Турция: процесс расистов-туранистов в 1944 году

Внешняя политика, которую проводила Турция во время Второй Мировой Войны, и международные политические условия того периода стали основным определяющим фактором внутриполитических решений турецкого правительства и их практического применения. В таком контексте отношение политиков и власти к движению пантюркистов, которое особо активизировалось в годы войны и стало проявлять себя во многих областях, включая прессу, также складывалось, исходя из внешнеполитических маневров государства и общей международной обстановки. В связи с дружественными отношениями с Германией и одержанных Германией военных побед, до конца 1943 года движение пантюркистов официальной идеологией воспринималось благосклонно и даже находило личную поддержку в кругах правительства; тот факт, что, когда в 1944 году отношения с Германией были прерваны, движение пантюркистов также неожиданно было зачищено, открыто демонстрирует их связь. Процесс зачистки, направленный на круги пантюркистов, начался с поочередного закрытия про-немецких и пантюркистских средств массовой информации, а продолжился арестами, последовавшими за судебным разбирательством между Нихалем Атсызом и Сабахаттином Али и, наконец, завершился «Процессом расистов-туранистов». В настоящей статье исследуется судебный процесс, именуемый в турецкой политической литературе «Процесс расистов-туранистов», который начался в мае 1944 года, а завершился в марте 1947, и его освещение в прессе. Целью работы является показать связи «Процесса расистов-туранистов», который является одним из важнейших моментов турецкой политической истории, и событий, которые разворачивались вокруг этого процесса с внешней и внутренней политикой того времени, а также пролить свет на отношения прессы и власти того периода на примере оценки этого процесса в турецких газетах. Материалом для настоящего исследования по методу историографического анализа послужили публикации в таких газетах, как «Акшам», «Джумхурийет», «Тан», «Танин», «Улус», «Вакит», выходивших в указанный период. Были проанализированы новостные статьи и авторские заметки по указанной теме.

Введение

Турция, главным вектором которой во внешней политике в период между Первой и Второй мировыми войнами было стремление сохранить устройство, заложенное Лозаннским мирным договором, во время Второй мировой войны строила внешнюю политику так, чтобы не вступать в войну и сохранить территориальную целостность. В связи с этим турецкое правительство приняло решение избегать вступления в войну, пока никто не угрожает ее территориальной целостности, и проводило в этом направлении политику равновесия. В рамках этой политики 19 октября 1939 года было заключено трехстороннее коалиционное соглашение с Великобританией и Францией, 24 марта 1941 года договор о ненападении с Советским Союзом и 18 июня 1941 года договор о дружбе и ненападении с Германией. Таким образом Турция установила дружественные отношения со всеми участниками войны и попыталась получить гарантии того, что она не должна будет вступать в войну.

В то же время военная позиция и мощь упомянутых сторон привели к частичным переменам в турецкой внешней политике. Особые перемены в турецкой внешней политике произошли тогда, когда 2 марта 1941 года Германия подошла вплотную к турецкой границе на Балканах и после ряда последовавших одна за другой побед, заняла превосходящее положение в войне. Для того, чтобы предотвратить немецкое военное вторжение было подписано упомянутое соглашение о дружбе от 18 июня, и после его подписания в политических кругах и в турецком обществе, включая прессу, стало отчетливо проступать восхищение Германией. Обобщая, можно сказать, что внешняя политика, которой следовала Турция во время войны, и международные политические условия стали основным определяющим фактором многих внутриполитических решений и их практического применения.

В июне 1941 года, после того как Германия напала на Советский Союз, в турецкой прессе стали появляться публикации пантюркистского свойства (1), а в период с 1941 – 1943 годов, когда Германия побеждала в войне, наблюдался большой прирост таких публикаций (2). Однопартийная власть, обладающая всеми возможностями любого контроля и манипуляций над прессой, долгое время не проявляла неприязни к таким текстам, напротив, вела себя благосклонно. Иными словами, вектор внешней политики, сложившийся в результате вынужденных близких отношений с нацистской Германией с целью предотвратить ее возможное вторжение на территорию Турции, отразился и на внутренней политике, и власть долгое время вела себя благосклонно по отношению к пантюркистскому движению и их прессе (Гювенир 1991: 135). Немецкая пропаганда повлияла на резкий рост числа этих изданий. На протяжении всей Второй мировой войны Германия вела активную пропаганду в Турции с целью втягивания Турции в войну на стороне Германии либо с целью предотвращения вступления Турции в войну на стороне Союзников. Одной из главных тем агитационных мероприятий было то, что после победы над Советским Союзом тюркские народы, большинство из которых проживает на территории СССР, смогут перейти под власть Турции, и так можно будет реализовать мечту о «Великом Туране», которую уже давно лелеяли в тюркистских кругах. Эта пропаганда, целью которой было вынудить Турцию занять место рядом с Германией против СССР, была положительно встречена в турецких политических кругах и нашла там поддержку. Согласно данным, полученным немецкими информационными службами, весной 1942 года в рядах руководства правящей партии и в правительстве была даже создана ячейка или, точнее, лобби, во главе которой встал Шюкрю Сарачоглу (Беркес 2005: 236).

В пропагандистских мероприятиях, которыми руководил лично Посол Германии в Анкаре Фон Папен, были использованы различные методы и техники. Самым действенным методом, без сомнения, был контроль над прессой. Для этого обращались и к прямому финансированию, и к поставкам оборудования и принадлежностей (в особенности, типографских материалов и раций); использовалась информационная поддержка, а также помощь в организации и финансировании командировок для руководства газет в Германию (Гёзайдын 2002: 20). Немцы раздавали взятки владельцам газет, редакторам изданий и некоторым журналистам в самой разной форме с целью оказать влияние на турецкую прессу. Например, когда в марте 1941 года зашла речь о том, чтобы гарантировать нейтралитет Турции во время вторжения Германии на Балканы, министр иностранных дел Германии Риббентроп направил 9 марта немецкому послу фон Папену телеграмму, в которой посоветовал потратить несколько миллионов валютных средств для того, чтобы успокоить сотрудников средств массовой информации. В ответной телеграмме фон Папен сообщает, что миссия с успехом выполнена. (Глазнек 1976:24).

Тем временем начиная с конца 1943 года терпит одно за другим поражения на разных фронтах, и после этих поражений Союзники начинают давить на Турцию, требуя от нее разрыва отношений с Германией; после этих событий в турецком правительстве произошли серьезные перемены в области прогерманской политики. В апреле 1944 года Турция принимает решение о приостановке поставок хрома в Германию, а в августе – о приостановке всех политических и торговых отношений с Германией, параллельно этому наступает конец благосклонного отношения правительства к сторонникам Германии и пантюркистам; в отношении пантюркистов начинаются чистки. Процесс, который начался поочередным закрытием про-германских и пантюркистских средств массовой информации, продолжился судебным разбирательством между Сабахаттином Али и Нихалем Атсызом, а затем – манифестациями и политическим судебным процессом, вошедшем в специальную литературу под названием «Процесс расистов-туранистов».

В данной статье исследуется освещение в прессе того времени «Процесса расистов-туранистов», который начался в мае 1944 и закончился в марте 1947 года, и который развивался сообразно внешнеполитическим маневрам страны, а также его освещение в прессе. Целью работы является демонстрация связей «Процесса расистов-туранистов», который является одним из важнейших моментов турецкой политической истории, и событий, которые разворачивались вокруг этого процесса, с внешней и внутренней политикой того времени, а также прояснение отношений прессы и власти того времени на материале оценки этого процесса в турецких газетах. Источниками для нынешнего исследования по методу историографического анализа послужили публикации в таких турецких газетах, как «Акшам», «Джумхурийет», «Тан», «Танин», «Улус», «Вакит», которые выходили в указанный период. Были проанализированы новостные статьи и авторские заметки, связанные с указанной темой.

1. ПРОЦЕСС САБАХАТТИНА АЛИ – НИХАЛЯ АТСЫЗА

Судебное дело, произошедшее в апреле и мае 1944 года, известное в рядах широкой общественности под названием «Процесс Нихаля Атсыза – Сабахаттина Али», может считаться первым действием «Процесса расистов-туранистов». Этот процесс начался статьей под заголовком «Открытое письмо премьер-министру Шюкрю Сарачоглу», которая вышла в 15-м номере журнала «Орхун» от 1 марта 1944 года, владельцем и директором которого был сам Нихаль Атсыз. Статья начиналась фразой: «Я пишу вам открытое письмо потому, что вы и премьер-министр, и пантюркист», и далее Атсыз, упомянув слова Шюкрю Сарачоглу из речи, произнесенной 5 августа 1942 года в Меджлисе: «Мы – турки, тюркисты и всегда будем тюркистами. Насколько тюркизм для нас – вопрос крови, настолько же, по меньшей мере, и вопрос совести и культуры» (3), вспоминал, что эти слова в кругах пантюркистов были встречены с большой радостью, однако несмотря на то, что с момента речи прошло полтора года, пантюркизм живет только на словах, а до действий так и не дошло; и в этом смысле он предъявлял Сараджоглу счет [написание некоторых фамилий в статье незначительно варьируется, в переводе была сохранена авторская орфография – прим.переводчика]. В статье Атсыз также жаловался на то, что, в то время как пантюркизм остается на словах, иногда тайком, иногда открыто пропагандируется всякая левацкая идеология, которая является вражеской для турецкой нации и турецкого государства, и которая постепенно распространяется среди молодежи. Атсыз писал, что на левацкую идеологию все смотрят сквозь пальцы, что государство и Народно-республиканская партия попустительствуют левакам, что число леваков и коммунистов среди студентов лицеев и университетов, которые учатся за государственные деньги, неуклонно растет, и о том, что такая молодежь представляет большую опасность для будущего Турции (Атсыз 1 марта 1944: 1-4).

