Кому восточный разворот - «серпом по»?

Интересные тенденции у нас стали проявляться в преддверие визита в Китай президента Владимира Путина. Некая группа высокопоставленных чиновников, а за ними и ЛОМов по сути взяла под сомнение, бросив вызов, стратегию разворота на Восток. Сначала мэр Москвы Сергей Собянин, на радостях после переизбрания, подверг критике восточный вектор экономического взаимодействия, избрав для этого форму Московского финансового форума (МФФ). Затем, через некоторое время «прорезался» известный режиссер Владимир Бортко. В программе «Взгляд из Петербурга» он устроил просто-таки интеллектуальную вакханалию на тему «Россия – это Европа». Разумеется, сделал упор на культурной близости, что для его рода деятельности, скажем так, объяснимо. Но помимо этого, продемонстрировав явно не философский, скорее, предметно-конкретный тип мышления, принялся еще рассуждать об «общих» религиозных корнях. Конечно же, подверг критике нынешний Запад с его либеральной оккультной матрицей, назвавшись его «противником». Но при этом стал апеллировать к красотам своего города, которым он-де обязан европейским зодчим, и «серебряному веку» русской литературы, посчитав это достаточным основанием для включения России в Европу. Дошло и до экскурса к варягам, Аскольду и Диру, и даже до «последнего из Романовых, управлявшего Россией». Точнее было бы сказать, доуправлявшегося – «до ручки» февральского переворота, устроенного этой самой европейской агентурой влияния. От Милюкова до ложи «Роза», думского филиала Великого Востока, откуда вышла «плеяда» лидеров эсеро-меньшевистского Петросовета, легализовавших Временное правительство. Свергнутых, между прочим, Октябрем, построенную благодаря которому страну Бортко, ничтоже сумняшеся, заодно смачно пнул:

«Грязные машины на улицах, коммуналки, очереди, облупленные дома, превращающие мой город хрен его знает во что. И это Советский Союз, социализм…».

Вот интересно, когда этот мэтр лгал – здесь и сейчас, или в 2007 году, когда произносил вслух вот это:

«Когда я сейчас слышу нападки на Коммунистическую партию – вот, смотрите, мол, что они делали, когда были у власти, сколько народу изничтожили и так далее – я даю на это сразу два ответа. Во-первых, тогда давайте и церковь тоже закроем навсегда, потому что если вспомнить историю, то мы увидим сотни тысяч сожженных на кострах людей, крестовые походы, в том числе и детские, уничтожение именем церкви целых цивилизаций в Латинской Америке и многое другое. И речь не только о католиках – и в протестантизме и, к прискорбию, в православной церкви похожие деяния также имели место. И все это разве отменяет христианскую идею? Вряд ли. Именно поэтому она и существует почти две тысячи лет. Коммунистическому учению, которое, как мне кажется, в определенной степени переплетается и с христианским учением, лет неизмеримо меньше. Было бы чудом, если бы первая попытка его практического применения прошла идеально. Как говорится, первый блин комом. Но это не повод для отмены самой идеи».

Ладно, Бог с ним, с воспоминаниями о советском прошлом. Отдает конъюнктурой. И в конфессиональной теме тоже адекватности ни на грош! Называется, завышенные представления о собственных возможностях. Миссия конкистадоров с точки зрения метафизики - чистый сатанизм. Метафизика Великой Отечественной войны – Третий Рим против Третьего рейха, он же, давайте честно и прямо, Третий храм. Ну и почему-то наш герой не считает долгом покопаться в европейских корнях марксизма и в трансформации, пережитой этим учением в России, а сейчас и в Китае. Что ж, поможем ему:

Обретя это западное оружие [марксизм], Россия имеет возможность перенести эту борьбу против Запада в духовной сфере на территорию противника. …Запад снова оказался под угрозой духовного разрушения изнутри и духовного штурма извне. Таким образом, коммунизм, угрожая основам западной цивилизации на ее собственной почве, показал себя куда более эффективным антизападным оружием в руках русских, чем любые материальные вооружения.

