Киссинджер может нормализовать китайско-американские отношения, если этого захочет Пекин

Вслед за представителями крупного глобалистского бизнеса в Китай зачастили американские политики, причем, именно те, кто однозначно связан с глобализмом и «глубинным государством». После июньского пребывания госсекретаря Энтони Блинкена, который попал в Китай с третьей попытки, состоялись визиты министра финансов США Джанет Йеллен, спецпредставителя по климату Джона Керри и Генри Киссинджера, который в рекомендациях не нуждается. Первое, что бросается в глаза: ни Йеллен, несмотря на ее особую влиятельность в мировых элитах, как бывшей главы ФРС, ни Керри не были приняты Си Цзиньпином. Это явный показатель относительной неудачи переговоров, которые не смогли продвинуть вперед застывшие на нижней точке двусторонние отношения. Скажем прямо: цельной картины оба эти визита не сложили; впечатление, что, как в футболе, «игра распалась на эпизоды». Йеллен уткнулась в экономику, точнее, в финансы, которые старалась тщательно отделять от политики, а Керри то же самое делал с климатом, который, по его словам, в китайско-американских отношениях стоит «особняком». Что это означает? Никакого консенсуса в отношении Китая в американских элитных кругах нет. Нет и стратегии, которая была бы направлена на смягчение противоречий; сами исходные посылки, занесенные во все концептуальные документы США и решения международных саммитов под вашингтонской эгидой – антикитайские, пропагандирующие идею «китайского вызова» и неизбежности жесткой конкуренции. Поэтому на вооружение американской стороной, похоже, взята тактика «мелких шажков» с целью достижения локальных договоренностей в отдельных сегментах спектра двусторонних отношений. И создания таким образом на пустом месте якобы «позитивной» динамики. Сугубо предвыборная стратегия!

Показательны переговорные контрагенты обоих политиков. Йеллен встречалась с премьером Госсовета Ли Цяном, профильным вице-премьером, отвечающим за финансово-экономический блок, — Хэ Лифэном, главой Минфина Лю Куном, замдиректора и секретарем парткома Народного банка Китая (НБК) Пан Гуншенгом. Собеседниками Керри оказались тот же премьер Ли Цян, заместитель председателя КНР Хань Чжэн, партийный руководитель внешней политики Китая Ван И, в последнее время подменяющий на всех мероприятиях «пропавшего с радаров» главу МИД Цинь Гана, а также спецпредставитель китайского правительства по вопросам климата Се Чжэньхуа. До Си Цзиньпина, повторим, ни один из них не дошел; следовательно, лидеру было с ними говорить особо не о чем. И понятно почему. Вот эта «экономическая» и «климатическая» специализация для Китая конечно важные вещи, но проходные, не концептуальные. В Пекине прекрасно понимают, что решать отдельные вопросы вне общего контекста конечно можно, и даже кое-что может получиться, но очень немногое. Ключ к двусторонним отношениям лежит в большой политике. В отказе США от «сдерживания» Китая методами недобросовестной конкуренции и политического давления. Но Вашингтон, провозгласивший китайско-американскую борьбу на весь XXI век, не может взять – и так вот запросто отказаться от внешнеполитической стратегии, которую считает «выстраданной». Это – раз. А два – в том, что ни Йеллен, ни Керри, при всем их влиянии, на эти темы просто не уполномочены разговаривать.

Другое дело – Киссинджер. Несмотря на почтенный возраст, к этому политику в Китае прислушиваются потому, что именно он стоял у истоков китайско-американского примирения полвека назад, когда еще в 1971 году совершил, прикрываясь визитом в Пакистан, секретный вояж в Пекин, где встретился с китайскими лидерами Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем, договорившись о состоявшемся менее, чем через год визите президента Ричарда Никсона. Фразу «Китай уважает старых друзей» столетний гость услышал и от Ван И, и от самого Си Цзиньпина. Но наиболее интересно другое. Среди собеседников Киссинджера в Пекине, помимо главы государства и главного дипломата, оказался министр обороны генерал Ли Шанфу, к тому же находящийся под американскими санкциями и поэтому отказавшийся от встречи с главой Пентагона Ллойдом Остином в ходе проходившего в июне в Сингапуре «диалога Шангри-Ла» - азиатского аналога Мюнхенской конференции по безопасности. Вот эта встреча, особенно при том, что Киссинджер никогда не встречался с военными руководителями, говорит о многом. Гораздо о большем, нежели скупой отчет о ней в официальных СМИ. Согласие на такую встречу китайской стороны показывает, что Пекин не отождествляет Киссинджера с нынешними властями США, а видит в нем скорее посредника даже не по диалогу с ними, а по их вразумлению в отказе от антикитайского курса. Китайские СМИ не случайно распространили информацию, что ни Белый дом, ни Госдеп никакого отношения к подготовке «частной поездки» Киссинджера, не имеют. И что этот вопрос решался напрямую, в ходе его встречи в конце мая с новым послом КНР в США Се Фэном, который прибыл к Киссинджеру поздравить его со столетним юбилеем. Скорее всего посол имел на руках конкретное приглашение «патриарху» приехать в Китай и скорее всего от Си Цзиньпина; иначе трудно объяснить, почему в официальном отчете о той встрече Синьхуа, например, содержится упоминание об «углубленном обмене мнениями» по двусторонним отношениям, а также «по международным и региональным проблемам, представляющим взаимный интерес». Юбилейные поздравления – отнюдь не предлог к разговорам по столь серьезным вопросам, да еще в таком широком ракурсе.

