В Москве обсудили итоги XX съезда Компартии Китая

В Москве в посольстве КНР состоялась научная конференция, посвященная итогам XX съезда КПК, который проходил в Пекине с 16 по 22 октября. Вместе с послом Китая в России Чжан Ханьхуэем участие в пленарном заседании приняли руководители КПРФ и Общества российско-китайской дружбы.

Мероприятие важное и интересное прежде всего потому, что XX век связал наши страны общей судьбой; в ней было многое — от «железного» военно-политического союза 1950-х годов и совместного участия в вооруженной защите КНДР в условиях осуществлённой под флагом ООН американской агрессии до жесткой полемики и разрыва двух партий в 1960–1980-е годы и последующего «плавного» восстановления контактов. Современные отношения России и Китая, как неоднократно подчеркивалось с обеих сторон, — образец для мира, который проходит через беспрецедентную эпоху турбулентности, вызванную попытками коллективного Запада удержать ускользающее доминирование с позиций гегемонизма и диктата. В ситуации, когда наши страны подвергаются бесцеремонному давлению США, когда против них ведётся гибридная война, переходящая в горячую фазу полноценных военных конфликтов, сближение Москвы и Пекина демонстрирует миру долгожданную альтернативу. А с ней и возможность исторического выбора в том главном противоречии современности, с которым все мы сталкиваемся, между воинствующим глобализмом коллективного Запада, точнее его элит, и институтом национальной государственности, который глобализму противостоит. Сегодня он олицетворяется российско-китайской «осью» Большой Евразии, на которую с надеждой смотрят и к которой обращаются многие страны и народы, что ярко демонстрируется уникальными темпами расширения незападных международных объединений — ШОС и БРИКС.

Кроме объективных, существуют и субъективные факторы российско-китайского сближения. Председатель КНР Си Цзиньпин, вслед за основателем современной китайской государственности Мао Цзэдуном, неоднократно говорил о «залпах Октябрьской революции, которые принесли в Китай марксизм-ленинизм»; посол КНР Чжан Ханьхуэй не устает напоминать российской общественности, что своими современными успехами Китай во многом обязан нашей стране. «Когда пьешь воду, никогда не забывай, кто вырыл колодец», — эта его аллегория отвечает на многие вопросы о том, в каком русле развиваются сегодня двусторонние отношения. Нам, в современной России, китайский опыт ещё нужнее и полезней, ибо ни учиться никогда не поздно, ни забывать нельзя о том, где находились бы сегодня наш мир и наша страна, не будь в этом мире социалистического Китая. Сегодня упомянутая Большая Евразия — противовес Большой Атлантике, который сохраняет хрупкий баланс, удерживающий мир от падения в пропасть. Другая сторона нашего, российского, интереса к Китаю — важность как раз научного, концептуального осмысления происходящего, предполагающего заинтересованный диалог наших академических и экспертных сообществ, которые долгое время варились в собственном соку, оставаясь одновременно под определенным влиянием идей, утверждающих западноцентричную, однополярную картину мира. Сегодня, когда человечество вошло в стадию коренных, динамических изменений, это гуманитарное взаимодействие востребовано временем. И, наконец, не является секретом, что ход СВО в бывшей УССР раскрыл нам глаза на многие вещи, включая важность идеологического обеспечения модели развития, которая, как выясняется, также нуждается в серьезной корректировке. Сегодня российское общество находится в ожидании предстоящего послания президента Владимира Путина Федеральному Собранию; и эти вопросы для нас как никогда актуальны, ибо поставлены самой жизнью. По ряду экспертных оценок, послание ответит на многие из этих вопросов. И это дополнительно повышает интерес к внешнему опыту, который, как опыт народного Китая, близок нам исторически как никакой другой. Не забудем и того, что, помимо КНР, в мире по-прежнему сохраняются несколько социалистических государств — КНДР, Куба, Вьетнам, Лаос, правящие партии которых поддерживают ту борьбу, которую ведёт за своё будущее российский народ, и именно это обстоятельство безусловно должно повлиять и уже влияет и на наш собственный выбор, который, судя по всему, не за горами. Как гласит китайская пословица, «даже после самой темной ночи обязательно наступает утро».