В номере журнала от 1 апреля 1944 года Нихаль Атсыз опубликовал еще одну статью под заголовком «Второе открытое письмо премьер-министру Шюкрю Сараджоглу». В этой статье он жаловался на присутствие в стране предателей-коммунистов и утверждал, что «коммунисты, проникшие в сферу образования», пользуясь невнимательностью Министерства образования, проявляющего безразличие к «врагам нации», сумели проникнуть на ключевые места и оттуда продолжают распространять свой яд. В качестве примера «коммунистов, проникших в сферу образования» автор назвал имена Сабахаттина Али, Пертева Ниали Боратава, Садреттина Джеляля Антеля и Ахмеда Джевата; Атсыз высказал предположение, что эти люди получили важные должности, пользуясь расположением Министра образования Хасана Али Юджеля, и что эта ситуация тревожит совесть молодых туранистов-патриотов. В завершении письма говорилось о том, что Хасан Али Юджель обязан снять с должности всех перечисленных лиц, а также если он сам уйдет в отставку с должности министра образования, то совершит патриотический поступок (Атсыз 1 апреля 1944: 1-6).

В ответ на эти письма Министерство образования отстранило Нихаля Атсыза от должности преподавателя в частном лицее Боазичи. Кроме того, постановлением правительства был закрыт журнал «Орхун» (Мюфтюоглу 1974:42).

Сабахаттин Али, которого Нихаль Атсыз упомянул во второй статье и назвал «врагом нации», подал на него в суд за оскорбление чести и достоинства. По мнению авторов Даренделиоглу (1968:116) и Мюфтюоглу (1974:43), Сабахаттин Али подал в суд на Нихаля Атсыза по побуждению со стороны министра образования Хасана Али Юджеля и главного редактора газеты «Улус» Фалиха Рыфкы Атая. Кроме того, юрисконсульт газеты «Улус» выступил адвокатом Сабахаттина Али на этом процессе.

На первом слушании процесса Сабахаттина Али-Нихаля Атсыза, которое прошло 26 апреля 1944 года, зал судебных заседаний был забит толпой, которая пришла поддержать Нихаля Атсыза, и судебная коллегия была вынуждена заходить в зал через окно. Заседания не произошло по причине толпы и давки; оно было перенесено на вторую половину дня (Дарнеделиоглу 1968:116).

Начиная с первого слушания по делу стало ясно, что судебный процесс между Нихалем Атсызом и Сабахаттином Али вышел за рамки иска по защите чести и достоинства и превратился в политический судебный процесс противостояния расизма и коммунизма. Турецкое общественное мнение того времени смотрело на Нихаля Атсыза и на Сабахаттина Али как на представителей правого и левого политического движений. Атсыза считали расистом-националистом, а Сабахаттина Али – человеком, симпатизирующим большевикам. Открытые письма Атсыза вновь спровоцировали вражду между двумя противоборствующими группами, которые с давних времен выказывали политическую ненависть друг к другу (Оздоган 2002:97-98). Адвокат Нихаля Атсыза на первом же состоявшемся слушании 26 апреля открыто заявил, что данное судебное разбирательство не является простым иском по защите чести и достоинства, что это процесс, в котором столкнутся две религии – национализм и коммунизм (4).

В день первого судебного заседания всем газетам были разосланы указания из Главного управления по делам печати и массовых коммуникаций за подписью начальника управления: «Всем газетам предписывается не делать комментариев относительно судебного разбирательства между Нихалем Атсызом и Сабахаттином Али, не писать по этому поводу заметок, а новостные статьи, извещающие о стадиях судебного разбирательства, публиковать строго в конце издания; относительно публикации сведений о следующих заседаниях поступят дальнейшие указания» - (Кабаджалы 1987: 20-21).

О первом заседании процесса газета «Вакит» написала под таким заголовком: «Вчера в Анкаре начался процесс Сабахаддина-Али – Нихаля Атсыза» (27 апреля 1944). В газетной статье сообщалось о ходе заседания, но никаких замечаний или выводов о процессе не содержалось. В похожей форме о процессе было написано в газете «Тан» под заголовком «Начался процесс против Адсыза» (27 апреля 1944). В газете «Танин» статья «Журнал «Орхун»» (27 апреля 1944 года), в газете «Джумхурийет» «Судебный процесс, начавшийся из-за открытого письма», в газете «Акшам» «Начался процесс Сабахаддина Али – Нихаля Атсыза» (27 апреля 1944).

В газете «Улус» про начало разбирательства не стали ничего писать вообще, а два дня спустя коснулись этого вопроса косвенно. Главный редактор Фалих Рыфкы Атай в своей колонке 29 апреля сопоставил процесс Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза с противопоставлением «расизм – коммунизм», которое вышло на повестку дня, и написал, что в Турции обеим идеологиям места нет:

«В этой стране существует только одна нация. Ее называют турецкой нацией. Этим режимом правит только один закон. Этот закон именуется Конституцией. В этой стране нет ни исторических, ни политических и ни социальных катаклизмов, какие породили немецкий расизм; нет даже классовой борьбы, разделяющей демократическое общество на правых и левых. Конституционные принципы Турции создали порядок, который нас объединяет, устраняет наши различия и возвышает. Всякая разделяющая, разобщающая, унижающая народ идеология является подделкой, выдуманной с целью подражания всему чужому, наигранной и чуждой этой стране и этому народу» (Фалих Рыфкы Атай, «Время, в которое мы живем», Улус, 29 апреля 1944 года).

В выпуске газеты «Танин» от 30 апреля уже писали о статье Фалиха Рыфкы Атая, опубликованной 29 апреля в «Улусе». Статья назвалась «Правые и левые течения». О статье Атая писали следующее: «Посвятив сегодняшнюю колонку правым и левым политическим течениям нашей страны, Фалих Рыфкы Атай написал, что в нашей стране нет ни исторических, ни политических и ни социальных катаклизмов, какие породили немецкий расизм; нет даже классовой борьбы, разделяющей демократическое общество на правых и левых, и поэтому нам не угрожает никакая опасность, а если таковая все же появится, то Великое Национальное Собрание Турции прекрасно знает, как защитить страну и как заставить всех следовать за собой», а дальше пересказали всю статью Атая цитатами из его статьи. («Танин», «Правые и левые течения», 30 апреля 1944).

Газета «Танин» предпочла не выпускать собственную статью, а перепечатать статью Фалиха Рыфкы Атая по причине вышеупомянутого распоряжения Главного управления по делам печати и массовых коммуникаций о запрете публикаций любых новостей, статей и заметок по процессу. Откровенно говоря, не только «Танин», но и другие турецкие газеты того времени пошли по такому же пути полной либо частичной публикации статьи Атая. Ведь Фалих Рыфкы Атай, который тогда был главным редактором газеты «Улус», главного печатного органа единственной партии власти, Народно-республиканской партии, в то же время был депутатом Великого Национального Собрания Турции от этой партии. Таким образом статьи Фалиха Рыфкы Атая отражали мнение правительства и перепечатывать либо пересказывать его статьи не могло считаться нарушением законодательства.

Следующее слушание провели 3 мая 1944 года. Толпа, которая пришла на это второе заседание, чтобы поддержать Атсыза, начала в зале суда аплодировать и скандировать «Долой коммунистов!». Овации продолжились и на улице, где тоже собралась толпа, а затем началось шествие от здания суда до площади Улус. На площади Улус были произнесены речи против коммунизма, а затем манифестанты, пропев «Марш Независимости», направилась к канцелярии премьер-министра, где прозвучали овации в честь премьер-министра Шюкрю Сараджоглу. После этого участники процессии вновь направились к зданию суда. Во время процессии толпа жгла книги Сабахаттина Али, также произошли столкновения участников шествия с полицией, некоторые участники шествия были арестованы. Многие манифестанты пытались препятствовать полиции, распевая «Марш Независимости», многим участникам шествия удалось скрыться (5). (Даренделиоглу 1968: 117 – 118; Гологлу 1974: 248; Сюлькер 1968: 22).

Манифестации и все, что им сопутствовало 3 мая, не попало в газеты. Газеты «Танин», «Вакит», «Джумхурийет» и «Акшам» опубликовали заметки относительно судебных заседаний, прошедших 3 мая, однако ни одна из газет не написала о сопутствовавших событиях («Танин», «Процесс Нихаля Атсыза и С.Али», 4 мая 1944; «Вакит» «Процесс Сабахаттина Али», 5 мая 1944; «Джумхурийет» «Процесс Сабахаддина Али – Нихаля Адсыза», 4 мая 1944; «Акшам» «Процесс Сабахаддина Али – Нихаля Адсыза», 4 мая 1944).

