Чтобы разобраться с особенностями нынешней государственной библиотечной политики, мы должны вернуться к генезису её зарождения. Она начала формироваться накануне распада СССР. Уже в перестроечное время наметился процесс снижения финансирования библиотек, ухудшилось их материально-техническое обеспечение. Именно в тот период cтал проявляться отказ от традиционных для советских библиотек приоритетов и ценностных ориентиров.
Уже на начальном этапе перестройки стали обсуждаться проблемы деидеологизации общественно-политической жизни. Лейтмотив этих действий был связан с отрицанием коммунистической идеологии. Мы, люди, которые жили в этот период, сразу и не разобрались в том, что деидеологизация затрагивала не только набор привычных идеологем. С её помощью начался процесс развенчания практически всех ценностных ориентаций, которые были созданы и транслировались в предыдущие годы. Именно в этот период возникла и определённая мода на деидеологизацию.
Всё, что было связано с СССР, получило название «совок». В общественное сознание всеми имеющими средствами внедрялись установки, которые заключались в том, что человеку демократических убеждений неприлично проявлять симпатии к идеологии, которой место на свалке истории. Колоссальная ошибка властных структур, осуществлявших процесс деидеологизации, заключалась в том, что идеологическая и воспитательная функции, по их мнению, были совершенно тождественны.
Например, удаляя из образовательных учреждений октябрятские, пионерские и комсомольские организации, они не учли того, что, наряду с идеологическими установками, эти структуры играли значительную роль в формировании морально-нравственных принципов молодого поколения. Результат всех этих действий заключался в том, что идеология и воспитательная деятельность были удалены из сферы культуры и образования.
Одновременно с этим образование и культура совершили резкий дрейф в сферу услуг. Это был самый начальный период создания того, что мы впоследствии назвали обществом потребления. Получилось так, что властные структуры того времени сделали всё возможное для перечёркивания и в итоге утраты нравственных и духовных ориентиров прошлой эпохи, но ничего не смогли дать взамен. Если они и пытались что-то сделать, то это вступало в явное противоречия с реалиями тех социально-экономических изменений, которые происходили в тот период в стране. После освобождения от ига общеобязательной государственной социалистической идеологии, российские политические деятели стремились освободить Россию от идеологии вообще. Все советские идеалы и ценности были полностью отвергнуты, на их месте образовалась пустота. Страна оказалась в так называемом «ценностном вакууме».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
На закате существования Советского Союза и в начале формирования нового Российского государства все эти проблемы нашли своё отражение в государственной библиотечной политике. Тот период был полон противоречий. В результате отменены цензуры, появились книги ранее запрещённых авторов, книги, о которых многие знали, но не держали в руках. Вместе с тем, происходило нарушение целостности и единства библиотечной советской системы, потеря профессиональных связей, сложившихся ранее. Библиотечная сфера, которая больше не являясь политическим инструментом воздействия на народные массы, лишилась прежней государственной поддержки и финансирования. С одной стороны, библиотеки получили самостоятельность, а с другой – оказались в бедственном положении.
Эйфория стала проходить очень быстро. Об этом в одной из статей замечательно написал заведующий научно-методическим отделом Российской национальной библиотеки С.А. Басов:
«Кризисное состояние страны не могло не сказаться негативно на библиотечном деле: советская библиотечная система разрушалась буквально на глазах. Профсоюзные и технические библиотеки гибли в процессе приватизации предприятий, общедоступные библиотеки в регионах почти не финансировались. Перестав выполнять функции партийно-идеологического института социалистического государства, государственные (общедоступные) библиотеки оказались не очень нужны новому российскому государству. В условиях обвального перехода к рыночной экономике они стали восприниматься как социальный балласт».