В главном докладе, с которым на московской конференции выступил посол КНР Чжан Ханьхуэй, раскрыты ключевые слагаемые современного китайского опыта и его важности не только для прошлого, но и для будущего. В центр внимания руководитель дипломатического представительства КНР поставил вопрос партийного руководства национальным развитием, тесно связанного с выдвинутой Си Цзиньпином концепцией социализма с китайской спецификой в новую эпоху. В системе идеологических приоритетов КПК, закрепленной прошедшим съездом, она взаимодействует с другой концепцией — «китайской мечты», являющейся сокращением от «великого возрождения китайской нации». Подчеркнем, что национальное возрождение в Китае, следовательно, тесно связывается с социализмом, а его специфика отражает национальные особенности социалистического строительства. Важно подчеркнуть, что эта формулировка объективно является вкладом КПК в развитие современного марксизма, который кое-кому мешался так сильно, что его поторопились списать с исторических счетов.

Но поспешишь — людей насмешишь. «Китайская специфика» — частная формула национальной специфики, суть которой в том, что победа социализма складывается не на голом фундаменте «до основанья, а затем…», а путем соединения основных положений марксизма с национальными, если угодно, цивилизационными особенностями конкретной страны, которые выражены менталитетом её народа. А он, в свою очередь, формируется определяющим воздействием доминирующей религии. Если упростить, то правящая компартия тогда добивается успеха, когда адаптирует революционные постулаты к национальной почве, и именно этим большевики, в первую очередь ленинское руководство партии, отличались от меньшевизма, слепо следовавшего европейской догматике. В 1923 году В. И. Ленин в одной из своих последних работ («О нашей революции») прямо соединил марксизм с цивилизационным фактором, отметив, что революция в России обнаружила ряд принципиальных отличий от европейской схемы. И что чем дальше на Восток — тем такого «своеобразия» будет больше. И. В. Сталин в 1952 году на XIX съезде ВКП (б) — КПСС призвал компартии мира «поднять знамена демократии и национального освобождения, брошенные буржуазией», которая разменяла их на чистоган.

В русле именно этих заветов и двинулось в свое время развитие КПК, и китайским коммунистам очень повезло, что к назревшим реформам у них приступило первое поколение революционеров во главе с Дэн Сяопином. В отличие от СССР, где это при Хрущеве стало происходить путем реанимации меньшевизма и троцкизма, против чего, кстати, выступал Мао, предупреждавший советских лидеров о последствиях, вплоть до распада СССР и реставрации капитализма. С исторической точки зрения, формула «социализма с китайской спецификой» показывает, что китайские коммунисты оказались более твердыми и последовательными продолжателями ленинско-сталинской традиции, чем те, кто наследовал вождям Октября в СССР. Комментируя результаты социалистического строительства в Китае, посол Чжан Ханьхуэй обратил внимание только на одну цифру — масштабы роста ВВП страны при Си Цзиньпине: более чем вдвое — с 54 до 114 трлн юаней.

Второй важнейший вопрос, поднятый дипломатом, о «духе борьбы» КПК в «новую эпоху», также имеет отношение к практической реализации теоретических положений. Часто спрашивают, что это за «дух» такой и откуда в марксизме появились метафизические термины? Ну, во-первых, о наличии в этом учении мощной метафизической составляющей писал ещё «легальный марксист» Н. А. Бердяев. Во-вторых, и это главное, «дух борьбы» в прочтении XX съезда КПК — это синоним также прозвучавшего на нем призыва к «самореволюционному» самообновлению партии. Ещё Генри Киссинджер, следует отдать ему должное, в книге «О Китае» раскрыл его как «анти-застой», постоянное скачкообразное движение вперед от рубежа к рубежу, которое Мао применял для того, чтобы не дать партии «окуклиться» в успехах, заснуть, отстать и потерять ориентиры. Си Цзиньпин, когда говорит о «новом походе» в «новую эпоху», — а статус лидера определен прошедшим съездом как «ядро ЦК и партии в целом» — перекидывает мостик к Великому походу китайских коммунистов 1934–1936 годов. И следует согласиться с известным китаистом Юрием Тавровским в том, что при генсеке и председателе Си Китай достаточно быстро «краснеет», возвращаясь к… чему? Недоброжелатели употребят здесь штамп «маоизм», а мы скажем о теории «новой демократии» Мао, которая как раз и связала ленинскую мысль о «своеобразии» восточных революций с эпохой «зависимого капитализма». Эта теория, кстати, камня на камне не оставляет от меньшевистской апологетики буржуазно-демократических революций как необходимых этапов «вырастания социализма в капитализме». И опровергает их железобетонным тезисом, что в подобных странах такие революции не нужны, ибо они уже вовлечены в капитализм, и невозможны, ибо их не допустят неоколониальные метрополии.

