Желание материального обеспечения своих жизненных потребностей является естественным вектором деятельности человека. Оно ограничивается исключительно уровнем воспитания личности и рамками ограничения обществом ее направлений. Власть, как и отдельный человек, в своей основе тоже имеет функцию удовлетворения желания материального обеспечения общества в целом. И эта функция ограничивается исключительно уровнем пассионарности власти и силой ограничения народом корыстных амбиций власти. С позиций сложных систем вопрос стоит лишь в том, насколько связь «народ-власть» ограничивает материальные амбиции властной элиты. Если ограничение действует на таком уровне влияния, что удовлетворяя властные амбиции, власть способствует увеличению совокупного материального благосостояния народа, то система имеет эволюционное развитие. Такую власть следует считать общественно полезной. Если сила влияния народ-власть слаба, власть всегда будет злоупотреблять своим положением в корыстных материальных интересах, Народ идет к обнищанию, а общественная система поддается разрушению, или перерождается в тоталитарную стагнирующую автократию. Эта власть является антинародной. Таким образом, необходимо иметь ровно такую силу обратной связи народ-власть, чтобы обеспечить максимально успешное эволюционное продвижение общественной системы. При этом в любой общественной жизни достаточно некоторого, небольшого процента активных людей. Если говорить в терминологии Гумилёва, то в обществе должен быть некоторый баланс «гармоничников» и «пассионариев», отмечает координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков.
Есть мнение, что власть принципиально не может быть «отделена от бизнеса», поскольку она и является основой материальной организации общества, то есть бизнесом в масштабе государства. Однако, по словам научного руководителя Центра изучения Современности Павла Крупкина, этот вопрос не столь неоднозначен, поскольку властное отношение является неотъемлемым свойством любого коллектива: «Это значит, например, что бизнес-управленец не может быть выведен за пределы корпорации, и власть является частью корпоративных бизнес процессов. Если же взять государственных управленцев, то отделение их от бизнес-сферы общества является стандартной европейской нормой, практическая реализация которой и породила тот расцвет экономики, который имеет место в странах Запада. Правда, как и для любой нормы, задевающей интересы многих и разных людей, всегда существуют те, кто хотел бы получить дополнительные доходы за счет нарушения данной нормы. Возникающие регулярно и в странах Запада коррупционные скандалы показывают, что там такие желающие тоже водятся».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Консультант Алексей Дубинский также подчеркивает, что власть — понятие неоднозначное: есть принцип разделения властей, есть разделение полномочий вдоль властной вертикали. «Бизнес тоже бывает очень разнообразный. Производство, торговля, консалтинг... Эффективный, успешный бизнес использует разделения труда, продолжает эксперт. — Конечно, власть и бизнес взаимодействуют и влияют друг на друга. Но у „власти“ и „бизнеса“ разные цели и ценности. Разные задачи и должностные обязанности. Для их исполнения необходимы разные люди! Да, у бизнесменов больше возможностей влиять на мир (т.е. больше власти) чем у рядовых граждан. Да, человек обладающий властью получает возможность конвертировать ее в ресурсы (деньги). И полностью разделять нельзя, как нельзя отделить правую и левую ногу. Объединение власти и бизнеса неэффективно и невыгодно для общества».
А вот директор Центра исследований южно-украинского пограничья, кандидат социологических наук Владимир Коробов согласен, что власть и бизнес — это во всем мире сопряженные вещи, отделить их друг от друга невозможно: «Речь идет о правилах, регулирующих взаимоотношения бизнеса и власти. Есть общества, где такие правила устоялись и даже стали правом, законом, традицией. Есть общества, подобные украинскому, где эти правила не соответствуют цивилизационным, европейским образцам, или настолько слабы, что не могут регулировать отношения внутри общества. Кое-где установились даже антиобщественные практики, когда государственная должность рассматривается чиновником как инструмент для ведения своего бизнеса, для собственного обогащения». С ним солидарен и журналист Алексей Семенихин. Он считает, что наша власть и есть бизнес, а бизнес и есть власть — все дело в формуле использования. «Одни — политиканы (яркий пример Юлия Тимошенко и её олигархи) — работают по формуле власть-бизнес-власть. Вторые — хозяйственники (т.н. „донецкие“) бизнес-власть-бизнес. Для первых власть — возможность заработать денег, для вторых бизнес — возможность получить власть. Поэтому говорить о разделении бизнеса и власти — невозможно», — отмечает Семенихин.
Журналист Даниэль Штайсслингер обращает внимание, что власть может быть заинтересована в развитии бизнеса и оказывать содействие на уровне налоговой политики, создания инвестиционного климата и т.п., не отдавая предпочтения тем или иным группам.
Противоположного мнения придерживается политконструктор Юрий Юрьев. Он уверен, что власть не может быть «отделена от бизнеса» не поэтому, а поскольку является источником эмиссии государственных платёжных обязательств, в просторечии «денег», находясь «над бизнесом» от имени народа: «Поскольку власть является кредитором и заказчиком для многих видов производств, то власть не может не влиять на бизнес. А вот бизнесу нельзя влиять на власть иначе, чем на выборах. Таким образом, логичнее будет говорить не об „отделении“, а о „разделении“, как и в самих ветвях власти при демократии, когда они подконтрольны, но независимы. Наиболее важной характеристикой любых процессов власти является их подсудность, а значит, нужны законы о „разделении власти и бизнеса“, и судьи из народа, а не из власти-бизнеса. Где этого нет, там власть и бизнес дружат против народа».
По словам Павла Крупкина, в России крупный бизнес по факту слит с государством, а независимость допускается лишь для мелкого и среднего бизнеса, и то, выгоды вхождения предприятий в политические бизнес-группы разного уровня столь велики, что за данную независимость мало кто из бизнесменов цепляется. На Украине, продолжает Владимир Коробов, действует правило украинского чиновника: раньше думай о себе, о своих шкурных интересах, а потом уже об интересах общественных: «Бизнес и собственность оформляются на родственников или иных доверенных лиц, чиновники и политики „честно“ декларируют свою „нищету“. Достаточно сказать, что Юлия Тимошенко, о богатстве которой написано много, о ее участии в революционном реэкспорте российского газа, она декларировала отсутствие недвижимости и утверждала, что живет в арендованном доме, никакой собственности и никакого бизнеса не имеет и живет на содержании у мужа. Разумеется, такие примеры типичны для Украины».
У нас до сих пор практикуются связи на криминально-бытовом уровне по схеме «ты мне — я тебе».
Комментарии читателей (0):