Газета «Улус» 7 мая первая открыто написала о процессе Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза и о событиях 3 мая. Главный редактор Фалих Рыфкы Атай в статье под названием «Мы позволим угрожать порядку!» написал: «Все знают обстоятельства этого дела: один учитель, которые живет в Стамбуле, оскорбил другого учителя, который живет в Анкаре, словами «Предатель родины!». Оскорбленный гражданин направился в суд в поисках справедливости. Судя по тому, что показало полицейское расследование, несколько провокаторов, обманув горстку молодых людей, устроили в зале суда и на улице хорошо организованную манифестацию и намеревались устрашить истца и оказать воздействие на судью, судебную коллегию и Правительство. Виновных уже допрашивают, а тех, кого обманули, уже отпустили. Вот и все, что произошло!». Вот такими простыми словами он описал события 3 мая, словно рядовой случай, когда несколько провокаторов обманули горстку молодых людей (6). Атай назвал этих провокаторов простыми подражателями румынской Железной гвардии (7), которая, по его словам, стала главной катастрофой в национальной истории Румынии, и особо подчеркнул, что в манифестациях приняли участие обманутые молодые люди. Также Атай написал о том, что подобные деяния никогда не увенчаются успехом: «Республика создала в Турции режим свободомыслия и свободной совести; этот режим может продолжать свое существование, защищаясь от нападок анархистских течений, которые привнесены в нашу страну извне. Сразу следует сказать, что государство никогда не подвергалось и не подвергнется никакой анархистской угрозе из-за скандала, устроенного горсткой провокаторов». (Фалих Рыфкы Атай, «Мы не позволим угрожать порядку!», «Улус», 7 мая 1944). Эту статью Фалиха Рыфкы Атая в тот же день перепечатали другие газеты. «Тан» перепечатала статью Атая под заголовком «Статья из «Улуса»» (7 мая 1944), «Вакит» - под заголовком «Одна важная статья из «Улуса»» (7 мая 1944), «Джумхурийет» - под заголовком «Враги порядка» (7 мая 1944). «Танин» и «Акшам» перепечатали статью Атая, употребив заголовок, взятый из «Улуса» «Мы не позволим угрожать порядку!» (7 мая 1944). Как можно увидеть, турецкая пресса, которая поначалу вела себя так, будто 3 мая ничего особенного не произошло, начала писать о событиях только после того, как о них написала главная правительственная газета «Улус» и в тех же выражениях, которые употреблялись в статье из газеты «Улус».

В самом судебном разбирательстве произошли интересные перемены. Адвокат Нихаля Атсыза, Хамид Шевкет Индже, 7 мая 1944 года внезапно объявил, что выходит из процесса и отказывается представлять в суде Атсыза. Индже написал в газету «Улус» письмо, в котором сообщил, что решение было принято после того, как он по совету некоторых своих друзей прочитал старую новеллу подзащитного Атсыза под названием «Ночь льстецов» и увидел, что в этом тексте автор насмехается над Ататюрком, унижает его. Кроме того, адвокат пояснил, что понял, что Атсыз не является турецким националистом, что Атсыз ввел его в заблуждение и хотел использовать для достижения расистских и пантюркистских целей, так что, вняв голосу совести, Индже принял решение отказаться от защиты Нихаля Атсыза («Улус», «Хамит Шевкет Индже отказался защищать Нихаля Атсыза», 8 мая 1944).

Однако в первые дни процесса Хамит Шевкет Индже сделал заявление для прессы, в котором сказал: «Я турок из старинного рода [прим. переводчика: можно перевести еще как: Я турок из старинного очага. Имеется в виду турецкая националистическая организация «Турецкие очаги», основанная в 1912 г. в Стамбуле, в последние годы существования Османской империи, занималась пропагандой турецкого националистического наследия]. Слова Нихаля Атсыза – это мои слова, его судебный процесс – это мой процесс» (Гологлу 1974:248). То, что адвокат Индже в течение нескольких дней изменил свои высказывания и касательно Атсыза, и касательно процесса, и отказался от своего подзащитного, создает впечатление, что адвокат узнал об операции, которая в скором времени должна была начаться в отношении Атсыза и других пан-тюркистов, испугался и вышел из процесса, либо его заставили это сделать.

Главный редактор газеты «Улус» Фалих Рыфкы Атай в статье от 8 мая 1944 года снова написал о событиях 3 мая. В статье под заголовком «Почему мы настаиваем на этом» Атай повторил, что события 3 мая были простым нарушением правопорядка, и что он еще раз пишет на эту тему не потому, что считает произошедшее важным, а потому, что хочет предостеречь своих читателей от участия в таких интригах и мошенничестве; что хочет воспрепятствовать эксплуатации чистосердечной молодежи (8 мая 1944). В то же день статью Атая перепечатала «Джумхурийет» («Новая статья в «Улусе», 8 мая 1944») и «Акшам» («Сегодня в газете «Улус» опубликована новая статья относительно недавних событий, организованных провокаторами», 8 мая 1944).

9 мая главные редакторы всех газет, словно бы договорившись, в один голос, посвятили свои колонки манифестациям, сопровождавшим процесс Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза и противостоянию расизма – коммунизма. Общим в упомянутых статьях – как и в колонках Атая – было то, что события 3 мая в них изображались как простое, незаслуживающее внимания правонарушение; а те, кто принял участие в этих манифестациях, не имели расистских намерений, а были небольшой группой чистосердечных, введенных в заблуждение молодых людей. Все газеты, словно бы получив указания из одного адреса, принялись доказывать, что в Турции нет и быть не может никакой расистской идеологии, а также нет людей, которые бы следовали этой идеологии.

Главный редактор газеты «Акшам» Неджметтин Садак впервые написал об этом в колонке за 9 мая. Садак писал, что народ Анатолии, турецкая нация, не различает, кто правый, а кто - левак, и что эти политические разграничения чужды турецкому обществу; такие заразные взгляды как расизм, национализм, красный социализм, интернационализм, словно болезнь, с легкостью селятся на слабой почве, с легкостью прорастают в слабой, безбожной, пустой душе, писал он. По мнению автора в прошедших уличных беспорядках можно видеть именно такого рода кризис. Садак назвал участников этих беспорядков «беспутными мальчишками», а завершил свою колонку следующими словами: «Турецкая нация, которая не знает, кто такие правые, а кто такие – левые, оттаскает за уши этого большого непослушного ребенка, который только открыл для себя всех этих правых, всех этих левых» (Неджметтин Садак, «Без пяти двенадцать», «Акшам», 9 мая 1944).

Главный редактор газеты «Вакит» Асым Ус в своей колонке от 9 мая написал о расизме. В основном в своей статье он об уличных процессиях, сопровождавших процесс Нихаля Атсыза – Сабахаттина Али, но жаловался не на право-расистские движения, а на левацкие движения и высказывал соображение, что в Турции не может быть предпочтений крайностям вроде правых и левых. Автор обозначил, что все произошедшее – неважно, а тех, кто принимал участие в шествии, назвал «некоторая часть молодежи, которая, как я уверен, всем сердцем привязана к кемализму». Как и другие авторы, Ус утверждал, что молодежь, принявшая участие в демонстрациях, была обманута врагами правопорядка под видом национализма. Асым Ус, сделав в своей статье отсылки на статью Фалиха Рыфкы Атая, написал в его поддержку: «Нельзя закрывать глаза на деятельность тех, кто хочет сбить с пути истинного турецкую молодежь или турецкое общественное мнение, ведь ради собственных ненасытных желаний они используют нашу конституцию и наши национальные реликвии», и подчеркнул, что общество не даст позволения развить ни правое, ни левое движение (Асым Ус, «Правая и левая крайность под маской патриотизма», «Вакит», 9 мая 1944).

Хюсейн Джахит Ялчын из газеты «Танин» также посвятил свою статью от 9 мая 1944 года уличным манифестациям вокруг процесса Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза. Обращает на себя внимание то, что, хотя в газете не было ни одной новостной заметки о произошедших событиях, главный редактор Ялчын напрямую пишет именно об этом. В упомянутой статье автор говорит о том, что произошедшее в Анкаре было результатом обмана и заранее разработанного плана. Можно принять, писал он, что в рамках свободомыслия, которое практикуется в стране, возможна пропаганда и фашизма, и коммунизма, однако в случае перехода к действиям полиция все равно выполнит свой долг. Как бы фашизм ни прикрывался пантюркизмом или национализмом, как бы ни скрывал свое истинное лицо, в своей основе он состоит из притеснений и деспотизма, писал Ялчын. «Всякий раз, когда я думаю, что сегодня молодой турок может стать сторонником фашизма, у меня волосы встают дыбом», - писал он. (Хюсейн Джахит Ялчын, «Об одном движении, которое хотело бы заполучить себе молодежь», «Танин», 9 мая 1944).

Главный редактор «Джумхурийет» Надир Нади не пишет напрямую о произошедших событиях, но напоминает о том, что границы национализма, который является одним из шести столпов Народно-Республиканской партии, начинаются в одном конце наше страны, а заканчиваются в другом ее конце (Надир Нади «Наша реальность, наши идеалы!», «Джумхурийет», 9 мая 1944).

