2 декабря 1932 г. рейхсканцлером стал генерал фон Шлейхер, который заявил о начале новой политики как в аграрном, так и в рабочем вопросе. Генерал надеялся, что сможет использовать нацистов в рейхстаге для создания коалиции большинства, он был уверен, что Гитлер паникует, но ошибся. Многолетние успешные интриги привели Шлейхера к тому, что он сам начал верить в собственные иллюзии, которые предлагал стране. Определенные надежды генерал возлагал на представителя левого крыла НСДАП и одного из создателей партии Грегора Штрассера, который в это время открыто конфликтовал с Гитлером.
Эрнст Тельман совершенно верно оценил сложившуюся ситуацию: «С созданием кабинета Шлейхера мы вступаем в новую обострившуюся стадию фашистской диктатуры… Оценивая правительство Шлейхера, необходимо учесть тот факт, что в руках Шлейхера объединены функции канцлера и военного министра. Удельный вес рейхсверовского крыла внутри фашистского правительства вырос. Объединение обеих должностей – канцлера и министра рейхсвера – должно умножить наступательную реакционную силу фашистского государства». Лидер КПГ призвал к стачкам и сопротивлению. Заявления Шлейхера не переросли в политику, и в результате генерал не получил поддержку слева, но зато вызвал критику справа. Правительство Шлейхера оказалось в изоляции. Число друзей и попутчиков Шляйхера сокращалось. О возвращении на пост канцлера мечтал даже Папен, считавший, что Шлейхер его обманул, и надеявшийся, что он все же станет приемлемой фигурой и для Гинденбурга, и для нацистов. 4 января Гитлер и Папен провели встречу в Кельне, а 6 января заявил, что обсуждали возможность широкого объединения национальных сил. В стране назревал политический кризис.
Гитлер в этой обстановке имел явное преимущество перед другими – у него в распоряжении имелась партийная армия – 400 тыс. членов штурмовых отрядов. Генералитет, столь активно интриговавший и лавировавший все последние годы, в решающий момент отказался привлечь армию к решению политических проблем. Они могли бы сделать это в случае выступления нацистов, но инициировать путч сами – нет. Гинденбург колебался. Колебалось и руководство германской промышленности – мощные германские концерны не были загружены заказами и возлагали надежды на будущее с тем, кто даст им военные заказы. Только в Руре работало на заводах шести корпораций работало 567 тыс. чел.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 14.04.24 Константин Двинский: находясь в чужой матрице, победить невозможно
- 15.08.23 Установление СССР дипломатических отношений с США
- 31.07.23 Немецкий Данциг и немецкая Силезия под Польшей в 1930-е годы
Лидеры германской промышленности и капитала в начале января 1933 года провели переговоры с Гитлером — в результате ставка была сделана именно на него. В этих условиях рейхспрезидент счел необходимым пойти на решение, которое определило судьбу его страны и многих стран мира. Свою роль, разумеется, играли и политические комбинации. На последнем этапе посредником между президентом и Гитлером выступил сын, адъютант и советник Гинденбурга – полковник Оскар фон Гинденбург, который был хорошо знаком с Папеном. 22 января они встретились и имели длинную беседу, о содержании которой нет надежной информации. 29 января Гинденбург приказал Шлейхеру подать в отставку. Тот подчинился («Я генерал, Гинденбург генерал-фельдмаршал, меня учили субординации»). 30 января 1933 года Адольф Гитлер был назначен рейхсканцлером. В этот момент даже социал-демократы не протестовали против такого поворота в политике, они надеялись, что Гитлер быстро придет к провалу, вслед за чем им останется только перехватить власть.
