Иммануил Кант против глобализма

Немецкий канцлер Олаф Шольц явно примеряет на себя роль главного европейского ньюсмейкера, воспользовавшись, видимо, паузой временно заткнувшего свой «фонтан» Эммануэля Макрона. Оба лидера откровенно тянут на себя одеяло общественного внимания, собственным видом и опытом демонстрируя справедливость пословицы «От великого до смешного – один шаг». На величие не тянет ни один из них, просто Макрон, видимо, до недавнего времени чувствовал себя увереннее Шольца потому, что территориально находится от России, на которую нападает, дальше, чем его визави. Шольц же из-за этого комплексовал, понимая, что коль скоро путь на Париж лежит через Берлин, за словесное недержание и театральные жесты французского президента первым отдуваться придётся ему. А сейчас, после поездки в Пекин, его, видимо, из Вашингтона подбодрили; как никак, возобновление американской помощи ВСУ укрепляет позиции и немецкой власти, избавляя её от перспективы оказаться «крайней», выпавшей из неожиданно поменявшейся «генеральной линии» «вашингтонского обкома».

На этот раз, буквально на следующий день после бравурных «зелёных» речей, которым, без сомнения, аплодировала партнерша Шольца по «светофорной» коалиции Анналена Бербок, канцлер ударился в высокие философские материи. И решил «поставить на место» российского президента Владимира Путина за его внимание к 300-летнему юбилею Иммануила Канта. Отдавшись во власть жабы ревности, презрев факт российского подданства знаменитого философа (или ему об этом не рассказали?), Шольц стал пенять Путину за попытку «приватизировать» «немецкого» Канта.

«У Путина нет ни малейших оснований ссылаться на Канта, - заявил Шольц на заседании Берлинско-Бранденбургской академии наук, — а российские власти стремятся любой ценой присвоить Канта и его работы».

Что значит «присвоить», и как это можно сделать, канцлер, несмотря на абсурдность такого обвинения, не пояснил, но уточнил, что кантовские идеи о мире «идут вразрез с российской позицией по Украине».

Какие основания у самого Шольца делать ссылки как на Путина, так, кстати, и на Канта, никто не пояснил. Есть такая категория «образованцев», которые «в каждой бочке затычка» и демонстрируют свою «эрудицию» направо и налево в строгом соответствии с принципом «Слышал звон – да не знает, где он». Кантовский трактат конца XVIII века «К вечному миру» ценен постановкой этого вопроса в канун событий, положивших начало целой череде военных конфликтов, заточенных на достижение западной цивилизацией мирового господства. Преследуя идеальные, далекие от реальной политики, даже не цели, а абстрактные императивы, Кант провозглашает в этом трактате принципы, но не устанавливает никаких механизмов исключения войн из жизни человечества. Кроме создания [мировой] «федерации свободных государств», критерием «свободности» которых считает республиканскую форму правления. С высоты последующего опыта повальных двойных стандартов заведомо понятно, что нравственный императив, столкнувшись с Realpolitik, трансформируется до неузнаваемости под воздействием субъективного фактора – диверсифицированных, противостоящих друг другу групповых интересов, каждый из которых размахивает императивом как знаменем, вкладывая в него собственное содержание.

Не избежало такой участи и наследие Канта, в котором укрепляющийся в статусе колониального господства гегемон озаботился не действительным разрешением противоречий, ведущих к войнам, а тем, как адаптировать кантовские лозунги к собственным интересам. И немало в этом преуспел, ухватившись именно за идею «свободной федерации». По злой иронии судьбы Шольц сам, наверное, убежден, что интерпретирует Канта в духе понимания самого философа, а не наоборот, как обстоит на самом деле. Однако ценой сановной безграмотности, как мы знаем от Петра Великого, является «дурь, видная всем». Это тот самый случай. Классика жанра! Подмену понятий совершил, разумеется, не Шольц; идеи – явно не его конек. Этим занялись другие, рупором которых в первой половине XX столетия стал Герберт Уэллс с хорошо известными специалистам работами – четырехтомной монографией «Открытый заговор. Планы мировой революции», увидевшей свет в 1928 году, и «Яд, именуемый историей», лекцией прочитанной в 1939 году в Канберре. Мировая федерация, которую Уэллс именует «Космополисом» - глобальным государством, зиждется у него на переходе от «естественного» прогресса к «управляемому», осуществленному в рамках Первой мировой войны. «Космополис» - это проект реорганизации всей социально-экономической структуры человечества, основанный на социальном моделировании – системной рационализации (тут в полный рост торчат уши либерализма), вектор которой задается последовательной материализацией утопии. При этом: основополагающей утопией признается религия или, шире, религиозная, она же цивилизационная, традиция. Ее, как «лишенную рациональности», предлагается скомпрометировать, вывести за скобки бытия и бросить под ноги науке, которую Уэллс противопоставляет религии как заменяющую христианство (по христианству наносится главный удар) «могучую власть, не признающую социальные различия, отвергающую государственные границы и культурные барьеры». Даже нет попыток приблизиться к многомерному пониманию отношений науки и религии как двуединства имманентного и трансцендентного. Как соединения рациональной и эмоциональной форм познания. Эксперимента с интуицией - как прорывным озарением, новым знанием, которое базируется на фундаменте усвоенных знаний и опыта. Наука для Уэллса, в отличие, скажем, от св. Иоанна Дамаскина, — инструмент тотальной унификации через эрозию любой идентичности, утверждаемой ею особенности, которую он считает врагом прогресса.

