История с фильмом «Невинность мусульман» вызвала множество вопросов. Об этом, а также о существовании ислама в России «Вкурсе» поговорили с председателем Исламского комитета России Гейдаром Джемалем. ИА REX публикует интервью.
В России есть точка зрения, что наша страна в определённой мере была идеальной для сосуществования нескольких религий: в первую очередь, мусульман и христиан. Насколько этот тезис правдив?
В царской России до 1905 года главенствующей религией было православие. Принадлежать к его неофициальным версиям — например, к старообрядчеству или какой-нибудь разновидности христианского сектантства — было уголовным преступлением. Что касается мусульман, то в первой половине XVIII века, особенно при «бабьем царстве», вплоть до Екатерины Великой было пять восстаний мусульман-башкир — их хотели христианизировать или сделать крепостными. Екатерина решила этот вопрос, издав в 1772 году указ о «Терпимости всех вероисповеданий» и учредив первое исламскую организацию России — Оренбургское духовное управление мусульман. Башкир записали в казаки, как военное сословие. И в результате до отмены крепостного права они существовали в статусе вольных казаков, что является действительно беспрецедентным моментом. Кстати, не только башкиры, но и калмыки считались казаками — они входили в состав Донского войска.
Вообще представители национальных меньшинств — остзейские немцы, грузины или армяне, типа министра иностранных дел Михаила Тариэловича Лорис-Меликова — были на государственной службе и во власти. Но конкретно мусульман в статусе министров или генералов практически не было до 1905 года (20 июля 1907 года в генералы был произведен Гуссейн Хан Нахичеванский — ВКурсе). Кроме того, царская власть не подтвердила права дворянства у беков, которые жили на территориях, вошедших в состав Российской империи. Они оставались привилегированным сословием внутри своего анклава, но у них не было дворянского статуса при дворе и их не записывали в дворянские книги. Исключение делалось только для ингушей. Их знатные фамилии получили статус российского дворянства. Но это было сделано исключительно для того, чтобы разыграть «ингушскую карту» против народов Чечни и Дагестана, то есть на гребне Большой Кавказской войны, которая поставила на грань коллапса всю империю.
Советская власть, естественно, предложила мусульманам полное равноправие. И первые годы в некоторых аспектах исполняла это обещание. Надо сказать, что мусульмане поддержали большевиков, без этой поддержки советская власть вряд ли бы устояла. Потому что красные ингуши ударили по тылам Деникина, когда тот шел на Москву и однозначно должен был Москву взять. Но атака со стороны кавказских частей — красных ингушей и чеченцев — заставила перебросить туда корпус Шкуро. А сам Деникин не взял Орел, что спасло Москву и Ленина в Кремле.
Но советская власть жестоко «отплатила» кавказцам за свое спасение, потому что уже в двадцатые годы начались спецоперации НКВД и Красной армии на Кавказе под предлогом «борьбы с бандитизмом». Правда, около десяти лет, до 1928 года, сохранялись Шариатские суды в Поволжье, в Татарстане и в Дагестане. Но потом имперская сталинская политика все это «свернула». Людей, которые были ответственны за диалог с мусульманами, расстреляли. Кстати говоря, мусульманские лидеры и деятели — например, Мирсаид Султан-Галиев и близкие к нему люди — были репрессированы в первую очередь. История репрессий началась в 1923 году, когда его арестовали. А Галиев выступал, кстати, за интернационал, равноправие в семье народов, в том числе, и в условиях предполагавшейся «мировой революции». Он говорил, что когда она свершится, возможно неравенство между социалистическими промышленно развитыми нациями и социалистическими нациями «третьего мира», у которых нет соответствующей инфраструктуры. И поэтому, чтобы упредить новой неравенство, Галиев предлагал, чтобы народы «третьего мира» имели политический приоритет в рамках Третьего Интернационала. Но уже в 1923 году Галиева арестовали, потом сослали в Саратов. В 1940 году его расстреляли.
Далее советская власть перешла на платформу государственного атеизма и жесточайшим образом преследовала ислам — особенно в Центральной Азии. Это была зона особого внимания. До той степени, что последний экземпляр Корана был изъят и уничтожен чекистами в начале 1960 годов. Поэтому, когда началась война в Афганистане и через ограниченный контингент пошел ограниченный поток литературы на арабском языке — в первую очередь, Коранов, то в Таджикистане стоимость одного экземпляра доходила до тысячи тогдашних советских рублей (или 5000 долларов сегодня).
