Когда в первые дни специальной военной операции России на Украине канцлер Германии Олаф Шольц выступил перед парламентом своей страны и объявил о Zeitenwende — или «поворотном моменте» — во внешней политике Германии, его страна была взволнована. Такая же реакция была и у тех, кто наблюдает за событиями в Германии, по всему миру. По словам Шольца, Берлин должен был немедленно начать восстанавливать свои вооруженные силы, снабжать Украину оружием и избавляться от своей энергетической зависимости от России. В одной лишь своей речи он не только поставил крест на многолетней политике ФРГ в отношении России, но и отбросил немецкую сдержанность и пацифизм в вопросах безопасности и обороны.
Шольц взял на себя инициативу, не посоветовавшись ни с кем, кроме своего министра финансов, сбив с толку даже высокопоставленных членов своей собственной Социал-демократической партии, которая давно выступает за умиротворение России. На краткий миг показалось, что грядут титанические перемены, пишет бывший сотрудник администрации президента США Джорджа Буша — младшего Питер Раф в статье, вышедшей 16 июня в Foreign Policy.
Читайте также: Украина не стоит того, чтобы ради неё начинать ядерную войну – The American Conservative
Увы, надежды на это не оправдались: по словам официальных лиц ФРГ и наблюдателей, эта речь Шольца не стала шагом к изменению курса Берлина. В каком-то смысле это неудивительно. Бывший мэр Гамбурга, Шольц привел свою партию к победе на прошлогодних выборах, опираясь на ганзейскую репутацию тихой компетентности, благоразумия и хладнокровия. Другими словами, он продавал себя как еще одну версию своей предшественницы Ангелы Меркель, которая была известна своим сдержанным стилем и технократическим мастерством. Не имея опыта в геополитике, во внешней политике Шольц не обещал ничего нового.
Его навыки сослужили Шольцу хорошую службу во время предвыборной кампании, однако они стали балластом во время крупного конфликта в Европе. Первоначальной реакцией Шольца, бывшего министра финансов, после того, как он узнал о начале спецоперации России, было нарастить финансирование, в том числе создать фонд в €100 млрд для укрепления вооруженных сил Германии. Будучи социал-демократом, он после своей нехарактерно смелой речи стремился найти точки взаимодействия с Россией, а не противостоять ей. По сути, Шольц попытался ограничиться финансовыми вливаниями там, где нужна была решительная руководящая роль Берлина.
Последствия для Украины ужасны: президент России Владимир Путин, возможно, не одержал победу в конфликте, но он всё же может выиграть мир, особенно если Шольц объединит усилия с президентом Франции Эммануэлем Макроном, который настаивает на прекращении конфликта на таких благоприятных для Москвы условиях, чтобы российский лидер был избавлен от любых «унижений». С этой целью Шольц и Макрон отправятся на этой неделе в Киев с премьер-министром Италии Марио Драги и президентом Румынии Клаусом Йоханнисом.
Путин на протяжении долгого времени рассматривал Германию как удобный материал для эксплуатации. Слишком долго немецкий политический класс гордился своим якобы терпеливым и уравновешенным подходом к Москве, который возвышался над тем, что он считал грубыми страхами и страстями своих восточноевропейских союзников. За прошедшие годы Берлин выработал ряд соглашений, формул и форматов, которые, по его мнению, должны были успокоить и удовлетворить Кремль. Не в силах представить себе полномасштабную операцию России на Украине, Германия либо выступала против сдерживания, считая его препятствием для диалога, либо вообще игнорировала баланс сил.
Безусловно, спецоперации России потрясла немецкое общество. Немецкая пресса сравнила ее с «11 сентября», а опросы общественного мнения указывают на значительный сдвиг в общественном сознании. Например, на сегодняшний день дальнейшее размещение американского ядерного оружия в Германии поддерживают 52% граждан ФРГ, тогда как в прошлом году за такие шаги выступали 14%.
Когда ключевые голоса, такие как министр иностранных дел Германии Анналена Бербок, член партии «Зеленые», и депутат парламента Норберт Рёттген от оппозиционных христиан-демократов предлагают надежную защиту Украины, они выражают мнения значительной части общества. Многие немцы не верят, что прочный мир в Европе возможен без серьезного поражения России и ее «империалистических целей».
