«Приднестровизация» Украины или «украинизация» Приднестровья и Молдавии?

«Призрак Киева» готов расправить крылья над Приднестровьем. Приднестровью жизненно нужны гарантии безопасности
22 марта 2022  10:18 Отправить по email
Печать

Конечно, речь идет не об украинском ремейке сказки о храбром портняжке, который «одним махом семерых» и который выглядит куда более реалистичным персонажем. Сейчас хотелось бы обратить внимание на гораздо более опасную тень, которая нависла над Приднестровьем, и эта тень может быть значительно опаснее фейковых «побед».

Украинский кризис 2013 — 2014 гг., а также воссоединение Крыма с Россией в значительной мере повлияли на отношение украинских властей к Приднестровью. Напомним: с 1995 г. по инициативе руководителей Молдавии и Приднестровья Украина получила возможность участия в переговорном процессе, а также подключения к миротворческой операции в регионе. Киев стал гарантом и посредником в приднестровском урегулировании, а его военные наблюдатели (10 человек) стали участвовать в миротворческом механизме.

Сейчас не время давать оценки предыдущему опыту участия Украины в региональных процессах. Скорее всего, многое из того, что существовало и реализовывалось, ушло безвозвратно, включая опыт конструктивного взаимодействия Москвы и Киева по Приднестровью даже в периоды сложных двусторонних отношений (а их с времен первого «майдана» становилось всё больше, и президентство Януковича лишь ускорило процессы брожения и гниения в украинском обществе, которые в итоге «сорвали крышку» украинской государственности). И эта «безвозвратность» будет связана не столько с трудностями присутствия в одной переговорной команде посредников от России и Украины, которых самим требуется посредничество, сколько с тем, что продолжающаяся российская специальная военная операция может обозначить перед нынешней Украиной вопросы более глобального, экзистенциального порядка.

Но это вопрос отдаленной перспективы. Пока лишь ясно, что на треке приднестровского урегулирования ожидать активности Украины не приходится. Украинские военные наблюдатели (как и члены всех украинских миротворческих миссий в других государствах) уже покинули зону проведения миротворческой операции в Приднестровье. Это внесло дополнительный разлад в работу главной миротворческой структуры — Объединенной контрольной комиссии (ОКК), которая столкнулась с новой коллизией: как подписывать регулярные доклады Объединенного военного командования, если одного компонента нет. В Кишиневе не преминули воспользоваться этим фактом и в очередной раз сорвали заседание Объединенной контрольной комиссии, отказавшись согласовывать повестку, на которой настаивали два других участника операции, Россия и Приднестровье.

Ранее на ИА REX: Приднестровье перед лицом событий на Украине

Расчет официального Кишинёва прост: пробуксовку в работе ОКК можно будет трактовать как свидетельство недостаточной эффективности и комиссии, и миротворческого механизма в целом, а значит, и вернуться к регулярно озвучиваемому заклинанию о «необходимости трансформации миротворческой операции».

Но этот вызов является привычным: не было бы проблемы украинских военных наблюдателей — Кишинёв всё равно нашёл бы новые палки в колёса местному механизму миротворчества, которому в этом году исполняется 30 лет.

Гораздо более серьезным фактором представляется та ситуация, которая складывается на Украине в отношении Приднестровья в более широком контексте, особенно и прежде всего вследствие российской военной спецоперации.

Однако следует учесть: угрозы для Приднестровья стали возникать не с 24 февраля 2022 года, а еще с 2014 г., когда прежняя власть на Украине рассыпалась, а новая стремилась огнем и кровью «узаконить» итоги государственного переворота. Первые признаки качественного изменения отношения к приднестровцам можно было наблюдать уже в первые месяцы после торжества «достоинства» в центре Киева. Анархия во власти сопровождалась разгулом криминала, нападениями на рейсовые автобусы, агрессией в отношении приднестровского автотранспорта, попытками блокировать приднестровские фуры в районе Одессы, блокпостами нацбатов и неких иных «батов» на трассе Тирасполь — Одесса и т.п.

В информационном поле Украины из Приднестровья практически сразу начали создавать образ врага в силу его пророссийской ориентации — хотя никаких признаков «антиукраинства» в Приднестровье никогда не наблюдалось. Слабая роль многочисленной украинской общины во внутриполитических процессах была обусловлена внутренними разборками местечковых «гетьманов», но при этом компенсировалась влиятельным присутствием «украинского лобби» в органах власти, а также прямыми интересами приднестровского бизнеса. Тем не менее курс на демонизацию Приднестровья без учета региональных реалий стал устойчивым в украинской пропаганде, а перенос ситуации вокруг ЛДНР на приднестровское урегулирование предопределял большинство аспектов украинской политики.

