На фоне шумного обсуждения паломничества в Китай в последние месяцы видных глобалистов – Дж. Даймона, И. Маска, Н. Лайонса, Б. Гейтса, К. Шваба, Дж. Йеллен – как-то потерялась линейка новостей о визитах российских политиков и функционеров. Между тем, этот список не менее показательный, и это создает впечатление, что Запад, понимая, что Россия и Китай, выражаясь словами видного китаиста Юрия Тавровского, «проводят боевое слаживание», пытается своими действиями, охаживая Пекин, перебить в его политике российский вектор, навязав свою повестку. Забегая вперед, отметим, что этого ему сделать не удается. Во-первых, западные визиты явно связаны с бизнесом, то есть инициированы концептуальными кругами «глубинных» элит; в российских же не просто доминирует государство, но все больший вес приобретают силовые структуры, что весьма характерно. Вслед за приездом в марте в Москву председателя КНР Си Цзиньпина последовал визит в российскую столицу главы Минобороны КНР генерала Ли Шанфу. Но надо понимать, что в Китае МО – политическое ведомство, а главкоматом является Центральный военный совет (ЦВС); если приезд Ли, которого принял тогда президент России Владимир Путин, очертил общие рамки военного взаимодействия двух стран и армий, то военную конкретику, надо полагать, обсуждали российские военачальники. Так, начальник Генштаба генерал Валерий Герасимов в июне провел по видеосвязи встречу с китайским коллегой – начальником Объединенного штаба ЦВС генералом Лю Чжэньли, в ходе которой генералы подтвердили намерение укреплять сотрудничество в оборонной сфере. А уже в июле Пекин посетил главком российского ВМФ адмирал Николай Евменов, визит которого прошел без лишней информационной огласки; китайские СМИ, в частности, вкратце рассказали об его встрече с упомянутым главой МО Ли Шанфу, а вот несомненные контакты Н. Евменова в ЦВС в информационной ленте не освещались. Военные эксперты уверены, что речь шла о координации действий российского Тихоокеанского флота (ТОФ) с ВМС НОАК в случае начала острой фазы событий в Тайваньском проливе, в районе которого, кстати, тайваньская сторона недавно следила за двумя российскими фрегатами. По оценкам специалистов, потенциал взаимодействия в этом случае может включать защиту силами ТОФ тыловых китайских коммуникаций от американских, японских и южнокорейских ВМС, а также налаживание на Дальнем Востоке ремонтной базы по обслуживанию военной техники НОАК. Отдельной «строкой» в силовом взаимодействии служит недавний визит в КНР главы российского МЧС Александра Куренкова. И хотя во время него отрабатывались прежде всего вопросы взаимодействия в противопожарной сфере, понятно, что масштаб шире и включает систему гражданской обороны как таковой.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 26.07.23 Постпредство КНР при ООН устроило приём в честь годовщины НОАК
- 13.07.23 Межпартийный форум Китая и арабских стран проходит на северо-западе КНР
Во-вторых, не менее впечатляющее взаимодействие расширяется и в такой сфере «двойного назначения» как промышленная политика. После визита в конце мая в Китай премьер-министра России Михаила Мишустина и взятия сторонами паузы до декабря для конкретизации проектов, в Китай в июне прибыл Денис Мантуров, вице-премьер, министр промышленности и торговли. В скупых строчках информсообщений говорится о готовности КНР «руководствуясь важными договоренностями, достигнутыми между лидерами двух государств, задействовать роль межправительственного механизма, продвигая повышение качества и обновление промышленного сотрудничества». Интересную мысль, кстати, высказал еще один известный китаист Николай Вавилов, считающий, что массовые поездки в Китай российских чиновников имеют не только двустороннюю, но и внутрироссийскую подоплеку. Таким образом президент России Владимир Путин приводит функционеров к «общему знаменателю» российского поворота на Восток. Не поехать в Китай – остаться без работы. Если посмотреть на эту мысль с точки зрения итогов визита М. Мишустина, в контексте которых говорилось о недостаточной подготовке к поездке ряда министерств и ведомств, то «работа над ошибками» вполне может получить и кадровую проекцию. Поэтому чиновникам настоятельно рекомендуется позабыть про западные приоритеты. Отсюда и еще одна мысль: что если, скажем так, не вполне успешные итоги майских переговоров на уровне премьеров – «дымовая завеса», и за ней происходит укрепление координации, которое необходимо упрятать от любопытных глаз западных разведок? Доказано ведь уже, что они еще как умеют промахиваться.
