Не хамите наследному принцу!

Завершился важнейший, второй в истории, визит председателя КНР Си Цзиньпина в Эр-Рияд, прежде вотчину американского влияния в регионе планеты, оказывающем исключительное влияние на её развитие. Китайский лидер, предпринявший уже третью зарубежную поездку за полтора месяца после триумфального переизбрания генеральным секретарем ЦК КПК (первые две были в Казахстан и Узбекистан), провел встречи с государственным руководством Саудовского королевства — королем Салманом и наследным принцем, премьер-министром страны Мухаммедом бен Салманом. Он также участвовал сразу в двух саммитах, в организации который наследник престола принял самое деятельное участие, а состав участников олицетворял быстрорастущее региональное влияние КНР. В форумах «Китай — арабский мир» и «Китай — ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива)» в общей сложности приняли участие представители около трех десятков стран, в том числе четырнадцать глав государств, включая монархов не только Саудовской Аравии, но и Кувейта, Катара, Иордании, Омана, Бахрейна. В духе одной из главных современных идеологем КПК о «новой эпохе», наступившей с приходом к власти Си Цзиньпина, лидеры обсудили с китайским гостем перспективы нового формата энергетического взаимодействия. Также официальный Эр-Рияд подписал с Пекином соглашение об отношениях всеобъемлющего стратегического партнерства; стороны договорились о поочередном проведении в каждой из стран встреч на высшем уровне каждые два года. Обнародованы планы стыковки двух стратегий развития — китайского «Пояса и пути» с саудовским «Видением 2030».

Поскольку в памяти у всех наблюдателей и экспертов остается недавний визит в Саудовскую Аравию американского президента Джо Байдена, мировые СМИ пестрят сравнениями, которые явно не в пользу Вашингтона. От церемонии встречи, которую Си Цзиньпину устроили по-настоящему на высшем уровне, до тональности переговоров, дружелюбная атмосфера которых контрастировала с напряженностью встреч с Байденом. Общее мнение: мерой измерения того, насколько пошатнулись саудовско-американские отношения, являются как отказ властей королевства нарастить добычу нефти, о которой просил хозяин Белого дома, так и последующее ограничение этой добычи на 2 млн баррелей в день, у истоков которого Эр-Рияд стоял вместе с Москвой (буквально на днях, 4 декабря, это ограничение было подтверждено очередной встречей в формате ОПЕК+). Не в самом лучшем ключе проявили себя и личные отношения Байдена с Мухаммедом бен Салманом; комментируя ситуацию по просьбе участников ежегодного заседания Валдайского клуба в конце октября, президент России Владимир Путин призвал «не хамить» наследному принцу, чтобы не получать от него жестких ответов. Замечание особенно справедливое на фоне достаточно резкого разворота международных приоритетов Эр-Рияда. Упоминание саудовских лидеров на встрече с Си Цзиньпином о готовности королевства к интеграции в состав БРИКС и ШОС, в которых, особенно в последнем, особую роль играет российско-китайское сближение, наглядно показывает их тяготение именно к евразийским началам в мировой политике.

Ранее на ИА REX: Пекин отодвигает Вашингтон в арабском мире

Если рассматривать с этого ракурса вопросы региональной безопасности, как и внешние связи Саудовской Аравии в сфере геополитики, то не вполне можно согласиться с теми экспертами, кто утверждает об отсутствии альтернативы военному сотрудничеству с США. Дескать, Эр-Рияд — главный покупатель американских вооружений, связанный с Вашингтоном рядом соглашений по безопасности. Это всё так, как и наличие у двух столиц контрактов, подписанных еще Дональдом Трампом; но, с другой стороны, та настойчивость, с которой Байден пытался дискредитировать власти королевства в связи с убийством американского журналиста саудовского происхождения Джемаля Хашогги, убедила Эр-Рияд, что гарантии от США в любой момент могут обернуться противоположностью. И очень показательно, что вопрос о ШОС был поставлен перед Си Цзиньпином в ходе визита на фоне недавних проблем между Эр-Риядом и Тегераном, когда западные СМИ даже муссировали тему возможной войны, а официальные представители КСИР в Иране эту информацию опровергали. Как известно, Исламская республика — член ШОС, и в Эр-Рияде, без сомнения, внимательно наблюдают за практикой участия этой организации в разрешении международных конфликтов. В частности, за внутренними механизмами в ШОС, позволяющими выстроить систему консультаций, в том числе многосторонних, которая успешно работает на урегулирование как индийско-пакистанских, так и китайско-индийских противоречий. Представляется, что именно доверие к этой стороне деятельности ШОС побуждает Эр-Рияд видеть в ней надежного посредника в отношениях с тем же Ираном, выбирая при этом диалог взамен предлагаемого Вашингтоном обострения регионального противостояния. Не случайно в дни визита Си Цзиньпина так нервно вели себя в Вашингтоне, где официальный представитель Совета национальной безопасности (СНБ) США Джон Кирби обвинил Китай в стремлении «повысить уровень своего влияния», хотя хорошо известно, что никаких политических условий, в отличие США, Пекин своим партнерам никогда не выдвигал.

Имеется и ещё один фактор. Ряд СМИ со ссылкой, правда, на «неподтвержденную информацию от заслуживающих доверия источников», указывает на то, что ещё по итогам первого визита Си Цзиньпина в Эр-Рияд на Ближнем Востоке с китайским участием стали возводиться некоторые предприятия по производству военной продукции, в частности БПЛА. В нынешнем году масштабы военного сотрудничества королевства с Китаем вышли на новый уровень. И распространились на лазерные и противокорабельные, а также, будто бы, даже и на ракетные вооружения.

