Лукашенко приватизировал государство и право на легальное насилие

Подавив массовые протестные выступления, Александр Лукашенко продолжает «зачистку» Белоруссии от любых форм не только оппозиционности, но и инакомыслия. Ни он, ни его противники не стремятся устранить причины нынешнего конфликта, перешедшего в иную форму. Каждый из них желает победы, завершения конфликта не устранением его причин, но уничтожением врага.

Расходясь в определениях и толкованиях причин нынешнего политического кризиса в Белоруссии, враждующие стороны сходятся в одном: президентская кампания 2020 года стала катализатором и формальным поводом для эскалации давнего конфликта.

Белоруссия превратилась в «больного человека Европы», который в условиях полуизоляции усугубляет свои проблемы, генерирует новые вызовы для соседних государств и открыто обвиняет ООН во вмешательстве в свои внутренние дела и конфликтует с другими международными организациями.

Официальный Минск в публичной сфере мечется между отрицанием кризиса как такового и утверждением о новой войне, сопоставимой по значимости с Великой Отечественной, которую он же на протяжении двух предыдущих лет устами Александра Лукашенко называл «не нашей».

В основе белорусского кризиса находится гордиев узел политических, социальных и гуманитарных противоречий, которые в созданных условиях не могли быть решены. Болезнь загонялась вглубь и усугублялась, больного гримировали под здорового, в анамнез вносилась в лучшем случае полуправда.

За более чем четверть века своего бессменного правления Александр Лукашенко последовательно уничтожал базис республики, её институты и основные права граждан, механизмы представительства интересов и даже выражения альтернативных точек зрения. Признававшие очевидное сторонники тирании оправдывали происходящее банальным «цель оправдывает средства». На поверку цель оказалась примитивно простой: сохранение личной власти Лукашенко.

Проблемы не могли даже обсуждаться, поэтому не могли быть решены. Взрыв августа 2020 года стал закономерностью.

Неожиданностью стала массовость участия граждан в протестных манифестациях. Реакция Лукашенко на протестные выступления, напротив, была естественной и закономерной. Он отвергал диалог в принципе, последовательно уничтожал демократические механизмы и абсолютизировал вооружённую силу.

Лукашенко практически приватизировал государство, а вместе с ним и формальное право на легальное насилие. Провозгласив принцип «иногда не до законов», осенью 2020 года он практически объявил правовой дефолт Белоруссии. Вне закона одновременно оказались все стороны конфликта с тем лишь отличием, что вооружённая сила и решимость идти на кровопролитие были только у бессменно правящего с 1994 года бывшего председателя совхоза.

Ранее на ИА REX: Самое мощное сопротивление со времён Великой Отечественной: Белоруссия-2020

К нынешнему кризису Лукашенко подошёл без социальной опоры, которую растерял в процессе «белорусизации» и откровенно русофобских скандалов. Таковыми сопровождались не только инициированные официальным Минском торговые войны с Россией, но и ничтожные инфоповоды, которым целенаправленно придавалась антироссийская окраска.

Русскоязычное пророссийски настроенное большинство белорусского общества было разочаровано повсеместным сокращением использования русского языка с продвижением как «языка нации» одного из двух государственных языков, обладающих по конституции равным статусом. Так, например, втайне от народа, без какого-либо общественного обсуждения было принято решение об уничтожении русскоязычной топонимики. В результате у граждан и иностранцев возникло ощущение, что по факту государственными языками в Белоруссии являются «беларуская мова», английский и китайский языки, а также нечто никому непонятное, исполненное подобием латинского шрифта.

После августа 2020 года милиция стала охотиться на бело-красно-белую символику белорусских националистов и сепаратистов, пособников германских оккупантов и наймитов западных спецслужб периода Холодной войны. Правовых оснований для этого не было, на таких же основаниях можно было штрафовать и приговаривать к 15 суткам в СИЗО за использование орнамента белорусского государственного флага. Однако на практике доходило до курьёзов — наказывали за сладости белого цвета с красной глазурью, белые штаны с красными лампасами и тому подобное.

Без общественного обсуждения, исключительно в угоду национал-радикалам Лукашенко легализовал литовский герб «Погоня» как «историко-культурную ценность» Белоруссии. Он же в 2019 году едва не легализовал через своих доверенных лиц и бело-красно-белый флаг — вопрос публично проговаривали Анна Канопацкая, Геннадий Давыдько, Елена Анисим и другие. Их публичные заявления и подписи под соответствующими инициативами никуда не исчезли.

