Российская империя и еврейский погром в Кишиневе 1903 года

События в Кишиневе имели серьезные последствия. Прежде всего они коснулись еврейской общины Бессарабии, но весьма серьезно погром повлиял и на общину России. По процессу эмансипации был нанесен сильнейший удар, многие образованные евреи в Кишиневе прекратили личное общение с коллегами не иудеями, среди молодежи усилились радикальные настроения — от сионистских, направленных на эмиграцию, уход из России в Палестину, принадлежавшую тогда Османской империи, до революционных, ориентированных на активное участие в борьбе с самодержавием за преобразование страны, в которой жили эти люди. В этот момент появилась легенда о причастности администрации, и в частности министра внутренних дел. В. К. Плеве, к организации погромов или как минимум снисходительном отношении к погромщикам.

В Российской империи в конце XIX — начала XX века практиковалась утечка документов из закрытых источников, характер которой довольно очевидно указывал на то, что эта утечка была организована на самом высшем правительственном уровне и была частью борьбы одного члена правительства против другого. Так, например, в мае 1896 года, во время массовой забастовки ткачей в Петербурге министр финансов С. Ю. Витте направил чинам фабричной полиции циркуляр, в котором прошедшие «печальные события» объяснялись низким качеством переходящих с фабрики на фабрику рабочих, а также наличием пропагандистов, которые хотят посеять рознь между рабочими и хозяевами фабрик. Кроме того, министр отправил письмо, адресованное владельцам фабрик и заводов. Эти секретные документы просочились в прессу, что потребовало разъяснений на уровне «Правительственного вестника». Среди современников распространялись слухи о том, что за этим стоял главный противник Витте — В. К. Плеве.

18 мая 1903 г. Times со ссылкой на корреспондента в России опубликовала письмо Плеве к бессарабскому губернатору фон Раабену, «которое, как предполагается», было направлено накануне погрома, содержалщее следующие рекомендации: «Министр внутренних дел. Канцелярия министра. 25 марта 1903 года, №341, совершенно секретно. Господину бессарабскому губернатору. До сведения моего дошло, что во вверенной Вам области готовятся большие беспорядки, направленные против евреев как главных виновников эксплуатации местного населения. Ввиду общего среди городского населения беспокойного настроения, ищущего только случая, чтобы проявиться, а также принимая во внимание бесспорную нежелательность слишком суровыми мерами вызвать в населении, еще не затронутом (революционной) пропагандой, озлобление против правительства, Вашему Превосходительству предлагается изыскать средства немедленно по возникновении беспорядков прекратить их мерами увещевания, вовсе не прибегая, однако, к оружию». «Освобождение» воспроизвело эту публикацию в Times в русском переводе, но без оговорок о предполагаемой достоверности документа, добавив: «Это наставление министра внутренних дел бессарабскому губернатору, кажется, должно последних сомневающихся убедить в том, какую роль играл в кишиневском погроме самодержец ф.-Плеве».

Качество подделки было очень высоким, и даже Плеве, часто не вчитывавшийся в подписываемые им документы, поначалу принял этот документ за настоящий. Письмо это однозначно трактовалось как полупризнание правительства в причастности к случившемуся и активно перепечатывалось европейской и американской прессой. Вскоре правда выяснилась. Следствие также быстро выяснило подложный характер письма, что, вообще-то, было очевидно и из самого характера действий властей.

Витте и его союзники в либеральном лагере начали распространять эту фальшивку, разумеется, не сомневаясь в ее подлинности. Разумеется, сам Витте крайне негативно относился к погромам. Во всяком случае, на словах и в 1903 году. Сам он, кстати, не сделал ничего в отношении властей в Гомеле, допустивших погром во время его премьерства. Прямолинейный, открытый, беспощадный Плеве, казалось, был природным антиподом Витте. Журнал «Освобождение», издававшийся П.Б. Струве в это время в Германии, еще накануне этих событий занял сторону Витте в его противостоянии с Плеве по еврейскому вопросу. После Кишинева орган Струве нисколько не сомневался в несомненном попустительстве властей погрому и в личной вине Плеве за случившееся.

Кроме того, Плеве опубликовал сообщение о фальшивке в «Правительственном вестнике» со ссылками на публикации в Times, Daily News, Munchener Neuste Nachrichten с соответствующими комментариями: «Вышеизложенные сведения вымышлены: письма министра внутренних дел бессарабскому губернатору приведенного содержания не существует, и никакого сообщения с предупреждением бессарабских властей о готовящихся беспорядках не было». В эти заверения никто не поверил, русские подцензурные газеты просто перепечатывали сообщение МВД без комментариев. Корреспондент Time» был выслан из России за публикацию фальсифицированных материалов. «Освобождение» продолжало обвинять Плеве в том, что он препятствует объективному расследованию случившегося, в попытках разжигать страсти и т. п. Журнал приписывал ему планы выселения евреев из России и обращался с вопросом к читателям: «Будет ли американское правительство молчать, когда г. ф. Плеве примется — в осуществление своих угроз — усиленным и, так сказать, штрафным образом выживать евреев из России?» Даже антесемитски настроенный «Русский вестник», возложивший ответственность за погром на евреев, заявил: «Кишиневский погром — акт грубого самосуда и дикой расправы. Никакая власть, сознающая значение порядка, не может оставить его безнаказанным…»

История, имевшая место в Кишиневе, не могла не найти отражения в США. Еврейская проблема встала в русско-американских отношениях в начале 1870-х годов. Вопреки условиям договора между Российской империей и США о торговле и навигации от 1832 года, вводившим режим наибольшего благоприятствования для граждан одной и подданных другой стороны, граждане США иудейского вероисповедания не получали свободы передвижения по территории империи, и в частности права проживания в столицах. После волны погромов, последовавших после убийства императора Александра II в 1881 г., резко увеличилось число эмигрантов, переезжавших из Российской империи в США. За 20 лет, последовавших за 1881−1882 гг., в Америке сложилась довольно многочисленная, состоятельная и хорошо организованная община, которая оказалась в состоянии оказать влияние на правительство страны.

С 1889 по 1898 год из России в США выехало 418 600 эмигрантов-евреев. Для того чтобы обратить внимание на погром в Кишиневе, община провела 77 митингов в 55 городах 27 штатов. Официальный Вашингтон воздержался от вмешательства, но история имела продолжение. В весьма тяжелое для Японии время, когда перед войной с Россией у Токио были финансовые сложности и не было желающих предлагать займы, на помощь японцам пришел американский банк Я. Шиффа «Кун, Лейб и К». Шифф принял решение именно в результате впечатления, произведенного Кишиневским погромом и информацией о причастности русских властей к его организации. Подложное письмо Плеве к фон Раабену невольно наводит на мысли о том, как противоречия в правительстве, для решения которых отдельные его члены прибегали к распространению фальшивок и контактам с оппозицией, приводили к дискредитации страны на международном уровне и явно не способствовали росту авторитета правительства внутри страны. Система попросту множила количество своих врагов за пределами Российской империи и внутри её границ, постепенно подводя саму себя к дискредитации и изоляции.