В прошлом году в Китае отметили сразу два юбилея. Первый: столетие КПК, правящей партии, пришедшей к власти в 1949 году по итогам победы в гражданской войне против гоминьдановских националистов. Второй юбилей: 110-я годовщина Синьхайской революции. С одной стороны, уничтожив монархию, она открыла путь общественным переменам. С другой, разрушив многовековую систему, на многие годы ввергла Китай в анархию и хаос, в котором страна фактически распалась на север и юг. На севере власть оказалась в руках региональных милитаристских режимов. Объединенные, если не вдаваться в подробности, Бэйянской кликой, милитаристы на протяжении десяти лет и после смерти основателя клики Юань Шикая, вплоть до 1926–1927 годов, контролировали северную часть страны.
Компартия Китая возникла в 1921 году, на фоне противостояния милитаристского Севера с республиканским Югом; с 1923 года благодаря влиянию Коминтерна и под руководством Сунь Ятсена сложился альянс коммунистов с Гоминьданом, просуществовавший до 1927 года. До апрельского переворота и резни коммунистов, которую устроил в Шанхае Чан Кайши, возглавивший Гоминьдан после смерти Сунь Ятсена. В состоявшемся в 1924 году первом съезде Гоминьдана, взявшем курс на союз с Советским Союзом, с Компартией Китая, а также на поддержку рабочих и крестьян, приняли участие и представители КПК. Девять членов Компартии, включая Мао Цзэдуна, вошли в состав Центрального исполнительного комитета (ЦИК) Гоминьдана; две партии создали первый объединенный фронт. Второй съезд Гоминьдана, проходивший весной 1926 года уже при Чан Кайши, сохранил над партией формальный контроль левых сил, хотя фактически она уже перешла в руки будущего диктатора, возглавлявшего Военную академию Вампу. Созданная при поддержке и помощи СССР, академия сыграла колоссальную роль в подготовке военных кадров, но она же послужила штабом фактического государственного переворота 1927 года. В июле 1926 года начался Северный поход Чан Кайши против милитаристов, завершившийся их разгромом. Фактически возглавлявший клику Чжан Сюэлян, сын «хозяина севера» Чжан Цзолиня, признал власть центра.
К 1928 году Чан Кайши, с одной стороны, объединил страну под своим контролем, с другой, после Шанхайской резни и на фоне разрыва Гоминьдана с КПК в Китае началась более чем двадцатилетняя гражданская война. Удар по организациям КПК был нанесен не только в Шанхае, где партия была создана и провела первый съезд. Репрессии обрушились на коммунистов в столичном тогда Нанкине, ряде провинциальных центров. Ответом стало основание целой группы советских районов, объединившихся в сентябре 1931 года в Китайскую советскую республику, которой управлял Совет народных комиссаров (СНК) во главе с Мао, а также Реввоенсовет (РВС) под руководством легендарного красного полководца Чжу Дэ. А ровно через неделю, 18 сентября, произошел так называемый Мукденский инцидент (по названию города Мукден, ныне Шэньян), с которого началась оккупация Маньчжурии войсками японской Квантунской армии. 1 марта 1932 года под японским протекторатом было провозглашено марионеточное государство Маньчжоу-Го.
Этот предельно краткий исторический экскурс подытожим двумя выводами. Первый: на момент японского вторжения в Маньчжурию Чан Кайши к полноценному сопротивлению был не готов — ни организационно, ни морально; дислоцированные в маньчжурском регионе китайские войска, запросив у центральных властей помощь, получили отказ. В большей мере, чем в борьбе с японской агрессией в Хэйлунцзяне, Ляонине, Цзилине и части Внутренней Монголии, китайский диктатор был заинтересован в противостоянии Красной армии Китая. За первые два года существования Китайской советской республики, официально провозглашенной 7 ноября 1931 года, освобожденные красные районы отбили четыре карательных наступления сил Чан Кайши. Несмотря на постоянную угрозу со стороны Гоминьдана, в апреле 1932 года советская республика объявила войну Японии, сделав первый шаг к будущему второму объединенному фронту, просуществовавшему с 1937 по 1945 годы.
