Скандалы в области образования всё сильнее «подогревают» студенческую среду, рассказал корреспонденту ИА REX глава Российского профсоюза студентов «Союз молодежи» Алексей Казак. Внутренний протест, вызванный коррупцией, взятками при сдаче ЕГЭ и подтасовкой результатов зачисления в ВУЗы, может вылиться на улицы города. Чтобы не допустить негативного развития сценария, чиновников призывают прислушаться к мнению молодёжи.
Первый вопрос относительно скандалов сдачи студентами ЕГЭ за школьников и скандала в РГМУ имени Н. И. Пирогова. 12 августа вы сделали заявление о том, что произошедшее во «втором меде» является результатом ЕГЭ.
Мы давно уже привлекаем внимание общественности и государственных органов к тому, какое пагубное влияние на нашу некогда лучшую в мире систему образования оказывает ЕГЭ. На наш взгляд — это абсолютно чуждая нашим традициям система, заимствованная у Запада. Причём, цивилизованный Запад уже отказывается от подобной формы сдачи экзаменов, а мы перенимаем себе то, что во всём мире уже не нужно. Знаете, это похоже на то, как пожилые артисты, которые в момент взлёта к нам не приезжали, начинают давать концерты в России на исходе карьеры.
Изначально ЕГЭ создавался с посылом побороть коррупцию, то есть исключить возможности для подкупа экзаменаторов. Этого не получилось, что можно видеть на наглядном примере этого лета. Ещё одна задача — создать «уравнительную» систему, чтобы люди из других регионов имели доступ к обучению в лучших ВУЗах страны. Этого также не вышло, поскольку там, где существует жесткий контроль ЕГЭ, выпускники получают результаты ниже среднего и не могут поступить. Там, где контроля нет — просто платят деньги и получают нужный балл. То есть выпускники не равны. Третья задача ЕГЭ — это создать возможность для поступления на расстоянии, что также не вышло. Необходимого количества мест в общежитиях так и не появилось, — есть лишь дополнительная нагрузка на уже существующие. Увеличились очереди, возросла перенаселённость комнат. В итоге ни одна из задач, которые были поставлены перед ЕГЭ, не решена.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Происшествие во «втором меде», появление мёртвых душ — результат системы, по которой всё продаётся и покупается. Как с лёгкостью можно купить результаты ЕГЭ, так и забронировать место в ВУЗе. Это страшные вещи. Если абитуриент поступает на переводчика или маркетолога, то он лишь принесёт убытки своей компании, но к каким результатам приведёт врачебная ошибка или ошибка судьи, который также за деньги будет выносить решения? Эту возможность создал единый экзамен. Всё-таки очный экзамен, при всех минусах, давал большую открытость. Если человек отвечал и был убедителен, но его не взяли, он мог попробовать подать на апелляцию. Сейчас же кухни не видно, человек не встречается с приёмной комиссией — она общается лишь с бумажкой. Если у абитуриента 97 баллов по ЕГЭ, но он даже не может без ошибок написать своё имя в заявлении о приёме в ВУЗ, то как он их получил? Нынешняя система говорит, что проверить это нельзя. Недавняя проверка в МГУ, организованная по инициативе администрации ВУЗа, показала, что больше половины 1 первого курса не сдали ЕГЭ даже на 3, а они поступили с лучшими результатами в лучший ВУЗ страны.
ЕГЭ — это натаскивание на буковки. Ткнул «пальцем в небо» и уже набрал 25%. Некоторые преподаватели даже объясняют своим ученикам: «Если не знаете ответ, то выбирайте „А“». Ничего положительного это в себе не несёт.
На наш взгляд необходимо вернуться к старой системе, когда ВУЗ, посмотрев в глаза своему абитуриенту, мог сказать подходит тот или нет. Это более объективная оценка знаний, чем ЕГЭ, который очень легко продаётся и покупается.
Вы упомянули подобные случаи в регионах. Ваш профсоюз ведёт учёт происшествий и махинаций?
