Чехословацкий кризис после встречи Гитлера и Чемберлена

Осенью 1938 г. признаки надвигающейся катастрофы стали становиться все реальнее. 15 сентября Астахов докладывал из Берлина о встрече с временным поверенным в делах ЧСР в Германии М. Шубертом. Тот провидчески заметил: «Мир будет сохранён, но Чехословакия будет продана». 15 сентября «Angriff» опубликовал открытое письмо Муссолини к эмиссару Британии в ЧСР под заголовком на первой странице: «Лорд Ренсимен, предложите Бенешу плебисцит». Лорд покинул Прагу 16 сентября, после полутора месяцев пребывания в Чехословакии. Перед отъездом он был принят президентом Чехословакии. По словам Бенеша, ничего не говорило о возможном кризисе в отношениях Праги с союзниками. В Лондоне уже все было решено. Было принято решение о встрече Чемберлена с Гитлером, и это вызвало всеобщий энтузиазм. Казалось, угроза миру будет снята. «Нет преувеличения в сообщениях газет о том, — докладывал Кордт в Берлин, — что на улицах мужчины и женщины плакали от радости».

Между тем в воздухе уже явно пахло порохом. Берлин активизировал подготовку нового варианта военного решения проблемы. На острие ее должен был выступить добровольческий «Судетский корпус». Со стороны вермахта по приказу Гитлера её возглавил опытный офицер вермахта подполковник Фридрих Кёхлинг. Для того, чтобы снять возможные подозрения об участии Германии в формировании этих отрядов поначалу им передавалось исключительно австрийское оружие. Вечером 17 сентября, обращаясь по радио с территории рейха к своим землякам, Генлейн призвал их вооружаться и готовиться к освобождению, а также вступать во Фрайкор — Добровольческий корпус. Генлейн призывал судетяков делать это «для освобождения Отечества от чешского ига». К этому времени в Германии было арестовано около 150 граждан ЧСР. Фактически это были заложники, судьба которых никого не интересовала. Формально, по отчетам гейнлейновцев, к 22 сентября в рядах Фрайкора насчитывалось уже до 26 тыс. чел. (реально это число было приблизительно в 2 раза меньше, что тоже немало). 18-19 сентября они начали действовать.

В Судетах постоянно происходили нападения на чешских чиновников и военнослужащих, до конца сентября немцы непрерывно провоцировали столкновения между пограничниками. Резко выросло количество погибших чехословацких военных на границе. За 1938 год был убит 121 военнослужащий, более половины этих жертв приходится на сентябрь. Главная задача, поставленная перед Генлейном, была выполнена — ни о каком умиротворении Судетского края и речи не было, что давало немецкой стороне возможность обращаться к международной общественности с требованием вмешательства. 18-19 сентября по приглашению Чемберлена в Лондоне на совещании с британскими коллегами находились Даладье и Боннэ. Британцы предложили уступки в судетском вопросе, аннулирование пактов Франции с СССР и ЧСР, а взамен дать новым границам Чехословакии международные гарантии. Чемберлен сочувствовал праву нации на самоопределение. По крайней мере — в данном случае. Даладье был в своем обычном образе. Он поначалу выступил против передачи Судет Германии, а в итоге согласился с ней при условии того, новые границы получат англо-французские гарантии. В противном случае, объяснял он партнерам, его не поддержат коллеги по кабинету.

19 сентября Бек отправил инструкцию Липскому для беседы с Гитлером. Она содержала краткое изложение заслуг Варшавы перед Берлином: «1. Правительство Польской республики констатирует, что оно, благодаря занимаемой им позиции, парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе в самом широком значении. Наш нажим в Бухаресте оказал желательное действие. Маневры, проводимые нами на Волыни, были поняты Москвой за предупреждение. 2. Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым. 3. Чехословацкую республику мы считаем образованием искусственным, удовлетворяющим некоторым доктринам и комбинациям, но не отвечающим действительным потребностям и здравым правам народов Центральной Европы. 4. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии». Вклад Польши в бескровную победу Германии был действительно велик.