Возразят, что проявлением «духа борьбы» можно считать и культурную революцию. Можно, но крайним вариантом, ограниченным узкими рамками особого исторического момента; таким же «духом», однако, служат и политика «реформ и открытости» Дэн Сяопина, и принадлежащие правлениям Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао концепции «трех представительств» и «научного управления». И с этой точки зрения теоретические построения Си Цзиньпина подтверждают актуальность интересной традиции КПК, у которой каждое десятилетие проходит под знаком определенной, отличной от других, концептуально воплощенной идеи. Это, как представляется, важная новаторская практика, как и бескомпромиссная борьба с коррупцией, которая и позволила КПК в последнее десятилетие свернуть с пути бывшей КПСС, избежав её судьбы.

Раскрывая содержание съездовского доклада, посол Чжан обратил внимание на место текущего момента на исторической шкале, соединяющей ретроспективу с перспективой. Отметив успешное прохождение первого рубежа «двух столетий» — выполнение планов строительства к вековому юбилею КПК (2021 г.) общества «среднего достатка», дипломат сосредоточился на достижении целей «второго столетия» КНР, к 2049 году, которые состоят в создании современного социалистического государства. В настоящее время Китай официально считает себя развивающейся страной, идущей по пути социалистического строительства. На этом пути съездом КПК предусмотрен промежуточный рубеж завершения «социалистической модернизации» (2035 г.), который и прокладывает вектор ко «второму столетию».

Что важно выделить по итогам обсуждения, в котором, помимо представителей КПРФ, приняло участие руководство научных институтов и структур, связанных с китайской и в целом восточной тематикой, причем далеко не только с идеологическим уклоном влево? «Национальная специфика» — алгоритм, который нельзя игнорировать при практической реализации любых идеологических разработок, ибо некритическое их использование приводит к катастрофе. Залог же успеха — в творческом применении любых инноваций с четким пониманием, расчетом и постоянным мониторингом того, как они работают. Что касается марксизма, то его огульным критикам следует напомнить характерное признание одного из западных ключевых кукловодов XX века Арнольда Тойнби — фактического директора Chatham House (организация, признанная в РФ нежелательной). «Советы превратили марксизм — западное учение — в антизападное оружие, более эффективное, чем атомная бомба», — написал он в 1948 году, когда это было написано, такое оружие у США уже было, а у СССР ещё отсутствовало. Как говорится, без комментариев.

Конференция, проведенная в посольстве КНР, в полной мере отвечающая своему научному статусу (ибо как учил Фридрих Энгельс, «с социализмом, с тех пор как он стал наукой, следует и обращаться как с наукой — изучать»), — не первое и, надеемся, не последнее такое мероприятие, которое самим фактом своего проведения ускоряет эрозию обанкротившегося западного мировосприятия. Для российской науки, общественности и патриотической части политикума, находящихся в процессе поиска ответов на непростые вопросы современности, это, безусловно, важно. Но главное — четко отдавать себе отчет, что у нас имеется и собственный опыт. Богатый, пусть и противоречивый, накопленный столетиями самостоятельного развития. За рамками суверенитета, формирующего магистральную преемственность эпох и поколений, будущего у нас нет, и это тоже доказано историческим опытом.