Это Арнольд Тойнби, выдающийся британский ученый и кукловод, посвятивший себя борьбе за господство западных интересов, три десятилетия возглавлявший главный «мозговой центр» англосаксонского мира – Chatham House. Запомним, что главную угрозу концептуальные элиты Запада увидели именно в антизападном прочтении коммунизма. И именно в России. Доказательства? Извольте – у того же Тойнби, в том же сборнике «Цивилизация перед судом истории»:

Марксизм, разумеется, западное мировоззрение, но именно [оно] и разрушает-то западную цивилизацию; вот почему русскому человеку, отцом которого был славянофил XIX века, а дедом – истый православный христианин, легко стать убежденным марксистом. При этом не возникало необходимости изменять унаследованное им отношение к Западу. Для русского марксиста, как и для славянофила или православного христианина, Россия – всегда «Священная Россия», а западный мир – мир Борджиа и королевы Виктории, мир «Самопомощи» Смайлса или Таммани Холла, безусловно и навсегда погряз в ереси, коррупции и разложении. Мировоззрение, позволяющее русскому народу сохранять неизменным это традиционно негативное отношение к Западу и одновременно служить своему правительству инструментом индустриализации России от ее завоевания уже индустриализированным Западом, — это тот самый удобный, ниспосланный свыше, дар богов, который сам падает в руки Избранного народа.

Поэтому два момента, на которые следует обратить внимание. Во-первых, на упомянутый мэтром тезис, что Москва-де – «третий Рим, а четвертому не бывать». Недавний «северный» опус Владислава Суркова, где всуе эксплуатируется, точно так же передергиваясь, именно эта идея, — да будет нам в понимание и режиссерской мимикрии под ложно понимаемый официоз. Третий Рим – не только историческое, но и экзистенциальное отрицание Первого Рима с преемственным продолжением только Второму Риму. У инока Филофея, на которого ссылаются Сурков с Бортко, читаем:

"Старого Рима церковь пала по неверию Аполлинария [сирийского епископа IV в. от Р.Х., отрицавшего богочеловеческую сущность Спасителя], второго же Рима – Константинова-града, церковные двери внуки агарян секирами и оскордами рассекли. И вот теперь третьего, нового Рима, державного твоего царства, – пишет инок Василию III, — святая соборная апостольская церковь во всех концах вселенной в православной христианской вере по всей поднебесной больше солнца светится".

Мэтр отдает себе отчет, что такое прочтение концепции Третьего Рима есть отрицание, а не апология преемственности к Риму первому, «старому»? Видит Бог, отдает. Косвенный признак – спекуляции на «Петербурге», когда для партии, которую Бортко в 2019 году предал, это Ленинград. Но поскольку ему это не нравится, наводит тень на плетень: «Византия, от которой пытаются вывести отдельный от Европы, то есть Рима, наш род…». Уничижительно так, через нижнюю губу переплевывая: «Пытаются тут некоторые…». Так кто прав-то – Бортко или Тойнби, к которому мэтр навязывается в родство, и от которого тот бежит как черт от ладана? Правда в том, что с петровских реформ страна разделилась на верхушечную, элитарную «европейскость», и народное почвенничество, не всегда даже осмысленное, но от того не менее прочное и глубокое. Бортко апеллирует к первому, в котором элита, чтобы даже не молиться вместе с народом, разменяла храмы на ложи; Тойнби – ко второму, в котором общественная консолидация (и политическая легитимность!) зиждется на антизападничестве. Признает это – сквозь зубы, разумеется. И «чешет репу», как этот русский феномен обойти. Но все равно: западный враг оказывается честнее режиссера, рядящегося, отрабатывая элитарные интересы, в тогу «патриота». Потому-то ОНИ, чью позицию втюхивает с экрана Бортко, все и взвыли от «восточного разворота». Сталина элита тоже ненавидит не за репрессии. Никакая элита без репрессий не управляет. Ненавидит за то, что вождь заставлял элиту служить народу. Вот и сейчас: жить как прежде с центрами интересов на Востоке, как если бы они остались на Западе, — не получится. Вы попробуйте в Пекин свезти все, что здесь «слиберализдили», виноват, «нажитое непосильным трудом», если там в каждом, даже частном банке – партком КПК. Или – гы-гы! - в Пхеньян… Флаг вам в руки, а мы поглядим! Понимают они это? Понимают. Потому и сопротивляются. А Бортко им помогает. Разве не так?

Во-вторых, внимание обратить следует на сам тезис о «России как Европе».

Напрасный труд – нет, их не вразумишь.

Чем либеральней – тем они пошлее.

Цивилизация для них – фетиш.

Но недоступна им ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,

Вам не снискать признанья от Европы.

В ее глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы.

Это Федор Иванович Тютчев. Написано в 1867 году, а как будто сегодня. Фетиш цивилизации с недоступностью цивилизационной идеи – это несовместимость колониального «бремени белого человека» с равноправием цивилизаций, стран и народов. И холопский подыгрыш этой самопальной «исключительности». Либерализм – оправдание этого «бремени», ибо англосаксонская «классика» европеизма стоит на расовой основе, которой придерживались колонизаторы, давшие жизнь многочисленному отребью, в том числе Гитлеру и его режиму. Почитайте фолиант, без всякой иронии, Мануэля Саркисянца «Английские корни немецкого фашизма», которого за эту книжку выкинули из Гейдельбергского университета, заставив эмигрировать из Западной Германии в Мексику. Фашизм и нацизм, по Джавахарлалу Неру, — применение колониальных методов в самой Европе. Либерализм минус демократия. Или, как вариант, «демократия», понимаемая властью «демократов», американских и не только.

