Прелюдия XX съезда КПК

В Пекине открылся крупнейший партийный форум современности — XX съезд КПК. Присутствуют 2 тыс. 296 делегатов (утверждены их мандаты), представляющие 4,9 млн первичных парторганизаций, в рядах которых насчитывается 96 млн членов партии. В первый день работы с политическим отчетом ЦК КПК выступает генеральный секретарь ЦК, председатель КНР и Центрального военного совета (ЦВС) Си Цзиньпин. Накануне под председательством партийно-государственного лидера прошло подготовительное заседание форума, на котором утвердили 22 члена мандатной комиссии и состав президиума в количестве 243 делегатов. Принята повестка дня съезда. Помимо доклада Си Цзиньпина с отчетом ЦК, она включает отчетный доклад Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (ЦКПД), с которым выступит ее председатель Чжао Лэцзы. А также доклад о поправках в Устав КПК, который до сведения делегатов доведет Ван Хунин, утвержденный в качестве ответственного секретаря XX съезда. В завершение съезда пройдут выборы нового состава ЦК, а также ЦКПД.

В канун открытия, наряду с организационными мероприятиями, в пекинском Доме народных собраний прошла крупная пресс-конференция официального представителя съезда Сунь Ели, на которой были раскрыты его основные вопросы. И понятно, что это безоговорочно системное мероприятие, встроенное в общую логику съездовской десятидневки, которое именно поэтому и привлекло такое большое внимание экспертов и СМИ. На первое место поставлен вопрос об изменениях в Уставе КПК, которые, по словам Сунь Ели, отразят новые концепции, идеи и стратегии государственного управления, а также опыт партии по управлению страной за время, прошедшее с XIX съезда (2017 г.). Было подчеркнуто, что в центре внимания — «осовременивание марксизма» в контексте его «китаизации». Здесь требуются разъяснения, ибо в оценках китайского социализма у нас существуют разночтения, во многом являющиеся продолжением давних противоречий между КПК и бывшей КПСС, инерцию которых подхватило постсоветское общественное сознание. Оппоненты — либералы, вслед за американскими критиками коммунизма — либо шельмуют социализм как таковой, обвиняя Компартию Китая в сохранении, на их взгляд, «отжившей догматики», либо вместе с радикальной частью постсоветских коммунистов спекулируют на «перерождении» КПК и якобы превращении Китая в «капиталистическое государство». Ни та, ни другая крайность неверны настолько, что выдают не действительность, а извращенно-идеологизированные представления о ней определенных радикальных, большей частью маргинальных точек зрения. Это, конечно, факт, что в КПСС не признавали «национальных особенностей» социализма в тех или иных странах. Хотя ясно, что происходило это на словах, а на деле сама концепция сначала победы революции, а затем строительства социализма «в отдельно взятой стране» на деле уже представляла собой национализацию коммунистической идеологии, ее адаптацию к национальным и цивилизационным особенностям страны пребывания. Как писал Николай Бердяев, «русский коммунизм есть с одной стороны явление мировое, а с другой — национальное». Не будет преувеличением утверждать, что идеологический кризис, в который впала поздняя КПСС, когда транслировавшиеся сверху идеи кардинально разошлись с жизнью, своей остротой упирался именно с недооценку национальных особенностей социалистического строительства, на которые, между прочим, В. И. Ленин указывал еще в январе 1923 года.

В этом смысле китайские коммунисты оказались куда более последовательными продолжателями ленинской и сталинской традиций, чем преемники советских вождей — основателей КПСС. Смысл «китаизации» марксистско-ленинского учения, от которого в КПК никогда не отказывались и делать этого не собираются, — в его постановке на национальную почву, чтобы социальное и экономическое развитие страны в русле социалистических идей справедливости соединялось, а не вступало в противоречие с национальными интересами. И если говорить откровенно, то уже ленинский этап развития марксизма с его теориями империализма и слабого звена, социалистической революции, государства диктатуры пролетариата являл собой очень существенный сдвиг в сторону национальной специфики от унифицированного европейского варианта марксистского учения, и именно благодаря этому победил в России. В КПСС, загнав себя в болото догматизма, просто не рискнули вслух выговорить то, о чем китайские коммунисты сказали прямо, расставив все точки над «i», а именно: что советский социализм со времен ленинского НЭПа не был универсальным, а представлял собой «марксизм с русской спецификой». Поэтому «китаизацию», о которой говорилось на всех предыдущих съездах КПК и будет сказано в итоговых решениях XX съезда, следует понимать как безусловный вклад Китая и его компартии в развитие не только своей страны, но и мирового марксизма. Особенно учитывая, что именно КПК сегодня не только сохранилась и сохранила власть, но и является наиболее успешной из мировых компартий, что привлекает к ее опыту внимание левых во всём мире.

