Кого там коллективный Запад собрался «изолировать»? Сравнить количество международных встреч, которые провели на полях проходящего на индонезийском острове Бали саммита глав МИД стран «Большой двадцатки» руководители внешнеполитических ведомств России и Китая Сергей Лавров и Ван И, с активностью их западных коллег — и все встанет на свои места. Выяснится, что в изоляции скорее оказался сам Запад. Китайский министр наглядно это продемонстрировал. Встречи с европейскими коллегами у него прошли в последнюю очередь, уже после обсуждения текущих проблем с С. Лавровым, представителями целого ряда других стран, а также с госсекретарем США Энтони Блинкеном. Исключением «первой очереди» стала разве что глава французского МИД Катрин Колонна, которой Ван И уделил внимание вперед других европейцев. Почему так? Ответ простой: поделом! Реакция коллективного Запада на украинский кризис наглядно показала, что европейские сателлиты Вашингтона, как и ЕС в целом, стремительно утратили остатки субъектности. И превратились в марионеток вслед за европейскими СМИ, которые дружно перепечатывают друг у друга одни и те же оценки. А раз так, то и особой надобности в европейских министрах от дипломатии у китайской стороны нет. Зачем нужна копия в формате пересказа, если есть первоисточник — госсек США, поговорив с которым, можно все понять на всем Западе, ибо сказанное им тиражируется его европейскими коллегами с таким рвением, будто они подчиненные.
При этом Ван И демонстративно встретился с Блинкеном только после того, как обнародовал содержание своего выступления, чтобы подчеркнуть суверенитет Пекина. Пусть американская сторона говорит все, что ей заблагорассудится, но позиция Китая по всем основным вопросам глобальной повестки, включая волнующие Вашингтон, уже сформирована и к конъюнктурным колебаниям под влиянием тех или иных встреч не располагает. Так о чем же говорил на G20 шеф китайской дипломатии?
В одной части своего выступления Ван И сосредоточился на двух ключевых вопросах повестки саммита, обсуждению которых на нем уделено наибольшее количество времени. Один вопрос — восстановление и рост мировой экономики. Приоритетом он предложил по-прежнему рассматривать развитие; международное внимание, по мнению КНР, следует сосредоточить на укреплении мировой торговой системы, подавлении инфляции и поддержке стабильности глобальных цепочек поставок. Основными сферами, требующими широчайшего сотрудничества, остаются борьба с бедностью и пандемией, инфраструктурное и зеленое развитие, а также формирование «прозрачной и недискриминационной» торговой среды. Другой вопрос, поднятый Ван И явно на опережение, чтобы превентивно отбить неизбежную массированную атаку западных оппонентов, — Украина.
Китайский министр вновь, уже с данной высокой трибуны, повторил, что, с одной стороны, Пекин является сторонником переговоров, которые привели бы к прекращению огня и предотвратили эскалацию конфликта. Но, с другой стороны, вновь поставил вопрос, который стал камнем преткновения в отношениях России и Запада, — о «серьезном и всеобъемлющем диалоге» в целях построения «сбалансированной, эффективной и устойчивой архитектуры европейской безопасности». Именно эта вторая сторона вопроса в китайской позиции приводит Вашингтон в бешенство, в частности, вызвала недавнюю истерику американского посла в Китае Николаса Бернса, который обвинил власти Поднебесной в том, что они фактически находятся на стороне России и вместе с ней противостоят Западу. Забегая вперед, отметим, что и на встрече с Ван И госсек Блинкен эти измышления повторил, принявшись спекулировать на том, что Китай-де «не ведет себя нейтрально» и к тому же «усиливает российскую пропаганду».
Во многом американская нетерпимость к линии, которую проводят применительно к событиям на Украине руководство и дипломатия КНР, объясняется тем, что Пекин, с одной стороны, оппонирует США и продвигаемой ими фактической однополярности с «миром на правилах». А с другой, поддерживает интеграционные процессы в мировой экономике. Вот и сейчас, на Бали, Ван И в своем выступлении перед коллегами по «двадцатке» подчеркнул, что главный принцип международного партнерства — равноправие в обсуждении ключевых проблем всеми странами. «В мире есть только одна система, и это международная система, в центре которой находится ООН», — отметил китайский министр, указав, что из этого вытекает наличие в мире и только одного международного порядка, «основанного на международном праве» (а не «правилах», как трактуют американцы). Пекин устами министра еще раз напомнил, что сама «двадцатка» создавалась для продвижения многополярности в условиях совместного выхода из финансового кризиса. «Если ставить свою безопасность выше безопасности других стран и укреплять военные блоки, — упрекнул Ван И коллективный Запад, — то это только расколет международное сообщество, ослабив нашу защиту».