Объясняю психологию наших людей. Все готовы жаловаться, о чём-то сигнализировать. Но когда просишь человека написать заявление и указать, где конкретно произошло нарушение, он говорит: «Ой, ну вы там этот вопрос поднимите, но чтобы там не было меня». Мы не можем иметь дело с доносами и анонимками, мы занимаемся разбирательством конкретных случаев. К сожалению, пока наши люди не понимают, что если они будут поддаваться на требования взяток при поступлении и в процессе учёбы, а требования будут всё время, то с ними так будут поступать всегда. Мы учим наших членов защищать свои права. Если мы не будем защищать свои права, то никто другой за нас это не сделает. Мы организация, человек пишет нам заявление и мы будем заниматься расследованием конкретного случая, но часто всё выглядит так: «Вот вы надавите, вы обратитесь, вы пойдите и снимите этого человека». А где фактические данные? Все прекрасно знают, что в наших ВУЗах тотальная коррупция, но при этом людей редко за неё увольняют или, тем более, привлекают к уголовной ответственности. Почему? Потому что, пойди, заставь студента, признаться в том, что у него требуют деньги...
Мне периодически поступают звонки, человек говорит: «Вот, знаете, я училась, не заплатила взятку и меня отчислили, это справедливо?». Конечно не справедливо, но называть ВУЗ она не хочет. Это общее мышление. Так что остаётся бороться с явлением в целом. Например, мы боремся за отмену ЕГЭ — вот это наш механизм.
Вы думаете, его можно отменить?
Посмотрите, сколько лет тянется этот эксперимент. По закону эксперименты могут проводиться только с согласия подопытных. А у нас его провели на детях без их согласия и даже глазом не моргнули. Сейчас предлагают устроить центры тестирования, разделить экзамен, ещё что-то придумывают. Ещё 5 лет мы будем проводить эксперимент по этим направлениям. А кто восполнит удар по интеллектуальному потенциалу? Никто! Уже выросло «поколение ЕГЭ», они учатся на врачей, инженеров, скоро придут работать в медицинские учреждения и конструкторские бюро... Что из этого выйдет, угадайте сами.
Если попытаться найти компромисс между ЕГЭ и требованиями его полной отмены, какую систему вы бы предложили?
Компромисс такой: выпускники школ — это, по сути, ещё дети с не сформированной до конца психикой. Их просят: «Давайте, приходите сдавать экзамены в другую школу или центр». Но это не возможно. Срабатывает психологический момент — человек в чужом месте, ему не уютно, он боится. Для подростков, которые знают предмет, но в силу психологических обстоятельств, не смогли сдать ЕГЭ и ещё год не смогут поступить в ВУЗ— это настоящий крест на жизни. Представляете? Весь класс сдал, а он выучил, но не сдал.
Им ломают психику. Поэтому, если мы исходим из интересов людей, сдавать экзамен необходимо у себя в школе. Пусть проверяющие приезжают туда. А то очень интересно получается, 12 лет — это ещё ребёнок и его боятся травмировать, он сидит в своей школе и сдаёт там, а 16 — это уже не ребёнок и с ним можно делать что угодно.
Хочешь поступать — поступай. Приезжай в университет, показывай знания. Но школу необходимо оставить у себя, как это было всегда — ты сдаёшь там же, где учишься. Компромисс, этот бумажный вариант, лично мне не нравится. Я считаю, что всегда знания легче понять в живой беседе с экзаменатором. Например, забыл человек, в каком году состоялось знаменитое историческое событие, но прекрасно знает, при каком императоре это было, как проходило, какие были предпосылки и что это дало. А у него задание просто написать дату. И всё, ты плохо написал и в ВУЗ не попадёшь. Как вообще можно оценивать человека по подобный критериям, на основе теста? Как может существовать выпускной экзамен в форме теста? Хорошо, остались несколько ВУЗов, имеющих права не учитывать результаты ЕГЭ и выставлять собственные экзамены. А что делать остальным?
Сейчас обсуждают третий вариант закона «Об образовании». Туда включили пункт о стипендиях студентам и привязали их к прожиточному минимуму.
Недавно мы встречались с Андреем Фурсенко. В ходе встречи мы поднимали 3 главных проблемных вопроса российского студенчества. Первый — это унизительно низкий уровень стипендий (сейчас базовая стипендия 1100 рублей). Мы просим поднять стипендию до величины минимальной заработной платы, а в перспективе и до прожиточного минимума. Нам постоянно говорят,что это не реально с точки зрения бюджета. Но сейчас наступило время, когда общество готово к этому и многие руководители согласились с этой мыслью. Ведь у студента только 2 варианта: либо сидеть на шее у родителей, либо подрабатывать. А подрабатывать — это не учиться, потому что вся работа проходит в учебное время. В итоге студенты вынуждены пропускать занятия и на выходе мы имеем некомпетентных специалистов. Это первое, что мы требуем. Да, что-то вносится и обсуждается, но пока не будет принято — это всего лишь разговоры.
