Тайны и загадки Гюлистанского трактата 1813 года

210 лет назад, 24 октября 1813 года, в карабахском селении Гюлистан был подписан мирный договор, завершавший девятилетнюю войну между Российской и Персидской империями. Этот документ с российской стороны был подписан генерал-лейтенантом Николаем Ртищевым, а со стороны Персии мирзой Абдул-Хасан-ханом. Он содержал 11 гласных статей и так называемый «секретный акт».

Персия признавала присоединение к России (ст. 3) Карабахского, Гянджинского, Шекинского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского, Талышского ханств, Дагестана, Грузии с Шурагельской провинцией, Имеретии, Гурии, Мингрелии и Абхазии. Но «секретный акт» давал ей возможность обратиться к России с просьбой о пересмотре условий этого мира. Оказывается, Санкт-Петербург не исключал такого варианта дальнейшего развития событий. Это - первое.

Второе: петербургские и московские газеты почему-то не отмечали широкое подписание трактата, а в 1823 году вообще «прозевали» 10-летие с момента его подписания. Третье: почему-то местом подписания трактата было избрано именно «урочище Гюлистан при речке Зейве», то есть в Карабахе, и почему Санкт-Петербург отказался от предложения английского посла Оусли подписать в Тифлисе предварительный мирный договор «в целом с соблюдением принципа Status quo ad praesentem», а позднее, в Петербурге, с участием посланника шаха заключить окончательный фундаментальный трактат? Почему генерал Ртищев отказался от штурма Эривани, хотя к 1813 году на Кавказ прибыло подкрепление из Франции – русский оккупационный корпус графа Воронцова? Нет ответа и на вопрос, почему, заключив 1 октября 1813 года перемирие с персами на 50 дней, Санкт-Петербург, спустя всего несколько дней в спешке подписал мирный договор с Персией? Есть и историки, которые считают, что тогда именно в Гюлистане, а не в Тифлисе, находился центр российской секретной дипломатической переписки, но это аргумент неубедительный.

Еще вопрос: почему русский император Александр I, подписал договор только в июне 1814 года, но только 18 июля 1818 года в России было принято решение предать огласке содержание этого документа? Возможно, это было связано с переговорами в Санкт-Петербурге иранского посла Мирзы-Абуль-Хасан-хана с Ртищевым с целью пересмотра условий трактата. Во время беседы с императором Александром I он получил сообщение, что «к шаху чрезвычайным послом отправляется вновь назначенный на Кавказ корпусным командиром А. П. Ермолов», которому «высочайше повелено во всем, сколько возможно, споспешествовать желанию шаха и сохранить его дружбу». Так завязывались тугие узлы, которые историки до сих пор еще не распутали.

Есть только версии. Согласно одной из них, Ермолов предлагал, что после победы над Наполеоном в 1812 году России следует «перепрыгнув» через Кавказ и Персию, чтобы «вынырнуть» в непосредственной близости от Британской Индии, о чем в свое время мечтали Наполеон и император Павел Первый? Но тогда необходимо было рвать альянс с Англией, готовиться к изнурительной длительной борьбе, чтобы вытеснить ее из Центральной Азии и Среднего Востока. Напомним, что Париж когда-то имел сценарий вторжения в Индию, подразумевая альянс Наполеон - русский император Павел Первый – шах Персии Фатх Али. В 1813 году на политической сцене оставался только Фатх Али, который на сей раз выступал уже в роли гаранта сохранения Гюлистанского мира.

Чтобы разыграть такую партию, Ермолову была необходима необычайная гибкость и энергичность в выстраивании политики, как с Петербургом, так и с Персией, умение убедить всех в правильности избранной геополитической цели. Но Ермолов решил копнуть «глубже», разыграть «карту» наследника персидского престола Аббас-Мирзы против престарелого Фетх-Али шаха, предлагая объединить «Адербайджанскую» провинцию Персии с завоеванными Россией Закавказскими ханствами. Тогда Гюлистанский трактат становился образующим под протекторатом России новое государство в регионе, что вело, конечно, к развалу Персидской империи. Когда Аббас-мирза отказался от такой комбинации, Ермолов стал разыгрывать «карту» другого наследника персидского престола Мегмета-Али. Что касается Аббас-мирзы, то Ермолов пытался закрепить за ним образ врага России и английского ставленника. Вот что пишет русский историк Василий Потто: «В личности Аббаса-Мирзы, по свидетельству Ермолова, лежала одна из главнейших причин тех политических затруднений, которые в будущем грозили неминуемой войной. Таким образом, законный наследник, старший его брат, Мегмет-Али, человек с выдающимися способностями, весьма расположенный к России, должен был уступить ему место. Официальным предлогом к этому нарушению священных прав первородства послужило, кажется, то, что Мегмет-Али был рожден христианкой, грузинской рабыней, в то время как мать Аббаса-Мирзы происходила из той же воинственной тюркской фамилии Каджаров, к которой принадлежал и царствовавший в Персии дом». Тогда посол Англии в Персии Макдональд утверждал, что над Персией «висит меч угрозы прекратить существование как независимое государство» и что «в этой стране продолжается длительный процесс распада, начавшийся после смерти в 1747 году Надир-шаха, когда возникло независимое афганское королевство во главе с Ахмедом Дуррани. Но объединившее княжества Герат, Кабул, Кандагар, Пешавар и все земли тоже рухнули после смерти его основателя, распались на независимые ханства и враждующие между собой афганские племена.

Антагонизм между афганцами и персами объяснялся межконфессиональными проблемами: афганцы — мусульмане-сунниты, персы - шииты. По английской версии, распад Персии мог бы произойти по конфессиональной линии, но не на межэтнической. Но император Александр I больше склонялся к мысли, что существование Персии гораздо выгоднее для России, чем её упразднение. Ермолову давали понять, что «больших бросков к южным морям» не будет, хотя это не остановило вторую русско-персидскую войну 1826-1828х годов.

Тогда все шло нетипично. Никогда Россия не вела столько войн одновременно. Пока шла война с Персией, страна успела поучаствовать в 3-й, 4-й и 6-й коалициях против Наполеона, отразила нашествие его армии (1812), выступила в Заграничный поход, в очередной раз сразилась с Турцией (1806–1812) и Швецией (1808–1809) и даже провела пять лет в состоянии войны с Великобританией. Театр российско-персидских войн был удален от европейских столиц на тысячи километров, и тем не менее неровный пульс европейской политики отдавался там почти непосредственно. То есть все было все почти так, как сейчас.