В ответ на начатую Россией специальную операцию на Украине США и их западные союзники сформировали пакет разрушительных санкций, в рамках которых введены ограничения на торговлю с крупными российскими банками, заморожены их активы, а некоторые из них отключены от системы SWIFT.
При этом есть все основания полагать, что столь жесткие меры были спровоцированы больше эмоциями, нежели холодным расчетом, поскольку при выбранном курсе действий очень сложно, если не невозможно, достигнуть желаемого результата. В случае с Украиной такие результаты носят неотложный характер: минимизация экономического ущерба и человеческих жертв. Поэтому необходимо тщательно подумать о том, что возможно — и чего невозможно — добиться с помощью санкций, пишет президент и основатель Центра изучения партийности и идеологии Ричард Ханания в статье, вышедшей 8 марта в Newsweek.
Возможно, лучше всего начать с разбора того, что в научной литературе говорится о санкциях в целом. Из этих материалов становится понятно: по большому счету они не работают. На протяжении десятилетий США вводили санкции в отношении десятков государств, и есть не так много примеров, когда запретительные меры существенно меняли поведение стран, против которых они вводились.
Более того, в последние годы эксперты представили доказательства того, что помимо экономического ущерба, который они наносят, санкции связаны с рядом нежелательных последствий. К ним относятся усиление репрессий в целевых странах и снижение вероятности перехода к демократии.
Эксперт отмечает, что причину такого поведения понять нетрудно: правительства превыше всего заботятся о своих фундаментальных интересах безопасности. Чем более важным они считают тот или иной вопрос, тем менее вероятно, что они позволят экономическим соображениям влиять на принятие ими решений.
Так, в своем исследовании экономического воздействия санкций политолог Роберт Пейп обнаружил, что такие меры работают лишь в пяти случаях: в трех из них речь шла об относительно тривиальных уступках, а в двух других было неясно, стали ли ограничения на торговлю определяющим фактором в достижении нужного результата.
Основатель Центра изучения партийности и идеологии обратил внимание на то, что в случае с Украиной самый важный вопрос заключается в том, насколько сильно Москва заинтересована в будущем бывшей советской республики. В дебатах о причинах начала нынешней операции возникли два крупных лагеря. Представители одного утверждают, что Россия реагирует на приближение НАТО к своим границам, так же, как и любая другая страна. В другом же делают упор на идеологию и говорят, что Путин либо — русский националист, для которого независимая Украина неприемлема, либо что он видит демократию на своем пороге как экзистенциальную угрозу своей власти.
Но когда дело доходит до эффективности санкций, не имеет значения, какое из этих мнений ближе к истине, потому что обе стороны согласны в одном важном моменте: то, что происходит на Украине, имеет фундаментальное значение для России, будь то для причины, связанные с классическими соображениями безопасности или идеологией. Поэтому не следует ожидать, что санкции сломят Москву.
Гораздо меньшие и более слабые страны — Северная Корея, Венесуэла, Сирия и Ирак эпохи Саддама — были готовы мириться с крайними формами лишений, когда на карту было поставлено выживание режима или национальная безопасность. Более того, санкции в отношении России далеко не самые суровые, с которыми сталкивалась какая-либо страна, поскольку ЕС всё еще слишком зависит от российских энергоресурсов, чтобы полностью отказаться от них.
«Однако надежда еще не потеряна. Есть кое-что, что США могут добавить к режиму санкций, благодаря которым он превратится из усилителя страданий в стратегию перемен», — подчеркнул Ханания.
Он отметил, что за последнее десятилетие санкции США добились двух заметных успехов: переход к «демократии» в Мьянме и заключение Совместного комплексного плана действий (СВПД) — иранской ядерной сделки. На примере этих случаев видно, что санкции, по крайней мере, могут возыметь успех, если они сопровождаются серьезными дипломатическими усилиями.
Однако ни в том, ни в другом случае США не просили страну, с которой они вели переговоры, отказаться от территории. В случае Мьянмы, хотя ответственные генералы были готовы способствовать переходу к демократии, сделка, на которую они в конечном счете согласились, оставила им достаточно власти в парламенте и министерствах, чтобы отменить любые изменения в новой конституции, которые еще больше ослабят их влияние. А в случае с Ираном режим отказался от возможности производить ядерное оружие, которое, как он утверждал, ему в любом случае не нужно.
Между тем когда администрация Дональда Трампа вышла из СВПД и ввела новые санкции в попытке коренным образом изменить внешнюю политику Ирана в других областях или добиться смены режима в Тегеране, усилия Вашингтона потерпели неудачу.
Таким образом, даже успешное применение санкций учит нас тому, что если США хотят использовать экономическое давление для прекращения обострения на Украине, им придется умерить свои амбиции.
«Как бы это выглядело? Возьмем подход, которому отдает предпочтение президент Франции Эммануэль Макрон, который говорил о потенциальном согласии Запада и России на «новый порядок безопасности» в Европе. Как минимум это будет означать готовность Запада признать аннексию Крыма, который навсегда останется под контролем Москвы, что бы ни делали другие страны», — подчернул Ханания, указывая на то, что даже ставший на Западе «героем» Алексей Навальный призывал лишь провести второй референдум по статусу полуострова. «Великие державы не отдают территорию, которую они считают своей, и любой политик, серьезно настроенный на урегулирование нынешнего конфликта, должен будет смириться с этим фактом», — добавил он.
Привлекательность санкций как инструмента изменения поведения очевидна. Война с Россией немыслима, и администрация Байдена мудро исключила создание бесполетной зоны на Украине. В то же время на Западе есть желание как-то ответить на начатую Москвой спецоперацию, вне зависимости от того, эффективна ли выбранная нами политика.
К сожалению, нет оснований полагать, что Запад может добиться желаемого исхода с помощью санкций. В конечном счете итоги операции будут определяться переговорами, условия которых во многом будут отражать реалии на местах. Экономическое давление также может сыграть свою роль, но нет никаких оснований полагать, что на него можно положиться, чтобы заставить Россию отказаться от своих основных интересов национальной безопасности, которые, по крайней мере, включают в себя обязательство не вступать в НАТО, согласие на отделение Донецка и Луганска и признание присоединения Крыма. Недавно Россия заявила, что, если Украина примет эти условия, спецоперация может прекратиться «в одно мгновение».
Любые переговоры, конечно, могут потерпеть неудачу, но максималистские требования со стороны украинцев и их западных сторонников, которые не учитывают основные интересы России, почти наверняка приведут к еще большей эскалации.
Чем раньше Запад начнет придерживаться большего реализма в отношении того, что могут и чего не могут сделать санкции, тем скорее он сможет начать честную дискуссию о том, с каким положением дел он может жить, если не хочет идти на войну с Россией.
Комментарии читателей (0):