«Коронабесие» против здравого смысла: кто кого?

Происходящее вокруг темы коронавируса, весь тот набор спорадических, бессистемных и кое в чем истерических действий, который у нас натянуто именуется «управлением», особенно вначале, до «плотного» включения в эту проблему президента, вызывало ощущение как минимум иррациональности, а как максимум — откровенной «Кащенко». По Владимиру Высоцкому:

Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был. И тогда главврач Маргулис телевизор запретил. Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет. Подал знак кому-то, значит, фельдшер вырвет провода…

С самого начала молчание главы государства очень походило на «карт-бланш» региональным «князькам-боярам». Чтобы, по завету, который приписывается Петру Великому, «дурь каждого всем видна стала». А посмотрев, сделать выводы, кто и на что пригоден и вообще адекватен ли с прицелом на дальнейшее использование в кадровой обойме в зависимости от масштабов продемонстрированной «оригинальности».

Но политическая сторона нынешнего «коронабесия» — это отдельный фактор. Хотя, скорее всего, он приоритетный по отношению к медицинскому. Рядом с ним эпидемия лишь либо, для одних, повод закрутить гайки, использовав её как личный шанс, либо, для других, нежелательный форс-мажор. И не случайно, стоило в конце марта Владимиру Путину объявить первые «выходные», как «на выход с вещами» сразу же рванули несколько губернаторов. Для третьих же, коих на самом деле большинство, вирус — стихийное бедствие, которое следует пережить и перетерпеть. Пусть без особых карьерных приобретений, но главное, чтобы без катастрофических потерь, не попав под этот шумок под раздачу.

Однако по мере выхода общественности из ступора, все слышнее стали голоса специалистов. Сначала критиковали отдельные проявления управленческой «импровизации», потом постепенно перешли к обобщениям. Наиболее комплексным и авторитетным из них представляется более чем получасовое интервью доктора медицинских наук, профессора Игоря Гундарова, специалиста в сфере эпидемиологии и медицинской статистики, который спокойно и без особых эмоций показал всю ущербность происходящего, предложив «поставить «ковиду» памятник за вскрытие «панической неорганизованности» всего этого «маразма».

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 09.06.20   Рынок экспресс-тестов на COVID-19 нуждается в прозрачности
• 02.06.20   SARS-CoV-2 — спутавший карты «чёрный лебедь» или закономерность?

Читайте также: Власти Черногории преследуют Православную церковь по украинскому сценарию

В связи с тем, что Роском надзор обязал СМИ нести ответственность за комментарии пользователей на сторонних ресурсах и в соцсетям, прямой ссылки на обсуждаемое видео, мы дать не можем. Тем не менее, любой желающий сможет найти его на ютубе по названию «Профессор Гундаров: Тестирование на антитела — афера».

Эпиграфом к этому интервью, посмотреть которое как минимум полезно, просятся слова не названного профессором крупного западного ученого, который на вопрос, когда закончится коронавирус, ответил коротко и емко:

Итак, по порядку.

Первое. Повальное тестирование, которым хвалятся медицинские и не только власти, особенно московский градоначальник, — это способ «примерно оценить удельный вес заболевших в общей численности населения». Как способ диагностики конкретного пациента тестирование бессмысленно, ибо — здесь приводятся слова главного пульмонолога Минздрава России, членкора РАН Сергея Авдеева — «тесты врут на 30%». Не забудем, однако, что меры по этим тестам к тем, у кого они показали «плюс», принимаются без поправки на эти условности: дескать, «попал в «ковид» — сиди дома и не чирикай!».

Самое страшное знаете в чем, читатель? В том, что единственный вывод, который сделает из нынешних действий властей, особенно московских, обыватель — просто «не попадать в «ковид». И не влипать в репрессивные базы данных за простуду и ОРВИ, то есть переносить инфекцию на ногах. Нужно ли объяснять, чем это пахнет для него и окружающих? Вирус-то сам никуда не девается; он есть и представляет опасность. И последствия такого вынужденного нигилизма будут общественной платой за желание кое-кого под шумок эпидемии провернуть свои делишки, очень далекие от вопросов, связанных с общественным здравоохранением. И вместо того, чтобы об этом задуматься, у «кое-кого» возникает только один импульс — включить на полную мощь известный «бешеный принтер».

