Правозащитников называют «сторожевыми псами демократии». Их функция следить за тем, чтобы государство не нарушало прав человека. То есть между правозащитником и государством предполагается антагонизм, который является важным элементом в системе сдержек и противовесов для сохранения и развития правового государства. В Эстонии же тот, от кого «псы» сторожат демократию, прикормил их, и они теперь защищают не демократию, а националистическое государство. Их задача не защита прав человека, а обоснование того, что с этим в Эстонии всё в порядке. И им за это платят. И немало. Но разберёмся во всем по порядку.
Ранее в сюжете:
Часть первая. Безгражданство в Эстонии
Часть вторая. Насильственная ассимиляция вместо интеграции?
Часть третья. Дискриминация национальных меньшинств
Часть четвёртая. Почему для отчества не нашлось места в паспорте
Канцлер права
Исходя из Закона о канцлере юстиции, роль канцлера юстиции включает проверку соответствия правовых актов конституции и законам и надзор за деятельностью представителей государственной власти. Канцлер защищает людей от произвола государственных органов и должностных лиц и следит за тем, чтобы действия органов, выполняющих публично-правовые функции, не нарушали права и свободы людей, вытекающие из конституции. Еще одна функция канцлера — организация примирительной процедуры в дискриминационных спорах между частными лицами и продвижение принципов равенства и равного обращения. Канцлер ежегодно отчитывается перед Рийгикогу.
К канцлеру права в связи с дискриминацией в среднем в год обращается 20 человек. Основания дискриминации при этом распределяются следующим образом:
- по национальности — 2 человека;
- по расе — 1 человек;
- по языку — 3 человека;
- по религии и взглядам — 3 человека;
- по сексуальной ориентации — 3 человека;
- по возрасту — 5 человек;
- по полу — 2 человека;
- по инвалидности — 1 человек.
Как можно заметить, канцлер права — крайне неудачный защитник от дискриминации. При этом в бюро канцлера неустанно трудится 50 человек на достойной зарплате.
Если в случае жалобы на публичное лицо у канцлера права хотя бы есть возможность принять какое-то, пусть и рекомендательное, решение, то при жалобе на дискриминацию со стороны частного учреждения (банка, магазина, ресторана, ночного клуба, работодателя и т. п.) для разрешения спора нет ни малейшего шанса. Примирительная процедура при дискриминации со стороны частного лица даёт возможность дискриминатору отказаться от участия в ней. И пока не было ни одного случая, чтобы дискриминатор этим правом не воспользовался. Таким образом, примирительная процедура при дискриминационных спорах является мёртвой, неработающей. Но это хорошая возможность показать в государственных отчётах об исполнении международных конвенций, что эстонские законы предусматривают всестороннюю защиту от дискриминации.
Помимо прочего, институт канцлера права в Эстонии не соответствует международным Парижским принципам, о чём периодически сообщается в рекомендациях со стороны структур ООН и Совета Европы.
Парижские принципы установили состав национального правозащитного учреждения и порядок назначения его членов. Их выборы или иной способ назначения должны соответствовать процедуре, предусматривающей все необходимые гарантии обеспечения плюралистического представительства общественных сил (гражданского общества), участвующих в деятельности по поощрению и защите прав человека. В частности, в этом органе должны в той или иной форме участвовать представители:
а) неправительственных организаций, занимающихся вопросами прав человека и борьбы против расовой дискриминации, профсоюзов, соответствующих общественных и профессиональных организаций, например ассоциации юристов, врачей, журналистов и видных ученых;
b) различных философских и религиозных течений;
с) университетов и квалифицированных экспертов;
d) парламента;
е) правительственных ведомств (в этом случае их представители участвуют в рассмотрении вопросов лишь в качестве консультантов).