«Сломать защитный пояс русской культуры, чтобы перестроить спрятанные за ним механизмы исторической наследственности», — так призвал в 1991 году советник Ельцина профессор Ракитов.

В самом этом утверждении – приговор европейскому и в целом западному мышлению. Привить его у нас можно только силой, сломав хребет традиции. Европа беременна фашизмом и нацизмом, это ее естественное, историческое, неотменяемое состояние. Иллюзии европейской интеграции, если от цивилизации переходить к геополитике, подпитываются проектными комбинациями, суть которых генерал Леонид Шебаршин выразил известным афоризмом: «Западу от России нужно только одно – чтобы ее не было». Как именно сделать, «чтобы не было»? В 1975 году свет увидел программный доклад Трехсторонней комиссии «Кризис демократии». Коротко: грядет новый фашизм, не такой, другой; матрица – японская модель капитализма с ее приоритетом корпоративной общественной организации и синтоизмом с его культом природы как прообраза «зеленой» трансформации «устойчивого развития». Три мировых блока: западный с центром в Северной Америке, центральный, европейский, и восточный с японским ядром. Ни России, ни Китаю самостоятельного места нет. Китай – «региональная» держава, часть восточного блока во главе с Японией – «глобальной державой». Что касается России, то - два варианта. Пополам между центром и востоком или целиком в центральный, европейский блок. Первый из этих проектов именуется Европой «от Атлантики до Урала», второй – «от Лиссабона до Владивостока». Что выбираем, господин (ну не товарищ же!) Бортко, – раздел по Уралу или задворки ЕС? Долгоиграющие проекты - а региональный принцип, к вашему сведению, неотъемлемый и основополагающий организационный принцип ООН - имеют свойство выполняться, передаваясь из поколения в поколение. Об этом еще Генри Киссинджер в докторской диссертации предупреждал шесть с половиной десятилетий назад. Ответ на этот вопрос дает все тот же Тютчев:

"Между Россией и Западом не может быть союза ни ради интересов, ни ради принципов. Мы, русские, должны неизменно помнить, что принципы, на которых стоят Россия и Европа, столь противоположны, столь взаимно отрицают друг друга, что жизнь одной возможна только ценой смерти другой. Следовательно, единственная естественная политика России по отношению к западным державам, это не союз с той или иной из этих держав, а разъединение, разделение их. Ибо они только когда разъединены между собой, перестают быть нам враждебными - по бессилию".

Все понятно? Или мы – или они! Точка! Занавес! Ничего с того XIX века не изменилось! Добавим лишь, что если глянуть на карту Евразии и сопоставить размеры России и Европы, а пространство, по Карлу Хаусхоферу, «само есть фактор силы», то становится понятно, что большое частью малого быть не может. И не бывает. Кто утверждает обратное – впадает в когнитивный диссонанс. Это уже не оппонент в дискуссии, а пациент, соискатель диагноза в клинике. В реальности есть гигантское срединное пространство, на языке геополитики – Хартленд, Россия. Не Европа. И не Азия. А – Евразия. Ев-ра-зи-я! Выучите это слово, наконец. И научитесь его выговаривать, господа «euro-просвещенцы»!

Европа? Есть на задворках Великой России тщедушный такой аппендикс, прилепленный к Большой Евразии слева на карте. Не более того. Справа и снизу аппендиксы тоже имеются, только они не такие крикливые, скандально-плебейские и амбициозные. С помощью этих аппендиксов, на том же геополитическом языке именуемых Римлендом, ведется экспансия с целью овладения Евразией, без которой мировое господство англосаксов недостижимо. Европа – маргинализованная в последние три четверти века территория, на которой Россия и англосаксонский мир ведут новый раунд Большой Игры, цена вопроса в которой – продолжение Истории при нашей победе и ее завершение – при поражении. Где в этой схеме располагается «пространство российско-европейского согласия», о котором талдычит определенный круг «евроозабоченных» фигурантов пресловутой «образованщины», обуреваемых комплексом собственной неполноценности, маскируемой под «историческую», — уму непостижимо. Но эта неполноценность элит абсолютно не разделяется народом, вполне полноценным, самодостаточным, любящим Родину, требующим ее реванша. До канадской границы успеете? Аминь!