Экс-глава ФРС в споре с Китаем апеллирует к АСЕАН

Саммит АТЭС в американской Калифорнии, намеченный на 15-18 ноября, приближается, осталось всего две недели, а ясности в том, приедет ли в Сан-Франциско председатель КНР Си Цзиньпин, так и не появилось. На фоне тишины на этот счет в Пекине, где тщательно взвешивают ситуацию, все «за» и «против» такой поездки, особенно учитывая пошатнувшиеся международные позиции Вашингтона в связи с ближневосточными событиями, на американской стороне нарастает нервозность. Она отчетливо выдает стремление Белого дома добиться встречи любой ценой, ибо Джо Байдену это нужно в предвыборных целях. В ходе недавнего визита в Вашингтон руководитель внешней политики Китая Ван И по итогам переговоров с госсекретарем Энтони Блинкеном выглядел триумфатором; впрочем, шефу Госдепа не впервой уговаривать китайцев на компромиссы, глядя снизу вверх, сам виноват: не надо было в феврале отменять визит в Пекин под предлогом воздушных шаров. Вообще, если верить американскому официозу в том, что отношения с Китаем для него определяющие, именно Блинкена можно считать главным неудачником байденовского четырехлетия, ибо на этом направлении у США не только полный провал, но и отсутствие четкой «генеральной линии». От весенних угроз и шантажа американская дипломатия к концу года скатилась до откровенных заискиваний, существенно ослабив свои позиции. Спровоцировать Китай на тайваньский «бросок», на что очень рассчитывали в Вашингтоне, не получилось. Нервы у Пекина оказались крепкие. Поэтому теперь завязший на Украине и Ближнем Востоке Байден, судя по итогам визита Ван И, готов на все, включая гарантии Пекину от тайваньской «независимости», лишь бы «заполучить» председателя Си и отпиариться на его фоне.

«Хвосты» за Блинкеном кто только ни заносил наездами в Пекин – от олигархов до губернатора Калифорнии и от спецпредставителя Джона Керри, реальные полномочия которого выходят далеко за пределы климатической темы, до главы минторга Джины Раймондо. Но особая роль отведена министру финансов Джаннет Йеллен, повышенный теневой вес которой в американской и глобальной иерархии определяется занятием в свое время должности главы совета управляющих ФРС – «мирового печатного станка». В начале июля Йеллен побывала в Пекине и провела многочасовые переговоры как минимум с четырьмя крупными функционерами китайского Госсовета, ответственными за экономику, в том числе с премьером Ли Цяном и его профильным заместителем Хэ Лифэном, непосредственным переговорным визави Йеллен, отвечающим в Госсовете за экономику и финансы. По оценкам западных экспертов, в том числе «придворной» для демократов The New-York Times, она пошла на значительные уступки даже в символическом поле. Йеллен опустила градус напряженности от раздражающих Пекин формулировок «разрыв связей» и «управление рисками» до почти нейтрального термина «диверсификация цепочек поставок». И все равно не помогло. Хотя посол США Николас Бернс тогда оценил итоги вояжа как «возобновление переговоров в экономической сфере», Йеллен так и не вошла в ограниченный круг западных визитеров, принятых Си Цзиньпином. Это указывает, что никакого прорыва достигнуто не было, что она сама подтвердила на итоговой пресс-конференции, призвав не замазывать серьезные разногласия, а «прямо и четко» о них говорить.

Тем показательнее, что в канун Сан-Франциско, заднюю передачу включила и Йеллен, принявшись убеждать развивающиеся страны АСЕАН, что никто их-де не призывает «выбирать» между Пекином и Вашингтоном, ибо любые попытки разъединения двух крупнейших экономик угрожают «катастрофическим» разрывом всех региональных цепочек поставок. И повторила, что США «не стремятся отделиться от Китая».

С этого места, как говорится, подробнее. Что удерживает Китай от разрыва с Вашингтоном? Однозначно опасения, что определенная часть западных транснациональных корпораций покинет китайский рынок, подобно уходу из России, обострив тем самым финансовые, технологические, а также социальные проблемы, если иметь в виду неминуемое сокращение рабочих мест. В условиях объявленной Пекином кампании по быстрому постэпидемическому восстановлению экономики это недопустимо. Поэтому китайская сторона так остро реагирует на введение Вашингтоном односторонних санкционных ограничений, как это было с микрочипами, отвечая на них симметрично, запретом на экспорт используемых при их производстве редкоземельных металлов.

