Нужно ли России знать английский язык?

Нынешняя осложнившаяся для России как внутренняя, так и внешняя ситуация из-за повального увлечения коллективного Запада (включая Австралию, Новую Зеландию и Японию) разного рода санкциями, видимо, всерьёз и надолго. В такой неблагоприятной и, будем прямо говорить, чувствительной для страны обстановке, казалось бы, очевидно, что стоит воспринимать происходящее с опорой на реализм, ответственность и здравый смысл, разрабатывать и реализовывать меры по нейтрализации свалившегося на нас пресса. Иначе говоря, придерживаться истинного общегосударственного мышления — каждому на своем уровне. В этом плане претензий к верховной власти нет — мы чуть ли не еженедельно видим осмысленные, нестандартные и абсолютно давно востребованные решения по амортизации ударов по нашей экономике. Но вот в обществе далеко не всегда пока ещё наблюдается понимание того, что наступило время, когда действительно пора сосредоточиться на главном, ориентироваться на практический результат, отбросив привычную склонность к пустому публичному кукареканью. А тем более дышащему патриотическим лицемерием и саморекламой.

Вот компания «Главпиар» (в самом названии заложено нечто масштабное) предлагает руководству страны легкий и изящный способ обойти санкции. Надо всего-навсего переименовать Россию, например, в «Московию» или в «Великое княжество Московское» и даже в «Российскую Империю». Мол, такой рокировкой мы собьём со следа ополчившихся на нас супостатов и получим под новой вывеской от них всё то, что получали раньше. А они и не догадаются, как ловко мы их провели по формуле: «два по 100 в одну посуду».

Ещё один пример подобного «творчества» — предложение главы партии «Справедливая Россия» С. Миронова переименовать Курильские острова в «Русские». По мнению политика, так мы навсегда избавимся от настойчивых претензий Японии на эту нашу самую восточную территорию. В Токио сразу поймут, что их дело окончательно проиграно, пригорюнятся, глубоко вздохнут с тяжёлой печалью и остановятся в разжигании своих аппетитов на Курилы. То есть российской Конституции, в которой не допускается отторжение территории страны в пользу другого государства, для С. Миронова явно недостаточно. К тому же тема Курильских островов нашей дипломатией в переговорах с Японией наконец-то в качестве контрсанкций закрыта, о чем было объявлено публично. Не будем здесь подробно напоминать, что Курильские острова — это историческое русское название, которым официально пользовались на картах Российской Империи начиная с 1740 года, а японцы неизменно оперируют своим — «архипелаг Тисима».

С. Миронов делает такое лихое, прорывное предложение не от себя как от частного лица, а в качестве предводителя партии, уже не первый год входящей в Государственную думу. Неужели у партии «Справедливая Россия» исчерпался запас действительно здравых и востребованных в наступившее турбулентное время идей?! Таких, которые могли бы принести действительно практическую пользу? И разве не очевидно, что такими предложениями-пустышками дискредитируется вся партия и без того прошедшая в Государственную думу благодаря доверию лишь 7,46% избирателей?!

Но совершенно ошеломил новым мышлением и дальновидением спикер Госсовета Крыма Владимир Константинов. Он в антизападном запале не придумал ничего лучше, как предложить прекратить изучение английского языка в школах и в высших учебных заведениях нашей страны. Почти дословно задиристой лексикой революционеров: «Зачем изучать этот буржуйский язык, если всё равно не попадешь в Лондон?!». Чем именно английские «буржуи» со своим басурманским языком хуже, например, французских, итальянских, испанских, немецких — критерии непонятны. Он делает и историческое открытие: «Мы с Англией воевали тысячу лет» (хотя единственная прямая военная стычка была лишь в годы Крымской войны 1853−1856 гг.), поэтому английский язык в школах и вузах настало время теперь в отместку игнорировать. Вспомним заодно, кого ещё с их враждебными языками надо вычеркнуть из списка — ведь мы воевали и со Швецией, и с Германией, и с Францией, и с Австрией, и с Турцией, и с Финляндией, и с Польшей, участвовали в гражданской войне в Испании против фашистского режима Франко, громили японских милитаристов.