В своей статье под названием «Расизм и Пантюркизм» от 9 мая в газете «Улус» Фалих Рыфкы Атай пишет, что расизм – это беда, специально спланированная для того, чтобы поглотить, уничтожить Турцию изнутри, и продолжает такими словами: «Расизм и пантюркизм – это противоположность тех принципов, которые заложены конституцией. Расист и пан-тюркист не может быть членом Народно-республиканской партии. Расисты и пан-тюркисты – угроза национальному единству и безопасности Турции. Мы же, – туркисты, – сторонники Турции и ее независимости». (Фалих Рыфкы Атай «Расизм и пантюркизм»), 9 мая 1944). В тот же день статью Атая перепечатали еще несколько национальных газет («Тан» «Статья в «Улусе»», 9 мая 1944; «Танин» «Сказка расизма», 9 мая 1944; «Вакит» «Расизм и пантюркизм» 9 мая 1944; «Джумхурийет» «Враг национального единства: расист и пан-тюркист», 9 мая 1944).

Последнее заседание процесса Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза прошло 9 мая 1944 года. Нихаль Атсыз был признан виновным и приговорен к 4 месяцам тюремного заключения и штрафу в 66 лир, однако исполнение приговора было отложено.

1. ПРОЦЕСС РАСИСТОВ-ТУРАНИСТОВ

Хотя процесс Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза и Процесс расистов-туранистов выглядят на первый взгляд двумя независимыми судебными разбирательствами, Процесс расистов-туранистов начался параллельно процессу Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза. И хотя исполнение приговора Нихаля Атсыза, который он получил по обвинению в оскорблении чести и достоинства Сабахаттина Али, было отсрочено, из-за событий 3 мая был начат новый процесс, направленный против пан-тюркистов и, прежде всего, против Нихаля Атсыза.

1. Задержания и аресты

Нихаль Атсыз, суд по которому был завершен 9 мая, планировал на следующий день вернуться из Анкары в Стамбул, но был арестован у себя в анкарском отеле. За арестом Атсыза последовали и другие. Были произведены обыски в домах людей, на которых возложили ответственность за события 3 мая, а также в домах пан-тюркистов, а также многочисленные аресты. Среди задержанных были Неждет Санчар, Зеки Велиди Тоган, Реха Огуз Тюрккан, Хасан Ферит Джансевер, Нуруллах Барыман, Орхан Шаик Гёкяй, Хамза Сади Озбек и другие.

Во время этих событий национальные газеты продолжили публиковать материалы по теме расизма – пантюркизма. В статье Фалиха Рыфкы Атая в выпуске газеты «Улус» от 13 мая написано о том, что все попустительствовали движению пан-тюркистов: «Мы теперь поставили настоящий диагноз этому идеологическому движению, которому давали места в наших залах, о котором писали у себя в колонках: «Они немного правые, но что тут говорить – они ведь закоренелые националисты!», думали мы, симпатизировали им, когда они пользовались нашими средствами массовой информации и изданиями». Атай пишет о движении пан-тюркистов следующее: «Эта организация только и ждет удобного случая, чтобы захватить врасплох все, что хорошего существует в национальном вопросе; которая старается до основания разрушить конституционный порядок; которая старается установить фашистскую диктатуру и ради несбыточных фантазий сделать страну игрушкой в руках разного рода внешних авантюристов; организация, ветви и корни которой ни чем не отличаются от румынской Железной гвардии» (Фалих Рыфкы Атай, «Мы – единственный фронт, «Улус», 13 мая 1944».). В другой статье Атай пишет: «Турецкие турки, исходя из принципов конституции и Народно-республиканской партии – это националисты. Ни пан-тюркисты, ни расисты. Пантюркизм с точки зрения внешней политики и расизм, который является одной из главных опасностей для независимой Турции, не приведет ни к чему, кроме разделения единой и целостной Турции, кроме ее развала и уничтожения» и подчеркивает, что в Турции нет места расистским и пан-тюркистским взглядам. (Фалих Рыфки Атай, «Забота под видом закона», «Улус», 18 мая 1944).

Главный редактор газеты «Вакит» Асым Ус посвятил свою колонку в номере от 10 мая вопросу расизма – пантюркизма. Он написал, что подобно панисламизму, пантюркизм и туранизм умерли вместе с Османской империей, а туркизм, который существует в Турецкой Республике, вовсе не то, что пантюркизм. В своей статье Ус пишет о том, что Нихаль Атсыз, которого он именует «бедный учитель», стал жертвой собственного желания сделать карьеру в политике, выведя на повестку дня давно всеми позабытый пантюркизм, и ради своей страсти использовал молодых людей, которые еще только учатся (Асым Ус, «Путаница в эволюции идеи тюркизма», «Вакит», 10 мая 1944).

Главный редактор газеты «Акшам» Неджметтин Садак, упомянувший события у себя в статье от 16 мая, написал, что «в наше время нет места расизму, и что расизм является врагом демократии, то есть равенства прав и обязанностей». Садак написал, что имевшие место уличные беспорядки являются обычным событием, которое может случиться в любой момент; что их можно легко преодолеть силами правоохранительных органов и авторитетом государства, в целом описав все случившееся как простое нарушение. С другой стороны, по мнению автора по-настоящему удивительным и заслуживающим внимания является то, что среди образованной и просвещенной университетской молодежи такие отжившие взгляды являются приемлемыми и получают распространение. «В такой ситуации нашей главной обязанностью является создание препятствия для распространения таких идей», - написал Садак и завершил статью такой фразой: «Мы никогда не отдадим нашу страну ни оголтелому интернационализму, ни исламизму, ни пантюркизму. Нашим национальным идеалом является возвышение Турецкой Республики». (Неджметтин Садак «В эту эпоху нация и национальный характер не похож на чистокровную беговую лошадь», «Акшам», 16 мая 1944).

В статье от 17 мая Неджметтин Садак также затронул эту тему. Он пишет о том, что необходимо бодрствовать перед лицом угрозы таких идеологий как расизм, исламизм и пантюркизм, «которые принимают облик нашей религии и нации, стараются выдать себя на национальную идею, но на сама деле корни их произрастают извне, а также необходимо оберегать от этого всего молодежь». Автор пишет о том, что весь мир переживает кризис; что в настоящее время в душах и головах царит пустота, и что умы подвержены эпидемии; так что вредные идеологии, подобные расизму, пользуются этой пустотой (Неджметтин Садак, «Давайте защитим молодежь», «Акшам», 17 мая 1944).

Хюсейн Джахит Ялчын в статье на данную тему написал, что в Турции не существует национализма, который опирался бы на тюркизм и объяснил, что в республиканский период тюркизм стал обозначать только любовь к Родине и работу во имя ее блага и процветания; также он написал, что пантюркизм – это идеология, которая относится к временам Османской империи (Хюсейн Джахит Ялчын, «Наш тюркизм», «Танин», 18 мая 1044). В другой статье под названием «Движение «туранизм»» Ялчын написал, что идеал Великого Турана, который опирался на идею собрать под единым флагом и единым руководством всех тюрок, остался во времени последнего периода Османской империи, а с образованием Турецкой республики полностью исчез. Автор статьи объяснял, насколько бессмысленной и невозможной мечтой является такой идеал и добавлял, что провоцировать враждебность и дразнить соседей (подразумевая Советский Союз) пользы не принесет, и что на Ближнем Востоке самой главной выгодой для страны считается мир, спокойствие и стабильность.(Хюсейн Джахит Ялчын, «Движение туранизм», «Танин», 19 мая 1944).

Главный редактор газеты «Тан» Зекерия Сертель также в своей статье от 10 мая относительно расизма – пантюркизма, подобно Фалиху Рыфкы Атаю, уподобил движение расистов-пантюркистов, которое в последнее время вышло на повестку дня, румынской Железной гвардии. Автор сообщал о том ущербе, который причинила Румынии Железная Гвардия, обратил внимание на то, что нынешнее турецкое движение и румынское очень похожи и отметил, что из румынских событий необходимо извлечь урок. Сертель оценил пантюркизм как иностранную идеологию, пришедшую извне, и добавил, что эта идеология посредством обмана наивных и невежественных молодых людей может навлечь на страну несчастье. (М. Зекерия Сертель, «Наставление из недавней истории для турецкой молодежи», «Тан», 10 мая 1944).

18 мая было официально объявлено о том, что результате следственных действий после активных манифестаций, которые прошли в поддержку Атсыза во время судебного процесса Нихаля Атсыза – Сабахаттина Али от ряда лиц была получена информация, согласно которой силами Стамбульского военного командования в домах у подозреваемых по имени Нихаль Атсыз, Реха Огуз Тюрккан, Зеки Валиди и Хасан Ферит Джансевер были произведены обыски. В результате изучения документов, найденных во время обысков, было установлено, что: указанные лица вели и в последнее время расширили деятельность, целью которой было противоречащее Конституции установление режима расизма и пантюркизма; ради достижения данной противозаконной цели указанные лица вели специальную подготовку, в частности создали тайные объединения, организации и сопутствующие им органы пропаганды с тем, чтобы противостоять действующему правительству, опорочить истинно патриотическим чувства, которые испытывают граждане страны; кроме того, указанные лица разработали специальный шифр и пароли для поддержания тайной противозаконной коммуникации; в различных областях страны указанные лица вели систематическую агитационную деятельность среди учащихся образовательных учреждений с тем, чтобы, злоупотребив искренними чувствами любви к родине и патриотизма привлечь невинных молодых людей в свои ряды и таким образом достичь своих целей; данная деятельность противоречит Конституции и согласно Уголовному кодексу Турции является преступлением; по вышеперечисленным причинам указанные лица арестованы по решению суда для дальнейшего разбирательства. («Айын Тарихи», Май 1944: 21).