А на что, помимо выборов Байдена, отступая, делает ставку ради визита Си Цзиньпина американская сторона? Об этом частично проговаривается агентство Bloomberg, которое считает, что недавние комментарии Йеллен «были направлены на то, чтобы развеять растущие опасения по поводу геополитической фрагментации мировой экономики на фракции, возглавляемые США и Китаем». Однако если принять эту точку зрения, то очевидно, что в основе лежит стремление США не допустить становления многополярного мира. И поскольку американское агентство также указывает, что все это происходит на фоне усиления в США и Китае «контроля над экспортом и технологиями национальной безопасности», в Вашингтоне еще и учитывают риски окончательного оформления в АТР «военно-технологической» коалиции Пекина с Москвой и Пхеньяном.

При этом в российском экспертном сообществе небезосновательно полагают, что Вашингтон усиленно лавирует на фоне возрастающего сближения Китая и с АСЕАН. Сама «индо-тихоокеанская» стратегия США в этой логике, по мнению, например, Михаила Хазина, требует «отрезания» от Китая Юго-Восточной Азии, которая целиком входит в АСЕАН. И Байден лично это продемонстрировал в сентябре, когда досрочно отбыл с саммита «двадцатки» в Дели с визитом во Вьетнам, а затем, буквально на днях, усилил антикитайскую риторику в связи с инцидентами между моряками Китая и Филиппин в Южно-Китайском море.

В пользу того, что Белый дом пытается переиграть Пекин, обойдя его требования равноправия, говорят и откровения Йеллен насчет того, что региональное районирование для США неприемлемо потому, что фундаментом американской «концепции [однополярного] мира» служит вопрос ценностей. «Мы выдвинули концепцию мира, основанную на ценностях, которые мы разделяем с этими союзниками и партнерами, и в которой между США и Китаем существуют здоровые и стабильные экономические отношения», - откровенно лукавит Йеллен, учитывая, что Си Цзиньпин не устает говорить о цивилизационной дифференциации мира. И о том, что никаких «универсальных» ценностей не существует, и что они имеют именно цивилизационную привязку. Ни о каких «здоровых и стабильных» отношениях в такой системе координат, которую исподтишка продвигает Йеллен, маскируя явочную однополярность ценностной унификацией, речи, разумеется, не идет. Заодно в США, как видим, пытаются еще и сыграть на звучащей из Пекина рефреном приверженности «экономической глобализации»; на словах, дескать, мы – «за», а на деле – только на американских условиях.

Гегемонизм? Да, но не только. Имеются как минимум два фактора, которые вынуждают Вашингтон рисковать и «вписываться» за однополярную модель. Первый – инерция геополитических установок, которая лучше всего объясняется цитатой из «Великой шахматной доски» Збигнева Бжезинского (напомним, что речь идет о середине 90-х гг.): «Впервые в истории в Евразии доминирует неевразийская держава – США». За рамками именно доминирования США для себя места не видят, отсюда – и «забросы» Йеллен в адрес АСЕАН. Другой фактор – сохраняющийся отрицательный дисбаланс экспортно-импортного сальдо в торговле с Китаем. В рамках торговой войны еще 2018 года Пекин, помнится, сделал удачный ход, согласившись закупить американской продукции аж на триллион в год, попросив Вашингтон подготовить соответствующие предложения. Подготовили – на триста миллиардов. И - сдулись. Выяснилось, что и предложить-то американской стороне практически нечего. Так какие вопросы к Китаю по части дисбаланса?

Читатели со стажем помнят, что основой Холодной войны между СССР и США было отсутствие между ними серьезных экономических связей; два крупнейших мировых рынка сосуществовали параллельно, практически не пересекаясь. С Китаем вроде бы другая ситуация: взаимосвязанность очевидна. Но она, с одной стороны, начинает напрягать Вашингтон ввиду упомянутого дисбаланса, а с другой, его же и пугает альтернативной перспективой ужесточения геополитического противостояния не только с Пекином, но и с Москвой. Грубо говоря, потерять от разрыва с Китаем связей можно куда больше, чем приобрести в условиях их сохранения. На эту дилемму и наслаиваются личные предвыборные проблемы и амбиции Байдена и его администрации. «Лакмусовой бумажкой», указывающей вектор ее возможного разрешения и служит решение об участии/неучастии в саммите АТЭС председателя КНР Си Цзиньпина. Разумеется, в сложившейся ситуации инициативу удерживает Пекин, но Вашингтон оспаривает это настолько рьяно, что цена выбора непропорционально возрастает. Как будет – увидим.