И второй вывод: одновременно с японской оккупацией части территории Китая в стране развернулась гражданская война. Причем, инициатором военных действий стал именно чанкайшистский режим, сделавший все, чтобы не допустить совместных действий против Японии с коммунистами. В прошлогодней программной резолюции VI пленума ЦК КПК XIX созыва по основным достижениям и историческому опыту столетней борьбы партии цепь поражений от сил реакции связывается с правым оппортунистическим уклоном первого руководителя КПК Чэнь Дусю и левым оппортунизмом Ван Мина.
Пятый карательный поход против Центрального советского района, расположенного на границе провинций Цзянси и Фуцзянь в юго-восточной части страны вынудил КПК в 1934–1936 годах совершить грандиозную передислокацию, известную как Великий поход. Пройдя с боями около 10 тыс. км через юг и запад Китая, силы КПК обосновались в северной провинции Шэньси, где с 1937 года вместо Китайской советской республики появился Особый район с центром в Янъани. В ходе Великого похода в КПК был завершен важный этап внутренних процессов, осуществлена консолидация партии под руководством Мао Цзэдуна. Там же в 1945 году прошел исторический VII съезд КПК, предопределивший будущую победу над Гоминьданом и основание КНР. Именно вслед за завершением Великого похода произошел так называемый Сианьский инцидент — арест в декабре 1936 года Чан Кайши бывшими милитаристами, гоминьдановскими командармами Чжан Сюэляном и Ян Хучэном. Этот эпизод в российской историографии освещается скупо, между тем эта была целая продолжительность событий и переговоров, продолжавшаяся около трех недель и завершившаяся согласием диктатора на антияпонский союз с КПК, которого от него требовали. Активнейшее участие в этих событиях сыграл будущий бессменный премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай.
Прекращение, точнее, приостановка военных действий сил Гоминьдана против КПК и отмена генерального наступления, ради которого Чан Кайши и прибыл в Сиань, по сути — это главная часть вывода — сформировала в политическом плане тот Китай, который буквально через полгода вступил в схватку с полномасштабной японской агрессией. Которая, как и оккупация Маньчжурии, началась с вооруженной провокации, на этот раз на пекинском мосту Лугоу (Марко Поло). Благодаря сумме событий, связанных с Великим походом и Сианьским инцидентом, за которым стоял альянс КПК с патриотическими силами в Гоминьдане, Китай приобрел самостоятельную геополитическую субъектность, если говорить о его месте в событиях Второй мировой войны. До этого страна находилась в состоянии, которое в современной китайской историографии именуется «ста годами унижений». Еще раз! Если мы говорим о месте Китая в военных геополитических раскладах, мы должны понимать, что без КПК и доверия к коммунистам со стороны даже тех сил, которые этого доверия поначалу не испытывали, не состоялось бы антияпонского фронта. А без него у Китая в 1937 году не было бы никаких шансов организовать сопротивление японской агрессии, как их не было в 1931 году ввиду антикоммунистической шизофрении, охватившей верхи Гоминьдана и лично Чан Кайши. Отметим, что тогда сыграла роль то ли ненависть к коммунистам, то ли страх диктатора разоблачений со стороны крайне правых националистов за сотрудничество с Сунь Ятсеном и стажировку Чана в 20-е годы в СССР.
Главный итог по сути четырнадцатилетней агрессии против Китая милитаристской Японии, одного из ключевых союзников гитлеровской Германии по фашистской коалиции под названием Антикоминтерновский пакт, — категорический отказ центральных властей страны от капитуляции перед агрессором. В российских СМИ перед 9 мая публиковался список стран, побежденных Германией, в том числе, сколько они сопротивлялись. Максимум несколько недель, и то немногие. Франция, например, рухнула за месяц с небольшим, а значительная часть ее правящих кругов пошла на беспримерное предательство, вступив на условиях жалкой, недооккупированной марионетки в союз с нацистским рейхом. Китай после начала полномасштабной японской агрессии вел неравную борьбу с захватчиками на протяжении восьми лет. Эта прямая заслуга КПК. Особенно если учесть, что Чан Кайши, даже находясь в едином фронте с КПК, никогда не забывал о предстоящей схватке с коммунистами за власть. Второй объединенный фронт в Китае связал силы реакции и национального предательства, дав власти поддержку и силы для противостояния агрессии. Да, Национально-революционная армия Чан Кайши не одержала ни одной крупной победы (в отличие от Красной армии Китая, выигравшей у японских оккупантов знаменитую Битву ста полков); но союз с коммунистами, которые пользовались в войсках Гоминьдана постоянно растущим авторитетом, повлиял на решимость власти продолжать сопротивление, даже несмотря на потерю одной за другой двух столиц.