Во внешней политике официального Минска проституированная «многовекторность» демонстрировала раздражающий белорусов «разворот на Запад» и откровенную коллаборацию с врагами России. Наиболее ярко это было явлено на примере украинского кризиса. Однако такие факты не помешали Сергею Лаврову и Владимиру Макею лицемерно констатировать выполнение якобы согласованной внешнеполитической программы действий в формате полумифического Союзного государства России и Белоруссии.

Добивание традиционного электората Лукашенко происходило знаковыми расправами над критиками «белорусизации» и «разворота на Запад». Преследование витебского литератора Андрея Геращенко, могилёвского организатора «Славянских маршей» Дмитрия Денисенко, «дело регнумовцев», «дело вагнеровцев» и прочие подобного рода факты фиксировались в общественном сознании.

В итоге на протестные акции летом-осенью 2020 года вышли сотни тысяч человек, представители почти всех социальных групп — даже пенсионеры. Оппозиционные манифестации и митинги вспыхнули в десятках городов, и противопоставить им Лукашенко смог только силовиков, задобренных рогом изобилия. Таковой действительно был явлен: никогда ранее правитель не был столь щедр на раздачу генеральских погон и денежных вознаграждений, орденов и медалей, кортиков и квартир.

Продемонстрировать близость к народу у Лукашенко не получилось. На заводах его освистывали и даже посылали по известному адресу. От расправы спасала только многочисленная и до зубов вооружённая охрана. Та же участь постигала председателя правительства Романа Головченко и чиновников рангами ниже.

Даже бедные провинциалы, задобренные посулами бесплатного тура в Минск с экскурсиями и шопингом на комфортабельных автобусах, отказывались создавать массовку ответных пропрезидентских митингов. После нескольких таких попыток, продемонстрировавших несколько тысяч унылых и озлобленных сторонников против сотен тысяч ликовавших в предвкушении скорой победы противников, Лукашенко поставил крест на таких состязаниях и санкционировал массовый террор.

Сторонников среди националистов Лукашенко не приобрёл, а свой традиционный электорат растерял. Не стал союзником Москвы, и рычагом западного давления на неё тоже не стал. Утратил внутреннюю легитимность и внешнюю, погрузил Белоруссию в состояние системного кризиса и подвёл под международные санкции.

Потенциал развития созданной Лукашенко политической системы исчерпан и едва ли не с каждым днём демонстрирует неадекватность реакции на внутренние и внешние вызовы. Попытки подражать Дональду Трампу, представлять внутренний конфликт инспирированным извне мятежом и даже войной, а также прочие аналогичные телодвижения «последнего диктатора Европы» сначала вызывали гнев и смех, а теперь уже флегматичное ожидание неизбежного финала.

Не случайно в последние недели Лукашенко очень часто говорит не только о войне, но и о своей смерти — наверное, не только политической. При этом он угрожает похоронить своих врагов, коими объявил оппозиционно настроенных и даже недостаточно лояльных сограждан.

Как сообщила пресс-служба президента Белоруссии, 3 июля Лукашенко во время посещения Национального академического Большого театра оперы и балета (Малого театра в Белоруссии никогда не было) «призвал творческих людей заниматься свойственными им делами и не вмешиваться в политику». Вопросы власти становятся настолько элитарными, что даже интеллигенции фактически запрещено в них даже «вмешиваться». При этом, отметил Лукашенко, ответственность с неё не снимается: «Я первым, а вы следом (как интеллигенция, которая должна вести за собой народ) будем виноваты в том, что упустили страну».

Наблюдатели всё чаще оперируют заимствованным из американской публицистики термином «холодная гражданская война». На поверку применительно к белорусским реалиям подобные соображения не более состоятельны, чем попытки представить Отечественную войну 1812 года как «гражданскую войну» населения не существовавшей тогда Белоруссии.

Повод для рассуждений на тему «холодной гражданской войны» дал Лукашенко. В прежние годы он часто и много говорил о врагах и войнах — «информационных», «молочных» и «газовых», а также прочих. По его словам, эти войны якобы развязывали против «суверенитета и независимости» Белоруссии разные назначенные им враги — внешние и внутренние. Однако с 2020 года эта лексика настолько прочно вошла в лексикон официоза и речи Лукашенко в частности, что многие уже перестали воспринимать её как нечто необычное.