В ответах на вопросы аккредитованных на съезде журналистов Сунь Ели подчеркнул, что изменения в Устав в части идеологии, которые периодически вносятся на съездах партии, в данном случае были предложены региональными и ведомственными парторганизациями, а также ветеранами КПК. Столь широкая внутрипартийная дискуссия потребовалась ввиду переломного характера современной ситуации. С одной стороны, всячески подчеркивается, что те перемены, что происходят на международной арене, беспрецедентные за последнее столетие, то есть, иначе говоря, сопоставимы с финалом Первой мировой войны, из пламени которой выросла Великая Октябрьская социалистическая революция в России. Именно этим, по словам Сунь Ели, объясняется уникальная популярность китайского опыта, выраженная объемом взаимодействия и внешних связей КПК. Отмечено, что тесные отношения партнерства и взаимодействия налажены с более чем шестью сотнями политических партий на всех континентах, а также с более чем тридцатью международными организациями. С другой стороны, в прошлом, 2021 году КПК и Китай в целом подвели итоги выполнения первой части плана, известного как «великое возрождение китайской нации». После нескольких десятилетий социалистического строительства констатировано, что к столетию создания ныне правящей партии стране удалось впервые в своей многотысячелетней истории изжить бедность и нищету, построить общество среднего достатка. (Возвращаясь к попыткам недругов Китая выставить его «капиталистической» страной, отметим, что сам этот факт, получивший, кстати, высочайшую оценку в ООН, как нельзя лучше свидетельствует в пользу социалистического, то есть социально справедливого характера происходящих в стране перемен).

Сейчас КПК перегруппировывает силы, направляя новые планы, которые Си Цзиньпин сформулировал как «новый поход» (по аналогии с Великим походом китайских коммунистов в 30-х гг. прошлого века), на осуществление к 2035 году социалистической модернизации. А к 2049 году, к столетию КНР, на превращение страны в развитую и передовую социалистическую державу мирового уровня. Опять-таки, можно спорить о том, к каким результатам приведет реализация этих планов в глобальном масштабе. Но нельзя не видеть, что и сегодня уже, не будь того Китая, который есть, мир был бы совсем другим. И очень похоже, что в условиях отсутствия противовеса Западу, созданного усилиями КПК и китайского народа, этот мир уже завершил бы весь цикл своего развития, рухнув в пропасть столь вожделенного Западу «конца истории». И именно благодаря Китаю и его противостоянию с Западом, которое не ограничивается экономикой, а включает образы и модели будущего, мир получает возможность выбора из вариантов будущего. И российско-китайское стратегическое взаимодействие, которое на глазах становится осью глобальной альтернативы гегемонии и диктату англосаксонского мира, базируется на прочном фундаменте не только мощи российских СЯС — стратегических ядерных сил, но и китайской экономики. У стран мира теперь имеется выбор, и приведенные на пресс-конференции Сунь Ели данные по динамике развития проекта «Пояса и пути», в который уже включены десятки стран и международных организаций, наглядно подтверждают прозвучавший тезис о Китае как «стабилизаторе и движущей силе роста глобальной экономики».

В ходе мероприятия прозвучало также, что Китай не навязывает США и Западу пресловутую «борьбу на уничтожение», а выступает за равноправное партнерство и взаимодействие в интересах всеобщего развития, которое КПК ассоциирует с идеологемой «единой судьбы человечества». Подчеркнуто, что в Китае «не верят в знаменитую «ловушку Фукидида», суть которой заключается в неизбежности конфронтации, включая военной, между старыми и новыми лидерами глобального развития, которые идут им на смену. «У КНР и США больше общих интересов, чем разногласий», — сомнительно, однако, что это посыл, который еще не раз прозвучит на самом съезде, будет воспринят Вашингтоном, который явно закусил удила и готов использовать остатки своего лидерства для сдерживания всех без исключения конкурентов. Главный из них, как следует из принятых в США в последнее время стратегических документов, — Китай. Но «тренируется» сегодня англосаксонский Запад на континентальной Европе, которая в ходе кризиса вокруг бывшей УССР последовательно превращается из «сада» (по выражению главного евродипломата Жозепа Борреля) в настоящие «джунгли», зону экономического и социального упадка и даже бедствия.

Поскольку именно современный европейский опыт наглядно показывает, что генеральной внешнеполитической линией англосаксонских неоколонизаторов является разорение и перенос в США производств из ведущих стран континентальной Европы, Пекин не может не тревожиться судьбой Тайваня. Усилиями Вашингтона мятежный остров превращается в своеобразный «анти-Китай», «непотопляемый авианосец» и технологический плацдарм против КНР. Отметив, что КНР оставляет за собой право на решение проблемы тайваньского сепаратизма в интересах объединения страны (а это предполагает сохранение существующего высокого уровня островного технологического развития), Сунь Ели на пресс-конференции подчеркнул, что приоритет отдается мирным формам объединения. Которые, добавим от себя, связываются с предстоящими через месяц местными выборами на острове. «Немирные средства, — отметил он, — представляют собой последний выбор при вынужденных обстоятельствах».

Ну и важнейшей темой пресс-конференции стала борьба с коррупцией, которая в КПК рассматривается с точки зрения единства партии и самоочищения ее рядов от лиц, которые компрометируют ее в глазах народа. Приведена и весьма впечатляющая статистика: за десять лет пребывания у власти Си Цзиньпина, начиная с XVIII съезда, при подготовке которого по высокопоставленным коррупционерам были нанесены первые мощные удары («дела» Бо Силая — Чжоу Юнкана и «новой банды четырех»), ответственность за коррупционное разложение понесли 4,43 млн членов партии, в абсолютном большинстве бывших, исключенных из КПК за поведение, несовместимое со званием коммуниста. Это именно та политика, на которую у КПК, в отличие от КПСС (проблемы обеих партий в свое время сильно походили друг на друга), хватило моральных сил и политической воли, и это крупнейшее, на наш взгляд, достижение нынешнего лидера, без преувеличения сыгравшего ведущую роль в получении партией исторического «второго дыхания».

Как будут дальше развиваться события на XX съезде КПК — увидим.