Логика В. Константинова прямая, точнее прямолинейная, как отрезок между точками «А» и «Б» — раз не пускаете в Лондон, мы в ответ запретим ваш язык. По русской шутке: «Не надену шапку и отморожу уши назло моей бабушке». По В. Константинову, изучение английского — ни больше ни меньше как «следование за чужой цивилизацией». Он опасается, что изучение языка может стать катализатором интереса ребёнка, не дай бог, и к самой стране — «какая она, Англия?». Или Америка, Франция, Германия, Италия, Испания — далее по списку. Тяга к страноведению, к изучению других культур, достижений (равно как и пороков) — уже совершенно лишнее и даже вредное, даёт понять В. Константинов. По словам бодрой песни: «У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока!». А действительно, зачем нам, великой державе, знания далекой географии, истории, экономики, государственного устройства, антропологии, обычаев и особенностей других, тем более «недружественных стран»?! Достаточно помнить, с кем граничим.

Спикеру Госсовета Крыма невдомек, что на английском языке говорят не только в Великобритании и не только в Лондоне — он по сути является языком всеобщего международного общения. И в немалой степени языком, который используется в технической и другой специальной, например медицинской, литературе, имеющей хождение по миру. А все, что связано с компьютерной тематикой, с современными технологиями связи, «настоено» на английском языке, как отменный, марочный коньяк.

Почему-то президент В. Путин, свободно говорящий на ещё одном «вражеском» языке — немецком, счёл нужным овладеть и основами английского для общения напрямую с иностранными лидерами. И это несмотря на то, что в переводчиках для президента недостатка нет. Заподозрить президента в ослаблении его патриотизма из-за изучения английского вряд ли может прийти в голову тому, кто в здравом уме.

Мы объявили, что Россия ни от кого не отгораживается и не позволит изолировать себя. А это вообще-то предполагает общение с иностранцами внутри и вовне России. Наш уровень общения с иностранцами — жителями других стран, конечно, иной, нежели у президента РФ, членов правительства, ключевых чиновников. Специальные языковые курсы для желающих не панацея — они требуют затрат времени и финансов, да и не везде они под рукой. Но нельзя же вынуждать того же российского туриста ограничиваться за границей незатейливым словосочетанием «хау мач?» (how much). Зачем же пропагандировать ущербность у наших людей, позволять окружающим их ехидно или снисходительно ухмыляться?! Не лучше ли со спокойным достоинством, без всякого стеснения вступать в диалог (пусть и с ошибками) на распространенной в мире «палочке-выручалочке» — на английском языке?

Да и к каждому человеку и на каждый случай переводчика не приставишь. Спикеру Госсовета Крыма в этом смысле, в отличие от обычных граждан, беспокоиться нечего — переводчиком в случае надобности лично его обеспечат, на что он как большой начальник и рассчитывает. А вот как выходить из положения ученым, деятелям культуры, техническим специалистам, по роду деятельности общающимся устно и письменно с иностранцами и читающими соответствующую их профессии литературу, — совершенно непостижимо.

Запад сейчас охвачен эпидемией абсурда запрещения всего русского. Даже Федор Михайлович Достоевский стал жертвой гонений, на этот раз со стороны университета Италии. А музыкальные творения Петра Ильича Чайковского оказались под запретом в той же Великобритании. И мы не лыком шиты — давайте тогда запретим всех «ихних» деятелей и их языки, введём добровольно-принудительный бойкот товаров из «недружественных стран» и вообще погрузимся в пучину антизападного нонсенса. Устроим конкурс, кто кого перещеголяет. А может быть, правильнее, достойнее всё-таки быть выше примитивных нервических позывов и призывов?! Не вести себя как озлобленная, огрызающаяся по сторонам бездомная дворняжка?

В. Константинов всерьёз предлагает избавиться, по его оценке, от бремени бюджета — преподавателей так раздражающего его языка самодовольной Британской империи (между прочим, языка В. Шекспира, Ч. Диккенса, Э. Хэмингуэя, О. Хаксли, Дж. Оруэлла, С. Моэма и других непререкаемых столпов мировой литературы) и заменить их преподавателями российской истории и каких-то абстрактных «своих языков».