«Вы видите, что нас на части разрывают. Единственная постсоветская страна, которая не видела горя. И некоторым белорусам кажется, что это далеко Украину разрушили. Идет война. Где-то далеко Молдавия, которую разделили напополам. Забыли, как в Литве воевали, с боем отстаивали независимость, суверенитет в свое время. Забыли, что сегодня полыхает еще Кавказ: армяне с азербайджанцами не могут договориться. Забыли, что Грузия потеряла почти треть своей территории. Наконец, никто не знает, как мой друг Рахмон с пулеметом наперевес входил в столицу Таджикистана для того, чтобы навести порядок. Сколько погибло там людей. Как с бородачами боролись. Забыли, как бывший президент Каримов в Андижане подавил путч, расстреляв тысячи человек. Все осуждали его, когда умер — на коленях стояли, рыдали, плакали. Мы этого не пережили, поэтому мы этого понимать не хотим. Некоторые. Ну так мы напомним!» — заявил Лукашенко 4 июня 2020 года, выступая перед новым составом правительства.

В то время Лукашенко инспектировал силовые структуры, прекрасно понимая, каков его реальный рейтинг и как предстоит поставить на место тех, кто не признает очередную фальсификацию президентских выборов. Государственные телеканалы между прочим демонстрировали сюжеты, в которых будущий участник тайной инаугурации интересовался, сколько пуль в минуту выпустит пулемёт и тому подобное.

Милитаристская риторика в последние месяцы усилилась настолько, что заявления на тему войны и врагов звучат постоянно. Редкое публичное выступление Лукашенко обходится без этого.

Выступая на церемонии вручения государственных наград 2 июля, Лукашенко снова обратился к теме продолжающегося белорусского конфликта. При этом он сравнил защищающих его власть с героями Великой Отечественной войны, которую он же в прошлом и позапрошлом годах как минимум четыре раза объявлял «не нашей».

Ранее на ИА REX: «Святой народ», «не наши войны» и другие кощунства испуганного Лукашенко

«Практически так же, как наши героические предки во время Великой Отечественной войны, начавшейся 80 лет назад, — цитировала выступление Лукашенко на церемонии президентская пресс-служба. — Так же, как и им, нам было нелегко. Но, как и они, мы точно знали, что победим. Потому что за нами — правда».

Уверенный в своей правде вряд ли будет изгонять независимых наблюдателей с избирательных участков, расстреливать безоружного манифестанта на площади, избивать прохожих просто для устрашения населения и творить прочее, не идущее ни в какое сравнение ни с реально героической защитой Брестской крепости, ни со многими другими страницами нашей истории 80-летней давности. От неё Лукашенко отрёкся, молчаливое согласие с этим выразили участники церемонии 2 июля 2021 года в президентском дворце. Теперь им героика Великой Отечественной войны уже не чужая, теперь они уже не прочь примазаться к бессмертию защитников нашей временно разделённой Родины.

На церемонии Лукашенко традиционно рассказывал об «информационной» раскачке Белоруссии, о «гибридной» составляющей им же учинённого на самом деле конфликта. Исписавшиеся спичрайтеры предсказуемо вставили в речь про «цветную революцию» и «блицкриг», санкции («как нацисты») и хамские угрозы «какому-то Хайко Маасу, министру иностранных дел Германии», сдобрив текст для разнообразия угрозами канцлеру ФРГ.

Совершенно нелепо звучали такие пассажи, как: «Нас, белорусов, хотели лишить святого — права на труд, отобрать у наших детей и стариков кусок хлеба». Ожидаемо прозвучали ничего общего не имеющие с реальностью заверения о том, «что у нас есть сила воли, мы идейно стойкие и нас никто не наклонит».

«Может, кто-нибудь из вас примерно 10 месяцев тому назад ахали и охали в интернете: «Ах, насилие», и не понимали, что происходит. Но сегодня нет таких в зале, кто не понимал бы, что происходит, — заявил Лукашенко. — Сегодня нет в стране людей, которые не понимают, что происходит. И слава богу, что это в прошлом году случилось».

Он пояснил: «Те события обнажили в обществе язвы и опухоль, которые мы должны были устранить, и мы устранили. Если после всего того, что было показано и рассказано, люди не поняли, это уже не недопонимание, это уже враги, и их цель — разрушение государства».

