От идеологии выживания к идеологии развития

Общество, будучи сложной системой, способно существовать как единое целое лишь при условии, что все его компоненты функционируют непротиворечивым образом. Поскольку человек есть базовый элемент любой части общества, то правомерно утверждать, что именно от мировоззренческих установок миллионов личностей зависит то, в какой парадигме взглядов будет дальше жить Россия. Иными словами, залогом общественного благополучия является одинаковое понимание определяющим большинством граждан страны простейших жизненных ценностей, которые и представляют собой суть любой идеологии. Далее, говоря об идеологии, будем иметь в виду именно эту аксиоматическую ее составляющую как безусловно определяющую, на основе которой только и можно строить духовные, экономические, политические и иные конструкции. Ведь идеология, как она воспринимается подавляющей частью общества, есть ничто иное, как набор неких само собой разумеющихся базовых принципов общежития, которые и идеологией-то людьми не называются.

В свете непрерывно циркулирующих в российской интеллектуальной среде сетований по поводу отсутствия в нынешнем нашем обществе идеологии хотелось бы попристальнее вглядеться в сложившуюся ситуацию.

Судя по устойчивости российского социума к вызовам СВО, широкий консенсус относительно базовых жизненных ценностей в активной, склонной к преобразовательным действиям части общества присутствует, а стало быть и соответствующая работающая идеология все-таки наличествует. Другое дело, что это идеология неэлитарной России – идеология тех, кого принято называть народом, и как любая народная идеология она интуитивная и вынужденная, возникшая реакцией на угрозу уничтожения и потому зиждется на принципах выживания, а принципы развития в ней не сформулированы. Смысл российской народной идеологии - это сохранение своей культурно-исторической идентичности, из чего вытекают приверженность суверенности, истории предков, религиозным ценностям, вековому пониманию нравственных категорий, таких как справедливость и так далее, словом всему тому, благодаря чему народ себя сохранил.

Однако уверенно поступательное движение вперед невозможно без идеологии развития, в свете чего понимание методологии ее появления представляется крайне актуальным. Идеология развития коренным образом отличается от идеологии выживания. Если выживание базируется на уже известных, проверенных ходом истории принципах, то в условиях несомненной мировой трансформации принципы общественного развития еще нужно, во-первых, сформулировать, во-вторых, убедиться в их работоспособности. В связи с этим всякая предлагаемая идеология развития сталкивается с необходимостью проверки, единственным надежным критерием которой является эксперимент. Понятно, что ставить над обществом эксперимент с неустранимым риском провала и губительно, и безответственно. Отсюда наиболее безболезненным и эффективным способом утверждения новых принципов развития остается эволюционный способ их рождения и практического применения. Суть эволюционного развития общества заключается в том, что новое не внедряется посредством директивных действий, а является следствием и результатом жизненного процесса. При этом тщательное отслеживание тенденций развития, грамотные выверенные шаги власти по приданию тому, что уже выстрадано обществом, статуса действующего механизма приобретает критически важное значение. Отметим, что нынешняя российская власть в лице, прежде всего, президента исповедует именно эволюционный подход к преобразованиям, который кратко можно обозначить принципом «идти от жизни, а не от чьих бы то ни было представлений о жизни».

Российское общество достаточно разнородно и важно лишний раз подчеркнуть, что грядущая идеология будет тем более плодотворной и долгоиграющей, чем большим количеством членов общества будет принимаема. Поэтому, как сейчас формирование ее происходит в условиях максимально возможной свободы, так и в дальнейшем такая ситуация свободы мнений должна сохраняться. В общественной среде должна быть запрещена только лишь любая человеконенавистническая идеология - фашистская, расистская и тому подобные. Во всех остальных случаях личность и жестоко, и опасно ограничивать в ее духовных устремлениях. Жестоко – потому что каждый имеет право на мысль и на пропаганду этой мысли. Опасно – потому что личность, загнанная в угол, становится опасной для социума.

Более того, будучи уже оформленной и принятой в качестве политико-экономического фундамента, общепринятую идеологию все равно следует оставить открытой для критики, потому как выведение любой идеи из зоны обсуждения неминуемо ведет к деградации этой идеи. Даже если самым мягким образом – посредством образовательных, воспитательных, культурных инструментов – какую-либо идеология провозгласить господствующей, то это, может, не тотчас, но со временем вне всякого сомнения из живой развивающейся субстанции превратит ее в мертвый памятник. Самый яркий тому пример – это крах несомненно привлекательной и имевшей потенциал развития советской идеологии, произошедший вследствие тотального запрета на критику ее положений, а, как следствие, сделавшей невозможной ее модернизацию. Ставшая основанием обновленных общественных институтов идеология должна стать таковой исключительно в результате победы в соревновании с иными идеологиями. При этом, дабы иметь возможность дальнейшего развития, она никоим образом не должна быть законодательно закреплена в качестве единственно возможной и обязана находиться в состоянии непрерывного противоборства с конкурирующими идеями через механизмы гражданского общества.

Относительно содержания нарождающейся идеологии можно однозначно утверждать, что составной ее частью станет уже сложившаяся, кстати сказать, эволюционным образом, народная идеология выживания. Что же касается остального, то картина здесь видится следующая. Та парадигма существования, которую приняла Россия после распада СССР и от ряда ключевых моментов которой не отказалась по сию пору, неотъемлема от идеологии глобального капитализма и во многих, если не во всех своих положениях, противоположна уже безусловно укоренившейся в народном сознании идеологии самостоятельного бытия. Так, принцип глобализма явно антагонистичен принципу суверенитета, принцип свободы – принципу справедливости, принцип индивидуализма - принципу коллективизма и т.п. В рамках сиюминутного инициированного властью принятия новой идеологии скорее всего пришлось бы отказаться от всего, противоречащего идеологии выживания. А поскольку вся ткань экономической, политической и даже социокультурной жизни России в той или иной мере, но буквально пропитана идеями личной свободы, приоритета личного над общественным, это вполне может привести к революционным преобразованиям с непредсказуемыми последствиями. Тогда как эволюционный способ принятия новой концепции общественного устройства позволяет плавно и с хотя неминуемыми, но все ж таки наименьшими издержками, произвести переход страны на новые рельсы исторического развития. Плавный переход от одной формы бытия к другой перед переходом одномоментным имеет неоспоримые преимущества. Время, во-первых, дает шанс новой идее, если она востребована, состояться и обрести материальное воплощение. Во-вторых, позволяет сосуществующим идеям выяснить между собой отношения в результате мирной конкуренции, когда некоторые из них естественным образом уйдут в небытие, а некоторые, вступив в отношения синтеза, дадут обществу новый инструмент движения вперед. Казалось бы, идеологические положения противоречат друг другу, однако новое на то и новое, что являет собой некое до того не существовавшее. Так, уже сейчас абсолютно ясно, что коллективизм идеологии выживания и индивидуализм идеологии глобализма есть две стороны одной медали того, что уже определяет жизнь российского общества, однако в достаточной степени не отрефлексировано и еще не получило своего идеологического названия.

Новые формы общественного устройства возникают и формируются на наших глазах, и главное – не мешать их эволюции, хотя руководство процессом и принцип «сегодня рано, а завтра поздно» никто не отменял.