Противопоставлять одних другим — всё равно, что сравнивать апельсины с яблоками. На самом деле было бы гораздо осмысленнее продумать и предложить реформу преподавания «по-взрослому» обеих дисциплин, поскольку знания английского языка, равно как и российской истории, у нынешнего поколения учащихся школ и выпускников даже вузов, что называется, «ниже плинтуса». Пока что несчастные преподаватели как истории, так и английского языка испытывают в основном тщетные ожидания и разочарование от пробуксовки своих усилий, встречая безразлично-поверхностное, если не откровенно-пренебрежительное отношение своих молодых подопечных к освоению хотя бы основ этих предметов. К тому же действующие до сих пор стандарты и программы образования непозволительно формальны и бездушны. Они напоминают кусок ткани с огромными дырами, из которой никакой приличной одежды сшить невозможно. Так, к примеру, в школьном учебнике, в разделе о Великой Отечественной войне ничего не говорится о блокаде Ленинграда! Попробуйте заговорить со школьниками старших классов на английском, и вы услышите в ответ лишь нечленораздельное мычание.

Если экстраполировать «логику» В. Константинова на другие предметы, то зачем изучать в школе физику, раз не собираешься стать физиком? Или алгебру, если не хочешь быть математиком? Или химию, если с химическими формулами не намерен связывать свое будущее? С таким псевдорациональным подходом школьную программу можно сжать до двух-трех предметов, но что мы получим в итоге такого суррогатного образования?

Польза для развития мозгов, тренировки памяти, тонкости восприятия, пробуждения новых эстетических чувств, иными словами, обогащения интеллектом формирующейся личности в результате подлинных знаний иностранных языков (и почему бы и не английского?!) до сегодняшнего времени, до сделанного В. Константиновым «открытия» признавалась медиками, психологами и учителями безусловно. Знание иностранного языка только добавляет к общему уровню культуры личности.

А с точки зрения утилитарной пользы можно посоветовать В. Константинову обратиться к передовому примеру Индии — стране, населенной 1.38 млрд человек. Там английский язык имеет безусловный статус, является обязательным предметом на все школьные и университетские годы, и на нем в этой многонациональной стране индийцы общаются как между собой, так и вовне страны. Трудно встретить за рубежом индийца, который бы без всяких комплексов не говорил — и довольно бегло — на английском языке, на том самом языке наглых колонизаторов, угнетателей населения и грабителей богатств Индии на протяжении многих десятилетий.

Можно напомнить и иные примеры, скажем, из российской истории и действительности: знание французского языка было само собой разумеющимся в среде дворянства, что, безусловно, придавало ему некий блеск. Гению русской поэзии А. Пушкину, никогда так и не побывавшему за границей, и в голову не могло прийти, что он зря потратил время в лицее на изучение французского, на котором свободно говорил и грамотно вел личную переписку.

В. Константинову трудно, да и не нужно было бы возражать, если бы он начал кампанию по изничтожению из русского языка английских слов-паразитов. Эта волна, как по воле какого-то злого колдуна, поистине захлестнула наше общество буквально на каждом шагу встречающимися «чекапами», «респектами», «аутсайдерами», «фаст-фудами», «секьюрити», «гаджетами», «кофе-брейками», «шопингами», «бой-френдами», «лайф-хаками», «прайс-листами», «тинэйджерами» и другим подобным мусором. Говорить «сорри» вместо «извините», «форевер» вместо «навсегда», «зафрендиться» вместо «подружиться», «креативный» вместо «творческий», «онлайн» вместо «в сети», «лузер» вместо «неудачник», давать оценку «найс» вместо «хорошо», восклицать «вау» вместо «ой/ух». Что на самом деле стоит за названием профессии «менеджер» или в вульгаризованном произношении «манагер»? Или за загадочным термином «мерчандайзер»? А знаете ли вы, кто такой «крейзанутый» или «фриканутый дюд»?

Приходится и задаваться вопросом, насколько оправдано называть должность чисто англо-американским термином «спикер» — разве нельзя подобрать в русском языке более понятное и знакомое? Или надо каждый раз объяснять гражданам, что это неоправданное заимствование происходит от английских слов «speech» и «speaker» и означает должность в парламентах США и Великобритании, а совсем не «громкоговоритель» на том же английском?

Хорошо, что у нас огромная страна с десятками миллионов населения. Отрадно думать, что количество бесполезных фантазёров ничтожно по отношению к тем, кто действительно ориентируется на пользу дела. Хотелось бы верить, что именно они своим поведением и своими результатами особенно сейчас поспособствуют тому, чтобы «слепой туман на очах» некоторых наших деятелей, как именовал это явление Н. В. Гоголь, сменился на всеобщую атмосферу серьезности, ответственности, профессионализма и рационализма. То есть на признаки зрелого, самодостаточного и уверенного в себе, в своих людях и в своих перспективах государства.