У американского гегемона, теряющего региональное влияние, по отношению к диалогу Пекина с арабским миром, и особенно с монархиями Персидского залива, имеется ещё один психологический «комплекс», связанный с амбициями в гуманитарной сфере. Напомним, что именно в эти дни исполняется год с проведения под председательством Байдена пресловутого «саммита демократий», на который Белый дом не пригласил ни Россию с Китаем, ни нынешних собеседников Си Цзиньпина по встречам в Эр-Рияде. Дело в том, что подготовка объявленного тогда второго саммита, уже в очном формате, не то чтобы буксует, а просто позабыта, как бы снята с повестки дня. Разумеется, такая «забывчивость» Вашингтона не от хорошей жизни: никто не торопится выполнять поставленные им условия, чтобы быть приглашенным в американскую столицу. Тем самым участники обоих нынешних саммитов вместе с Си Цзиньпином самим фактом своего участия подтверждают поддержку Пекина в таком чувствительном вопросе навязываемой США антикитайской повестки, как тема Синьцзяна. Две попытки нанести Китаю ущерб в этом вопросе за последние годы споткнулись прежде всего как раз об исламские монархии Залива, которые вместе с Россией в 2020 году выступили против обвинений Пекина в «репрессиях» мусульман в этом регионе КНР. (Второй раз, уже в этом году, инсинуации Вашингтона были опровергнуты визитом в Синьцзян Верховного комиссара ООН по правам человека Мишель Бачелет). Так что у Китая и Саудовской Аравии наметился ещё один фронт совместного противостояния с США. И не случайно, что наследный принц бен Салман заявил председателю Си, что его страна «поддерживает Китай и в защите его суверенитета, безопасности и территориальной целостности, а также меры и усилия Китая по дерадикализации, выступает против любых внешних сил, вмешивающихся во внутренние дела Китая во имя защиты прав человека». Когда говорится о «дерадикализации», имеется в виду не просто ситуация в Синьцзяне, а именно одобрение действий Пекина по пресечению «трех сил зла» — терроризма, сепаратизма, экстремизма, а также шагов КНР по повышению уровня образования и жизни в этом важнейшем регионе страны, через который в западном направлении проложен маршрут «Пояса и пути».

Теперь о важнейших экономических результатах визита Си Цзиньпина. Подписаны 34 соглашения в торговой сфере общим объемом более 30 млрд долларов. Помимо энергетики (расширение объемов поставок сырой нефти и создание нефтехимического комплекса Gulei Ethylene в юго-восточной китайской провинции Фуцзянь), в них включена тематика природоохранного взаимодействия (по программе «Зеленый Ближний Восток»), обмена информационными технологиями, совместного развития сфер строительства и транспорта. В саудовском Джизане строится совместный промышленный кластер. Большой интерес Эр-Рияд проявляет к привлечению Китая к созданию нового «города будущего» — Neom, который проектируется в виде цепи небоскребов высотой до 500 м, шириной всего в 200 м и протяженностью в 170 км; при этих параметрах «город будущего» займет лишь 34 кв. км территории, но объем вложений в его строительство уже сейчас оценивается в 500 млрд долларов.

Особое недовольство Вашингтона вызывает соглашение Эр-Рияда с китайским IT-гигантом Huawei, той самой компанией, против которой в США сначала были приняты репрессивные меры (за «сотрудничество с Ираном»), в рамках которых в Канаде удерживалась одна из топ-менеджеров Мэн Ваньчжоу, дочь основателя компании. А затем, когда в Китае была объявлена политика «всеобщего процветания», Вашингтон, попытавшись спровоцировать против Пекина недовольство крупного китайского бизнеса, отпустил Мэн домой в качестве «жеста доброй воли» к предпринимателям Поднебесной в расчете на их оппозицию властям. При этом надо ещё вспомнить, сколько усилий было предпринято американской стороной, чтобы вытеснить с Ближнего Востока связанные с Huawei китайские системы сотовой связи поколения 5G; но те запреты, что Вашингтону удалось навязать Европе, здесь окончились крахом.

И понятно почему. На протяжении целого ряда лет, прошедших после визита Си Цзиньпина в королевство в 2016 году, быстрыми темпами увеличивался взаимный товарооборот двух стран, который, как было объявлено в канун нынешнего визита, превысил 82 млрд долларов. В этот показатель укладывается серьезный прогресс в таких направлениях сотрудничества, которые стали за это время приоритетами, как инвестиции, финансы, электронная торговля, цифровая экономика, чистая энергия, высокие технологии, аэрокосмические исследования.

Словом, у китайско-саудовского сотрудничества прочные корни и существенные перспективы, отражающие растущий интерес Эр-Рияда ко всем международным форматам, которые связаны с Пекином. И одновременно с Москвой. Всё идет к тому, что Саудовская Аравия берет на себя роль важного связующего звена в системе региональной и континентальной безопасности и одновременно одного из локомотивов экономического роста. В какой мере это субъективная тенденция, связанная с вызывающей, недальновидной политикой Вашингтона, и возможен ли обратный «откат» в случае смены политических декораций в Белом доме? Возможно, но если это и произойдет, то в резонансе с переменами в самой американской политике, которые двинутся по пути признания современных многополярных реалий. И такие перемены способны много чего изменить в мире, сняв вопрос нынешней гибридной конфронтации Большого Запада и Большого Востока, в которой всё более веское слово остается за Большим Югом.