Пожалуй, это самая важная часть выступления Лукашенко. Из контекста его выступления на церемонии 2 июля и предыдущих заявлений следовало, что врагами он объявил сограждан. Лукашенко объявил врагами государства тех, кто не разделяет его трактовку происходящего.

Врагами государства объявлены те, кто отказывался видеть руку «Хамаса» в майской истории с рейсом Ryanair, считать пассажира этого рейса Романа Протасевича «террористом» (на чём настаивал Лукашенко и его пропагандисты). Врагами объявлены те, кто не считает записанных КГБ в «террористы» журналистов и блогеров, кандидата в президенты Светлану Тихановскую и многих других, чей «терроризм» выглядит смехотворно. Во всяком случае, он не больший, чем у тех, кто зверски избивал в августе 2020 года мотоциклистов, мирных манифестантов, просто попавшихся под «зачистку» автомобилистов или аполитичных обывателей, которых облавы застали около продуктовых магазинов, по пути с работы, к своим семьям.

Термин «зачистка», о котором белорусы узнали из репортажей с чеченских войн, теперь активно используется спичрайтерами Лукашенко, КГБ и прочим официозом Белоруссии применительно к подавлению инакомыслия и оппозиционных настроений среди гражданского населения.

В тот же день, 2 июля, Лукашенко раздал очередную порцию генеральских погон. За неполные два года он их выдал едва ли не больше, чем за предыдущие четверть века своего правления.

Зачитывая речь на другом мероприятии, также состоявшемся 2 июля — торжественном собрании в честь Дня независимости, Лукашенко обратился к неким ветеранам «войны и восстановления нашего государства» и употребил слово «война» около двух десятков раз. С присущим ему максимализмом и безапелляционностью он заявил, что якобы «сегодня все хотят независимости» и якобы «все хотят суверенитета». Лукашенко снова давил на боль «не нашей» Великой Отечественной войны, пытаясь проводить параллели с современностью, обосновать тезис о том, «что попытки оккупации Белоруссии в условиях современной гибридной войны вспыхнули с новой силой» и виноваты в этом в том числе оппозиционеры — «беглые» (термин времён крепостного права).

«В прямом смысле пили кровь белорусских детей, как в деревушке Красный Берег», — поведал Лукашенко, рассказывая о зверствах гитлеровских оккупантов. До сих пор считалось, что в печально известной деревне оккупанты не пили кровь детей, а переливали её своим раненым. Видимо, нацисты-вампиры пополнят «цитатник Лукашенко наряду с такими перлами, как «ленинградцы под оккупацией» и «Скорина Питерский».

«Мы знаем, что многие из вызовов нашей государственности и суверенитету, с которыми мы сталкиваемся сегодня, уходят своими корнями в годы Великой Отечественной войны. Скажу больше, мы столкнулись с феноменом отложенного действия коллаборационизма в реалиях нашего времени, — сообщил Лукашенко. — Не впервые в истории Белоруссии появляются «змагары», которые теряют связь с родной землей и участвуют в преступлениях против собственного народа. Так было в период Отечественной войны 1812 года, когда часть местной элиты встала под знамена наполеоновской армии. Так было в Первую и Вторую мировые войны, когда предатели присягнули кайзеровской и гитлеровской Германии. Так, к сожалению, отчасти случилось и в наши дни. На авансцену вышли современные коллаборанты — идейные последователи, среди которых есть и потомственные наследники нацистов».

В этом фрагменте любопытно даже не то, что Лукашенко нашёл в себе силы назвать Отечественную войну 1812 года именно так, как её и следует называть — вопреки потугам белорусских ревизионистов заменить этот термин на бесцветное «война 1812 года», «русско-французская» и тому подобное. И даже не то, что историк (Лукашенко себя считает таковым) видит разницу между коллаборантом и коллаборационистом. Любопытно то, что за подобные констатации пять лет назад были арестованы и в рамках уголовного «дела регнумовцев» по обвинению в «экстремизме» осуждены три белорусских публициста.

Сторож брестской школы Дмитрий Алимкин за утверждение о том, что современные белорусские националисты являются идейными «внуками полицаев», получил пять лет лишения свободы и до сих пор находится фактически под домашним арестом. За то же самое Александр Лукашенко через пять лет удостоился бурных, продолжительных аплодисментов.