При этом некоторые эксперты на Украине в начале кризиса говорили о возможной «приднестровизации» конфликта в Донбассе, видя в таком сценарии возможность его «заморозки» и прекращения открытого противостояния. «Приднестровизация», в этой логике, предполагала некоторый уровень контактов с республиками Донбасса, последовательное возвращение их деятельности в украинскую юрисдикцию, а также иные аспекты, которые, по мнению ряда украинских авторов, могли бы способствовать снижению напряженности.

Впрочем, идея «приднестровизации» существовала сравнительно недолго. Уничтожение инфраструктуры в Донбассе, массовая гибель населения, длительность конфликта, блокада ЛДНР со стороны нацбатов и совершенно другие масштабы противостояния сделали такую модель крайне малореализуемой.

Не менее значимым было и то, что украинское руководство, в первую очередь П. Порошенко, прекрасно знакомый с приднестровским урегулированием (в бытность и секретарем Совбеза Украины, и министром иностранных дел, и влиятельным депутатом), категорически не хотело принимать краеугольную основу формата приднестровского урегулирования: наличие двух равноправных сторон, Молдавии и Приднестровья, причем признание Приднестровья полноценной и равноправной переговорной стороной исходило от самой Молдавии. Порошенко категорически не хотел воспроизводить данную модель, стремясь любыми способами не допустить хотя бы частичной легитимизации структур ДНР.

То обстоятельство, что лидеры ЛДНР участвовали в подписании Минска-1 и Минска-2, особенно украинскую власть не беспокоило, поскольку вряд ли официальный Киев изначально собирался выполнять Минские договоренности.

Этот же подход — неприятие республик Донбасса в качестве стороны конфликта — был продолжен и В. Зеленским. Несмотря на практически неограниченные полномочия Зеленского после избрания президентом и досрочных парламентских выборов, обеспечивших ему «монобольшинство» и полностью подконтрольное правительство, президент Украины из «президента надежды» превратился в «президента безнадежности» и не воспользовался шансом на форсированное мирное урегулирование. Удивительно, но президент-актер испугался толпы. Впрочем, он явно не ожидал, что осветители, костюмеры, охранники и билетеры начнут самостоятельно выходить на сцену и указывать, что ему делать, во что и кого играть. В итоге он согласился на роль еще более «крутого» «вождя», чем его предшественник, лишь бы все перечисленные категории (в особенности вооруженная и мало кем контролируемая «охрана»), оставаясь на сцене, не мешали ему солировать. А в то, что весь огромный зрительный зал, поверивший ему в ходе выборов, мог бы урезонить шумный «техперсонал» достаточно быстро — не поверил.

Ранее на ИА REX: Судьба Одессы и судьба Приднестровья

Но история не знает сослагательного наклонения. Важно то, что при Зеленском продолжилось «наложение» приднестровского конфликта — первоначально совсем другого по многим параметрам — на конфликт вокруг Донбасса. Украина стала всё дальше отходить от посреднической миссии и принципа объективности, «демонизация» Приднестровья продолжалась, а ряд шагов администрации Зеленского (на которые не решался даже Порошенко, будучи, как отмечено выше, хорошо знакомым с региональной проблематикой и понимавшим, что к чему может привести) обусловил серьезное нарушение регионального баланса, а также нарушение обязательств самой Украины в приднестровском урегулировании. При Зеленском появление молдавских силовиков на приднестровском участке границы с возможностью полноценного осуществления ими своих функций начало становиться реальностью и позволило Кишинёву значительно ужесточить свои переговорные позиции; с 1 сентября 2021 г. Киев запретил въезд на свою территорию автотранспорта с приднестровскими номерами и т.д. Украинское посольство в Молдавии перестало реагировать на любые обращения из Приднестровья — как государственных структур, так и общественных организаций, включая официальные украинские общины местного и республиканского уровня.

С известной степенью уверенности можно говорить, что вместо «приднестровизации» Донбасса после прихода Зеленского началась ползучая «украинизация» («донбассизация») приднестровского конфликта: руководство Молдавии, пришедшее к власти к 2020 г. и завладевшее уже собственным «монобольшинством», стало последовательно снижать уровень контактов с руководством Приднестровья, проводя по примеру Украины системный курс на снижение статуса Приднестровья как равноправной стороны конфликта; действиями Украины в интересах Молдавии могла быть обеспечена дальнейшая социально-экономическая блокада Приднестровья и т.п.

