Бывший советник Пентагона, полковник в отставке Дуглас Макгрегор заявил, что президент России Владимир Путин обладает гораздо большим влиянием на Ближнем Востоке, нежели США. По его словам, «стратегически в руках Путина все козыри на Ближнем Востоке, он пользуется большим уважением в регионе и проявляет сдержанность». Что касается США, то по Макгрегору, «имидж в регионе серьезно пострадал, мы выглядим смешно, в то время как Россия – могущественно».
Заявление Макгрегора звучит громко, но оно не оригинально. В специальных экспертных изданиях США и Европы уже давно фиксируется факт провалов политики США на Ближнем Востоке. Как пишет Foreign Policy, «действия США в этом регионе все больше стали напоминать съёмки блокбастера в Голливуде, нежели на политику мировой державы». Эта тема уже давно введена в сферу острой дискуссии и нуждается в серьезном анализе и осмыслении, поэтому в данном случае мы обозначим пока лишь то, что лежит на политической поверхности. При этом важно определить точку отчета начала стратегических провалов в политике США в этом регионе. В этой связи эксперты сходятся во мнении, что в период между Второй мировой войной и терактами 11 сентября 2001 года США играли на Ближнем Востоке роль важнейшей державы, поддерживающей в регионе статус-кво, используя инструмент интервенций лишь в крайних случаях: арабо-израильская война 1948 года, Суэцкий кризис 1956 года, Шестидневная война 1967 года, война Судного дня 1973 года и ирано-иракская война 80-х годов. Во всех этих конфликтах военное участие США было непрямым. В то время интересы Вашингтона во многом совпадали с интересами его стратегических союзников и партнёров на Ближнем Востоке, они реализовывались с достаточно эффективным использованием экономических и дипломатических механизмом в сочетании с незначительным военным присутствием.
При этом США, Израиль и арабские страны Персидского залива, ведя собственные войны, имели общие приоритеты, включая и сдерживание Ирана. Объективно США, особенно после развала СССР в 1991 году, получили статус «неоспоримой внешней силы в делах региона» и могли выстраивать там такой региональный порядок, который служил бы их собственным интересам.
Но стали происходить события, которые потенциально вели США к неожиданной развязке. Точкой отчета американских провалов эксперты называют операцию США в Ливане в 1982–1984 годах в ходе гражданской войны, когда появилась доктрина «подавляющей силы». Ее продолжением стало вторжение США в Ирак в 2003 году, что косвенно было связано с израильско-палестинским конфликтом. Президент США Джордж Буш-старший заявлял, что таким образом он прокладывает «дорогу к невиданной трансформации всего Ближнего Востока в сторону демократических процессов», а в действительности - заметно усилились стратегические позиции Ирана, что стало менять баланс в регионе и разваливать альянсы США со странами Персидского залива.
Можно считать, что с этого момента проблемы так называемого ближневосточного урегулирования и сдерживания Ирана с его ядерной программой стало базовым стержнем, вокруг которого накручивались другие острые региональные существующие и потенциальные конфликты. Это почти хронологически совпало с началом применения в США технологии гидравлического разрыва пласта для добычи нефти, что стало снижать зависимость США от ближневосточной нефти, подвергать эрозии отношений США с Саудовской Аравией и другими нефтедобывающими странами в регионе. Побочным, но серьезным последствием этих процессов стал рост исламского экстремизма, выступившего в роли своеобразного индикатора влияния США в регионе.
Появился фактор панисламской идентичности, который по- своему ставил под удар США. Речь идет об остатках Аль-Каиды (организация, запрещенная в России) и возникновении ИГИЛ (организация, запрещенная в России), что стало выявлять «асимметрию между военными возможностями США в деле устранения угроз Ближнему Востоку». Они столкнулись с перспективой увязнуть в транснациональных межэтнических войнах, насыщенных уже религиозным нарративом. Возможно, в таких условиях аналитические центры США смогли бы выработать сценарии адекватных ответных гибких действий, одно из которых старался претворить президент США Барак Обама, пытавшийся вырвать Иран из «исламской коалиции» через подписание с ним ядерного соглашения и при помощи технологии перекрестных интересов изменить ход событий. Но это был «последний всплеск интеллекта» со стороны американской дипломатии. Президент Дональд Трамп все развернул в обратную сторону, демонстрируя, что союз с Израилем по-прежнему остаётся для США приоритетным.
После этого становилось ясным, что у США активно действует так называемое «кривое зеркало», искажающее видение ситуации. Так США оказались в ситуации, когда осознали, что их возможности проводить масштабную экспедиционную наземную интервенцию в регионе мизерны, а региональные партнеры стали мириться друг с другом и искать других союзников. Это - первое.
Второе: дипломатия оказалась не в состоянии представить новые практические и идеологические приоритеты в политике и стал исчезать ее главный фокус. Это проявилось, как считает профессор международных отношений в Гарвардском университете Стивен Уолт, в новых вариациях просчетов в палестино-израильском конфликте (война в Газе), в провале переговоров с Ираном по ядерной программе (по Уолту, эти события связаны между собой), в подписании «Соглашения Авраама», которое называют «детищем стратега-любителя (и зятя Трампа) Джареда Кушнера. Президент Джо Байден продолжил эту линию, пытаясь «вырвать Саудовскую Аравию» через нормализацию ее отношений с Израилем. Наконец, США, оказавшись в кольце фронтов» на Ближнем Востоке, не смогли довести до завершения не один из так называемых мирных процессов»: Ирак, Сирия, Судан, Йемен, Ливия и Ливан, который тоже находится в состоянии кризиса.
Происходит это на фоне появившихся серьезных новых вызовов для США со стороны России, Китая, Индии, Турции, Саудовской Аравии и Ирана. По мнению американских экспертов, «теперь команда Байдена в этом плане больше напоминает квалифицированных механиков, а не архитекторов политики, они умеют использовать инструменты американской власти и правительственные механизмы для решения краткосрочных проблем, однако застряли в своём устаревшем видении глобальной роли Америки, включая то, как она обращается со своими различными ближневосточными клиентами». К тому же в Белом Доме уже не понимают, куда на самом деле движется Ближний Восток и не знают, «куда, когда и где лепить свои пластыри, чтобы лечить прежние глубокие раны».
Как пишет хорватское издание Geopolitika, «США не могут свыкнуться с мыслью, что перестали быть единственной сверхдержавой, и что на Ближнем Востоке появились новые центры силы». Скоро США придется «расплачиваться за свой проигрыш в стратегической борьбе», хотя «ближневосточный маятник и после этого будет еще долго раскачиваться».
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (1):