Время благоприятствовало нацистам – с осени 1932 года наметились положительные тенденции в экономике, впервые за долгое время начался рост промышленности, достигший к концу года 15%. Он продолжился и в 1933 году, что немедленно было использовано пропагандой НСДАП. Берлин менялся на глазах. Менялась и его политика. Уже перед выборами гитлеровская печать называла границу с Польшей «кровоточащей раной». 3 февраля 1933 года новый канцлер встретился с руководством рейхсвера и флота на частном ужине. По его окончанию новый глава правительства выступил с программной речью. Он заверил генералов, что наступает новый период жизни для страны: «Полное преобразование нынешних внутриполитических условий в Германии. Не терпеть никакой деятельности носителей мыслей, которые противоречат этой цели (пацифизм!). Кто не изменит своих взглядов, тот должен быть смят. Уничтожить марксизм с корнем». Во внешней политике курс также был определен довольно ясно — борьба против ограничительных статей Версальского договора.
Германии нужно было время — для подготовки к действиям, для завершения программы восстановления военной и военно-морской мощи, для перевооружения. «Самое опасное время — в период строительства вооруженных сил, — говорил Гитлер. — Здесь-то и выявится, имеет ли Франция государственных деятелей. Если да, она не даст нам времени, а нападет на нас (вероятно, с восточными сателлитами)». Такого масштаба государственных деятелей во Франции не было, да и быть не могло. Париж не мог позволить себе действия подобного рода, и тем более — без санкции Лондона. Между тем нацистам было что предложить Англии — как раз ту борьбу по искоренению марксизма, которая стала одним из несущих начал внутренней политики нового режима.
27 февраля 1933 г. был подожжен рейхстаг и этот пожар гитлеровцы использовали для разгрома оппозиции. Сразу же последовало заявление, что в поджоге виноваты коммунисты, вся печать КПГ и СДПГ попала под запрет, типографии партий были конфискованы. Полицией был задержан некий Маринус ван дер Люббе, которого объявили «голландским коммунистом» и поджигателем. На первом же допросе он показал, что разжег пожар «шашкой для растопки угля». Сделал он это якобы для того, чтобы побудить рабочих к протестам. Как можно было рассчитывать на такой эффект и как можно было вызвать такой пожар таким скромным средством – не уточнялось. Позже в протоколах допросов количество шашек для растопки угля будет расти, впрочем, выводы судебной экспертизы были более убедительными: шашки – прессованная смесь из опилок, щепок и неочищенного парафина – использовались лишь для поджога факелов из белья, смоченного в парафине и самого разлитого парафина.
Первые показания задержанного сразу же расходились с официальной версией случившегося, опубликованной 28 февраля: «Налицо, несомненно, самый серьезный случай поджога, какой только до сих пор имел место в Германии. В ходе полицейского расследования обнаружилось, что очаги пожара были расположены по всему зданию рейхстага, от цокольного этажа до купола. Найдены смолистые вещества и факелы, положенные под кожаные кресла, под печатные материалы рейхстага, возле дверей, портьер, деревянной обшивки и других легко воспламеняющихся предметов.» По утверждению властей, поджог производило не менее 10 человек, но был задержан только ван дер Люббе. Разумеется, все это было сделано для того, чтобы спровоцировать грабежи и беспорядки. Коммунистические издания закрывались на 4 недели, социал-демократические – на 14 дней. Вводились особые меры по предотвращению беспорядков. Каким образом в здание все эти вещества и факелы были пронесены и как туда проникли неизвестные – не объяснялось. Но виновные уже были назначены. Основанием указ об экстраординарных полномочиях по борьбе с силами, угрожающими порядку, изданный также 28 февраля. Он позволял проводить самые суровые наказания, вплоть до смертной казни.
Немедленно начались аресты коммунистов и социал-демократов. Первым было дано распоряжение об аресте 24 руководящих членов КПГ, начинался список с имени Эрнста Тельмана. Правая часть русской эмиграции с восторгом приняла новости о разгроме левых сил Германии и начале антисемитской кампании в этой стране. Они возлагали особые надежды на германских нацистов и итальянских фашистов. «Не только потому, что многие притоны коммунизма в Германии разрушены; не только потому, что волна детонации уже идет по Европе; но главным образом потому, что сброшен либерально-демократический гипноз непротивленчества, — писал Ильин в мае 1933 года. — Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию — европейской культуре дается отсрочка».
