В рамках непродолжительного балканского турне президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 6 и 7 сентября посетил Сербию. В Белграде он провел переговоры со своим сербским коллегой Александром Вучичем. О причинах и итогах визита Эрдогана в Сербию ИА REGNUM рассказывает сотрудник Института европейских исследований (Белград) Срболюб Пеович.
Какая тема, по Вашему мнению, находилась в центре внимания переговоров президента Турции Реджепа Эрдогана с президентом Сербии Александром Вучичем? По информации сербских СМИ, двое лидеров встретились в том числе за закрытыми дверями, но на основании того, что общественность могла услышать во время их совместной пресс-конференции, кажется, что в центре внимания все-таки были экономические вопросы. Согласны ли Вы с такой оценкой?
Главный акцент во время последнего визита турецкого лидера в Сербию был именно на экономических вопросах. Турция в последние десять лет постоянно увеличивает товарооборот со странами так называемых Западных Балкан. Товарооборот с Сербией, которая является главным торговым партнером Турции в регионе, за последние десять лет увеличился с 300 млн до 1,77 млрд евро. Поэтому Анкара заинтересована в том, чтобы этот рост продолжился, вопреки тому, что происходит с турецкой лирой с 2017 года. Как мы видим, это не слишком влияет на товарооборот.
Что касается политической составляющей, то Турция здесь выступает в роли своеобразной региональной силы. Я прежде всего имею в виду вопросы внутренней стабильности Боснии и Герцеговины. Эрдоган уже ряд лет ведет персональную дипломатию по отношению к членам Президиума БиГ и является своего рода гарантом стабильности. Поэтому лидер сербов в Боснии и Герцеговине Милорад Додик после встречи с Эрдоганом в Сараево заявил, что Турция, в отличие от Запада, не ставит сторонам никаких условий, которые они должны выполнить для того, чтобы она выступила посредником в поисках решений, важных для сохранения стабильности в БиГ.
Для Сербии эта политическая составляющая сегодня не настолько актуальна. Турция играла важную роль в сохранении стабильности в Рашской области (юг Сербии — ИА REGNUM) примерно десять лет назад, во время спора между местными лидерами мусульманской общины. Сегодня таких вопросов уже нет. Поэтому в Сербии акцент в любом случае был на экономике. Также для дипломатии Реджепа Эрдогана чрезвычайно важна личная дружба и сотрудничество с балканскими лидерами. В 2021 году Эрдоган был на свадьбе дочери лидера бошняков в БиГ Бакира Изетбеговича. В 2016 году Бакир Изетбегович и премьер-министр Албании Эди Рама были гостями на бракосочетании дочери Эрдогана. Недавнее балканское турне Эрдогана было организовано в том числе ради сохранения роли Турции как регионального игрока с одной стороны и ее президента как выдающегося регионального лидера с другой.
По словам Александра Вучича, во время его переговоров с Реджепом Тайипом Эрдоганом большое внимание было уделено вопросам энергетики. Какой Вы видите роль Турции в обеспечении энергетической стабильности Балкан в целом и Сербии в частности? Ветка газопровода «Турецкий поток», которая проходит через Сербию, достроена. Может ли Турция как посредник в снабжении региона российским газом сыграть на стороне России?
Будет ли данное обстоятельство иметь какой-то положительный эффект для России, зависит прежде всего от Евросоюза. Так как у Сербии нет общей сухопутной границы ни с Турцией, ни с Россией, трансфер газа зависит от воли ЕС. Об этом ранее говорил и Вучич. Но у Турции вне всякого сомнения есть роль посредника, и она не намерена от нее отказаться. Турция и сама является большим импортером российского газа — больше половины газа, потребляемого Турцией, поступает из России. Турция заинтересована в том, чтобы транзит газа по «Турецкому потоку» продолжился — это усиливает ее значимость в регионе, но в итоге всё зависит от дальнейшего поведения Евросоюза.
У Турции есть все предпосылки для того, чтобы стать своеобразным «проводником» в энергетическом обмене в регионе, так как через ее территорию проходят российские и азербайджанские, и иранские энергоносители. Кроме того, в контексте событий на территории б. УССР Турция занимает особое дипломатическое положение, и это тоже важно в данном вопросе.
После встречи с турецким коллегой президент Сербии заявил, что Сербия чрезвычайно заинтересована в закупке турецких беспилотных летательных аппаратов «Байрактар» и что она готова выделить на этот контракт почти в десять раз больше, чем изначально планировалось. Почему эти беспилотники так важны для Сербии?
Мне кажется, что «Байрактары» для Сербии важны прежде всего в широком дипломатическом смысле. Надо понимать, что эти беспилотники не только вид вооружения. Я уже упоминал свадьбу дочери Эрдогана в 2016 году. Она вышла замуж за Сельджука Байрактара, действующего владельца компании «Байрактар». Я думаю, что этот вопрос надо рассматривать и в этом контексте.