Это официальное судебное заключение, опубликованное Анатолийским агентством, было широкое освещено в исследуемых газетах ( «Улус» «Стало ясно, что недавние протесты – дело рук тайных общин», 19 мая 1944; «Танин» «Те, кто эксплуатирует турецкую молодежь» 19 мая 1944; «Тан» «Провокаторы вышли на площадь» 19 мая 1944; «Джумхурийет» «Тайное общество, обнаруженное в нашем городе» 19 мая 1944; «Вакит» «Организаторы тайного общества уже в суде» 19 мая 1944; «Акшам» «Выявлена тайная организация», 19 мая 1944).

На следующий день после публикации заключения Президент республики Исмет Инёню выступил с речью в честь Праздника 19 мая – Дня молодежи и спорта, и в своей речи уделил большое внимание нашей теме. Он говорил о том, что в Турции не может быть заговорщиков и провокаторов, следующих идеологии расизма и пантюркизма.

«Мы – любим турецкую нацию, но в нашей стране мы – враги принципов расизма… Пантюркисты нашли эффективный способ раз и навсегда поссорить турецкий народ со всеми соседями. Мы, конечно же, предпримем все возможные меры, какие только есть у Республики, чтобы не отдать судьбу турецкого народа в лживые руки таких бессовестных и несознательных пораженцев. Пусть пораженцы не думают, что мы не станем говорить открыто перед всем народом об их идеях, которые вводят в заблуждение детей и наивных граждан. Эти паникеры обманывались и еще не раз будут обманываться! Дорогие граждане! Вы можете быть уверены, что мы будем с силой сопротивляться этим новым мятежникам и не отдадим им нашу страну! («Айын Тарихи», Май 1944: 27 - 29).

Инёню в своей речи коснулся не только пантюркизма, но и внешней политики и, сказав: «После Освободительной войны Советы были нашими единственными друзьями», намекнул, что Советский Союз важен для Турции с внешнеполитической точки зрения. Иненю особо подчеркнул, что у Турции нет цели объединить всех тюрок, которые проживают за ее границами. «Совершенно ясно, что наша национальная политика очень далека от идей искать приключения за рубежом; самое важное заключается в том, что это не вынужденная политика, а это сознательная политика понимания и доверия». На самом деле этой речью Инёню обращался с одной стороны к турецкой молодежи, а с другой стороны к руководству Советского Союза (8).

В операции против пантюркистов общественное мнение направлял не столько циркуляр действующего правительства от 18 мая, который объявлял арестованных виновными еще до вынесения судом приговора, сколько речь Исмета Инёню от 19 мая (Оздоган 2002: 109). Ведь в речи от 19 мая Президент Инёню прямо объявил подозреваемых, вина которых была еще не определена судом, виновными. Такие же обвинительные тексты появились и на страницах газет того периода.

Фалих Рыфкы Атай в выспуске за 21 мая посвятил колонку главного редактора речи Исмета Инёню и выделил немало слов в поддержку Президента по вопросу расизма и пантюркизма (Фалих Рыфкы Атай, «Речь нашего Президента», «Улус», 21 мая 1944). Эта статья Атая была в тот же день опубликована в газетах «Вакит» и «Тан», где обсуждали некоторые фрагменты из нее («Вакит» «Речь Национального лидера развеяла тяжелые облака», 21 мая 1944; «Тан» «Статья нации», 21 мая 1944).

М. Зекерия Сертель также посвятил свою статью от 21 мая этому вопросу. Автор статьи приводил выдержки из речи Президента Исмета Инёню и выражал его словам свою поддержку. Он писал следующее: «Наш Президент Инёню, обратившись к молодежи под предлогом праздника 19 мая, словно квалифицированный врач, поставил диагноз нашему обществу, рассказал о трудностях и опасностях болезни и показал методы лечения». Сертель написал о том, что благодаря речи Президента Инёню была предана огласке деятельность организации расистов, на которую долгие годы смотрели сквозь пальцы, и которым удавалось скрывать свое истинное лицо. (М. Зекерия Сертель, «Об обращении Президента Инёню к нашей молодежи», «Тан», 21 мая 1944).

Речь Исмета Инёню была опубликована с заголовком «Вчерашняя речь нашего Президента» и в газете «Танин» от 19 мая. В предисловии к речи было написано: «Президент, похвалив молодежь, строго раскритиковал тех, кто старается сеять смуту под маской расизма и пантюркизма» («Танин», «Вчерашняя речь нашего Президента», 20 мая 1944). Кроме того, главный редактор газеты Хюсейн Джахит Ялчын в тот же день в своей колонке написал о речи Исмета Инёню. Он выразил восхищение словами Инёню и заметил, что Президент успокоил население и вселил в него уверенность следующими словами о расизме и туранизме:

«Благодаря словам нашего Лидера, действенным и проникшим в души, охватившие нашу страну нервозность и разочарование во времена беспрецедентного кризиса, в котором сейчас оказался весь мир, вызванные появлением расизма и пантюркизма, свидетелями чему мы стали, словно бы кто-то возжелал именно в этот момент подорвать успешные усилия, потраченные за последние пять лет на то, чтобы привести нашу родину к благополучию, растворились и исчезли. В этот момент стране необходимо было услышать именно его голос. Пока события, которые еще полностью не освещены и не осознаны, создают возможности для самообмана, национальный лидер своим наставлением вовремя успевает пресечь смуту и вражду, на которые так надеялись враги». (Хюсейн Джахит Яллчын, «Обращение лидера нации к молодежи», «Танин», 20 мая 1944).

Речь Президента Турции Исмета Инёню от 19 мая на следующий день заняла целую страницу в газете «Акшам». В начале статьи, озаглавленной «Историческая речь Исмета Инёню, обращенная к турецкой молодежи», была выведена фраза из речи Инёню, связанная с процессом расистов-туранистов: «Мы – любим турецкую нацию, но в нашей стране мы – враги принципов расизма… Пантюркизм – это вредное проявление» («Акшам», «Историческая речь Исмета Инёню, обращенная к турецкой молодежи», 20 мая 1944). В статье за 21 мая главный редактор Неджметтин Садак также коснулся этой речи. О речи президента Турции он писал хвалебно: «Последняя речь нашего президента, которую мы слышали и несколько раз с огромным удовольствием и пользой для себя перечитали, в эти трудные времена борьбы идеологий является самой прекрасной из всех, что мы слышали и читали где-либо на каком-либо языке, самой сильной, самой притягательной. Как самый действенный, самый запоминающийся урок, эту речь необходимо опубликовать везде, всеми средствами и заставить всех читать ее». Садак высказал поддержку словам Инёню относительно расизма и написал о том, что расизм – лучшее средство, чтобы сжечь Турцию изнутри, а пантюркизм – чтобы уничтожить ее снаружи (Неджметтин Садак, «Великий урок национального лидера Нации», «Акшам», 21 мая 1944).

Газета «Джумхурийет» также выпустила заметку о речи Исмета Инёню 19 мая и особо подчеркнула выражения Президента относительно расизма – пантюркизма. Уже в шапку статьи были помещены такие высказывания Инёню, как «Мы будем с силой сопротивляться новым мятежникам» и «Наша национальная политика далека от идей искать приключения за рубежом», а в тексте особый акцент был сделан на том, что проблема привлекла внимание президента Турции, что Турция не преследует целей пантюркистов, что у нее нет притязаний к территориям Советского Союза. («Джумхурийет», «Историческая речь лидера нации», 20 мая 1944).

В те дни, когда еще продолжались аресты в операции против расистов-пантюркистов, и когда дело еще не дошло до суда, национальные газеты уже в осуждающей манере вовсю писали обо всем, вынося категоричные суждения. Газета «Тан», известная своими левыми симпатиями, писала на эту тему постоянно и уделила ей немало внимания. Начиная с 21 мая, в газете была напечатана серия статей под заголовком «Их скрытые, по собственным словам, лица». В этой серии статей, целью которых было разоблачить «тайное лицо», скрытое под маской национализма у таких персон, как Нихаль Атсыз, Реха Огуз и Зеки Валиди, были напечатаны подробные сведения обо всех перечисленных лицах, а также были приведены цитаты с их высказываниями друг о друге. Кроме того, была опубликована программа по созданию государства Туран с центром в Турции, разработанная этими людьми. В первой статье из этой серии было написано следующее:

«Мы не хотим самостоятельно рассказывать, что хотели сделать эти мятежники. Сегодня источником для нас послужат их многочисленные журналы, книги, брошюры и другие издания, которые в разное время были закрыты, но появлялись вновь, сменив название, словно пресловутый Халит из Эйюба; издания, которые они – Нихаль Атсыз и Реха Огуз Тюрккан, – поставившие себе цель как можно скорее уничтожить свою Родину, – выпускали друг против друга; мы перепечатываем без изменений слова этих неблагодарных, нечистоплотных, трусливых голов друг о друге». («Тан», «Кто такой Нихаль Адсыз?» 21 мая 1944).