Был решен вопрос и о том, как поджигатели проникли в рейхстаг – утверждалось, что под зданием ЦК КПГ имелись катакомбы и подземные ходы, что и сделало это возможным. Коммунисты сразу же разоблачили эти обвинения как фашистскую провокацию, и сразу же отметили то, что подобного рода поджог нельзя было организовать без ведома властей и, в частности, МВД Пруссии, которое возглавлял Геринг. Впрочем, это уже не имело значения – в Германии безраздельно господствовала пропаганда нацистов. 9 марта в Берлине были арестованы Георгий Димитров, Благой Попов и Васил Танев. Основанием послужили показания официанта ресторана, свидетельствовавшего о том, что видел с ван дер Люббе «пожилого мужчину», который немедленно был опознан, как Димитров.
Тем временем «спаситель европейской культуры» был озабочен укреплением собственной власти. 21 сентября 1933 года был начат процесс над «поджигателями» рейхстага, на котором обвиняемыми стали ван дер Люббе, Димитров, Попов, Танев и Эрнст Адольф Торглер – бывший депутат рейхстага от КПГ. Суд был публичным, что дало Димитрову возможность превратить его в публичное осуждение становящегося нацистского государства. На попытки обвинения в варварстве, обвиняемый ответил: «Дикари и варвары в Болгарии – это только фашисты. Но я спрашиваю вас, г-н председатель, в какой стране фашисты не варвары и не дикари?» Публичность процесса сыграла против его организаторов, и обвиняемых, за исключением ван дер Люббе, который был приговорен к смертной казни, пришлось оправдать. Это произошло 23 декабря 1933 г., но Димитров и его товарищи не были освобождены.
Они были подвергнуты полицейскому аресту. В Берлине планировали передать его болгарским властям, что означало смертельную угрозу. Они могли быть обвинены в причастности к взрыву храма Св. Недели в 1925 году. Результатом стал бы смертный приговор. Родственники Димитрова, Попова и Танева обратились в посольство СССР в Германии с просьбой о принятии их в советское гражданство, эта просьба была немедленно направлена в Москву и 15 февраля 1934 года удовлетворена, о чем 16 февраля советское посольство и известило МИД Германии. Теперь правительство СССР требовало выдачи официально оправданных германским судом советских граждан. На фоне массовой кампании протеста нацисты не рискнули пойти на дальнейшее углубление конфликта. 26 февраля 1934 г. Димитров отбыл из Берлина в Москву. В столицу СССР он прибыл на следующий день. Вслед за ним были освобождены Танев и Попов.
Пожар рейхстага дал Гитлеру возможность расправиться с левыми, после чего он приступил к борьбе за контроль над рейхсвером. Генералов, которые возглавляли армию и препятствовали приходу нацистов к власти, Гитлер не любил и не доверял им. В германской армии и до революции 1918 года царил дух корпоративизма, дисциплины, беспрекословного подчинения приказам. При Веймарской республике все эти военные добродетели были возведены в культ. Рейсхвер консервировал традиции императорского периода. Новое правительство вынуждено было заняться слишком независимой армией. Начали с верхов.
В отставку был отправлен ген.-м. Фердинанд фон Бредов, бывший глава Абвера (Abwehr – «оборона») — разведки и контрразведки германского Военного министерства, возглавлявший это министерство в правительстве Шлейхера. На посту министра фон Бредова сменил ген.-л. Вернер фон Бломберг. Это был энергичный и исполнительный офицер. Кроме того, Бломберг был сторонником Гитлера, и не скрывал этого. Командующим сухопутных войск был твердый противник нацистов генерал от инфантерии Курт фон Хаммерштейн-Экворд, решительный военный, который был назначен на свой пост Шлейхером. Таким же был и начальник Войскового управления рейхсвера ген.-л. Вильгельм Адам. Фон Хаммерштейн-Экворда сменил ген.-л. барон Вернер фон Фрич, Адама - ген.-м. Вальтер фон Рейхенау. Они стали ближайшими сотрудниками Бломберга. Новые назначенцы были более покладистыми людьми, настроенными на сотрудничество с новой властью, но и они не готовы были подчиняться СА. Фрич пользовался большим авторитетом в армии и поддержкой Гинденбурга. Гитлер хотел назначить на пост командующего сухопутными войсками ген. Вальтера Браухича, но генералитет воспротивился этому.
