О русском духе в российской элите и народном большинстве России

Telegram-канал «Россия не Европа» поднял вопрос о русской составляющей в характере российской элиты и народа России в целом. Корни ответа на вопрос, почему наша «элита» в своём большинстве не наша, коллеги предлагают искать в эпохе Петра Первого, когда произошло разделение на «два народа»: ориентированную на Запад и стремившуюся жить по его правилам элиту и сохранившее верность народным началам народное большинство. Справедливости ради, мне думается, необходимо в контексте обсуждения этой проблемы оценить степень прозападного коллаборационизма отечественной элиты (элит) и раньше, в Смутное время, – всё-таки поляка были готовы русским царём признать. А то, что требовали, чтобы он православие принял, так это формальность: мало ли мы знаем православных иерархов, которые даже Гитлера в его агрессии против нашей страны поддерживали?

Итак, можно даже в рясе, а уж с бородой – и подавно, служить врагам своей Родины, как это делали белогвардейские лидеры и клир РПЦЗ, а можно в европейского типа или схожей с ней одежде, как это делали большевики, Родину собирать, возрождать, защищать, восстанавливать и развивать. Весь вопрос, правильно подчеркивает «Россия не Европа», в сознании.

Присмотримся тогда к проблеме сознания. То, что представители элиты Российской Империи были наделены и личным сознанием, и коллективных самосознанием, сомнению не подлежит. А вот как определить степень сознательности и степень самосознания простого народа России в XVIII и XIX веках? Да, те, кому выпадал этот жребий, героически сражались и погибали за Россию, но от общего числа жителей это была минимальная часть. Десятки миллионов русских людей жили вне контекста сознательного созидания своей страны и тем более – мировой истории. Да и страна-то была не их: хозяин-крепостник – да, он был их, а вот страна… Сознательный и, главное, созидательный патриотизм пришёл к этим десяткам миллионов наших предков лишь в советском государстве вместе с освоением грамотности, образованием, массовым приобщением к плодам отечественной и мировой культуры прошлого, до этого составлявшим привилегию меньшинства, и, главное, в ходе созидания новой культуры коммунистического будущего.

В этой связи «непреодолимый комплекс неполноценности и вечного «ученичества» у Европы», присущий нашим принадлежавшим к элите предкам в XVIII – XIX веках, нам, конечно, следует помнить, но лишь в силу присущего части современной российской элиты настойчивого желания нас в те века вернуть – в общественно-политическом смысле, конечно. В остальном же это далёкое и уже преодолённое прошлое. Преодолено оно было, как я уже сказал, в советскую эпоху, сразу же в 1920-х и 1930-х годах. Никаких комплексов у новой советской коммунистической элиты перед Западом не было. Да, они использовали его инженерно-технические достижения, но – на благо своего собственного культурно-исторического проекта. И, поднимая русский культурно-исторический тип на новую высоту, формировали и новую личность, образом которой по аналогии c идеей Аполлона Григорьева по поводу Александра Пушкина можно назвать Юрия Гагарина, Сергея Королёва или, скажем, Дмитрия Шепилова. Именно поэтому Советский Союз и переиграл Запад на ниве «мягкой силы» в преддверии Второй мировой войны, в её ходе и продолжал высоко держать планку в этой борьбе ещё, как минимум, десять – пятнадцать лет после Победы 1945 года.

Даже после того, как в смысловой области холодной войны СССР стал проигрывать Западу, сказать, что его элита была неким «другим народом» в своей стране, невозможно. Сплочённость советского общества до самого конца существования СССР была несравнимо более высокой, чем сплочённость разных социальных слоёв в Российской Империи. Именно поэтому мы и говорим, что Российская Империя рухнула («слиняла в три дня» по образному выражению Розанова), а СССР – был уничтожен после того, как в течение десятилетий был объектом целенаправленного подрыва и развала внутренними и внешними агентами Запада.

У той части «коммунистической элиты», которая пошла на поводу у Запада в проекте подрыва советской власти и разрушения СССР, настоящим кумиром был не Запад, а капитализм, причём именно отсталый периферийный капитализм по типу Российской Империи, отчасти и феодализм, который позволял бы особым образом паразитировать на ресурсах своей страны и её народном большинстве. Культурные же плоды советской эпохи остаются непререкаемыми, хотя современные «верхи» настойчиво пытаются именно это её наследие перечеркнуть, причём с упорством, которое не снилось самым радикальным коммунистам в 1920-е годы в отношении культурного наследия имперского периода.

Об «элите» 1990-х годов говорить не вижу смысла, здесь всё уже сказано, и именно в силу этого подчеркну своё несогласие с тезисом о необходимости «выдавливать из себя европейничание». Европейская культура дала миру обилие выдающиеся плодов, которые нам следует продолжать знать и использовать. Что же касается современной Европы, то желающие брать с неё пример маргинальны. Выдавливать следует желание строить сословное общество, общество эксплуатации и несправедливости – это преимущественно из представителей «элиты». А из себя, из народного большинства, мы должны выдавить понурое согласие на судьбу людей второго сорта в своей же собственной стране.