Беспилотники «Байрактар», несомненно, пользуются большим спросом в военной сфере. Но для Сербии здесь прежде всего важно утвердить хорошие отношения с Турцией. Также мне кажется, что президент Вучич пытается извлечь выгоду из того, что в последние годы во взаимоотношениях Турции с сепаратистским режимом в Приштине возникли определенные проблемы, вызванные двумя причинами. Первая — это поддержка, которую косовские албанцы оказали движению Гюлена. Вторая — то, что сепаратисты в Косово, так же, как и мусульмане в Боснии и Герцеговине, разрываются между симпатиями по отношению к Турции как к региональному игроку и верностью НАТО. Сербия старается сильнее привязать Турцию к себе. Но, несмотря на всё это, в обозримом будущем я не ожидаю возникновения региональных конфликтов с участием Сербии, в которых она могла бы использовать турецкие беспилотники.
Насколько Сербия в политическом смысле может рассчитывать на Турцию, имея в виду то, что Анкара по главному для Белграда вопросу — косовскому — все-таки на стороне косовских албанцев?
Это довольно сложный вопрос. В качестве главной характеристики турецкой дипломатии в последние 20 лет я выделил бы прагматичность. Турция меняет свой дипломатический курс в зависимости от своих реальных политических потребностей. Бесспорно, Турция среди первых признала сепаратистское Косово, она выступила за то, чтобы Босния и Герцеговина в 2010 году получила так называемую дорожную карту для присоединения к НАТО, до 2012-2013 годов Турция агитировала третьи страны признать сепаратистский режим в Приштине. Но Турция понимает, что Сербия является ее главным внешнеэкономическим партнером в регионе Западных Балкан, и поэтому в последние десять лет она старается взвешивать свою риторику по отношению к так называемой независимости Косово.
Между Сербией и Турцией существуют разногласия по некоторым ключевым вопросам. Но режим в Анкаре пытается вести прагматичную внешнюю политику, меняя ее курс в зависимости от потребностей. Я не сказал бы, что Белград и Анкара могут добиться полного согласия во внешней политике, но между ними есть пространство для сотрудничества.
В чëм стратегическая цель Турции на Балканах, если не считать абстрактного «повышения влияния»? В чëм цель Турции конкретно в Сербии?
Здесь нужно вернуться из сферы политики в сферу экономики. Мне кажется, что главная цель Турции — развитие торговых отношений. Турция имеет профицит во внешней торговле со всеми балканскими странами, но этот товарооборот относительно небольшой. Анкара пыталась «капитализировать» наследие Османской империи и свой авторитет среди мусульманского населения региона для того, чтобы усилить экономическое влияние. Но, как мы видим, это не дало слишком больших результатов. Германия все еще является главным экономическим партнером всех балканских стран. Турция пытается через разные гуманитарные организации, такие, как Турецкое агентство по сотрудничеству и координации (TİKA) или «Диянет» (Турецкое государственное учреждение по делам религий — ИА REGNUM), сильнее привязать местных мусульман к себе. В некоторых государствах это ей удается лучше, в некоторых хуже. В Болгарии турецкое влияние намного более выражено, чем в БиГ, так как в этой стране этнический турецкий фактор намного сильнее. В БиГ есть собственная традиция, от которой страна не желает просто так отказываться.
Как региональный игрок, который одновременно является и членом НАТО, и партнером по диалогу Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Турция хотела бы, чтобы балканские страны в политическом смысле были больше привязаны к ней, чем к западным союзникам.
Анкара также пыталась усилить свое политическое влияние через институт братских муниципалитетов — в Турции существует государственный орган, который координирует сотрудничество между братскими муниципалитетами в Турции и в других странах — в Болгарии, БиГ, Македонии… Но главная проблема для Турции то, что она одновременно действует на многих фронтах — на Балканах, в Центральной Азии, в Судане, Африканском Роге. У нее все-таки ограниченные ресурсы и постоянная смена приоритетов в политике мешает ей достичь каких-то конкретных целей на Балканах или в любом другом регионе.
Ранее в интервью ИА REGNUM вы говорили о том, что Балканы — это сфера влияния Турции, ЕС, России. Учитывая новую ситуацию вокруг специальной военной операции России на территории б. УССР, можно ли ожидать сдвигов в балансе сил между Россией и Турцией на Балканах?
Я не ожидаю сдвигов в балансе сил между этими двумя государствами. Турция является посредником в реализации соглашения по вывозу зерновых из акватории Черного моря. Здесь Эрдоган выступил в роли дипломата мирового уровня, что улучшило его имидж. Эрдогана теперь воспринимают как безупречного прагматика. Но я не вижу, что в долгосрочной перспективе может произойти перераспределение сфер влияния России и Турции на Балканах. Я вижу, что давление и роль Евросоюза в регионе усилится. Брюссель использует свое экономическое влияние на балканские государства, и по мере того, как ситуация в снабжении региона энергоносителями будет ухудшаться, Евросоюз будет иметь в руках все более мощный инструмент давления, с помощью которого он толкнет балканские страны в собственную сферу влияния.
Комментарии читателей (0):