Необходимо было решить еще одну проблему. Эрнст Рем надеялся, что после победы НСДАП армия будет подчинена СА и, соответственно, ему. Он считал, что 4 млн его штурмовиков должны попросту поглотить 100-тысячный рейхсвер. Свое отношение к проблеме он выразил формулой: «Серую скалу должен поглотить коричневый поток». На самом деле членов штурмовых отрядов было гораздо меньше, чем 4 млн. Но численность отрядов Рема постоянно росла. В январе 1931 в его распоряжении было 77 тыс. штурмовиков, в апреле – 118 982, в ноябре – 200 тыс., в декабре – 260 438. Летом 1932 штурмовиков было уже 445 279, к концу этого года – около 700 тыс.
Командование «серой скалы», т.е. рейхсвера, перспектива быть поглощенными СА, разумеется, не устраивала. Гитлера тоже. Он не собирался делиться своей властью с кем бы то ни было, для маневра у него была возможность опереться на охранные отряды (Schutzstaffel – SS) во главе с Генрихом Гиммлером. Он возглавил СС в январе 1929 года. В этот момент это были действительно отряды охраны руководства НСДАП, в первую очередь, разумеется, Гитлера. Их численность тогда равнялась всего 280 чел. В январе 1931 года она выросла только до 400 чел., но в апреле 1932 года – уже до 30 тыс., и росла далее. Став министром внутренних дел, Геринг распорядился ввести в свое ведомство на правах вспомогательной полиции 25 тыс. штурмовиков СА и 15 тыс. бойцов СС. Ранее Гиммлер относился к Рему с уважением и вниманием. Оставшись после «пивного путча», в котором он принял участие (Гиммлер нес знамя), на свободе, Гиммлер посещал в заключении Рема и находил его рассуждения важными и интересными.
Усиление влияния СС явно не устраивало Рема, ему не нравилось и то, что его не допускали к руководству армией, были недовольны и радикально настроенные нацисты во главе со Штрассером. 6 июня 1934 г., принимая руководителей партийных округов – рейхсштатгальтеров – Гитлер выступил с речью, в которой заявил: «Революция – не постоянное состояние; мы не можем позволить ей стать таковой.» Это было очень важное заявление, которое весьма положительно было воспринято в деловых кругах и среди той части военных, которые рассчитывали на восстановление мощи Германии, а не на революционные эксперименты. Следует учесть, что после прихода нацистов к власти значительная часть штурмовиков, которые не имели работы, начали проявлять свое недовольство привычным образом – нападениями на тех, кого они считали врагами. Даже Рем вынужден был призывать своих подчиненных к порядку. Обстановка в стране накалялась и неясным было, как долго это будет терпеть рейхсвер.
Гитлер еще ранее начал очищать Военное министерство от людей, которые были связаны со Шлейхером. Новый канцлер поначалу общался в армией через Военного министра. Бломберг, Фрич, начальник Генерального штаба сухопутных войск ген.-л. Людвиг Бек и его заместитель ген.-м. Эрих фон Манштейн выступали против вмешательства политических органов в управление армией. Гитлер постепенно создал благоприятные условия в Военном министерстве, практически полностью ликвидировав опасность вмешательства армии в запланированные им действия по разгрому и уничтожению тех сил в НСДАП и Германии, которые могли угрожать его власти. Ему необходимо было торопиться. 17 июня в своей речи, произнесенной в Марбургском университете, вице-канцлер фон Папен подверг критике правление национал-социалистов, выступив за сохранение позиций католической церкви, консервативные ценности и окончание «национал-социалистической революции». Автором речи был секретарь вице-канцлера Эдгар Юнг, неоконсерватор, последовательный критик парламентаризма, автор работ о неполноценном человеке и о необходимости контролировать массы, составленные из неподготовленных к свободе людей, а также отстранять их от власти. Гитлер воспринял все происходившее весьма серьезно и направился в имение Гинденбурга Нойдек. 21 июня он встретился с Рейхенау, а затем и с рейхспрезидентом. Гитлеру дали понять – если он не решит проблему СА, это сделает армия.