В Гоминьдане было немало и коллаборационистов, однако объединенный фронт их сильно ограничивал. И пока он сохранялся, предательское лобби было лишено реальных шансов прийти к власти или перетянуть Чан Кайши на свою сторону.
Мы должны очень хорошо понимать. Если бы Китай капитулировал, то Чан Кайши превратился бы в Петэна или Квислинга, а страну захлестнула бы мощная волна гражданской войны и антикоммунистических репрессий. В этих условиях Япония навязала бы кабальный мир, обеспечив себе стабильный тыл для нападения на СССР, вероятность которого возросла бы многократно.
И еще. Став в случае капитуляции подневольным, но фактическим сателлитом Японии, тогдашний Китай после войны неминуемо получил бы статус территории, оккупированной союзниками, прежде всего США. Страна превратилась бы в еще один фронт будущей Холодной войны в противостоянии с Советским Союзом. Только сохранение статуса сопротивляющегося, непокоренного и не капитулировавшего государства, несмотря на гигантскую цену, которую заплатил за это китайский народ, позволило Чан Кайши иметь контакты с западными лидерами и состоять в Антигитлеровской коалиции. Да, Рузвельт и Черчилль и в этом случае навязывали Китаю свой патронат и роль англосаксонского плацдарма против СССР. Но формально это облекалось в форму пусть и негласных, но соглашений суверенных государств, а не управления Западом подмандатной территорией, осуществляемого колониальными методами.
Когда в ноябре 1943 года на пути в Тегеран, на конференцию с участием Сталина, западные лидеры сделали остановку в Каире и провели еще одну, «превентивную» сепаратную конференцию, на которую пригласили Чан Кайши, то китайский лидер принял на себя обязательство встать после войны в американский «строй». И предоставить территорию страны для противостояния СССР. Учитывая разработку британскими и американскими военными штабами операции «Немыслимое», вопрос встал о создании в рамках этой операции на Дальнем Востоке против нашей страны «второго фронта» протяженностью многие тысячи километров, в условиях мировой ядерной монополии США и их подавляющего преимущества в воздухе и на море.
Только победа КПК в гражданской войне, наиболее активная фаза которой в Китае развернулась с капитуляцией японцев, коренным образом поменяла эту ситуацию, превратив этот несостоявшийся «второй фронт» в рубеж мира, дружбы и стабильности на те самые важные годы, которые потребовались нашей стране для создания собственного ракетно-ядерного щита. Роль и место Китая в военных и послевоенных раскладах определялась выбором народа страны, который в конечном счете, как и всегда происходит в войнах, сказал свое решающее слово. Победа КПК избавила Советский Союз от значительной части военной угрозы со стороны Запада на Дальнем Востоке. Она позволила нашей стране сосредоточиться на отражении потенциальной агрессии на европейском театре военных действий (ТВД). Приход к власти Мао Цзэдуна, провозглашение КНР и вытеснение гоминьдановского режима на Тайвань резко укрепили позиции Москвы. И заложили фундамент многолетней равноправной конкуренции СССР с США и НАТО, которая, сохранись в Китае «белый» политический режим, была бы невозможной. Мы уж не говорим о той уникальной и героической роли, которую сыграли китайские добровольцы-интернационалисты в годы Корейской войны, вынесшие на себе весомую часть сухопутных военных операций по защите КНДР.