Один из разделов этой серии публикаций, озаглавленный «Реха Огуз рассказывает, кто такой Адсыз», посвящен тому, что Реха Огуз Тюрккан написал про своего близкого друга Нихаля Атсыза в брошюре под названием «Жажда мести». Описывая Атсыза, Тюрккан использует такие выражения, как «слабый, неуравновешенный, завистливый», и сообщает о том, что «в их кругу этого человека не очень любят» («Тан», «Реха Огуз рассказывает, кто такой Адсыз», 22 мая 1944). В третьей части этой серии публикаций, посвященной уже Реха Огузу Тюрккану, о нем самом написано следующее:

«Реха Огуз Тюрккан – настоящий пройдоха, любитель навести туман. Книги, брошюры, журналы и сборники, которые он издал до сегодняшнего дня, зарекомендовали его как подстрекателя и смутьяна номер один. Реха Огуз, который всегда хочет казаться важнее, чем он есть, и таким образом запудрить всем мозги, не стесняется лгать всегда, когда это необходимо» («Тан», «Что говорят про Реха Огуза Тюрккана?» 23 мая 1944).

Один из журналистов газеты «Тан», Рефик Халид Карай, в статье на данную тему, определил турецкий национализм как единство дел и идеалов всех граждан Турции, которые хотели бы, чтобы их страна стала самой передовой; которые приняли турецкую культуру и живут в ней, которые радуются во время турецких праздников; которые горюют во время турецкого траура; которые всей душой радуются радостям страны; которые хотят, чтобы Турция стала самой передовой. Относительно тех, кто был задержан в связи с последними событиями он написал следующее: «Те, кто хотел потопить нашу страну в крови, кто хотел обагрить ее кровью, обескровить ее и те, кто брался за непосильный труд закрыть дверь патриотизма перед лицом граждан Турции, скрыв расизм, сейчас сами стоят за закрывшейся дверью национального правосудия. Без сомнения, сегодня у тех, кто жаждал крови, у самих ни кровинки в лице не осталось». (Рефик Халид Карай, «Родина, которая будет обсукровлена и умыта кровью!», «Тан», 21 мая 1944).

Главный редактор газеты «Вакит» Асым Ус написал о том, что такие личности как Нихаль Атсыз, Реха Огуз Тюрккан, Зеки Валиди Тоган создали подпольную организацию с целью свергнуть действующий республиканский режим. Делая вид, что борются с коммунистической угрозой, они сумели ввести в заблуждение примерно с десяток школяров, но нацию им обмануть не удалось (Асым Ус «Сеть мятежников как подпольная пантюркистская община», «Вакит», 25 мая 1944). В другой статье Ус написал о том, что подпольщики под шарлатанским обликом пантюркизма пытались обманом навязать обществу националистические чувства. (Асым Ус, «Неужели убавилось число тех, кто говорит: «Как я счастлив, что – турок!» Или увеличилось?» «Вакит», 30 мая 1944).

Хюсейн Джахит Ялчын утверждал, что в пантюрксистком движении в Турции и в последних событиях не последнюю роль играла нацистская Германия. «Интересно, случайность ли то, что те, кто представляет идеал расизма, полностью подражают и даже внешним видом и поведением похожи на нацистов и даже копируют их движения?» Автор статьи также писал о том, что немцам удалось разбудить национальные страсти в тех странах, которыми они захотели завладеть, и когда эта цель становится определенной, они начинают следовать обычным приемам для привлечения сторонников, и уже применили такой рецепт во многих странах. (Хюсейн Джахит Ялчын, «Есть ли роль нацистов в расистских и пан-тюркистских подстрекательствах?», «Танин», 22 мая 1944).

1. Судебный процесс

Первое заседание по делу расистов-пантюркистов состоялось 7 сентября 1944 года, то есть спустя 3,5 месяца после арестов (9). После проведенных допросов и расследования было вынесено постановление о передаче под суд 23 нижеперечисленных лиц:

Зеки Валиди Тоган, Хасан Ферит Джансевер, Хюсейн Нихаль Атсыз, Алпарслан Тюркеш, Неждет Санчар, Фетхи Теветоглу, Орхан Шаик Гёкйяй, Реха Огуз Тюрккан (10), Хюсейн Намык Оркун, Саит Бильгич, М. Зеки Озгюр, Исмет Тюмтюрк, Хикмет Танйю, Хамза Саади Озбек, Музаффер Эриш, Джеббар Шенель, Нуруллах Барыман, Джихат Савашфер, Фазыл Хасарджыклы, О. Юсуф Кадыгиль, Фехиман Алтан, Джемаль Огуз Оджал, Саим Байрак.

Несмотря на то, что начатые в мае аресты были проведены в масштабах всей страны, все, кто был задержан, были перевезены в Стамбул, который тогда находился под военным командованием. Поэтому дело вел Первый стамбульский трибунал. На первом заседании 7 сентября военный прокурор Казым Алёч зачитал обвинительный акт, согласно которому подозреваемые, помимо преступлений, которые уже были опубликованы в правительственном бюллетене от 18 мая 1944 года, обвинялись в следующем:

работа в разрозненных подпольных группах с целью претворения в жизнь вредительской и вредной для государства идеологии, а также систематическая деятельность для достижения этой цели;

связь с целью государственной измены и организации переворота с зарубежными службами, направляющими с учетом собственных целей из-за рубежа такие подпольные организации против существующей власти и государства;

создание подпольных обществ с целью свержения правительства;

оскорбление власти (правительства и Великого Национального Собрания);

деятельность, противоречащая национальным интересам;

пропаганда, цель которой оскорбление патриотических чувств; пропаганда против основных государственных атрибутов, определенных Конституцией. (Оздоган 2002: 110 - 111).

Как видно, подозреваемых обвинили в создании подпольной организации с целью свержения правительства, точнее говоря, обвинили в подготовке переворота. По мнению Даренделиоглу (1968:51) то, что процесс свернул совершенно в иную сторону и что был представлен как попытка государственного переворота, произошло благодаря Министру Просвещения Хасану Али Юджелю, губернатору Анкары Невзату Тандогану, а также главному редактору газеты «Улус» Фалиху Рыфкы Атаю.

На заседании 2 февраля 1945 года военный прокурор Казым Алёч вновь в рамках процесса расистов-туранистов зачитал обвинительный акт о лицах: Нихаль Атсыз, Зеки Валиди Тоган, Реха Огуз Тюрккан, Джихад Савашер, Нуруллах Барыман и их товарищи. Репортаж с заседания был опубликован в газете «Акшам» под заголовком «Суд над расистами». В начале статьи приводятся фразы из обвинительного акта прокурора Алёча: «Данные лица, именующие себя туранистами, а фактически являющиеся расистами и пантюркистами, именуют прочих граждан, которые поддерживают действующую власть, «ататюркистами»». («Акшам», «Суд над расистами», 3 февраля 1945). О судебном заседании также написала газета «Танин», и в первой части статьи было написано: «Вчера виновным был зачитан обвинительный акт», таким образом, газета прямым текстом назвала обвиняемых виновными. Обвинительный акт, зачитанный прокурором Алёчем на суде, был помещен в газете на отдельную страницу («Танин», «Заседание по делу расистов», 3 февраля 1945). Новость также была напечатана в газетах «Улус», «Джумхурийет» и «Вакит», обвинительный акт был помещен без изменений (11). Все исследованные газеты использовали в своих текстах выражение «расисты», хотя на момент публикации вина подозреваемых еще не была доказана («Улус», «Процесс расистов на последней стадии», 3 февраля 1945; «Джумхурийет» «Наказания, которые потребовали для расистов», 3 февраля 1945; «Вакит», «Суд над расистами», 3 февраля 1945).

Суд завершился заседанием 29 марта 1945 года, из 23 подозреваемых 13 оправдали, а 10 получили различные наказания. В результате:

Нихаль Атсыз был приговорен к 4 годам 3 месяцам и 15 дням лишения свободы и 3-летней ссылке в Адану, пожизненный запрет вести общественную деятельность;

Зеки Валиди Тоган был приговорен к 10 годам лишения свободы и 4-летней ссылке в Адапазары, пожизненный запрет вести общественную деятельность;

Реха Огуз Тюрккан был приговорен к 5 годам 5 месяца лишения свободы и 2-летней ссылке в Диярбакыр, пожизненный запрет вести общественную деятельность;

Джихад Савашер был приговорен к 4 годам лишения свободы и 1,5-летней ссылке в Ушак, 4-летний запрет на ведение общественной деятельности;

Нуруллах Барыман был приговорен к 4 годам лишения свободы и 1,5-летней ссылке в Крышехир, 4-летний запрет на ведение общественной деятельности;

Недждет Санджар – 1 год и 2 месяца лишения свободы;

Алпарслан Тюркеш – 8 месяцев 10 дней лишения свободы;

Фетхи Теветоглу – 11 месяцев лишения свободы;

Джеббар Шенал и Джемаль Огуз Оджал – по 11 месяцев лишения свободы каждый.

Последнее заседание широко освещалось во всех газетах («Акшам», «Решение суда по расистам», 30 марта 1945; «Вакит» «По процессу расистов было принято решение», 30 марта 1945; «Танин» «Военный трибунал вынес решение по расистам», 30 марта 1945; «Улус», «По делу расистов вынесено решение», 30 марта 1945; «Джумхурийет», «Дело расистов окончено», 30 марта 1945; «Тан» «Вчера было принято решение по делу расистов», 30 марта 1945).