А что происходило после распада СССР?
Если говорить о постсоветской эпохе, тогда на условиях секулярности доминировал интернациональный дискурс — то есть такой исторический материализм, который неравноправно гнобил верующих, но довольно справедливо относился к различному этническому происхождению неверующих.
1991 год прошел под националистическими лозунгами. Ельцин провозгласил развал Союза, как немотивированную необходимость освобождения России из-под советского «ярма», якобы от тягот совместного существования с союзными республиками. Соответственно, очень скоро все это начало совпадать с новым трендом, который возобладал на Западе: врагом номер один стал ислам, который ждал своей очереди, пока была актуальна так называемая «советская угроза».
Наша постноменклатура и олигархи, которые просто легли на брюхо и пресмыкались перед Западом, стали выстраивать соответствующие отношения с исламским миром. Эпоха тогдашнего главы МИДа Андрея Козырева — который был прямым агентом Соединенных Штатов — отличалась вызывающей агрессией и даже неприличной демонстрацией ненависти к исламскому миру. Надо сказать, что в начале 1990-х годов Иран, который все сейчас ассоциируют с Россией-союзником, был в официальной российской медийной среде практически бранным словом. Я делал фильм об Иране. Его удалось показать на Первом канале в прайм-тайм, только благодаря тому бардаку, который в 1994 году царил там. И на тридцатой минуте «Первый канал» с этим фильмом отключили в Узбекистане, а после начались истерические звонки самых разных высокопоставленных лиц руководству «Первого». В их числе был посол России в Тегеране, который сказал: «Пока мы здесь боремся с фундаментализмом, вы наносите нам удар кинжалом в спину». То был период реального демонтажа всех остатков советской внешней политики, перехода на платформу не имеющего собственного голоса «лакея» и «прихлебателя» Запада.
Избрание Путина что-то поменяло?
Российская политика после прихода Путина к власти была очень двойственной. С одной стороны, она была активно исламофобской: и в этом плане заявление президента о том, что Россия «подставит плечо братскому американскому народу» в походе против международного терроризма, не оставляло сомнений в стратегии российских спецслужб, которые полностью вписались в ЦРУшный миф. С другой стороны, была попытка расширить свои отношения с проамериканскими Саудовской Аравией и Египтом и наращивание отношений с Ираном.
Здесь следует отметить, что одно дело — это отношения с официальными госструктурами, которые в исламском мире рассматриваются негативно, потому что «исламская улица» воспринимает своих правителей, как врагов ислама, которые расставлены на своих постах в качестве неоколониальных «смотрителей» западным истеблишментом. А другое дело — взаимоотношения с улицей, которая структурирована совершенно не так, как, допустим, наша. У нас вообще «улицы» нет. А исламская структурирована политически, через соответствующие общины, через движения, имеет несколько эшелонов глубины и является силой, которая, как показала так называемая «арабская весна» или, точнее, «исламское пробуждение», имеет весьма жесткое воздействие на своих правителей и при определенных конъюнктурных обстоятельствах может менять политическое лицо своих стран.
Кремль конфронтировал с исламской улицей и был, в этом плане, в западном тренде. Потому что для Запада ислам — враг более метафизически безусловный, чем советская власть.
Почему?
Потому что она была властью бюрократов, цели и задачи которой не выходили за рамки либерального мировоззрения, а просто были переоформлены в определенный идеологический дискурс, в значительной мере лишенный веса и смысла — поскольку он был достаточно лицемерен. В то же время исламский мир стоит просто на фундаментально иных принципах восприятия действительности, смыслов, истории, человека и его целей в истории, оценке глобального общества, которое он не рассматривает как пространство справедливости, блага. А власти, стоящие за этим обществом, ислам рассматривает, как элемент сатанизма. Поэтому для либерального Запада ислам — метафизический «вызов». И, несмотря на то, что у Советского союза были атомные ракеты, подводный флот и стратегические бомбардировщики, а у исламского мира есть только «Калашниковы» и РПГ-7, исламский мир более опасен для Запада. Это же четверть человечества. И он, к тому же, привлекателен для западных людей, несогласных со своим социально-политическим и духовным устройством. Кроме того, на него ориентируются очень многие немусульманские силы, противостоящие Западу. Такие как актив политической борьбы в Латинской Америки.