Еще 11 сентября 1938 г. Боннэ провел в Женеве беседу с польским посланником: «…если Польша не хочет ничем помогать Чехословакии, то пусть она не мешает хоть Румынии. Посол дал понять, что Польша на это не пойдет и что Румыния без нее не может принимать никакого решения». 21 сентября командование Красной Армии отдало распоряжение о формировании Житомирской армейской группы, в состав которой на разных направлениях вошли два армейских (7 стрелковых дивизий), стрелковый (3 дивизии), два кавалерийских (6 дивизий), танковый корпус (2 танковые дивизии 1 мотострелковая бригада) и две отдельные танковые бригады. В тот же день Ворошилов издал директиву о проведении военных учений на границе с Польшей. 23-24 сентября группы войск должны были быть собраны в районе Новоград-Волынский. 21 сентября оперативная группа штаба Киевского Военного округа была переведена из Киева в Проскуров.

Подготовка к мобилизации затронула все военные округа страны вплоть до Урала, было дано распоряжение подготовить к переброске в ЧСР 4 авиабригады — 548 самолетов разных типов. В сентябре 1938 года в боевую готовность у границ с Польшей и Румынией были приведены танковый корпус, 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, 7 танковых и 12 авиабригад, 7 укрепленных районов и войска ПВО. 25 сентября Гамелен пригласил к себе военно-воздушного атташе комдива Н.Н. Васильченко, сообщил о французских приготовлениях и спросил о том, что может предпринять советская сторона в случае конфликта. Командование передало информацию относительно предпринятых мерах и со своей стороны направило в адрес Гамелена ряд вопросов, на которые так и не было дано внятного ответа. Французская сторона фактически уклонялась от того, чтобы взять на себя какие-либо точные обязательства или координировать свои действия с СССР. В это время союзник Парижа на Востоке активно сотрудничал с Берлином. Васильченко дал понять Гамелену, что считает возможным выступление Польши на стороне Германии. Советский атташе был прав.

В своей инструкции Липскому Бек фактически гарантировал тыл Гитлера и требовал компенсаций за это. Разумеется, не была забыта и цена твердой позиции Польши — район Тешина. Ради этого польский МИД и шел на сотрудничество с Гитлером. Впрочем, не была забыта и Венгрия. Бек готов был поделиться с ней в Словакии и энергично протестовал против «частичного разделения Чехословакии». Разумеется, такая энергичная поддержка, по мнению Бека, могла продолжаться только с санкции польского общественного мнения, а это мнение неплохо было бы подкрепить «расширением» польско-германского договора 1934 года и соглашением по Данцигу — оно «парализовало бы международные интриги, которые пытаются вбить клин между Польшей и Германией». Липский должен был заверить Гитлера, что Бек всегда готов к встрече и разговору с ним или Герингом.

Личный секретарь министра иностранных дел Великобритании О. Харви в своем дневнике подвел итоги межправительственного совещания 19 сентября 1938 г. о Чехословакии: «За Германию предъявили ей ультиматум мы». Черчилль отметил: «Английский и французский кабинеты были в то время похожи на две стиснутые перезрелые дыни, в то время как больше всего был нужен блеск стали. В одном они были все согласны — с чехами не нужно консультироваться». Боннэ, вернувшись из Лондона, поделился своими взглядами с германским послом: «Любое соглашение лучше, чем мировая война, в случае которой погибнет вся Европа и как победитель, так и побежденный станут жертвами коммунизма». 19 сентября англо-французский план был направлен Бенешу. Совместное заявление правительств, опубликованное в этот день, довольно точно излагало принятое решение. Не был забыт и Ренсимен. Его указали как автора плана, послужившего основой англо-французского соглашения. «Представители обеих сторон убеждены, — гласил документ, — что в результате недавних событий создалось такое положение, когда дальнейшее сохранение в границах Чехословацкого государства районов, населенных главным образом немцами, фактически не может продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы всего мира». 20 сентября Айронсайд записал в своем дневнике: «Проданы для дела мира… Расчленить Чехословакию… это можно назвать «Мир без чести». Он понизит престиж британского правительства». 20 сентября посол США во Франции Буллит в сообщении на имя президента Рузвельта подвел итоги случившемуся: «Если у вас есть достаточно аэропланов, вам не нужно ездить в Берхтесгаден».