На этом собрании Лукашенко снова рассказывал о врагах — «внуках полицаев», как выражался «пророссийский публицист Алимкин». Пытаясь в очередной раз демонизировать участников мирных протестных манифестаций 2020 года, Лукашенко заявил: «Теперь вы видите: они хотят повернуть историю вспять, реабилитировать своих дедов и прадедов и завершить ими начатое дело. Поэтому вышли крушить суверенное государство. Это немыслимо: к сакральным местам нашей государственности они двинулись под знаменами фашистских наймитов — полицаев. Мы должны были защитить свой суверенитет и свою страну. И время показало, что мы сделали правильно. Уже, наверное, нет заблудших, обманутых в стране, которые бы не убедились, в действительности что происходило вчера и происходит сегодня. Остались только враги, которые говорят: нет, это не так, это другое. И вы должны это понимать».

В той же речи, сразу же ставшей частью городского фольклора, было объявлено о «попытке убийства нашего журналиста Григория Азарёнка». Позже выяснилось, что никакой попытки не было, и дело было не ночью (как утверждал Лукашенко), а днём, и пропагандисту ничего не угрожало, и оружие в этой постановке спецслужб было только у сотрудников спецслужб, и так далее.

Спустя несколько дней о чём-то похожем заявил руководитель пропрезидентской Либерально-демократической партии Белоруссии Олег Гайдукевич. На такой «терроризм» общественное мнение постсоветской квазимонархии отреагировало предсказуемо, с юмором и не без злорадства.

Проведение параллелей между поствыборными процессами в постсоветской Белоруссии и Великой Отечественной войной получило продолжение 3 июля. Выступая на торжественном мероприятии в мемориальном комплексе «Курган Славы», Лукашенко заявил: «Я уже говорил, что та война не закончилась. Она, к сожалению, приобрела новые формы сегодня».

Обращаясь к немногочисленной массовке, Лукашенко поведал: «Мы, получив обрубок советской империи, создали суверенное и независимое государство. Вдумайтесь только, впервые в истории, за многовековую историю, тысячелетнюю историю Белоруссии. Первое государство. Этим наше поколение отметилось, отстояв ту Победу, которую они нам подарили».

Снова прозвучал миф про «каждого третьего» погибшего в Великой Отечественной войне белоруса, опять не к месту была сделана ссылка на ленинское «От какого наследства мы отказываемся» (статья 1897 года на тему критики народничества). Выступая от имени «обиженных», Лукашенко привычно вступил в заочный спор с кем-то из-за границы, сообщив: «Мы не добились от них, чтобы они ценили эту Победу, а через нашу Победу ценили нас, что мы их спасли, что мы им подарили жизнь».

Как западные политики должны (и должны ли?) ценить Лукашенко с его окружением через победу в войне, которую он считает «не нашей» и к которой не имеет никакого отношения, — загадка. Также достоин внимания и такой фрагмент речи идентифицирующего себя как «православного атеиста»: «Если мы потеряем сердца и души, мы повторим то, что было в прошлом году, может быть, еще в более худшем варианте».

Ранее на ИА REX: Белоруссия им. Лукашенко: коричневая чума в красно-зелёной обёртке

Ранее оскандалившись утверждением о том, что якобы Белоруссия первой приняла на себя удар в начале Великой Отечественной войны, Лукашенко из года в год повторяет эти кощунственные несуразицы. На совещании с руководством республики 6 июля он договорился до того, что народ Белоруссии якобы «больше всего пострадал от варварского и бесчеловечного нашествия в свое время европейского фашизма».

Фашизм в Европе появился не вдруг. В современной Белоруссии, как и на всём постсоветском пространстве, тон задают националисты, идейно и даже эстетически близкие скорее даже к германским нацистам, чем к итальянским фашистам.

Белорусские системные, «официальные», «государственные» националисты находятся в конфликте с ещё недавно союзными, но с 2020 года маргинализованными националистами, вернувшимися в лоно прозападной оппозиции. Ключевое противоречие между ними находится вовсе не в ценностно-мировоззренческой плоскости.

С начала XXI века Лукашенко усиленно взращивал национализм, отчаявшись получить разработку некоей интегральной «государственной идеологии» левого толка. Белорусский национализм принципиально ничем не отличается от других национализмов на бывших российских окраинах. Важнейшим маркером его тоже является русофобия, в тандеме с сепаратизмом она составляет основу «национальной идеи». В части политической практики ищется протекторат от демонизируемой России: Австро-Венгрия и кайзеровская Германия, Польша, III Рейх, США и ЕС.