Одним из ярчайших примеров в этом отношении является Ильич Рамирес Санчес, известный под псевдонимом Карлос, ныне отбывающий пожизненный срок во французской тюрьме строгого режима, бывший сподвижником палестинцев и принявший ислам, находясь в подполье до его ареста и выдачи. Это классический пример того, как марксист-ленинист — сын адвоката-марксиста, учившийся в «Лумумбе» (московский университет Дружбы народов — «ВКурсе»), прошедший подготовку в центрах «Штази» в ГДР, активно боровшийся вместе с палестинцами и германскими революционными ячейками против западного истеблишмента — пришел к политическому исламу, написал книгу «Революционный ислам», которая является одной из самых ярких идеологических работ протеста.
А кто стоит за «Невинностью мусульман»?
Это фильм, который был оплачен очень крупными суммами, в котором участвовали профессиональные актеры, который делался режиссером, сделавшим себе имя на трэшевой и порнопродукции. За ним стоит очень серьезная сила, потому что оперативное пространство, с точки зрения спецслужб, абсолютно прозрачно. И вы не можете затеять съемки фильма на такую животрепещущую тему, с привлечением таких одиозных персонажей, как пастор Терри Джонс, без того, чтобы спецслужбы не вели бы вас и не «держали под колпаком» с самого начала.
Естественно, такой фильм должен быть сделан под очень серьезной «крышей» Республиканской партии и аффилированных с ней структур. Инициатором этого, конечно, является Нетаньяху (премьер-министр Израиля — «ВКурсе»), который рассматривает этот фильм, как удар по Обаме, чтобы уронить его рейтинг в предвыборный период, чтобы дать шанс Митту Ромни в борьбе за президентское кресло. Но это сыграло против него, потому что Ромни практически ничего не прибавил: он полный идиот и постоянно делает какие-то ляпсусы, а Обама, на самом деле, контролируя ситуацию, сейчас вбрасывает огромное количество фальшивых долларов для оживления потребительского рынка и демонстрирует то, что он не собирается ввязываться ни в какую войну.
Почему у нас в стране издание «Невинности мусульман» не привело к жесткому протесту со стороны мусульманского сообщества?
Одна из простых причин — то, что в местах компактного проживания мусульман нет американского посольства: ни в Грозном, ни в Махачкале, ни в Казани. А в Москве большинство мусульман, которые здесь живут и работают, недостаточно хорошо организованы. И очень многие не являются гражданами и чувствуют себя крайне дискомфортно и им не до того, чтобы участвовать в митингах. Но я считаю, что они еще очень слабо организованы. Кроме того, российская Прокуратура сразу позаботилась о демаршах против этого фильма — эти меры тоже сыграли свою решающую роль.
Мы много говорили об истории. Возможно ли сейчас мирное сосуществование религиозных общин в России?
Мусульмане и воцерковленные христиане не противостоят друг другу. Они ничего между собой не делят. Особенно реально верующие миряне из чисто русского пространства. Они вообще не имеют никаких претензий друг к другу. Все проблемы возникают у тех политизированных элементов в православном поле, которые используют свою религию, как предлог для раскручивания шовинистического дискурса. А это, как правило, нерусские элементы. Например, Белов-Поткин, Андрей Савельев и ему подобные. Это один крикливый, но достаточно ограниченный элемент. Гораздо более масштабным и опасным является либеральный истеблишмент, который выступает как против православия, так и против ислама, но когда ему надо, одевается в одежды так называемого «православного русского большинства». Сложно принять Немцова или Кудрина за такое «большинство», но они могут выступать как бы от его имени и солидарно с ним, говоря, к примеру, о мигрантах. Либералы вообще часто меняют рельсы. То они выступают за прогресс в исследованиях и раскрепощенность человека и полную его атомарность. то они абсолютно легко встают на площадку таких глашатаев определенных общностей, которые им в данный момент удобны. А реальные русские православные в российской глубинке никаких претензий к мусульманам не имеют и, более того, настроены против Запада, вместе с ними.
Комментарии читателей (0):