20 сентября «Правда» заявила — подготовлен план расчленения Чехословакии. Получив предложения Англии и Франции Бенеш, по его словам, был глубоко удивлен. Требования были неожиданны. Президент понял — союзная Франция, несмотря ни на какие договоры, не выполнит своих обязательств. По городам Чехословакии прокатилась волна патриотических демонстраций. 20 сентября в 19:30 Прага дала ответ на ультиматум 19 сентября. Чехословацкое правительство благодарило за внимание к своим проблемам, но при этом отмечало, что предложения его союзников, принятые без «выяснения мнения представителей Чехословакии», направлены против нее. Будучи принятыми, они неизбежно подорвали бы экономику и транспорт страны, резко ухудшили бы её стратегическое положение и сделали бы подчинение её Германии вопросом времени. Для таких прогнозов были все основания. Англо-французские предложения предполагали потерю почти всего бурого угля ЧСР (до 16 млн. тонн в 1936 году), использовавшегося на чехословацких железных дорогах, при этом 5 из 6 железнодорожных линий, остававшихся у чехов, проходили бы через территории, которые планировалось передать Германии и Польше.

Бек мог быть спокоен. Международным интриганам не удалось поссорить Третий рейх и Польскую республику. 20 сентября рейхсканцлер принял в Оберзальцберге Липского после венгерского посла и начальника Генерального штаба Венгрии. Гитлер с удовлетворением выслушал новости из Варшавы, а также рассуждения Липского о том, что польско-венгерская граница после поглощения Венгрией Карпатской Руси создаст прочный барьер против коммунизма. Берлин мог не сомневаться в своих партнерах и продолжать действовать. Чемберлен тем временем вызвал Ренсимена для консультаций после своей встречи с Гитлером. Представитель Британии в Чехословакии по-прежнему считал необходимым передать Судетенланд Германии. О его позиции по судетскому вопросу можно судить по составленному им на имя премьер-министра 21 сентября меморандуму. В основе его лежало письмо Ренсимена Чемберлену. Он признавал полный провал своей миссии, отмечал, что в организованных актах насилия, приведших к «окончательному разрыву», виноваты были руководители Судетонемецкой партии во главе с Генлейном. Обсуждать далее проблемы диалога было невозможно.

После 13 сентября переговоры между лидерами судетских немцев и Прагой были прерваны и миссия Ренсимена утратила смысл. «В мою функцию, — докладывал он Чемберлену, — не входило посредничество между Чехословакией и Германией. Ответственность за окончательный разрыв должна, по моему мнению, лежать на г. Генлейне и г. Франке и на тех из их сторонников внутри страны и вне ее, которые побуждали их к крайним и неконституционным действиям. Я весьма симпатизирую, однако, делу судетских немцев. Тяжело быть управляемым чуждой расой, и у меня осталось впечатление, что Чехословацкое правление в Судетской области за последние 20 лет, хотя и не означавшее активного притеснения и, конечно, не «террористическое», было отмечено все же бестактностью, недостатком понимания, мелкой нетерпимостью и дискриминацией в такой степени, что недовольство немецкого населения неизбежно двигалось в направлении возмущения. Судетские немцы считали также, что в прошлом им дано было много обещаний чехословацким правительством, но что за этими обещаниями следовало мало действий или не следовало никаких. Этот опыт вызвал нескрываемое недоверие в отношении чешских государственных деятелей». У немцев попросту не было другого варианта действий — выборы 1935 года превратили СДП в партию, собравшую большинство голосов немецких избирателей Чехословакии, она получила 44 мандата из 300 в парламенте, став его второй по величине партией, но при этом ничего не могла добиться там. Все её инициативы блокировались чехословацкими депутатами. Ренсимен признал, что судетские немцы имели основание сделать вывод — «конституционная деятельность бесполезна для них».