Еще один важный тезис выступления китайского министра на саммите — честность глобальной конкуренции, которая, как он намекнул, усилиями Запада в современных условиях превращается в «злонамеренную конфронтацию». Здесь следует пояснить, что сама постановка Китаем вопроса о равноправности партнерства в «двадцатке» отражает стремление Пекина именно к конкуренции, ибо Китай прекрасно понимает, что стратегическая инициатива у него, и США пусть медленно, зато уверенно отстают. Вашингтон тоже это понимает, причем еще при Дональде Трампе Пентагон обнародовал прогноз, что китайская экономика по основным параметрам превзойдет американскую уже к 2028 году, став первой в мире. Именно поэтому, по мнению США, китайцев нужно остановить, помешав их развитию. А сделать это можно только одним способом — вместо конкуренции навязать фактическую гибридную войну, что и происходит. Поэтому Пекин еще смягчает оценки американского поведения, хотя и постоянно напоминает, что Вашингтон намерен и изо всех сил старается «сдерживать» именно развитие Поднебесной, не давая ей обойти себя в основных параметрах государственной мощи.
Нужно ли пояснять, что именно страх США за последствия проигрываемой борьбы за лидерство побуждает их поддерживать конфронтацию. Здесь надо отметить, что между западным и китайским миропониманием существует ряд серьезных различий. Как подчеркивают специалисты-синологи, в отличие от Запада, мыслящего дилеммами («или — или»), мышление восточных народов, и прежде всего китайского, основано не на противопоставлении, а на сумме. То есть на уравнениях, в которых не два, а несколько заданных параметров, которые взаимодействуют, друг другу не мешая, но синергетическим путем умножая достигнутый результат. В этом — вся суть восточной культуры диалога, логика которой весьма далека от принципа «игры с нулевой суммой».
Но именно в эту «нулевую сумму» и привыкли играть на Западе, навязывая ее остальному миру за счет своего исчезающего доминирования. С учетом этого намного понятнее становится главная претензия, брошенная в ходе китайско-американских переговоров на Бали вашингтонским госсеком пекинскому министру. Блинкен «встревожен» продолжающимся «сближением» Москвы и Пекина именно потому, что суммирует российский и китайский потенциалы, одновременно встраивая их в привычную дилемму западно-восточного противостояния. Из-за этого — и такая горячая «ревность» США к позиции Китая в украинском вопросе, который США на министерской встрече, чтобы «ущучить» Россию, отчаянно навязывали в качестве «фишки» обсуждаемой повестки.
Обнародовав, что встреча с Ван И продолжалась около пяти часов, Блинкен фактически признал провал американской переговорной позиции. Ибо пять часов попыток склонить Китай к изменению своей позиции, и в «сухом остатке» — что?.. Всего лишь «я ему (главе МИД КНР) сказал то-то и то-то». Еще раз: не «мы решили», а «я сказал». Степень обескураженности такого американского комментария наглядно оттеняется информацией о состоявшемся, первом с октября прошлого года, разговоре Вашингтона и Пекина, поступившей от китайской стороны. По порядку. Во-первых, Ван И призвал собеседника «прекратить клеветать на Китай, нападать на его политическую систему и давать сигналы о поддержке независимости Тайваня». И поскольку Блинкен такие заверения дал, то американской стороне было заявлено, что она «должна уважать путь социализма с китайской спецификой, избранный китайским народом». Напомним. США каждый раз обещают, каждый раз заверяют в приверженности исполнению взятых на себя обязательств, в частности, признания принципа «одного Китая». И всякий раз потом в практических действиях явочным порядком обещания дезавуируют своими провокационными действиями, порождающими сомнения в искренности самих обещаний.
Но здесь нас интересует, что Блинкен не упорствовал, а «заверял». То есть вел переговоры отнюдь не с наступательных, а с оборонительных позиций. Во-вторых, Ван И предложил США все-таки закрыть тему холодной войны, отказавшись в отношениях двух стран от ее пережитков и менталитета. И потребовал отменить повышенные тарифы, введенные в торговле еще во времена Трампа. Как известно, нынешний президент Джо Байден кое-какие ограничения стал смягчать, но во-первых, далеко не все и очень избирательно, и во-вторых, дополнил китайско-американское противостояние геополитической сферой, то есть повысил его градус.
Иначе говоря, пятичасовой обмен мнениями, в ходе которого американская сторона явно собиралась взять китайских оппонентов переговорным измором, не принес США никаких продуктивных результатов. К конструктивным контактам Вашингтон не готов, а «гуманитарное словоблудие» в стиле «за все хорошее, против всего плохого» Пекин уже научился эффективно отбивать. В этом смысле обращает внимание содержание встречи Ван И с еще одним западным политиком — главой МИД Германии Анналеной Бербок. Стоило собеседнице заикнуться на тему прав человека, как со стороны китайского министра последовал ответ в том смысле, что у разных цивилизаций и правозащитные модели — тоже разные. И Китай решает эту проблему с точки зрения своих цивилизационных ценностей.
Что в «сухом остатке»? «Разведка боем», которую Запад собирался произвести на Бали, чтобы навязать российским и китайским оппонентам свой дискурс и овладеть инициативой, окончилась неудачей. Никаких преимуществ перед ноябрьским саммитом в формате глав государств и правительств у США и их сателлитов не получилось. К каким последствиям это может привести? Пока сложно сказать, ибо до ноября еще много воды утечет. И главное: пройдут XX съезд КПК и промежуточные выборы в США, а также более четко обозначатся конечные тенденции в российской военной операции на Украине. Но задел в противостоянии с США, которое приобретает длительный, инерционный характер, Китаю удалось сделать. России, кстати, тоже. Как и что будет дальше — увидим.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):