«Надеюсь, что вы и другие здравомыслящие люди в США продолжат играть конструктивную роль, чтобы способствовать тому, чтобы китайско-американские отношения вернулись в правильную колею». Этими словами Си Цзиньпин приветствовал Киссинджера на встрече в том же самом помещении пекинской государственной резиденции Дяоюйтай, в котором тот встречался с китайскими лидерами, когда самому Си Цзиньпину было всего 18 лет. Киссинджер, кстати, поблагодарил китайского лидера за этот жест, обращенный к истории, и дал понять, что обсудит итоги обмена мнениями в Пекине до власть предержащих в Вашингтоне, для чего у него сохранились все возможности, адекватные его политическому весу.

Еще один важный сигнал китайской стороны. Тайваньскую тему, обойти которую в разговоре с Киссинджером не представлялось возможным, поднял отнюдь не Си Цзиньпин и не глава Минобороны Ли Шанфу. О ней на встрече с американским «патриархом» говорил Ван И, и этот факт, на наш взгляд, говорит о двух вещах. Во-первых, в Пекине в ходе диалога не намерены заострять эту тему, а надеются убедить Вашингтон прекратить ее использование в провокационных целях. В конце концов, у обеих сторон, и не только у них, существует четкое понимание весьма высокой похожести тайваньской ситуации с украинской в том смысле, что власти Тайбэя являются такими же американскими марионетками, как и киевские, и без отмашки из США сами ничего такого не решают. И не сделают. В Пекине, с одной стороны, обеспокоены тем, чтобы такой отмашки, в отличие от Украины, и не поступило. С другой, Китаю, разумеется, нужны особые негласные гарантии Вашингтона на январь - май будущего года, когда на Тайване будет происходить властный транзит; Пекин заинтересован, чтобы США в него не вмешивались ни при каком исходе выборов.

Во-вторых, вручение обсуждения темы Тайваня не Ли Шанфу, а Ван И подчеркивает готовность Китая к «мирному» разрешению вопросов в дипломатическом, а не военном ключе. Одно дело, когда фразу «“Независимость Тайваня” несовместима с миром в регионе Тайваньского пролива» произносит дипломат, и совсем другое – если бы это сделал генерал, к тому же отказавшийся от обсуждения этой и других тем с американскими военными. «Месседж», отправляемый Пекином с помощью Киссинджера, такой: прекратите давить – и все получится. Или, как сказала, Йеллен, планета достаточно велика, чтобы на ней отыскалось место и американскому, и китайскому процветанию. А если США не прекратят, тогда и только тогда предупреждать о войне в проливе будут уже китайские военные, а не дипломаты.

Донесет ли Киссинджер эти посылки до официального Вашингтона? Нет сомнений, что да, донесет. Возымеют ли они действие? На наш взгляд, очень сомнительно. Его миссия полувековой давности увенчалась успехом в условиях советско-китайского противостояния, в котором Китай был слабой стороной. Сегодня нет речи ни о противостоянии, ни о слабости. Китай – передовая военная держава, у которой даже флот сравнялся по численности с американским, а отношения с Россией вернулись на исторический уровень «десятилетия дружбы» 50-х годов. Наши страны все теснее взаимодействуют не только в торгово-экономической, но и военно-технологической сфере, имеют совпадающие интересы, общие проекты и взаимно дополняют друг друга в глобальном балансе, в котором оппозицию нам составляет как раз коллективный Запад во главе с США. Развести ситуацию так, чтобы находиться в фактической военной конфронтации с Россией при военно-политической нормализации с Китаем – нонсенс. Тем более, что провозглашенный еще Бараком Обамой «возврат США в АТР» никто не отменял, и все делается именно в этом направлении, под эгидой так называемой «Индо-Тихоокеанской» концепции. Поэтому «сделки на двоих», в духе торопливо провозглашенной рядом западных экспертов «Кимерики» не будет; этого не произошло пятнадцать лет назад, когда в Китае у власти были еще другие люди, куда более близкие США. И именно тогда фиаско обернулись вояжи в Пекин не только Киссинджера, но и его извечного визави, ныне покойного Збигнева Бжезинского.

Возможно ли «сообразить на троих»? Теоретически да, и именно Киссинджер – создатель концепции так называемого «стратегического треугольника» США – Китай – Россия. Однако не сейчас. Сам американский «патриарх», долгое время занимавший взвешенную позицию по украинскому конфликту, в последнее время сорвался в штопор. И стал требовать присоединения Киева к НАТО в условиях военных действий, уповая, что Москва отвернет от столкновения с альянсом, свернув СВО. Мысля категориями времен своего госсекретарства (а это 70-е годы), Киссинджер упустил современные реалии, где наша страна поставлена в условия, в которых ей практически нечего терять. Иначе не было бы никакой СВО. Поставили нас в эти условия именно США своим последовательно-бездумным расширением НАТО, которое продолжается несмотря на очевидность мирового кризиса, по опасности давно превосходящего Карибский. «На троих» - только после победного завершения военных действий, которое обозначит новый расклад сил в Европе и мире. Лишь тогда возможна «новая Ялта», на которой место обанкротившейся Британии и займет Китай. (Не потому ли, кстати, пресловутая «англичанка» сейчас продолжает «гадить», порой даже поперек американского «батьки», впервые обозначив с ним вполне очевидные разногласия по той же Украине?).

Но примечателен сам факт того, что Китай ставит перед США тему двусторонней нормализации, заведомо понимая, что она не может не быть встроенной в более широкий, глобальный контекст. И на этом пути упрямо переводит дискуссию с Вашингтоном из локального экономического в широкое политическое русло. Не забудем: капля камень точит.