Уже тогда Сергей Александрович задумался о том, что, перестав быть «партийной опорой», стала ли библиотека опорой личности или государства, и пришёл к выводу, что этого не произошло. Так не случилось потому, что государство так и не смогло сформировать нравственно-ценностные ориентиры для граждан новой России. А так как это не было сделано, социальный институт общества под названием библиотека, который был активно задействован в решении данной задачи, оказался государством в полной мере не востребован. По большому счёту, реализуемая государственными структурами на ранних этапах их создания «деидиологизация» сама воплотилась в определённую идеологию, только без чётких нравственно-ценностных ориентаций, разрывом с прежними традициями, с культивированием вседозволенности общественного сознания.
Новые реалии создали целый ряд проблем для системы библиотечно-информационного обслуживания страны. Внедрение рыночных отношений в библиотечную деятельность совпало с девальвацией культурно-нравственных ценностей. Традиционный альтруизм библиотекарей не очень-то вписывался в систему ценностей общества потребления. Новые ценности изначально базировались на том, что любая сфера жизни, будь то культура, медицина, образование, спорт и т.д., могла быть легко оценена в денежном эквиваленте.
В этот период наметился значительный дисбаланс между библиотеками, которые сумели адаптироваться к новым экономическим условиям и теми, кто фактически остался на обочине библиотечной жизни. И дело только не в разнице экономических возможностей того или иного региона. Благополучие библиотек во многом стало зависеть от того, насколько местные органы власти были заинтересованы или не заинтересованы в существовании и развитии подведомственных ей библиотек.
Говоря об утрате своих приоритетных социальных функций, необходимо сказать и о взаимоотношении библиотек с процессом активного внедрения интернета. Библиотеки стали вызывать раздражение у отдельных региональных руководителей, так как являлись бездоходными учреждениями. То от одного, то от другого чиновного лица стали звучать слова «зачем нужны библиотеки, в интернете всё есть». Транслятором этого тезиса было невдомёк, что если интернет апеллирует понятием информация, то библиотека имеет отношение не только к информации, но и к знанию. Библиотека и её специалист может не только трансформировать информацию в знание, но и выстроить для каждого пользователя индивидуальную траекторию обладания этим знанием.
Учредители библиотек стали искать выход в создавшейся ситуации. Один из них заключался в сокращении системы библиотечного обслуживания. Эта задача решалась путём мнимой «оптимизации». Тотально начали закрываться или объединятся разнотипные библиотеки. Сотни библиотек исчезли с библиотечной карты России.
Что же происходит в настоящее время?
Мы должны понимать, что специальная военная операция, начавшаяся в феврале 2022 года, обнажила многие болевые точки нашего общества. Не могла она и не затронуть российское библиотечное дело. Последние десятилетия мы активно продвигали тезис о том, что библиотеки и образовательные учреждения находятся вне борьбы взглядов, вне борьбы идей. Война идёт уже третий год, однако реалии нынешнего времени не нашли своего отражения в библиотечной политике государства.
9 ноября вышел Указ президента Российской Федерации В.В. Путина от 9 ноября 2022 г. № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». Приведём один из его тезисов:
«Реализация государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей будет способствовать сбережению и приумножению народа России, сохранению общероссийской гражданской идентичности, развитию человеческого потенциала, поддержанию гражданского мира и согласия в стране, укреплению законности и правопорядка, формированию безопасного информационного пространства, защите российского общества от распространения деструктивной идеологии, достижению национальных целей развития, повышению конкурентоспособности и международного престижа Российской Федерации».
Хотел бы обратить внимание на следующее положение Указа: «защита российского общества от распространения деструктивной идеологии». Чем можно защититься от деструктивной идеологии? От неё можно защититься только идеологией, которая будет считаться конструктивной. Однако на сегодняшний день данная идеология, как система концептуально оформленных идей, просто отсутствует.
Говоря же о библиотеках, следует обратить внимание на то, что с момента опубликования Указа прошло полтора года. Ни в документах, транслирующих государственную библиотечную политику, ни в профессиональном библиотечной сообществе, тема его реализации не является приоритетной. Мы уже не говорим о формировании стратегии действий по реализации данного Указа президента.