Тирасполь долго, стоически сохранял молчание, избегая критики в адрес Украины. Более того, с 2014 года Приднестровье, будучи зажатым между Украиной и Молдавией, практически никак не комментировало ни «Крымскую весну», ни ситуацию вокруг ЛДНР. Даже после запрета на въезд / транзит через Украину для приднестровского автотранспорта власти Приднестровья в основном сосредоточились на критике Молдавии (вполне обоснованно, тем не менее).

В свою очередь на Украине Приднестровье к февралю 2022 г. устойчиво воспринималось как враждебное образование, «оккупированное Россией» и представляющее в связи с этим масштабную военную угрозу для Украины.

Впрочем, в подходах Киева «рациональным» моментом можно было считать и то, что власти Украины и в особенности их зарубежные кураторы последовательно и системно искали «болевые точки» России, на которые можно было бы «давить» для воздействия на позицию Москвы. В этом плане пророссийское Приднестровье оказалось действительно уязвимым перед политико-географическими вызовами и фактором границы (которая, кстати, в своё время была демаркирована благодаря прямым договоренностям тогдашних президента Приднестровья И. Смирнова и главы МИД Украины П. Порошенко). Поэтому с завидным постоянством украинские власти вводили всё новые ограничения, всё меньше оставаясь на позициях посредничества и усиливая давление на Тирасполь в интересах Кишинёва.

Как обычно, в Киеве предпочли забыть о своих собственных интересах: по итогам 2021 года общий объем украинского импорта в Приднестровье составил 198,4 млн долл. США, а чистое положительное сальдо Украины — 64 млн долл. В значительной степени такое сальдо обеспечивалось наличием у Приднестровья законных механизмов импорта, не зависящих от властей Молдавии и признаваемых Украиной, однако в какой степени эти механизмы могут быть задействованы в нынешних условиях, пока слишком рано обсуждать.

Новая реальность, связанная с событиями 24 февраля, не могла не отразиться на Приднестровье, особенно с учётом того отношения к Приднестровью, которое годами формировалось на Украине.

Уже в первый день появились фейковые сообщения о якобы имевших место ракетных обстрелах территории сопредельных областей Украины с территории Приднестровья. Еще спустя пару дней украинские военные наблюдали якобы имевшую место активность «вражеских вертолетов» в районе Тирасполя и Вилково (населенный пункт на Дунае, граница Украины и Румынии). Откуда на границе Румынии и Украины могли появиться «вражеские вертолеты», так и осталось загадкой. Стоит, правда, заметить, что спустя непродолжительный период времени после заявления генштаба Украины об «активности вражеских вертолетов» в районе Вилково на территории Румынии странным образом потерпел крушение самолет румынских ВВС и спасательный вертолет, вылетевший на поиски упавшего румынского борта. По причине отсутствия официальной информации по данным трагическим инцидентам предпочтем воздержаться от комментариев и посчитаем произошедшее совпадением.

Спустя еще несколько дней после ракетного удара по объектам в Винницкой области местные власти вновь заявили о том, что удар был нанесен с территории Приднестровья.

Периодически на территории Украины с шумом ловили «диверсантов», которые, как и положено «настоящим» приднестровским диверсантам, всегда берут с собой «на дело» приднестровские паспорта и иные свидетельства того, откуда они прибыли на Украину. Потом, правда, некоторых из них отпускали, но уже без того медийного «переполоха», с которым их задерживали.

Примечательно, что во всех случаях первоисточниками фейковых «новостей» выступали различные официальные структуры Украины разного уровня: генштаб, командование сухопутных войск, чиновники областной администрации и т.п. Потом информация подхватывалась соцсетями, блогерами, СМИ, и даже после официального опровержения первоначальный эффект не удавалось «погасить» в полной мере.

В свою очередь опровержения следовали и из иных источников. К примеру, все сообщения о запуске ракет с территории Приднестровья весьма оперативно опровергало министерство обороны Молдавии, иногда высказывались и другие представители руководства Молдавии, включая президента М. Санду.

С приднестровской стороны, которая, казалось бы, должна быть более других заинтересована в максимально быстром опровержении подобных фейков, единственным источником «контрпропаганды» выступал исключительно президент В. Красносельский, что несколько снижало столь нужную в таких ситуациях оперативность и маневренность.