Подавление прозападной националистической русофобствующей оппозиции в другой части так называемого Союзного государства происходит не потому, что она националистическая и русофобская, а потому, что посмела бросить вызов личной власти Лукашенко. Сам он до недавнего времени демонстрировал «разворот на Запад», пытаясь представить западные институты в Белоруссии пережитком, рудиментом, препятствием в диалоге напрямую.

Даже осенью 2020 года Лукашенко, едва оправившись от шока, первым делом подтвердил приверженность «многовекторности». Несмотря на номинальное сближение с Москвой, поиски «российских олигархов» продолжились. Наиболее ретивые представители белорусского госагитпропа потребовали от России выплат некоей компенсации, предложив при неуступчивости Москвы конфисковать российскую собственность в Белоруссии. В частности, упоминались активы ПАО «Газпром».

Даже сейчас, когда по указанию Лукашенко проводится «зачистка» не только оппозиционных НГО, но и вузов, и медучреждений (без оглядки на усугубившийся дефицит кадров), чиновничья «идеологическая вертикаль» продолжает продвигать националистический нарратив. Так, например, накануне госпраздника 3 июля созданный по указанию Лукашенко и финансируемый из госбюджета «Белорусский республиканский союз молодёжи» провёл серию мероприятий, приуроченных к белорусскому аналогу украинского «Дня вышиванки».

«В преддверии Дня независимости в Витебске прошла акция БРСМ «Падары немаўляці вышыванку». Среди подарков — распашонки с белорусским орнаментом, воздушные шары в цветах государственного флага, букеты васильков и поздравительные открытки», — сообщал официальный сайт БРСМ.

Такая же акция состоялась в родильном доме Могилёвской городской больницы СМП с участием первого секретаря обкома организации и местного чиновничества. Прошли такие мероприятия во всех областных и во многих районных центрах, включая объявленный «наполеоновским городом» (без согласия местных жителей) Борисов.

Кроме того, БРСМ провёл конкурс «Сэлфі & фота з вышыванкай» и какую-то унылую профанацию в этом же духе, но с государственным флагом под названием «2021 — Роднае-народное». На подобное бюджетных денег хватает.

Активно включившийся в протестное движение минский оперный театр подвергся репрессиям, однако не изменил идейно-художественной направленности своего репертуара. Выступивший в нём 3 июля с патетической речью Лукашенко остался доволен национализмом в рамках лоялизма.

Оперная постановка по произведению известного ещё с советских времён националиста и русофоба Владимира Короткевича «Дикая охота короля Стаха» богато украшена гигантскими репликами элемента одежды польской знати — «слуцкими поясами», которые Лукашенко объявил национальным достоянием Белоруссии. Для производства этих реплик по его распоряжению были выделены огромные деньги и построен новый завод в Слуцке. Знаковость постановке придают польские «крылатые гусары» — тоже, видимо, «белорусские». Из прочего в репертуаре минского театра: «Вечера большого театра в замке Радзивиллов», балет «Витовт». Странно, как при таком подходе не используется «исторический флаг Белоруссии».

На более примитивном уровне с апелляцией к дохристианскому и неоязыческому продвижение легального национализма проходит на таких мероприятиях, как «Александрия собирает друзей». Собрав в очередной раз своих друзей вместе с хорошо оплачиваемыми Олегом Газмановым и другими деятелями эстрады, Лукашенко 10 июля рассказал про «связь языческих обрядов и христианских символов».

«Мы знаем, что стремление белорусов к независимости объясняется непокорностью и свободолюбием наших предков, которые никогда не были ни рабами, ни рабовладельцами, — поведал Лукашенко. — И никогда в истории они не были агрессорами, но всегда старались сохранить мир и согласие с ближайшими соседями. Поэтому единство народа Белоруссии в его этническом, культурном и конфессиональном разнообразии незыблемо».

Практика показывает, что перманентно расколотому белорусскому обществу мало помогают фальшивые заверения, и ещё меньше — угрозы, порождённые давними внутренними противоречиями. Уход с политической сцены «единственного политика» — вопрос времени. После этого Белоруссия войдёт в новый круг своего лимитрофного безвременья. Так будет продолжаться до тех пор, пока не произойдёт воссоединения с Россией. Только после этого появится шанс на лучшее будущее, которого, несомненно, многострадальная Белоруссия достойна. Ведь вся её история — это история воссоединения с Россией, воплощение мифа о вечном возвращении, наполненный драматизмом подвиг прошлого и актуальный, жизненно необходимый политический акт.