Удивляет и другое — после начала СВО в документах, транслирующих государственную библиотечную политику, должны были быть чётко обозначены установки, определяющие направления деятельности учреждений культуры, в том числе и библиотек, в новой социально-политической обстановке. Как, например, это было сделано в начальный период Великой Отечественной войны.
Из обращения Народного комиссариата просвещения РСФСР от 29 июня 1941 года: «Вся наша деятельность ныне должна быть подчинена задачам обороны страны. Неустанно разъясняйте советским гражданам значение и цель победоносной Отечественной войны против фашистов. Организуйте систематическое ознакомление населения с сообщениями советского информбюро, с решениями правительства с распоряжениями военных властей».
Автору данной публикации ничего не известно о документах, отражающих государственную библиотечную политику относительно переформатирования работы библиотек в условиях СВО. Не известно и о значимых библиотечных форумах, центральной повесткой которых были бы вопросы, связанные с задачами и целевыми установками работы библиотек в период проведения СВО. По-прежнему на библиотечных конференциях продолжают доминировать проблемы показателей эффективности работы библиотек, вопросы цифровизации, искусственного интеллекта, увеличения числа платных услуг, авторского права и т.д. Всё это безусловно представляет важность для нынешней библиотечной системы страны. Однако хотелось бы пояснить, что если Россия потерпит поражение в нынешнем противостоянии, все эти, безусловно, серьёзные проблемы утрачивают свой смысл.
Долгие годы отечественная государственная библиотечная политика акцентировала внимание на то, что библиотеки находятся вне борьбы взглядов, борьбы идей. Сложившаяся на данный момент ситуация позволяет сделать вывод о том, что мы и наши учредители долгие годы заблуждались, позиционируя тезис «библиотеки вне политики». Мы должны просто смириться с тем, что нас в очередной раз обманули бывшие «партнёры». По сути дела, пора откровенно признать, что в современном мире не существует независимых общественных организаций, ассоциаций, объединений, союзов, ни в спорте, ни в образовании, ни в культуре, ни в науке, которые бы не были ангажированы теми или иными политическими силами. Международная Федерация библиотечных ассоциаций и учреждений ИФЛА в данном случае не является исключением.
Мы приведём всего два документа ИФЛА. Заявление ИФЛА:
«ИФЛА солидарна с нашими коллегами в Украине – осуждает все насильственные действия и присоединяется к международному сообществу в их заявлениях по сложившейся ситуации.
В союзе с протестом международного библиотечного сообщества ИФЛА настоятельно обращается к библиотекам всего мира с призывом мобилизоваться в пользу распространения точной информации о конфликте в качестве средства поддержки демократии и свободы выражения мнений. ИФЛА также просит библиотеки поддерживать любых украинских беженцев в сотрудничестве с правительственными и неправительственными организациями. Мы должны быть готовы к поиску практических решений и быть готовыми предоставить украинцам помощь и поддержку по мере необходимости.
Совет управляющих ИФЛА 1 марта 2022 г.»
Уверен, что большей части российского профессионального библиотечного сообщества ничего не известно об этом документе:
«IFLA PRINCIPLES FOR RESPONDING TO CONFLICT. ПРИНЦИПЫ РЕАГИРОВАНИЯ ИФЛА НА КОНФЛИКТЫ
1. ИФЛА осуждает конфликты как противоречащие ценностям и работе библиотек. Конфликт не только затрудняет или делает невозможным выполнение библиотеками своих задач, но и противоречит собственным ценностям ИФЛА, которые предполагают мирное общество...