В нашем же случае в бюро канцлера права не было независимых выборов и плюралистического представительства общественных сил (гражданского общества), участвующих в деятельности по поощрению и защите прав человека. Но, чтобы соответствовать Парижским принципам, не мудрствуя лукаво, в Закон о канцлере юстиции добавили всего один пункт о том, что канцлер права выполняет функции поощрения и защиты прав человека, руководствуясь резолюцией 48/134 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 декабря 1993 года «Принципы создания и функционирования национальных учреждений, занимающихся поощрением и защитой прав человека». Но при этом канцлер продолжает оставаться государственным чиновником, которого назначает на должность Рийгикогу по предложению президента республики сроком на семь лет (ст. 5 Закона о канцлере права). Точно такими же чиновниками, принятыми на работу уже канцлером права, остаются многочисленные работники его бюро. Добавление указанного выше пункта не делает канцлера права независимым национальным правозащитным учреждением, соответствующим Парижским принципам.
Уполномоченная по равноправию
Другой государственной «правозащитной» структурой является уполномоченная по гендерному равноправию и равному обращению. По факту в Эстонии это женская должность. Поэтому «уполномоченная», а не «уполномоченный». В её функции входит защита от дискриминации по национальности, инвалидности, полу, возрасту, религии и сексуальной ориентации. Эффективность этого органа в защите от этнической дискриминации такая же, как и у канцлера права, то есть никакая.
Среди девяти работников бюро уполномоченной по равноправию нет ни одного представителя национального меньшинства. В нём работают только эстонцы. До недавнего времени — только женщины. Однако не так давно были приняты на работу трое мужчин. Треть мужчин в штате может говорить о какой-то гендерной сбалансированности. Однако отсутствие представителей национальных меньшинств за всю историю этого института является недобрым знаком, что, к сожалению, типично для Эстонии, где вопросы, касающиеся национальных меньшинств, решаются без их участия. Самый яркий пример здесь — ликвидация русских школ.
Руководитель бюро Лийза Пакоста в прошлом была членом крайне правой националистической партии Отечество. То, что правами человека на государственном уровне и в ГОНГО занимаются представители Партии Отечества, тоже типично для Эстонии. Так, членом Партии Отечества был и руководитель Эстонского института по правам человека Март Раннут. Это как эсэсовец, возглавляющий Центр Симона Визенталя. Поэтому мы можем ждать от г-жи Пакоста защиты от любого вида дискриминации, кроме этнической.
Статистика по жалобам на дискриминацию к уполномоченной по равноправию следующая. За год было представлено 440 обращений о различных основаниях дискриминации. Из них 227 касались гендерного равенства, 87 — инвалидности, 22 — возраста, 18 — национальностей, 7 — сексуальной ориентации, 13 — вероисповедания и убеждений, 2 — занятости, 1 — членство в профсоюзах, 92 — отсутствия компетентности, и 2 — другие основания дискриминации. По приведённой выше статистике видно, что обращений, связанных с этнической дискриминацией, всего 18 за год. Это наглядно демонстрирует неэффективность подобных обращений. К тому же мы не видим, в скольких случаях дискриминация была установлена и в каких случаях ответчик согласился с мнением уполномоченной по равноправию. Возможно, таких случаев не было вовсе.
Решения уполномоченной по равноправию носят рекомендательный характер. Характерный случай здесь, когда предшественница Пакосты признала дискриминацией требование сертификата на знание эстонского языка на уровне С2 от кандидата на должность чиновника МИДа. Дело в том, что в Эстонии высшей категорией на знание эстонского языка является С1. На несуществующий уровень С2 сдача экзамена не проводится. То есть от человека требовали то, что не существует. Поэтому даже эстонская уполномоченная по равноправию признала здесь этническую дискриминацию. Однако МИД ей на это ответил, что у них совсем иное мнение, и человек всё равно не был принят на работу.
К слову сказать, в судебной практике также отсутствуют положительные примеры защиты от дискриминации. Виной тому в т. ч. указанная выше установка эстонских судей, что у национальных меньшинств в Эстонии прав нет. Раз их нет, то и невозможно нарушить то, чего нет. Права, указанные в международных актах, не применяются при отсутствии соответствующих положений в национальном законодательстве. Конституция также не является законом прямого действия. К тому же, она толкуется крайне недобросовестно. Так, полностью игнорируется закреплённое в конституции право обучения на родном языке.
Комментарии читателей (0):