Законченность эти идеи приобретают в «Яде, именуемом историей». Вот лишь краткий набор тезисов, в которых без труда обнаруживается мурло, виноват, генезис современного глобализма. Наиболее красноречивые выдержки:

"Имеются два противоположных вида исторической науки: история традиционная, устарелая, разлагающаяся, все более и более отравленная, но все еще господствующая в наших школах и политических учреждениях, и другая, новая история, которая, по сути дела, является человеческой биологией (человеческой экологией или социальной биологией)".

"Если мы хотим, чтобы мир был единым, то и думать о нем мы должны как о чем-то едином. Мы не должны исходить из понятий нации, государства, империи, которые нуждаются в примирении и сплочении. Если мы хотим достичь общего мира, то национальные различия следует считать второстепенными. В процессе биологического развития человечества они то появлялись, то исчезали почти по воле случая. Широкое образование может совсем стереть национальные различия. …Если нам выпало установить Всеобщий Мир, то прежде всего необходимо отказаться от разделения содержания истории по национальным вывескам. Мечтать о возможности подчеркивать национальные различия и одновременно пытаться сплавить их в некое искусственное единство - чистейшее безумство. Нужно, чтобы во всех школах земного шара преподавали одинаковую мировую историю - точно так же, как преподают одинаковую химию и биологию".

"История наций и государств - это еще не история цивилизации, даже не фрагменты истории цивилизации; ее главы - лишь грязные пятна на действительности".

Даже и не пахнет представлениями о цивилизации, по Н.Я. Данилевскому, как культурно-историческом типе; господствует одномерное, если не сказать одноклеточное, видение цивилизации как киплинговского «бремени белого человека». Вот этой когорте «интеллектуалов» - провозвестников глобального фашизма – досталось наследие Канта. И Шольц, спекулирующий на идее «мира» применительно к Украине, предстает показательным образчиком невежества и примитивизма. Это надо иметь беспредельно вульгарное представление об окружающей действительности, чтобы опустить человечество и человека до уровня не социальной и культурной, но биологической, животной общности. Проповедуемый Уэллсом бихевористский метод (от английского behavior – поведение) противопоставляется христианству путем «отказа от первородного греха». Впоследствии о «революции удовольствий» заговорит представитель Франкфуртской философской школы Герберт Маркузе, утверждавший «Великий Отказ» от христианства, чтобы обеспечить «контроль над личностью» с помощью «удовлетворения инстинктов».

Много лет спустя известный глобалист Жак Аттали, кстати, наставник Макрона еще по Банку Ротшильдов и правительственному комитету реформ, уложит эти идеи в структуру трех составляющих «нового миропорядка» - «мировых порядков сакрального, силы и денег». Вот куда увели от Канта его идею «вечного мира», и именно на этой трактовке философа, чей юбилей отмечается в эти дни, настаивает Шольц, не понимая, а точнее просто не зная, что тем самым Канта упрощает, опошляет и, если угодно, оскорбляет его память. Автор этих строк зуб дает, что Шольц и слыхом не слыхал о доведенной до логического завершения, цинично отточенной трактовке Гитлера, которому по убеждениям служил его дед:

"Имеются две возможности оформления отношений между народами. Игра свободных сил, которая во многих случаях означала бы активное вмешательство в жизнь народов и могла бы вызвать серьезные потрясения нашей культуры… Вторая возможность состоит в том, чтобы вместо игры свободных сил допустить господство «высшего разума»; при этом нужно, однако, отдать себе отчет в том, что этот высший разум должен привести примерно к таким же результатам, какие были бы произведены действием свободных сил. Я последние годы часто задавал себе вопрос, достаточно ли разумно современное человечество, чтобы заменить игру свободных сил методом высшего разума".

Подобная трактовка «вечного мира», как видим, ведет к «Космополису» через элитарные «договорняки», осуществляемые диктаторами за спиной народов. Нам всем очень сильно повезло в конце 1930-х годов, когда Уэллс проповедовал отказ от истории, а Гитлер одновременно с ним предложил такую модель сотрудничества эмиссару британских элит лорду Ивлину Галифаксу. Англичане тогда согласились, но у Гитлера не хватило терпения ждать, и он разрушил собственные предложения истерикой по поводу кампании, развернутой против него в качестве операции прикрытия британскими СМИ. В итоге вместо Галифакса, уехавшего послом в США, премьером тогда стал Уинстон Черчилль, и человечество пронесло. Не иначе, Божьим Промыслом.

Вся система институтов глобализма, построенная «цивилизаторами» на осколках СССР, утверждает унифицированный миропорядок, который управляется с помощью глобальной диктатуры - цифровой, «зеленой», санитарной. «Великая перезагрузка» и «инклюзивный капитализм» имени Клауса Шваба, папы Франциска и Линн де Ротшильд да будут в подтверждение. Знай Кант, в чьи руки попадут его идеи – из гроба бы встал, и от них бы открестился. Но наследники Гитлера, чьи «лавры» щекочут Шольцу самолюбие, иначе не жонглировал бы в присутствии норвежского премьера термином «нордический» в позитивной коннотации, на самого Канта плевать хотели. Они в совершенстве овладели масонским методом переворачивания реальности. Для них Кант и его учение - инструмент реализации определенных колонизаторских планов, и именно эту задачу элитарные кукловоды поручают марионеткам, вроде Шольца, незаменимым своей тупой и безграмотной исполнительностью, которой они бравируют, считая, что ухватили Бога за бороду.