Второе — у нас катастрофическая ситуация с общежитиями. Не хватает мест, отвратительные условия проживания, большая перенаселённость комнат. Сейчас Геннадий Онищенко принял прекрасный СанПиН по уровню освещённости, тому, как надо проветривать помещение и так далее. Но всё это не будет соблюдаться, потому что большинство общежитий находятся в плачевном состоянии. Конечно, есть ВУЗы, где существуют хорошие общежития, но таких мало. В основном студенты смолоду вынуждены «втискивать» себя в идеологию нищенского существования, когда человека учат быть неприхотливым. Но я не понимаю, как можно быть неприхотливым в еде, жить в старой комнате, где сыпется побелка, бегают клопы и тараканы. Но нет, живи, ведь ты же студент... А я не считаю, что быть студентом — это унизительно. Это гордое звание, это человек, который получает высшее или среднее специальное образование, который имеет знания, смог выдержать конкурсное испытание и поступить.
Каждый человек имеет право на достойное существование. Мы считаем, что места в общежитиях должны быть предоставлены всем нуждающимся (а у нас 10 млн студентов), причём, не перенаселяя комнаты, а строя новые здания и ремонтируя старые. Программа строительства общежитий включает 350 тыс. квадратных метров в год. По нашим подсчётам, необходим минимум 1 млн.
Также необходимо обеспечить трудоустройство студентов по специальности после окончания ВУЗа. Мы просим наше государство частично вернуться к старой системе и рассмотреть вопрос о распределении выпускников. То есть гарантировать первое рабочее место. Если человек едет в регион, то обеспечить его жильём и нормальной зарплатой. Тогда он не будет терять квалификацию. Сейчас человек заканчивает, например, юридический факультет и идёт работать продавцом.
В западных странах условия в общежитиях много лучше, но студенты платят за проживание.
У нас это тоже стоит денег и не малых. В ряде ВУЗов ежемесячная оплата за проживание достигает 3-4 тыс. рублей. И это за комнату, в которой проживают от 3 до 6 человек. Как правила, бюджетник платят за год, а контрактник за каждый месяц. Но чем он хуже? Он и стипендию не получает, платит за учёбу, так ещё и за общежитие должен платить. Говорить о том, что проблема в низкой оплате нельзя. Просто нужна хозяйственность и желание улучшить условия проживания студентов. В тех ВУЗах, где о студентах заботяться, есть хорошие общежития с прекрасным ремонтом. А если думают только о том, как собрать больше денег, чтобы прикупить новый Bentley (случаи известны), кто ни нормального общежития, ни нормальной учёбы не будет.
Во всём мире существуют кампусы — студенческие городки, комплексы зданий, включающие жилые корпуса, тренажёрные залы, библиотеки, магазины. Всё находится на одной закрытой территории. Студенты учатся и не тратят много времени на то, чтобы добраться до ВУЗа. Конечно, это дорого. Студенческие городки существуют при некоторых университетах, например МАИ, РУДН, МГУ. Это хороший путь и надо по нему двигаться. Но пока процесс идёт, студенты не должны ждать и мучиться. Сделайте хотя бы ремонт.
Есть ли в Москве свободные площади для реализации проекта по строительству студенческих городков?
Как правило, общежития совмещены. Никто не говорит о том, чтобы отдать территорию одному ВУЗу. Можно построить здания для нескольких ВУЗов. А ведь есть институты вообще без своих общежитий, они арендуют помещения и студентам приходится ездить через весь город на учёбу. Нужно думать о людях.
Сейчас говорят о тенденции укрупнения больших ВУЗов, что разрушает малые. Особенно это касается регионов, где жалуются на серьёзный недобор по ряду технических и естественнонаучных специальностей.
У нас страна контрастов, многие вещи просто не укладываются в общую линию, единая тенденция не прослеживается. Недавно было постановление Мосгордумы о том, чтобы разрешить финансирование бюджетных мест коммерческих ВУЗов. То есть дали возможность частным ВУЗам, которые создавались как раз для того, чтобы зарабатывать деньги, получить доступ к бюджетным средствам и заработать ещё больше. В трудное время, кризис, когда закрываются, как вы отметили, небольшие государственные ВУЗы, чиновники дают возможность подняться коммерческим. Мне это не понятно.