Современное влияние КНР на военно-политическую обстановку в мире давно вышло за региональные рамки и приобрело глобальный охват. С военной точки зрения исключительно важное значение имеет интенсивное наращивание численности и боевой мощи ВМС НОАК, которые становятся реальным противовесом дислоцированному в регионе 7-му флоту США и ВМС японских Сил самообороны, которые, нам это нужно понимать, даже без американцев, количественно превосходят силы Тихоокеанского флота Российской Федерации. Участие Токио в антикитайских геополитических комбинациях США, будь то Quad или новый блок, получивший название PBP — «Партнеры по голубой Пасифике» — для Китая является вызовом; Япония не признала и не покаялась за свои преступления в годы Второй мировой войны, не изжила из себя неонацистский реваншизм; понятно, что правящие круги этой страны, если сложатся условия и представится возможность, готовы к новой экспансии, и главными ее объектами они видят именно Китай, а также Россию.
Существует мнение, что контраргументы, которые Китай предъявляет США и Западу, лежат исключительно в экономической сфере, а военно-политический компонент противостояния в рамках формирующегося между нашими странами стратегического партнерства «закрывает» в основном Россия. Это поверхностный взгляд. Достаточно проанализировать истерическую реакцию военно-морского командования и политического руководства США и Японии на совместный проход российских и китайских военных кораблей через Сангарский пролив или взаимные разборки японцев и южных корейцев после первого совместного боевого патрулирования дальневосточных рубежей дальней авиацией наших двух стран. Равноправность нашего взаимодействия находит выражение в активизации совместных учений и осуществляемого на них обмена опытом.
Москва и Пекин справедливо и жестко критикуют военные приготовления США и НАТО в регионе. Но сам факт этих приготовлений — создание двух военных блоков (AUKUS и PBP, о котором говорилось), поощрение Вашингтоном японского реваншизма говорят об эффективности военной политики Китая и стратегической координации наших стран в военных вопросах. Оправданным в современных условиях является активное укрепление Китаем своего ракетно-ядерного потенциала, особенно средней дальности. Это позволяет успешно противостоять американской политике альянсов, основанной на искусственном концепте так называемого «Индо-Тихоокеанского региона», рассчитанного на вовлечение в сети этих альянсов Индии и окружение российско-китайской Большой Евразии своеобразным «кольцом анаконды».
И самое главное. Китай, растущая мощь НОАК превратились в важнейшей фактор региональной и глобальной стабильности, а взаимодействие наших двух стран формирует в мире стратегический геополитический баланс, который Запад в одностороннем порядке нарушить просто не в состоянии. В рамках этого баланса безопасность и стабильность ключевых ТВД — европейского и дальневосточного — надежно обеспечивается тем, что исключительная по протяженности граница наших стран служит дружественным стратегическим тылом. Это известное теоретическое положение в наши дни проходит успешную практическую апробацию на примере российской операции на Украине. Запад в полной мере оценил позицию Китая и потому подвергает его такому беспрецедентному давлению. Яркий пример — скандальные и провокационные заявления, сделанные послом США в Китае Николасом Бернсом, сделанные им на днях на Всемирном форуме мира в Пекине. Недовольство США вызвало правдивое и объективное освещение украинских событий китайским МИД и СМИ.
Со своей стороны и наша страна, если вашингтонской администрации удастся в обход существующих «красных линий» спровоцировать и разжечь вооруженный конфликт в Тайваньском проливе, займет такую же позицию. И будет оказывать КНР всестороннюю помощь и поддержку.
И в заключение. Здесь уже обсуждалась тема пересмотра евро- и западно-центристских концепций возникновения Второй мировой войны, в которые вписана дата 1 сентября 1939 года. Согласен с выступающими. Уже говорил о том, что дата 7 июля 1937 года, которой посвящен наш круглый стол, гораздо более соответствует исторической правде, а также принципу исторической справедливости.
Материал представляет собой текст выступления автора на круглом столе в ИА REGNUM на тему: «Китайское сопротивление как фактор Великой Победы. К 85-летию нападения милитаристской Японии на Китай», состоявшегося 6 июля 2022 года.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):