Понимая бессмысленность и невозможность чешско-немецкого диалога, Ренсимен предложил целую программу действий. Для начала он считал необходимым «возможно скорее» вывести из немецких районов чешскую полицию. «Далее, — продолжал он, — для меня стало очевидным, что эти пограничные между Чехословакией и Германией районы, где судетское население составляет значительное большинство, должны получить немедленно полное право самоопределения. Если неизбежна некоторая передача территорий, — как я это считаю, — желательно, чтобы она была сделана быстро и без промедлений. Существует реальная опасность, даже опасность гражданской войны в случае продолжения неопределенного положения. Вследствие этого имеются вполне реальные основания для политики немедленных и реальных действий». Программа, которая, по мнению Чемберлена и Ренсимена, должна была вывести из-под угрозы мир во имя интересов Чехословакии, состояла из 8 пунктов. Пункт 3 предполагал передачу Германии всех районов, с немецким населением свыше 50%, пункт 6 — гарантии новых границ ЧСР. Пункт 8 превращал англо-французскую программу в жесткое требование: «Премьер-министр (Великобритании — А.О.) должен возобновить переговоры с г-ном Гитлером не позднее среды (т.е. 21 сентября — А.О.), а если представится возможным, даже раньше. Поэтому мы полагаем, что нам надлежит просить вас дать ответ как можно раньше».

В Германии немедленно усилилась античешская пропаганда, у границ вновь стали концентрироваться войска. 17 сентября Бенеш вызвал к себе лидера коммунистов Клемента Готвальда и заявил ему, что правительство в любом случае, даже без поддержки Англии и Франции, будет защищать страну. 19 сентября советский полпред в ЧСР С.С. Александровский передал в Москву информацию чехословацкого Генштаба. По оценкам чешских военных, у границ концентрировалось 17 первоочередных, 3 резервных и не менее 6 второразрядных немецких дивизий и 20 эскадрилий. Возможной датой атаки считалось 23 сентября. 19 сентября Варшава известила Париж и Лондон о претензиях на Тешинскую Силезию. В этот же день Бенеш вновь вызвал советского представителя и заявил ему, что получил совместное англо-французское предложение относительно решения судетонемецкого вопроса на основе коммюнике правительств этих стран. Полпред предупредил: «Предложение сопровождалось подчеркиванием, что уже простая задержка чехословацкого правительства с ответом может привести к роковым последствиям. Бенеш отмечает, что при этом не было сказано прямо, что в случае отказа Чехословакии принять такое решение Франция и Англия отказались бы помогать Чехословакии, однако Бенеш допускает и такую возможность». В связи с этим президент обратился за помощью в Лигу Наций и обратился к Москве с вопросом, поможет ли она Праге, если Франция останется верной и тоже окажет помощь.

В МИДе Чехословакии царил полный разброд. Её делегация в Женеве находилась в подавленном состоянии. Посланник в Швейцарии и постоянный представитель в Лиге Наций Фердинанд Веверка горько жаловался второму делегату югославского представительства в Лиге Иво Андричу на судьбу «преданной» Францией и Советской Россией ЧСР и утверждал, что только Англия поступила в этой обстановке корректно. 20 сентября чехословацкий посланник в Москве Зденек Фирлингер известил Прагу, что советское правительство дало ответ на возможность оказания помощи — она будет оказана и в случае выступления Франции, и без него в качестве члена Лиги Наций. Париж был поставлен в известие об этом решении советской стороной. Союзники с другой стороны также не теряли времени. 20 сентября 1938 были проведены германо-венгерско-польские переговоры на высшем уровне (Польшу представлял посол в Германии Липский), в ходе которых стороны договорились координировать свои действия в Чехословакии. Польша и Венгрия приступили к сбору войск на своих чехословацких границах. 21 сентября 1938 года на Площади героев в Будапеште был собран огромный митинг — толпа требовала защиты венгров в Чехословакии. Одновременно митинги прошли по всей Венгрии.

21 сентября маршал Рыдз-Смиглы отдал приказ о формировании отдельной оперативной группы «Силезия». К 1 октября 1938 года она насчитывала 28 236 рядовых, 6208 младших командиров, 1522 офицера и имела в распоряжении 112 танков, 707 грузовых автомобилей, 8731 лошадь, 176 радиостанций, 459 мотоциклов. Польша не ограничилась имитацией угрозы. С сентября 1938 года костяк «Тешинского легиона» был подготовлен. Он составил около 120 чел., которые начали проникать на чехословацкую территорию и организовывать там склады с оружием и боеприпасами. По планам Варшавы, все должно было начаться с организованных взрывов на железных дорогах, нападений на административные здания и казармы, что вызвало бы репрессии и волнения, вслед за чем в Тешинскую Силезию должны были бы вторгнуться с двух сторон две польские пехотные дивизии — 21-я и 29-я и 10-я кавалерийская бригада, поддержанные территориальными частями.