Примерно спустя семь месяцев после мартовского заседания, на котором был оглашен приговор, в деле расистов-туранистов наметилась перемена. 23 октября 1945 года Высший военный суд отменил приговор первого Стамбульского трибунала от 29 марта. Дело было отправлено на новое рассмотрение во второй Стамбульский трибунал, и все осужденные 26 октября 1945 года были оправданы.

Отмена Высшим военным судом приговора была опубликована в газете «Вакит» в статьях под названием «Отмена приговора по делу о подозреваемых расистах» (25 октября 1945) и «Подозреваемые в расизме» (26 октября 1045). В обеих статьях и в начале, и в основной части вместо слова «расисты» было употреблено выражение «подозреваемые в расизме» или просто «подозреваемые». Та же новость была перепечатана в газете «Танин» под названием «Расизм и подсудимые, обвиняемые в расизме и создании подпольного тайного общества», в ней сообщалось, что дело передано во Второй стамбульский трибунал и вновь будет там рассмотрено («Танин», «Расизм и подсудимые, обвиняемые в расизме и создании подпольного тайного общества», 25 октября 1945). Газета «Танин» так же, как и газета «Вакит», предпочла слово «подсудимые», то есть «подозреваемые». Газета «Джумхурийет» также опубликовала эти последние новости под заголовком «Расистов выпускают из тюрьмы» (26 октября 1945), а газеты «Улус» и «Акшам» ничего публиковать не стали.

Новое рассмотрение дела началось 26 августа 1946 года во втором Стамбульском трибунале, и 31 марта 1947 года завершилось полным оправдательным приговором для всех осужденных. Суд принял решение оправдать осужденных на том основании, что, хотя расизм и противоречит Конституции страны, в Турецком уголовном кодексе нет статьи, запрещающей расизм.

Газета «Улус», которая с самого начала судебного процесса писала о подозреваемых в довольно жесткой и обвиняющей манере, а сам процесс называла «процессом над расистами», а кроме того, сумела сформировать мнение среди других национальных газет и стать лидером суждений по этому вопросу, писала об этом новом судебном процессе как о «процессе над туранистами», а подозреваемых именовала «туранисты» («Улус», «Процесс над туранистами», 27 августа 1946; «Процесс над туранистами окончен», 1 апреля 1947). В похожей форме в газетах «Акшам» и «Вакит» были использованы более мягкие выражения, чем раньше, например, «туранисты», «подозреваемые» («Акшам» «Суд над туранистами», 27 августа 1946; «Вакит», «Суд над подозреваемыми в расизме», 27 августа 1946; «Вакит» «Подозреваемых в расизме оправдали», 1 апреля 1947).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ВЫВОДЫ

Процесс расистов-туранистов не только является политическим процессом, который сложился в контексте международной конъюнктуры того времени и турецкой внешней политики, но и еще юридическое производство, которое со многих точек зрения стояло на основе несправедливости и судебной бессистемности. Отношение турецкого правительства к пантюркистам в особых условиях Второй Мировой войны менялось в зависимости от наблюдения за военной ситуацией и внезапно складывающихся обстоятельств. В этом смысле процесс расистов-туранистов начался, развивался и завершился в векторе развития турецко-германских и турецко-советских отношений.

Ликвидация с начала 1944 года пантюркистского движения, которое пользовалось снисхождением у официальной идеологии и даже личной поддержкой со стороны правительства до конца 1943 года в связи с дружескими отношениями с Германией и ее победами в войне, может быть оценено с одной стороны как показной шаг, сделанный ради Союзников, чтобы показать, что дипломатические отношения с Германией разорваны, а с другой стороны как умный план, нацеленный на потепление турецко-советских отношений, охладевших, так как Турция не вступила в войну.

С точки зрения Беркеса (2005), процесс расистов-туранистов – это заговор, который Президент Исмет Иненю, человек невероятно умный, придумал, чтобы показать себя и свою партию вне движения пантюркизма. Несмотря на то, что движение пантюркизма развилось с помощью знаний и поддержки очень многих людей от фон Папена до Исмета Инёню, от Шюкрю Сарачоглу до Маршала Февзи Чакмака, все вышеупомянутые события были представлены как военный переворот, который планировали в недрах армии молодые офицеры вроде Алпарслана Тюркеша, но переворот не состоявшийся; пантюркистский заговор, направленный против правительства. А благодаря статьям в прессе, которая во время процесса в один голос проклинала всех подряд – от слишком правых до слишком левых – и Президент предпочел избавиться от всей копоти и грязи, оставшейся от нацистских времен.

С другой стороны, тот факт, что пантюркистское движение имело поддержку, но было зачищено, подобно тому, как его последователи были осуждены Стамбульским трибуналом, но его решение было отменено Высшим военным кассационным судом Турции и отправлено на рассмотрение в другой суд, а в 1947 году осужденные, наконец, были оправданы и реабилитированы, может быть расценено как проявление воздействия внешней политики на внутреннюю. В то же время операция зачистки пантюркистов, которая была проведена в 1944 году ради смягчения отношений с Советским союзом, полностью утратила свой смысл и назначение после того, как в июне 1945 года Советский Союз, приблизившись к восточным границам Турции, потребовал себе Карс и Ардахан, а также собственные военные базы в проливах, и советско-турецкие отношения дошли до полного разрыва. Параллельно этому процессу в турецкой политике и турецком обществе зрела антисоветская и антикоммунистическая риторика, и появилась довольное благоприятная среда для нового появления националистической риторики. С точки зрения Кочака (1997) так идеологическая программа с действиями, которая в 1944 году считалась преступлением, в новых условиях 1947 года перестала таковым считаться. Напротив, начиная с 1945-46 года ситуация вновь поменялась, и исходя из внешнеполитической конъюнктуры, которая складывалась параллельно внутренней, любой вид и любая степень национализма теперь считалась четким знаком официального дискурса и позиции.

В этом процессе пресса демонстрировала параллелизм с официальной идеологией в освещении тем и событий. Все газеты, исследованные в данной статье, начиная с главного печатного издания Народно-Республиканской партии газеты «Улус», с самого начала процесса между Сабахаттином Али и Кемалем Атсызом выказывали единодушие, которое выражалось в одинаковой тональности публикаций, общем настрое, таким образом, газеты поддерживали процесс. Турецкая пресса, которая в этом процессе проявила свое лицо благодаря публикациям главного редактора газеты «Улус» и депутата Великого Национального собрания Турции от Народно-Республиканской партии Фалиха Рыфкы Атая, в самом начале писала о процессе Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза как о простом иске о защите чести и достоинства, которому не следует придавать значения. Однако тот факт, что все без исключения газеты уделили этому процессу много внимания и полос, а также то, что Главное управление по делам печати и массовых коммуникаций установило запрет на освещение этого процесса, показывает, что ни правительство, ни пресса не воспринимала этот процесс как обычное дело о защите чести и достоинства; а наоборот воспринимало его как первый шаг грядущей операции против всех кругов пантюркистов, которая с Атсыза, по сути, и началась.

Газеты, которые похожим языком в общих выражениях представили и события 3 мая, изобразив их простыми уличными беспорядками, а принявших в них участие - «горсткой обманутых молодых людей», пытались доказать, что расизм и пантюркизм в Турции является не прижившейся, маргинальной идеологией. Все журналисты и газеты в один голос принялись проклинать расизм, но также они писали, что в Турции нет место не только расизму, но и любым левым течениям, вроде коммунизма, и часто повторяли, что правительство и государство не дают поблажек ни одной из этих идеологий. Эти публикации, которые, по сути, поддерживали политику равновесия, которой турецкое правительство придерживалось всю войну, писали, что в Турции не выживет ни немецкий фашизм, ни советский коммунизм, и на самом деле стремились подчеркнуть турецкий нейтралитет.

Опубликованное 18 мая 1944 года постановление было написано резким и обвинительным тоном относительно и арестов, и подозреваемых по делу пан-тюркистов, что попало и в речь Президента Исмета Инёню, и в статьи Фалиха Рыфкы Атая. Во всех статьях и новостях по теме подозреваемых называли «расисты» и «панюркисты», в чем содержалась негативная оценка, а также легкое оскорбление. Таким образом благодаря прессе пантюркистские круги не только были зачищены, но и в то же время лишены общественного уважения.

Вместе с этим тот факт, что в октябре 1945 года Высший военный кассационный суд отменил решение Стамбульского трибунала, и дело опять ушло на рассмотрение, демонстрирует перемены в политике, что отразилось и на прессе. После этого газеты сменили резкие безапелляционные выражения, такие как «расист», «процесс расистов», «виновные» на более мягкие, например «подозреваемые в расизме», «подсудимые», «процесс туранистов» и т.п.

ФИНАЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

1. Начиная со времен Османской империи понятие «туранизм» использовалось наряду с понятием «пантюркизм». Ландау определил «туранизм», «Туран», как конгломерат для пристанища всех народов, которые живут в степях Центральной Азии, как вымышленную землю, границы которой точно не определены. С его точки зрения «Туран» очень широкое понятие, которое включает в себя не только собственно тюрок, но и финно-угорские народы (венгров, финнов, эстонцев), а также включает и всех, кто попадает под определение «пантюркизма» (Ландау 1999: 10). «Туран» простирается от Ирана и севера Афганистана до Аральского моря и на востоке до границ китайского Туркестана, представляет все народы, которые живут на этой территории. В то же время «пантюркизм» означает только политическое и культурное объединение только тюркских народов (Оздоган 2002:28-29).
2. В указанный период в Турции выходило очень много пантюркистских журналов, таких как «Копуз», «Бозкурт», «Хамле», «Чинар», «Чынаралты», «Танрыдаг», «Тюрк амаджи», «Гёкбору», «Доу», «Тюрк юрду», «Орхун» и многие другие. В такой же манере было издано множество брошюр под названием «Ночь льстецов», «Красная угроза», «Красная деятельность», «Давайте раскроем глаза», «Давайте перестанем делать глупости», «Мы расплачиваемся» и т.д. Согласно Беркесу (2005: 274) таких изданий использовалась в целях пропаганды, чтобы поддерживать на должном уровне моральный дух, в случае если бы туранисты перешли к открытым политическим действиям.
3. После внезапной смерти 8 июля 1942 года Рефика Сайдама премьер-министром был назначен Шюкрою Сараджоглу, который 5 августа 1942 года зачитал программу своего кабинета в Великом Национальном собрании Турции и попросил у Меджлиса вотум доверия. В речи Сараджоглу звучали следующие слова: «Мы – турки, тюркисты и всегда будем тюркистами. Насколько тюркизм для нас – вопрос крови, настолько же, по меньшей мере, и вопрос совести и культуры. Мы, тюркисты, вовсе не исчезаем и не уменьшаемся, мы, тюркисты, прирастаем и прибавляемся и всегда будем работать в этом направлении». С этими словами он создал свое правительство и публично высказал свое отношение к пантюркизму (Протоколы заседаний Великого Национального собрания Турции 1942: 24-25).
4. Конфликт между Сабахаттином Али и Нихалем Атсыхом имел две плоскости. Первая, как говорилось выше, была идеологического свойства. Однако здесь имела место и личная ссора сторон из-за романа «Дьявол внутри нас», который Сабахаттин Али опубликовал в 1929 году. Атсыз утверждал, что некоторые герои романа были созданы Сабахатином Али с целью очернить некоторых националистов в Турции, и чтобы отплатить Сабахатину Али за это, он издал роман «Дьяволы среди нас» (Оздоган 2002:102-103).
5. События 3 мая, которые вошли в историю под названием «Анкарская манифестация» в последующие годы стали символизировать в пантюркистских и националистических кругах национальное сопротивление, считаться важной датой и отмечаться как «День тюркизма».
6. Очень многие источники свидетельствуют о том, что те, кого Атай называл «горстка людей», на самом деле насчитывали несколько тысяч человек.
7. Так как война еще продолжалась, а Турция продолжала дипломатические отношения с Германией, то Атай предпочел уподобить манифестантов 3 мая не нацистам, а румынской Железной Гвардии.
8. Согласно циркуляру, разосланному министром Хасаном Али Юджелем, всем образовательным организациям было предписано проходить и подробно разбирать речь Президента Турции Исмета Инёню, произнесенную 19 мая 1944 года, в первый день 1944 – 1945 учебного года в последних двух классах начальных школ; во всех классах средних школ, лицеев, педучилищ, техникумов и сельскохозяйственных институтов; во всех организациях высшей школы, а именно в высших технических учебных заведениях, университетах, технических и сельскохозяйственных учебных заведениях на всех первых вводных уроках или лекциях. Кроме того, согласно этому циркуляру, на уроках страноведения в начальных, средних и старших школах; на уроках социологии, истории и уроках истории освободительного движения в лицеях и равнозначных им учебных заведениях преподавание необходимо строить исходя из текста речи и изложенных в ней принципов, а также подробно анализировать ее по частям на занятиях. А в организациях высшего образования профессора, которые преподают этику, социологию и прочие связанные с жизнью общества дисциплины, а кроме того, «Историю турецкой революции» и «Историю становления Республики», должны писать брошюры сообразные с духом этой речи, писать их простым языком, чтобы понял простой народ, издавать их и направлять в Министерство образования (Даренделиоглу 1968: 73).
9. Согласно тому, что публиковали в мемуарах некоторые из арестованных, во время этого процесса к задержанным применялись различные пытки, и арестованные были вынуждены признаваться в приписываемых им преступлениях. К арестованным применялись различные методы пыток: например, содержание в камерах, которые называли могильными, которые находились на подвальном этаже Санасарян-хана [хан – здание средневекового постоялого двора], которое в то время использовалось стамбульским управлением госбезопасности, и в которых было скопище нечистот, плесени, сырости, насекомых и в целом вредные для здоровья условия; содержание без еды и питья; побои и фалака [пыточное орудие для наказания ударами по босым подошвам ног, традиционное для мусульманского Ближнего Востока], угрозы смертью, содержание в камерах под названием «гроб» и другие пытки (Даренделиоглу 1968: 74-98), Тюркеш 1972: 57 – 67; Тюрккан 2011: 143 – 146). Самой жестокой и действенной была пытка в камере «гроб». Причина такого названия заключалась в том, что камера вмещала в себя только одного взрослого человека и то вертикально. По воспоминаниям Тюрккана (2011: 143 - 146) в такой камере человека подвешивали за запястья в ручных кандалах к потолку, при этом ноги его не доставали до земли, а на расстоянии нескольких пядей от головы были приделаны 2-3 лампы накаливания, каждая по 2000 свечей, размером с уличный фонарь. Начальник полиции того времени, Халюк Пепе, подсмотрел такую технику пыток во время одной из поездок по нацистской Германии и решил применять ее в Турции.
10. Согласно утверждениям Гюзеля (1997: 34) Реха Огуз Тюрккан создал тайное общество под названием «Гурем» с целью вырвать с помощью оружия власть из рук лиц нетюркского происхождения, а на их место устроить правительство, состоящее из расистов и пантюркистов. Чтобы скрыть истинные цели этого общества, Тюрккан замаскировал его под «Клуб любителей чтения» и всю работу вел под прикрытием этого клуба. С другой стороны сам Реха Огуз Тюрккан (2011:101) соглашается с тем, что он ездил в Анкару для того, чтобы организовать манифестации для протеста против судебного процесса Сабахаттина Али – Нихаля Атсыза и 3 мая 1944 года сумел вывести на улицы примерно десять тысяч молодых людей в поддержку Нихаля Атсыза; однако он отрицает, что целью его был, как принято считать, захват власти: «У нас в любом случае не было сил, чтобы свергнуть правительство: горстка молодых идеалистов-студентов, школьных учителей, несколько профессоров. Да, мы собрали десять тысяч человек на манифестацию 3 мая, но большинство из них вышли на улицу из любопытства. Среди нас не было ни одного военного, который смог бы вселить в нас веру в победу переворота: Тюркеш был молодым лейтенантом, а еще примерно 4 из нас, кто был арестован, это выпускники университетов, офицеры запаса в военной форме.» (Тюрккан 2011:125).
11. Так как газета «Тан» была закрыта в период с 12 августа 1944 по 28 марта 1945 года Советом министров, газета «Тан» в нашем исследовании не фигурирует. Кроме того, после нападения и разграбления редакции, которое произошло 4 декабря 1945 года, выпуск газеты прекратился, и поэтому после этой даты в наше исследование она не включена.

ИСТОЧНИКИ

Атсыз Н. (1 марта 1944) Открытое письмо премьер-министру Шюкрю Сарачоглу, Орхун, № 15, 1 – 4.

Атсыз Н. (1 апреля 1944) Второе открытое письмо премьер-министру Шюкрю Сарачоглу, Орхун, 16, 1 – 6.

Айын Тарихи, выпуск 126, май 1944.

Беркес Н. (2005) Забытые годы. Стамбул, изд-во Илетишим.

Даренделиоглу И. (1968), Националистические движения Турции. Стамбул, изд-во Токер.

Глазнек И. (1976) Немецкая фашистская пропаганда в Турции. Анкара, изд-во Онур.

Гологлу М. (1974) Период национального лидера (1938 - 1945), Анкара, изд-во Калите.

Гёзайдын Н. (2002) Германофилы в турецкой прессе, Журнал истории и мысли, 2002/4 18-29.

Гювенир О.М. (1991) Турецкая пресса во второй мировой войне. Стамбул, изд-во Союза журналистов.

Гюзель М.Ш. (1997) Демократия турецкого разлива. Анкара, изд-во Дорук.

Кабаджалы А. (1987) Цензура времен Национального лидера. Журнал истории и общества, 38, 19-21.

Кочак Дж. (1997) Судебный процесс Онера – Юджеля. Журнал истории и общества, 166, 23 – 30.

Ландау Ж.М. (1999) Пантюркизм. Стамбул, изд-во Сармал.

Мюфтюоглу М. (1974) Кошмар в Чанкае (3 мая 1944), Стамбул, изд-во Ягмур.

Оздоган Г.Г. (2002) Туранизм в однопартийный период: от Турана до Бозкуртов (1931 - 1946). Стамбул, Илетишим.

Сюлькер К. (1968) Дело Сабахаттина Али. Стамбул, изд-во Ант.

Протоколы заседаний Великого Национального Собрания Турции (1942). Подшивка 6, том 27, тетрадь 2, 77. Запись от 05.08.1922. Издательство ВНСТ, Анкара.

Тюркеш А. (1972) 944 случая национализма. Стамбул, изд-во Кутлуг.

Тюрккан Р.О. (2011) Человек ищущий (Том 2). Стамбул, изд-во Позитив.