Второе. Люди умирают не от коронавируса, а от пневмонии, в которую иногда развивается заболевание. По подсчетам профессора Гундарова, которые основаны на сравнении «пневмонической» летальности в прошлом и в этом году, «ковид"-смертность искусственно, в определенных целях завышается как минимум в десять, а то и в пятнадцать раз. Для чего? Во-первых, это в интересах все тех же фармацевтов, для которых вакцинация, особенно, если удастся продавить её обязательность в комплексе с противозаконными мерами принуждения к отказникам, — золотое дно. Просто бизнес, ничего личного! И тем более ничего общественного, в частности, общественно полезного. Во-вторых, нагнетание вокруг вируса информационной истерии пагубно сказывается на психическом здоровье и психологической устойчивости общества. А это, в свою очередь, оказывает крайне негативное воздействие на коллективный иммунитет, о котором у нас, кстати, очень любят вещать с телеэкрана, убеждая «сидеть дома». В-третьих, расскажи правду — и дома никого не удержишь даже угрозами штрафов. То есть корпоративные интересы «партий» фармацевтов и начальников, вступая в противоречие с интересами граждан, цинично игнорируют последние.

Вспомнив выступление экс-руководителя СЭС Геннадия Онищенко перед академиками РАН, профессор приводит его слова о ведущейся против России «гибридной психо-информационной атаке».

Ответ на вопрос, почему от всех пневмоний, вместе взятых, год назад в день умирало 66 человек, а в этом году только от «ковида» якобы 107, ученый, по сути, совмещает с ответом на другой — насчет постоянного расширения толкуемого с ТВ перечня симптомов. В его рассуждениях пусть прямо не произносится, но сквозит тема приписок за счет «дополнительной» симптоматики. Нестандартный симптом раз в несколько лет, может, и встретится, говорит он, но повтор будет нескоро. А мы, проводя логику рассуждения дальше, понимаем, сколько на такой симптом можно списать смертей, «укрепляющих» убедительность статистики. И возникает к этой статистике вопрос, который не грех, чтобы задала широкая общественность: а покажите-ка, господа хорошие, ВСЮ статистику смертности от ВСЕХ заболеваний, в которой «ковид» фигурировал бы через запятую с сердечно-сосудистыми, онкологическими и т. д. Глядишь, и выяснится, скорее всего, очевидное: что насколько в одном сосуде «прибыло» — настолько в других — «убыло». Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец! Или в этом случае мы столкнемся с «феноменом» уникального «всплеска» смертности в целом?

Признаюсь: с дилетантской точки зрения все время казалось, что завышают не смертность, а заболеваемость, чтобы покрепче напугать. Но невозможно не соглашаться со специалистом, которого к тому же, рисуя мишень на своей репутации, подтверждает и московский депздрав. По его отчету, упомянутое тестирование выдало «на-гора» 12,5% переболевших. Признаем: высокая заболеваемость при высокой смертности, несмотря на процентную одинаковость при пересчете, служит более убедительным пугалом, чем низкая заболеваемость при низкой смертности же.

Третье. Цифры, указывает профессор, нам предоставляет не Росстат, а оперштаб, в котором нет ни одного специалиста-эпидемиолога, максимум — врачи, зато хватает, по его словам, «фантазеров и паникеров, которых в военное время расстреливали».