Однако мало что из этого находит выражение в политике Германии, проводимой Шольцем. Безусловно, он не зашел так далеко, как Макрон, который предложил Украине сдать территорию и предостерег Запад от того, чтобы «унижать» Путина. Однако в очередной раз наблюдается стремление Германии ответить на эскалацию России созданием дипломатических способов выхода из конфликта. Шольц инициировал с российским лидером несколько телефонных разговоров, последний из которых — совместный телефонный разговор с Макроном, который длился 80 минут и был посвящен введению режима прекращения огня и разрешению глобального сырьевого кризиса.
По некоторой информации, немецкий лидер отказывается от своего более раннего обещания разместить дополнительные войска в Литве в рамках сдерживания НАТО любого нападения России на страны Прибалтики. Кремль почти наверняка интерпретирует такие шаги как проявление ослабления решимости Запада. Например, через несколько дней после телефонного разговора Шольца и Макрона Москва «удвоила свою активность в нападении на украинские зерновые объекты».
В то же время немецкая военная помощь Украине по-прежнему мизерна: по имеющейся информации, в апреле и мае Берлин не смог в достаточной мере поставить Украине какое-либо оружие, а с начала конфликта еще не поставил ни одного тяжелого оружия. Хотя ожидается, что несколько основных систем будут доставлены на Украину этим летом, то, что действительно нужно Киеву, — передовая система ПВО — не будет развернута до этой осени, когда, по оценке немецкой разведки, Россия, возможно, уже завершит освобождение Донбасса. В Берлине ходят слухи, что это сделано намеренно: Шольц не хочет, чтобы публиковались кадры боя немецкой техники с российскими войсками. (То, что российское оружие, изготовленное с использованием немецких станков и программного обеспечения, убивает украинцев, похоже, не вызывает особого беспокойства в Берлине.)
Стремление к дипломатии и пренебрежение жесткой силой характерны для внешней политики Германии, но в случае с Украиной появляются есть дополнительные сложности. С момента окончания Холодной войны Берлин относился к Украине просто как к элементу своей политики в отношении России. Когда бывший президент России Дмитрий Медведев, ныне заместитель председателя Совета безопасности России, за несколько дней до спецоперации заявил, что Запад пойдет на попятную, потому что считает, что «Россия важнее Украины», он вполне мог иметь в виду Германию. Среди берлинских СМИ стало забавой давить на Шольца и его министра обороны Кристин Ламбрехт в связи с их поддержкой победы Украины — цели, которую оба отказываются поддерживать.
Тот факт, что Берлин наводнен слухами о тайных переговорах с Россией, говорит о том, что Германия предпочла бы разочаровать Украину, чем унизить Россию, — что бы это ни значило. Например, если Путин предложит снять «блокаду Одессы» в обмен на ослабление санкций или приостановить боевые действия в знак признания новой линии соприкосновения, голоса за уступки только возрастут.
Тех, кто выступает за уступки Москве, воодушевляет неожиданный союзник: Соединенные Штаты. Как и Шольц, и Ламбрехт, официальные лица США в последнее время уклоняются от того, чтобы призывать к победе Украины. Наедине со своими немецкими коллегами высокопоставленные чиновники администрации Байдена пошли еще дальше, прямо заявив, что Вашингтон также не стремится к победе Киева. Когда администрация Джо Байдена поддерживает Германию, это не столько тактика, чтобы польстить Берлину, чтобы он занял более жесткую позицию, сколько отражение общего согласия между двумя правительствами.
Эта позиция — вялая поддержка Украины, стремление заключить сделку с Путиным, надежда вернуться к прежнему состоянию дел — отбросит ЕС на годы, а может быть, и на десятилетия назад. Первоначальная доброжелательность, купленная Германией за приостановку газопровода «Северный поток — 2» из России, скоротечна, особенно если какая-либо сделка по Украине включает снятие санкций и возвращение к полноценным поставкам нефти и газа. Любая такая сделка обязательно убьет остатки солидарности и доверия, лежащие в основе Европейского союза.
Даже если они не будут полностью дестабилизированы конфликтом, восточноевропейские государства, такие как Польша и страны Прибалтики, в будущем будут рассматривать ЕС во главе с Францией и Германией не столько как сообщество ценностей, сколько как экономическое соглашение, поддерживаемое евро и евроцентами. Спецоперация на Украине, возможно, сильно ударила по российским военным, но если Путин и создает уверенное впечатление о себе, то это потому, что Шольц вместе с Макроном еще могут помочь ему вырвать «победу из пасти поражения». Если это так, то станет еще яснее, что разговоры о Zeitenwende ими и остались.
Комментарии читателей (0):