В итоге у украинских властей окончательно сложился алгоритм действий: сначала они пугают «приднестровской угрозой» своё население, гражданское общество, блогеров, экспертов и т.п.; затем под влиянием сформированного «общественного мнения» сама же власть начинает верить в эту «угрозу» (собой же созданную) и уже сама бояться поднявшегося информационного «шторма». В итоге принимаются малообдуманные и слабо поддающиеся логическому анализу решения — такие, как полное закрытие приднестровского участка границы, подрыв ж/д моста, ведущего из Приднестровья на Украину, и др.

Было бы неверным отрицать то, что Приднестровье — это пророссийский край. Нельзя отрицать и того, что в Приднестровье есть вооруженные люди, готовые защищать свой край. Равно как нельзя отрицать наличие российского воинского контингента — порядка тысячи шестисот человек, из которых примерно половина — это российские миротворцы, а вторая половина — служащие Оперативной группы российских войск (ОГРВ), осуществляющие охрану складов бывшей 14-й армии и составляющие основу для ротации миротворцев. Кстати, именно в 800 человек оценили российскую группировку высокие чины минобороны и МВД Украины, при этом невесть почему назвав их «деморализованными»: они не «деморализованные», они лишь не мотивированы для атаки на Украину, ведь в большинстве своём это местные жители, которые отлично представляют всю региональную ситуацию. Поэтому в Приднестровье есть люди, способные защитить свою республику, но нет самоубийц: любая попытка «атаковать» Украину в нынешних условиях будет чревата ударами с двух сторон, ведь вряд ли власти Молдавии не будут реагировать всеми доступными им ресурсами и средствами, тем более что американские военные борты в последние месяцы в Кишинёве приземлялись регулярно.

Отметим еще раз: в условиях общей нервозности власти Украины во многом сами генерируют напряженность и потом пытаются противостоять этим «рискам». Эта политическая традиция постмайданной Украины, сложившаяся практически сразу (достаточно вспомнить «полевые выезды» руководителей Винницкой области на границу с Приднестровьем в камуфляже для проверки хода работ по рытью приграничного рва в 2014 — 2015 гг., следы от которого уже трудно найти), сейчас выкристаллизовалась и приобрела такие черты, которые не могут не внушать тревоги.

Власти Украины оказали весьма специфическую помощь своим гражданам, которые хотели покинуть территорию страны, закрыв границу с Приднестровьем. Многим жителям Украины пришлось стоять в многочасовых пробках на границе Украины и Молдавии, а потом тратить отнюдь не лишние деньги и время на то, чтобы добраться в Приднестровье, где условия размещения ничуть не хуже, чем в Молдавии, и где беженцев никто не использует в качестве разменной монеты в конфликте между центральной властью Молдавии и мэрией Кишинёва.

Поэтому Приднестровью жизненно нужны гарантии безопасности. Гарантии того, что запущенный процесс «донбассизации» приднестровского конфликта будет остановлен и не приведет к следующему этапу, хорошо знакомому всем по событиям вокруг ЛДНР.

Гарантии от очередных непредсказуемых шагов соседей Приднестровья с обеих сторон. Ведь фейки есть не только с украинской стороны: Кишинёв очень рассчитывает на наличие поводов для того, чтобы «под шумок» разобраться с Тирасполем, вот только «шумок» может оказаться вовсе не тем, которого так ждут некоторые молдавские политики.

Сейчас в СМИ широко обсуждается факт беззастенчивого «перераспределения» предназначенного для Китая груза молдавской компании — производителя соков в одесском морском порту. В связи с этой «экспроприацией» несколько двусмысленно звучат слова когда-то певца, когда-то депутата и основателя украинской партии «Голос» С. Вакарчука о том, что Украина «не останется в долгу» перед Румынией и Молдавией, принявшими сотни тысяч беженцев. Вполне возможно, что принцип «бить своих, чтобы чужие боялись» или, скорее, «война всё спишет» активно используется региональными украинскими властями, но некоторые вещи действительно не забываются.

Как эти гарантии будут сформулированы, утверждены и реализованы — зависит не только и не столько от государств региона. Гарантии бывают ведь не только юридические, но и физические. Важно, чтобы о «пакетном принципе» для соседей не забывали, рассматривая вопросы о гарантиях безопасности глобального порядка.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Нужно ли ужесточать в РФ миграционную политику?
Какой общественно-политический строй в России?
43% социалистический
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть