывод о том, что данный визит был успешным, а успех требуется постоянно развивать. Для этого учреждался пост постоянного неофициального посредника судетских немцев при германском посольстве, которым стал журналист немецкой газеты «Die Zeit», издаваемой в Праге.
А чешские политики так и не хотели понять того, что происходит. 18 мая Бенеш в беседе с Ньютоном изображал верность принципам периода Версаля: «Отношения Чехословакии с Россией всегда были и будут второстепенным фактором, зависящим от позиции Франции и Англии… Если Западная Европа потеряет интерес к России, Чехословакия также утратит к ней интерес». Очевидно, Бенеш так и не мог догадаться, что Париж и — гораздо важнее — Лондон потеряли интерес к Чехословакии. Ньютон в переписке с Чемберленом называл эту страну «искусственным созданием, не имеющим настоящих корней в прошлом». Вслед за немцами активизировались и поляки в Тешине. 18 мая Прага вынуждена была согласиться с тем, чтобы польская община в этом районе получит те же права, что и немецкая в Судетах.
Обстановка на чехословацко-германской границе была постоянно напряженной. Там начались перестрелки, появились первые жертвы. По донесениям Генерального штаба, было убито 12, из них 2 гражданских, и ранен 61 человек. Получив информацию о том, что со стороны Саксонии группируются значительные силы вермахта, 21 мая Прага вынуждена была приступить к частичной мобилизации. Перехват телефонных разговоров генлейновцев и данные разведки свидетельствовали о том, что готовится выступление, в которое может вмешаться не менее 10 дивизий вермахта. Сценарий был известен — волнения во время выборов должны были перерасти в столкновения с кровопролитием, после чего немецкое население могло обратиться в Берлин с просьбой о защите. Чехословацкие военные предлагали призвать пять возрастов запаса, но столкнулись с сопротивлением в правительстве. В течение пятичасовой дискуссии генералу Крейчи, срочно прибывшему в столицу с охоты, удалось добиться согласия на призыв одного возраста для армии и нескольких для технических частей. Армия сразу же должна была увеличиться на 360 тыс. чел.
Гитлер был в ярости. В ответ он приказал привести вермахт в боевую готовность и начать возведение укреплений на западной границе. За 1,5 года планировалось завершить гигантское строительство. При этом глава Германии вовсе не хотел рисковать войной и вынужден был остановиться на время. Разумеется, менее воинственной стала и германская пропаганда — немецкие газеты уже не угрожали, а призывали к принципам гуманизма и защите мирных немцев от «чешских банд». С другой стороны, развитие кризиса явно испугало Чемберлена. Уже 25 мая Галифакс встретился с чехословацким посланником Масариком и заявил ему, что введение в Судетах автономии по образцу Швейцарии будет самой малой ценой, которую, как ожидается, заплатит Чехословакия. Глава МИД убеждал дипломата, что Праге нет смысла полагаться на союзы с Францией и СССР, а лучше выбрать нейтралитет. 29 мая Айронсайд записал в дневнике: «Мы никогда больше не будем действовать армией в пользу иностранного государства. Нашим вкладом будут военно-морской флот и королевские военно-воздушные силы». Поддержка Лондона настраивала Берлин на положительный лад. С 30 мая резко увеличилась организационная и финансовая помощь партии Генлейна из Германии.
Тем временем Литвинов начал понимать, что проблема коридора в Чехословакию, несмотря на его собственные эффектные заявления, не может быть решена исключительно силами СССР. 25 мая он сообщил об этом советскому полпреду в Праге. Особенно удивляла позиция союзной ЧСР Румынии. Впрочем, Бухарест, при решении вопроса о помощи одному союзнику, должен был учитывать угрозу со стороны другого — Варшавы. Опасаясь того, что Румыния пропустит советские войска в Чехословакию, Польша начала концентрацию армии на своей румынской границе. В случае согласия Бухареста на проход РККА, линия снабжения наших войск оказывалась под польской угрозой. В конечном итоге в мае 1938 года на запрос о пропуске советских войск, сделанный Парижем в Бухаресте, последовал отказ. 30 мая Румыния формально известила об этом решении своего чехословацкого союзника. К лету Бухарест уже постоянно игнорировал приглашения принять участие в переговорах об организации даже воздушного моста из Москвы в Прагу.
1 июня в городке Хеб (нем. — Эгер) на чешско-германской границе произошел инцидент, в результате которого в местной пивной получили легкие ранения два немца. Это незначительное происшествие немедленно вызвало новый всплеск античешской пропаганды в прессе Германии. Риббентроп отреагировал на новости из Судет новыми угрозами. В беседе с британским послом он заявил, что в случае войны будут уничтожены все чехи, включая женщин и детей. Несмотря на такие заявления, Германия не была уверена в успехе своих действий и вынуждена была отложить реализацию своего судетского проекта. Берлин возлагал надежды на миролюбие Парижа и Лондона и не ошибся в своих ожиданиях. Франция и Англия даже и не думали сдерживать Гитлера. Они давали ему дружеские советы. Немецкий посол в Англии сообщал в МИД, что влиятельный английский политик просил передать в Берлин следующую рекомендацию: «Не стреляйте в Чехословакию, душите её». Впрочем, добрые друзья и сами не сидели без действий. Ближайшие пять месяцев британский и французский послы в ЧСР делали все, от них зависевшее, чтобы склонить Бенеша к уступкам.
Тем временем Испанская республика несла одно поражение за другим. К июлю 1937 года был почти завершен переход от подразделений ополченческого милиционного характера, отядов, колонн и т.п. к регулярной структуре. Впрочем, далеко не идеальной. Формально в армии республиканцев числилось 16 корпусов, которые делились на 157 бригад, всего 424 тыс. чел., из которых 374 тыс. чел. находилось на фронте. Два корпуса после поражения Северного фронта перестали существовать, XIV корпус был партизанским. В его 6 дивизиях числилось 3 480 чел., примерно по 145 в кажой из 24 бригад. К концу 1937 года Республика создала почти 600-тысячную прилично вооруженную армию, но только 5 тыс. из её бойцов были солдатами старой армии. Из примерно 20 тыс. иностранных добровольцев до 90% не имели боевого опыта или военной подготовки. Армия постоянно испытывала недостаток офицеров и унтер-офицеров. Дисциплина и боеспособность её оставались слабыми. У анархистов на барселонском фронте практиковалась ежедневная смена командиров. Франко к концу 1937 года создал примерно 500-тыс. армию. Качество её вооружения было сопоставимым с республиканской, но кадры её были гораздо лучшими. К мятежникам присоединилось до 80 тыс. солдат старой армии, 15 тыс. гражданской гвардии (преимущественно офицеры и унтер-офицеры). После неудачной попытки взять Мадрид штурмом Франко немедленно развернул в своем тылу сеть школ для подготовки младших командиров. Качественными кадрами националистов обеспечивали и итальянцы, немцы и марокканцы.
В конце 1937 года республиканское правительство попыталось переломить положение на фронте, срезав франкистский выступ на Арагонском фронте в районе небольшого города Теруэль (ок. 20 тыс. чел.) — центра одноименной провинции. 15 декабря республиканцы перешли в наступление без артиллерийской подготовки. Их противники были захвачены врасплох. Сказывалось превосходство в танках — у республиканцев их было 92 (1 августа 1937 года в Картахену пришел транспорт «San-Agustin» с 50 танками БТ-5), а у франкистов ни одного. Националисты готовились к новому наступлению на Гвадалахаре и были захвачены врасплох. 21 декабря 1937 г. город был взят, но остатки гарнизона сопротивлялись в центре Теруэля до 8 января 1938 г., когда они вынуждены были сложить оружие. Теруэль стал единственным городом, отбитым республиканцами. Впрочем, ненадолго. Республиканское командование весьма неудачно использовало танки, бросая их в уличные бои в городе, где они несли большие потери. Между тем уже 17 января началось контрнаступление франкистов. Республиканские части выдохлись и утратили стойкость. Свежих резервов не было, помощь этому участку фронта не была оказана вовремя. 17 февраля националисты вышли к городу и взяли его в кольцо. 20 февраля 1938 года все было кончено, при прорыве из окружения республиканцы понесли огромные потери в живой силе и технике. Авиация была переброшена на другие участки, и в воздухе господствовали франкисты.
Кроме Messerschmitt Bf-109 у республиканской авиации появился новый опасный противник. В 1938 году итальянцы начали поставлять мятежникам новый истребитель Fiat G-50 («Freccia» — «Стрела»), моноплан с убирающимся шасси и более мощным вооружением. В конце 1937 года немцы стали поставлять в Испанию новый самолет Junkers Ju 87 (Stuka, от нем. Sturzkampfflugzeug - пикирующий бомбардировщик), который был впервые использован 7 января 1938 года и сразу же проявил себя очень эффективным оружием. К началу 1938 года франкисты добились прочного превосходства в воздухе, что было важной составляющей их побед на земле. На последнем этапе боев за Теруэль над городом постоянно шли воздушные бои, в которых противник стремился выиграть бой за высоту, вытесняя республиканцев. Обе стороны несли большие потери.
В гражданской войне очевидным стал стратегический перелом в пользу Франко. Республика оказалась не в состоянии создать равноценную с противником по организации военную силу. Всем стало ясно — не за горами время, когда территория противников фашизма на полуострове будет рассечена на две части, франкисты выйдут к средиземноморью между Валенсией и Барселоной. Уже 9 марта 1938 года они прорвали Восточный фронт Республики. На 250 километров у республиканцев имелось 12 дивизий, вытянутых в ниточку практически без резервов. Фронт был плохо укреплен, на ряде участков непрерывной линии обороны не было. Франкисты обладали двукратным превосходством в танках и шестикратным в самолетах. 15 апреля они вышли к побережью Средиземного моря, захватив Арагон, часть Каталонии и Испанского Леванта. Это был переломный момент в гражданской войне. Восточная армия Республики потеряла до 30% личного состава, около 100 тыс. винтовок, 3 тыс. пулеметов, до 50 орудий, большое количество автомашин. К 20 июля 1938 года республиканцы удерживали под контролем два района: часть Каталонии и территорию от Мадрида до Валенсии — которые разделяло около 200 километров. Республика в последний раз попыталась переломить ход войны в свою пользу. По плану её армии должны были последовательно перейти в наступление с рубежей на реках Эбро и Сегре с целью восстановить связь с Каталонией по суше. Для этого были выделены лучшие соединения — XV и V корпуса и 42-я дивизия — всего 7 дивизий, 45 тыс. чел., 224 орудия, 62 танка, 97 бронеавтомобилей, 49 истребителей и 21 бомбардировщик. Это создавало прочное преимущество в живой силе и технике на направлении главного удара. В пехоте республиканцы превосходили противника в 2 раза, по артиллерии — в 12, превосходство в бронетехнике было абсолютным.
Противник сохранял превосходство в воздухе — у франкистов было около 100 истребителей и 120 бомбардировщиков. Подготовка и сосредоточение были проведены в полном секрете — все перемещения проводились только ночью. Большой проблемой республиканцев был недостаток инженерных частей — у них имелся только 1 мостовой и 1 понтонный батальон. Имелась возможность наведения мостов для пехоты, но для переброски тяжелой техники средств не хватало (1 паром на 30 тонн, 1 на 20 тонн и 2 на 6 тонн). Для первой волны имелось всего 300 весельных и 6 моторных лодок. Тем не менее в 2:30 25 июня 1938 года республиканцы форсировали Эбро. Удар был абсолютно внезапным, сразу же был захвачен плацдарм, потери были ничтожны — 3 убитых и 10 раненых. Командовал операцией полковник Хуан Модесто. На острие наступления шли отборные части — V корпус — коммунисты генерала Листера, 14-я и 15-я интербригады. Они первые успешно форсировали реку Эбро и устремились вперед. 25-28 июля республиканцы поставили под контроль свыше 600 квадратных километров. Националисты несли большие потери, но для развития успеха их противникам не хватало техники. Только на 6 день наступления удалось переправить через Эбро танки. К тому же штабы наступавших утратили управление над своими войсками. Началась неразбериха, которая привела к остановке республиканцев. Ошибку совершил и Мадрид, вовремя не поддержавший успех резервами.
Франко успешно использовал предоставленную ему передышку, собирав лучшие свои части отовсюду, откуда мог. В воздухе с 25 июля господствовала франкистская авиация, штурмовавшая и бомбившая позиции республиканцев и переправы на реке. В ходе воздушных боев франкисты потеряли 117, их противники — 64 самолета. При материальной поддержке Германии и Италии фашисты преодолели кризис и остановили последнее наступление Республики. 4 августа начались встречные бои, уже 6 августа франкисты перешли в контрнаступление, которое вылилось в тяжелейшие столкновения. Попытка республиканского командования оттянуть сколько-нибудь значительные силы от Эбро путем организации наступления у побережья успеха не имела. 8-30 октября наступило затишье, а затем последовал новый и на этот раз успешный контрудар. В ночь на 16 ноября республиканцы отошли за Эбро. 12 ноября войска Республики перешли в наступление на реке Сегре, но было уже поздно. Изменить обстановку оно не могло. После 16 ноября Франко перебросил сюда освободившиеся резервы и 21 ноября республиканцы отошли на исходные позиции.
Начало наступления породило завышенные ожидания в лагере сторонников Республики. Успех был зримым доказательством того, что она жива и способна организовать крупное наступление. Завершение его оказалось не таким, как надеялись республиканцы. Потери наступавших были очень большими, до 15 тыс. чел. убитыми и и до 20 тыс. пленными, было потеряно большое количество оружия и техники. 13 июля 1938 года, в самый разгар боев на Эбро, правительство Даладье прочно закрыло границы Франции с Испанией, лишив республиканцев возможности получения помощи добровольцами и оружием. Испанская республика потерпела поражение в последней попытке переломить ход военных действий в свою пользу. После этого было принято решение о выводе интернациональных бригад, предложение сделать это было сделано еще летом — потери интернационалистов были велики, боеспособность интербригад понизилась. В бригадах к этому времени оставалось не более 10 тыс. бойцов. В октябре 1938 года Лига Наций отправила в Испанию Международную военную комиссию во главе с бывшим Военным министром Финляндии генералом Бруно Яландером. Два его заместителя (британец и француз) и 9 подчиненных (по два шведа, норвежца, британца, а также датчанин, ирландец и иранец) должны были обеспечить идентификацию и контроль над добровольцами. В ответ на их вывод Франко должны были покинуть 10 тыс. итальянских солдат и офицеров.
Правительство Республики не сумело обеспечить прочного тыла ни на одном из этапов войны. Франко победил не только грубой силой, но и организацией. «Продовольственное положение Испанской республики крайне тяжелое, — гласил доклад Сталину 28 августа 1938 г. — Не хватает хлеба, мяса, овощей, сахара, молока. Уже ряд месяцев городское население, особенно в Мадриде, полуголодает; нередки случаи обмороков рабочих у станков вследствие истощения. За последнее время недостаток продовольственного снабжения начинает сказываться и в армии. Увеличивается с каждым днем заболеваемость как среди гражданского населения, так и армии центрального района на почве систематического недоедания». Дальше становилось только хуже. А вот Франкисты сумели наладить распределение продовольствия и топлива, за колоннами их войск шли грузовики с хлебом, который раздавали голодавшим людям.
28 октября состоялась церемония прощания с воинами интербригад в Барселоне. Они покидали Испанию. «Вы сама история, — обратилась к ним Ибаррури, — вы — легенда!» Добровольцы в большинстве случаев выходили через границу с Францией, где значительная их часть (свыше 6 тыс. чел.) подверглась заключению в фильтрационные лагери с весьма тяжелым режимом содержания. Республика была обречена, 23 декабря 1938 г. началось наступление на Каталонию. Франкисты имели 500 самолетов против 124 у республиканцев, 120 танков против 50, в 2 раза превосходили оборонявшихся по живой силе. Уже 25 декабря оборона развалилась. Тем не менее Советский Союз продолжал оказывать помощь Республике до конца. 12 января 1939 г. в Барселоне был подписан договор о предоставлении Испании займа в 50 млн. долларов для текущих закупок в СССР. Эта помощь уже не могла ничего изменить. Остановить наступление националистов не удалось и утром 26 января 1939 года войска Ягуэ вошли в пригороды Барселоны. Днем франкисты просочились в центр города, танкисты-республиканцы оказывали сопротивление вплоть до полуночи, после чего отошли. Столица Каталонии пала. В январе 1939 года Испанию посетил глава абвера адм. Канарис. Он провел переговоры с Франко о присоединении Испании к Антикоминтерновскому пакту. Генерал не возражал, но просил время — он надеялся получить назад золото, вывезенное республиканцами во Францию, и не хотел торопиться. 10-12 февраля 1939 года франкисты поставили под контроль всю линию границы с Францией. В этой стране укрылись многочисленные беженцы и почти 63 тыс. солдат республиканской армии. Всех их ждали фильтрационные лагеря.
Айрапетов Олег
Комментарии читателей (0):