Стандартно из бюджета финансируются нужные государству специальности, есть госзаказ. Но с какой стати платить коммерческим ВУЗам, если люди пришли туда получать, например, финансовую специальность, не связанную с потребностями страны? Почему мы должны платить на это налоги?
Я против того, чтобы закрывать учебные заведения и не сторонник высказываний: «Что-то много развелось студентов, давайте их сократим». Моя позиция такова — пусть лучше учатся. Известно, что человек с высшим образованием гораздо реже идёт на преступления. Высшее образование — прекрасный механизм борьбы с бедностью и преступностью.
Вы отметили, что нужно вернуть систему послевузовского распределения.
Да. Не секрет, что многим выпускникам трудно устроиться по специальности. Многие бы с удовольствием согласились поработать 1-2 года по распределению. И даже поехали бы в регион,где им выделят жильё и нормальную заработную плату. Я говорю о частичной системе распределения, распространяющейся на «бюджетных» студентов.
На естественнонаучные специальности не идут ещё и потому, что 90-е годы полностью перевернули представление о престижности данных профессий. Инженер, врач, учитель и военный, то есть наиболее уважаемые в мире профессии, в России превратились в те, над которыми больше всего смеются. То же касается рабочих специальностей, выпускников средних профессиональных учебных заведений. Мы уничтожили прослойку профтехобразования, работать сейчас некому, хотя экономику России создают далеко не юристы или лингвисты. Необходимо вернуть престиж этим профессиям.
Как это сделать?
Вернуть соответствующий уровень заработной платы заводским рабочим, создать систему социального обеспечения. Например, если человек получил травму на производстве, то будет получать пожизненное содержание. Если погиб, то родственники получают крупную сумму компенсации, а не 30 тыс. рублей, как сейчас. Также необходимо поднимать уважение к профессии посредством масс-медиа. Вспомните, ещё несколько лет назад над детьми военных издевались сверстники.
Тенденция «утечки мозгов» ещё актуальна?
Очень актуальна и меня это пугает. Когда ты это видишь не с экрана, а общаешься с конкретным человеком, он говорит: «Ты знаешь, я уеду. Ничего меня не заставит, уеду, не могу оставаться в этой стране, надоел произвол», становится не по себе. Кто-то из моих знакомых говорит: «Мы не заводим детей, потому что боимся рожать в России. Заведём только тогда, когда будем достаточно денег, чтобы уехать за границу». Это нормальное мышление современных молодых людей.
В стране достаточно денег, чтобы население ни в чём не нуждались и люди не уезжали. Но, к сожалению, всё это находится в руках у 1% населения. Когда часть денег, посредством государства, реально вернётся к народу, их начнёт хватать на то, на что сейчас не хватает. Министр образования нам говорит: «А вы знаете, для того, чтобы повысить стипендии или для того, чтобы построить общежитие, надо изъять средства у военных или сельского хозяйства». Тогда почему не ввести прогрессивную школу налогов, когда суммы выплат возрастают в зависимости от дохода? Это нормально.
Подобные революционные настроения характерны для многих студентов?
Очень. Особенно в связи с недавними дискуссиями об отмене стипендий. Мне приходило огромное количество писем с фразами: «Накипело, надоело. Просто невозможно». И любые события сейчас только подталкивают к тому, чтобы выплеснуть негатив. Например, скандал с «мёртвыми душами» у любого нормального человека, обладающего чувством собственного достоинства, не может ни вызвать внутренний протест. К нам часто обращаются в том числе и с призывами выходить на улицы.
Профсоюзы, в частности ваш, могут поучаствовать в регулировании этих процессов?
Последнее время удалось наладить диалог с министерством, в чём-то к нам прислушиваются. Если год назад смотрели издалека и свысока, то сейчас дают частично поучаствовать в разработке законопроектов, внести какие-то предложения. Мы будем продолжать свою деятельность. Хотя, конечно, никакой эйфории от того, что нас куда-то приглашают, нет. Чувства, что мы чего-то добились, не возникло. Мы будем использовать все возможности для того, чтобы внедрить то, что назрело в умах молодежи. Потому что если мы не сможем, то молодежь пойдёт на улицы и сделает всё сама так, как сумеет.
Комментарии читателей (0):