Четвертое и главное. Представленная профессором статистика начинает играть «всеми гранями» и «цветами радуги», когда он развенчивает фейки о всяких там «плато» и прочих наукоподобных терминах, которыми, аки «сеятели акций» из Ильфа и Петрова, сыплют вокруг себя чиновники Минздрава и Роспотребнадзора. Опровергая досужие заблуждения, Гундаров на основании анализа десятилетней статистики наблюдений выводит следующую сезонную кривую респираторной заболеваемости. От инфекционного минимума в июне-июле-августе-сентябре к плавному подъему в октябре-ноябре и выходу на пик в декабре-январе. Со спадом в феврале и новым, вторым пиком в марте, за которым следует плавный нисходящий тренд опять к июню. По утверждению профессора, НИКАКИХ — никаких, Карл! — изменений в этом тренде в нынешнем сезоне не наблюдается. И первый пик как раз и был в декабре-январе, причем никаких «драконовских» мер не применялось. Хотя медики также сбивались с ног: резкий рост заболевших в респираторной группе при неясности этиологии. Из этого он делает вывод, опрокидывающий уже не отечественную, а глобальную даже не статистику, а эпидемиологическую историю. Началось не в Ухане, а в США (!), Европе, России и на Украине; Китаем, напротив, первый пик как раз завершился. А «вторая волна», которой нас пугают в перспективе, уже позади и идет на спад как раз в эти дни. С чем и связаны «дарственные» послабления так называемой «самоизоляции», более походящей на домашний арест, особенно в отношении пенсионеров, о критической важности для которых поддерживать социализацию и активный образ жизни профессор говорит отдельно.

Ну, а теперь вспомним, о чем в апреле написал в соцсетях официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь. О том, что вирус появился в США и его завезли в Ухань приехавшие на армейские игры американские военнослужащие. Что в США еще поздней осенью была вспышка заболеваемости неясного происхождения, которую американские власти «замяли», списав на «сезонный» грипп. А автор этих строк, дважды в феврале присутствуя в посольстве КНР в Москве на пресс-конференциях посла Чжан Ханьхуэя, собственными ушами слышал и публично приводил катастрофическую, многотысячную статистику смертности в США именно от «сезонного гриппа» (см. «Борьба с вирусной пневмонией в Китае приносит первые позитивные результаты» и «Посол Ханьхуэй: как Китай борется с коронавирусом»). Казалось бы, советуя не впадать в истерику и не «прижимать» сограждан, спокойно дожидаясь поздней осени, когда дело пойдет к очередному сезонному пику, профессор говорит дело и указывает выход. Почему же, читатель, его не встретишь в эфире центральных телеканалов? Почему они его не пиарят вместо не вылезающих из «рамки» алармистов? Не потому ли, что предлагая отказаться от частной практики в вопросе тестирования и вакцинации, он требует передать исключительные полномочия государству? А если не хватит средств, то в рамках принципа социальной справедливости пошерстить и вытряхнуть для этого кого-нибудь из «олигархов», а не облагать запредельными штрафами лишившихся работы и зарплаты сограждан? Или «кое-кого» сильно напрягло четкое разведение профессором по разные стороны организационных «баррикад» «нормальной системы советского бюджетного бесплатного здравоохранения» и так называемой «рыночной» системы, при которой главным критерием становится не здоровье граждан, а пресловутые «экономические показатели». И в рамках которой пустующая инфекционная больница мозолит глаза, взывая к «оптимизации», ведь это же «деньги за землю, электричество, отопление и т. д.». Хотя Гундаров предлагает не ликвидировать частника как класс, а поставить его в жесткие рамки, исключив только из общественно значимых сфер здравоохранения. Систему же здравоохранения выстроить в пропорции 95% на 5% в пользу государственного сектора, побуждая тем самым частника прежде всего не «зарабатывать», а именно работать. В жесткой конкуренции с государством. Разве не справедливо? Но «кое-кому» не нравится, вот и нет профессора-эпидемиолога «в телевизоре». И не только его, как мы на днях убедились.

И коль скоро создается устойчивое впечатление, что рекомендательная часть анализа профессора Гундарова кое-кому не нравится даже куда сильнее, чем констатирующая, хотя и указывает выход из ситуации, то что приходит на ум? Правильно: кому эпидемия, а кому «мать родна»! Настоящий Клондайк для скрытного протаскивания через упомянутый «бешеный принтер» комплекса мер, объединенных эпистолярным штампом «цифровой концлагерь». Которые по всем писаным и неписаным правилам требуют самого широкого общественного обсуждения, но чтобы его не проводить, эпидемия — «шикарный» повод. Только вот, сколько веревочке ни виться, а «принтеру» ни штамповать, конец все равно случится. И что-то подсказывает, что он не за горами. Ведь даже настоящий принтер — и тот рано или поздно ломается. Или, на худой конец, требует замены картриджа.