5. В то же время мы также ожидаем, что члены ИФЛА (т.е. учреждения и ассоциации) и аффилированные лица приложат все разумные усилия для соблюдения ценностей ИФЛА. Там, где есть явные доказательства того, что сами участники или аффилированные лица сознательно и по собственному выбору не следовали этим ценностям, мы рассмотрим варианты приостановления или исключения из членства. Аналогичным образом, добровольцы, чьи действия противоречат подобное отношение к этим ценностям может повлечь за собой последствия в соответствии с более широкими дисциплинарными процедурами ИФЛА».
А это документ из другого географического места: г. Снежное. Донецкая народная республика, август 2014 г.:
«… Сильнейшее разрушение получило здание библиотеки. Погибли три человека. Утром сотрудники пришли на работу. Вокруг здания еще горела земля и трава, пахло гарью и газом, стелился сизый дым. Библиотека превратилась в груду книг на полу, смешанных с бетонными осколками, битым стеклом, обрывками штор и вырванных оконных рам и дверей. На зубах скрипела пыль, под ногами - стёкла. Растерянные, оглушенные мы все бродили среди руин. Запомнилась страшная звенящая тишина и звон битого стекла…»
Была ли какая-то реакция ИФЛА по этому поводу? Естественно нет. А откуда она могла бы появиться? Всё происходило чётко в соответствии с положением, которое было приведено в первом из представленных мной ранее документах. Как могла появиться информация, не соответствующая, в понимании ИФЛА, «поддержке демократии и свободы выражения мнений»?
Я думаю, у нормального здравомыслящего человека возникает вопрос, а почему ИФЛА не озаботилась проблемой вооружённых конфликтов, развязанных западными странами ранее? Где обращения поддержки и сочувствия библиотекарям Югославии и Ирака? Почему именно сейчас международная библиотечная ассоциация решила выйти из летаргического сна?
Хотелось бы обозначить то, что у всех этих международных якобы «независимых» организаций и ассоциаций совершенно одинаковые подходы, в какой бы сфере они себя не позиционировали. В документе ИФЛА о конфликтах хотелось бы обратить внимание на один из тезисов, в котором идёт речь о так называемых «ценностях» ИФЛА:
«Там, где есть явные доказательства того, что сами участники или аффилированные лица сознательно и по собственному выбору не следовали этим ценностям, мы рассмотрим варианты приостановления или исключения из членства».
Не напоминает ли это требования Международного Олимпийского комитета к российским спортсменам на получение допуска к участию в Олимпийских играх: «Спортсмены, которые активно поддерживают военную спецоперацию (формулировка изменена в соответствии с официальной позицией РФ), не будут допущены к участию в соревнованиях». Из этого следует, что спортсмену следует осудить действия руководства своей страны, а за это он получит ящик печенья, бочку варенья и место на участие в Олимпиаде.
Данную часть статьи можно резюмировать тезисом «Вот и всё, что нужно знать о «независимых» международных общественных организациях». Но вернёмся к проблеме о необходимости трансформации государственной библиотечной политики. И тем, кто её формирует и транслирует, и тем, кто представляет библиотекарей России в разных отечественных профессиональных объединениях, пора наконец-то понять, что мир уже не будет прежним. Мы живем на переломе эпох, и в это не простое время должна возрастать роль такого важного социально значимого института общества, как библиотека. Хотелось бы процитировать слова недавно ушедшего из жизни выдающегося отечественного библиотековеда Ю.Н.Столярова:
«Посредством своих фондов и коммуникативных возможностей библиотека стремится содействовать идеалам справедливости, мудрости, самообладания; правдивости и искренности; верности, доверия и веры; скромности, обходительности, деликатности, другим морально-нравственным нормам и правилам».
Многие годы автор данной публикации пытается донести до тех, кто формирует государственную библиотечную политику и до библиотечных элит тезис о том, что библиотека является важнейшим стратегическим ресурсом государства. В нынешних условиях библиотека должна стать одним из важнейших общественных социальных институтов, содействующих консолидации общества, формирующих нравственное здоровье нации. Именно это должно стать основой современной государственной библиотечной политики.
Комментарии читателей (0):