29 июня началась «ночь длинных ножей». Гитлеровцы дали этой операции другое название – «Колибри». Прежде всего было началось уничтожение верхушки штурмовых отрядов. Руководители СА были арестованы в отеле Дреезен в курорте Бад Годесберг на Рейне. Они были собраны здесь по приказу Гитлера, который лично руководил арестом в гостинице. Первоначально в списки для казни было включено 110 чел. Часть из них была ликвидирована на месте в Бад Годесберге, часть перевезена в тюрьму Штадельхейм в Мюнхене. 30 июня 1934 г. ближайший соратник нацистского фюрера – Рем и несколько руководителей СА были расстреляны в тюрьме. Казнями руководил группенфюрер СС Йозеф Зепп Дитрих.
В ходе расправ свели счеты и с подозрительными военными. Эсесовцы застрелили генерала фон Шлейхера и его супругу Элизабет на вилле в Ной-Бабельсберге под Потсдамом. В тот же день были убиты Грегор Штрасер, у себя на квартире был убит генерал фон Бредов, был убит и Эдгар Юнг. Самого Папена подвергли только домашнему аресту. Считалось, что он слишком близок к Гинденбургу, но его не хотели тревожить. На самом деле тяжело больной президент, который уехал в свое поместье Нойдек, ни во что не вмешивался. После освобождения из-под ареста фон Папен попытался добиться встречи с фельдмаршалом, но без успеха. За три дня, по официальным данным, был убит 71 человек, на самом деле было убито 1076 человек и 1124 подвергнуто аресту. Гинденбург был потрясен и официальными данными, но не вмешался. Он считал, что в беззаконных расправах виноваты вышедшие из-под контроля Гитлера силы.
Чем больнее становился старый фельдмаршал, которому шел уже 87-й год, тем более внимателен и подчеркнуто уважителен к нему был лидер нацистов. Он нуждался в преемственности авторитета Гинденбурга. 1 августа 1934 года Гитлер прибыл в Нойдек, где успел встретиться с Гинденбургом. 2 августа рейхспрезидент умер. Это был единственный человек в Германии, с которым в это время вынужден был считаться Гитлер. Он объявил в стране 14-дневный траур, а сразу же принял «Закон о государственной власти», по которому он стал рейхспрезидентом и рейхсканцлером.
2 августа 1934 года в армии была введена присяга на верность Адольфу Гитлеру, «фюреру рейха и германского народа, Верховному Главнокомандующему вермахта». После этого возможность самостоятельного выступления армии была исключена. Ранее военные и чиновники присягали только народу. Присяга вводилась для медицинских работников, членов Гитлерюгенда и т.п. 7 августа Гинденбург был торжественно захоронен в специально созданном мемориале в Танненберге, где в 1914 году произошло историческое сражение со 2-й русской армией ген. от кав. А.В. Самсонова. 19 августа был проведен плебисцит, 90% участников поддержали объединение должностей рейхсканцлера и рейхспрезидента. Накануне голосования к нации обратился Оскар фон Гинденбург, заявивший, что его отец поддерживал Гитлера, а 15 августа было оглашено политическое завещание Гинденбурга, в котором тот положительно отзывался о своем преемнике. Становление нового режима завершилось.
Айрапетов Олег
Комментарии читателей (0):