Наконец, в-третьих и, разумеется, далеко не в последних. Исключительно важным не только практическим, но и смысловым значением наделено трехдневное пребывание в Китае главы Совета Федерации Валентины Матвиенко; собеседником спикера верхней палаты, помимо председателя Постоянного комитета (ПК) ВСНП, члена ПК Политбюро ЦК КПК Чжао Лэцзи, стал сам Си Цзиньпин. На этой аудиенции лидер КНР обсуждал с В. Матвиенко ряд важнейших вопросов. По ее итогам было объявлено о том, что В. Путин посетит Китай в октябре, где будет участвовать в третьем Форуме стран-участниц «Пояса и пути». Это означает вторую в этом году встречу лидеров, за которой в декабре, как уже отмечалось, последуют повторные переговоры М. Мишустина с премьером Госсовета КНР Ли Цяном. Не исключено, что у лидеров будет и еще один непосредственный контакт – в Йоханнесбурге, где в августе пройдет очный саммит БРИКС, на котором собирается присутствовать Си Цзиньпин. Однако вопрос об участии в нем В. Путина пока не решен, и как российская, так и южноафриканская стороны отвечают на него уклончиво, в том смысле, что Россия в Йоханнесбурге будет представлена, а кто именно поедет – узнаете-де в свое время.
Слегка отвлекаясь от темы, отметим, что и визит Валентины Матвиенко, и объявление о предстоящей поездке В. Путина в Пекин прошли на фоне непосредственной подготовки к саммиту НАТО, завершившемуся в Вильнюсе (11-12 июля). Это явно стало к нему политическим фоном, который «органично» дополнил провал курируемого Североатлантическим альянсом «наступа» ВСУ на российские Донбасс и Приазовье. Звонким и впечатляющим рефреном к этому провалу в эти же самые дни послужил и «привет», переданный Вашингтону из Пхеньяна, который был связан с успешным испытанием новейшей северокорейской МБР – межконтинентальной баллистической ракеты – «Хвасон-18», что также убедительно свидетельствует в пользу расширяющейся российско-восточной координации.
Две очень важных темы Си Цзиньпин сформулировал на встрече с В. Матвиенко. Первая: «Китай и дальше готов работать с Россией над развитием отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия…, характеризующихся взаимной помощью, углубленной интеграцией, инновационностью и общим выигрышем для всех, чтобы стимулировать развитие и подъем двух стран, способствовать построению процветающего, стабильного, честного и справедливого мира...». И вторая: «Надеюсь, что обе стороны и дальше будут прикладывать совместные усилия…, продвигать и обеспечивать на законодательном уровне устойчивое и здоровое развитие двусторонней кооперации в разных сферах, укреплять обмен опытом в области законотворчества и государственного управления (!)…».
В приведенные формулировки можно упаковать любое сотрудничество. Особенно то, которое потребуется к октябрю после обещаемых в августе весьма серьезной аналитикой неожиданных для многих и весьма позитивных событий на украинской ЛБС – линии боевого соприкосновения. Ну а американские маневры вокруг Пекина, в частности визит Йеллен, по оценке того же Н. Вавилова, — не что иное, как попытка США выторговать у Китая экономические преференции, в частности, остановить продажу «treasures», сброс которых из китайских ЗВР стремительно «роняет» привлекательность американских ценных бумаг, подрывая не только монополию доллара, но и возможность для США и дальше паразитировать на остальном мире методом «безвозвратных» внешних заимствований. Очень многие признаки указывают на то, что очень скоро миру будет явлена настоящая альтернатива терпящей крах глобализации «по-американски». И она запустит весьма крупные, можно сказать тектонические процессы долгожданных глобальных перемен.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (1):