Антикитайская истерия, раздутая Западом в связи с реформой избирательного законодательства в Гонконге (Специальный автономный район КНР Сянган), не просто набирает обороты, а становится источником широкой дискуссии по теме прав человека, которая навязывается администрацией США через различные международные институты. Напомним, что в развитие принципа «Сянган управляется патриотами», принятого в прошлом году резолюцией Постоянного комитета (ПК) ВСНП, нынешняя сессия китайского парламента, прошедшая в начале марта, высказалась в поддержку ряда законодательных решений. Прежде всего о расширении количества депутатских мандатов в Законодательном совете автономии и об увеличении численного состава коллегии выборщиков с передачей ей права избирать определенную часть депутатского корпуса. Соответствующие решения по внесению поправок в приложения к Основному закону автономии имеют большое значение для стабилизации обстановки в регионе. И они также являются частью демократического процесса, отражающего новые реалии, — таков лейтмотив комментариев по итогам сессии ВСНП, которые прозвучали со стороны депутатов и чиновников КНР, непосредственно отвечающих за работу с автономией. Речь идет о заместителе руководителя законодательного комитета ПК ВСНП Чжан Юне и заместителе руководителя Канцелярии Госсовета КНР по делам Сянгана и Аомэня (Макао) Дэн Чжунхуа.
Однако едва успела завершиться сессия ВСНП, на которой с докладом по вопросу о Гонконге выступил первый зампред ПК ВСНП Ван Чэнь, как появилось заявление глав МИД «Большой семерки», в котором избирательная реформа подверглась жесткой критике. Формально из-за того, как говорится в документе, что Пекин получит больше влияния на дела автономии, и под угрозой окажется «политический плюрализм». Одновременно со своим заявлением, выдержанным в аналогичных тонах, выступило внешнеполитическое ведомство ЕС, а затем, в ходе переговоров на Аляске между США и КНР в формате «два на два» с участием глав внешнеполитических ведомств Ван И и Энтони Блинкена, а также руководителя международного отдела ЦК КПК Ян Цзечи и президентского советника по национальной безопасности Джейка Салливана американский госсекретарь подверг своего китайского коллегу натуральной психической атаке и, вопреки традициям дипломатических контактов, повел себя крайне некорректно.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 14.05.21 Китайцы припомнили США концлагеря, геноцид и гегемонию белого превосходства
- 26.04.21 «США верят в презумпцию виновности» – разрешимы ли разногласия Китая и США?
- 18.04.21 Антикитайский саммит в Вашингтоне
- 14.04.21 Станет ли Мьянма Украиной для Китая?
Что здесь необходимо четко понимать? Гонконг — исконно китайская территория, отторгнутая у страны Великобританией в ходе Опиумных войн XIX века и подвергнутая британской колонизации. Просто сейчас, спекулируя на принципе «одна страна — две системы», Запад из штанов выпрыгивает, чтобы «доказать», что КНР якобы не вправе устанавливать в Гонконге правила игры, что равнозначно в отказе Пекину от признания его суверенитета. Надо отметить, что упомянутый принцип «одной страны» как раз и является для КНР суверенным основанием, которое нарушают любые внешние ограничения. Ибо если «страна одна», а на экономическую «систему» Гонконга никто не покушается, то все западные претензии — от лукавого.
Понятна и предыстория вопроса. Как и на всех территориях и во всех странах, куда дотягивалась загребущая рука британского владычества, одной из форм его увековечивания Лондон считал культурную ассимиляцию местного населения. Очень большие усилия предпринимались для того, чтобы коренные жители забыли о своей национальной принадлежности и, приняв константы британской идентичности, превратились в космополитов, лишенных родства и корней. Уходя, британские колонизаторы всегда оставляют за собой «пятую колонну» таких вот перерожденцев, опираясь на них в последующем для подрыва позиций национальных властей. «Разделяй и властвуй!» — этот циничный принцип исторически являлся альфой и омегой британского господства, на котором оно строилось. Возвратив Гонконг Китаю (соответствующая декларация была подписана в 1984 г., а передача состоялась в 1997 г., когда над автономией взвился государственный флаг КНР, а в город парадным расчетом вошли части НОАК), британцы и в этом случае «уходя — остались». Они явно рассчитывали использовать свое влияние на часть населения для «управления поведением» Пекина. И как только темпы развития КНР превзошли западные ожидания, а политика страны стала приобретать всё больше самостоятельности, этот механизм был задействован. Сначала — «зонтичная революция» 2014 года, эдакая «генеральная репетиция», а в 2019 году борьбу повели «острием против острия». Безусловно, англичане ничего бы не сделали без поддержки США, давно уже превратившихся в «старшего брата» и патрона. Но с другой стороны, американцы и сами заимствовали британские колониальные технологии, что очень хорошо видно на примере Тайваня, где они следуют точно таким же двойным стандартам, поощряя островной сепаратизм разными способами. Включая поддержку искусственно выведенной в пробирке правящей там Демопрогрессивной партии «тайваньской нации», смысл которой — закрепить в массовом сознании отрыв острова от материка. Здесь следует иметь в виду, что перерожденцев и в Гонконге, и на Тайване немного; в процентном отношении их не больше, чем идейных бандеровцев на Украине или таких же «идейных навальнят» в нашей стране, — доли процента, максимум считаные проценты. Но они шумные, крикливые, финансово обеспеченные Западом и им же организованные и управляемые. В том числе в информационном плане: любая выходка оппозиции сей же момент оказывается в фокусе внимания олигархических СМИ. Поэтому в отличие от сохраняющего молчание гигантского большинства, перерожденцев слышно, и Запад, выступающий «усилителем» их голоса, к этому же голосу и апеллирует, используя для подрыва позиций властей спекуляции на специфически понимаемых «правах человека» и «демократии». Западный вариант которой на самом Западе нередко именуют «тоталитарной демократией» или вообще «постдемократией».
Вполне понятно, что реформа избирательной системы Гонконга, которую подхлестнул прошлогодний демарш пятнадцати оппозиционных депутатов, сложивших мандаты из-за вывода из состава Законодательного совета четырех их коллег, избрана Западом в качестве повода. Просматривается традиционный американский почерк, который в нашей стране знаком со второй половины 70-х годов прошлого века. Тогда демократ Джеймс Картер, сменивший в Белом доме республиканца Джеральда Форда, сразу взял повышенный тон в диалоге с Москвой. И, отойдя от традиционной двусторонней повестки, связанной с процессом ОСВ, развернул кампанию в «защиту прав человека» в СССР, принявшись в одностороннем порядке вводить санкции. Поводом была выбрана тема «репатриации» в Израиль лиц еврейской национальности; с формально юридической точки зрения антисоветская кампания опиралась на заблаговременно принятую в США поправку Джексона — Вэника. Как и тогда в случае с Советским Союзом, повод против Китая сейчас отыскался на ниве поддержки Западом протестной вакханалии в Гонконге. Забегая вперед, отметим, что весьма любопытно следующее. Защищая «права» погромщиков, которые в разрушении основ элементарного порядка и законности в автономии дошли до штурма здания Заксовета, захватив которое, отказывались покидать его в течение почти суток, США одновременно подогревали беспорядки. И для этого вступали в тесный контакт с лидерами протеста, регулярно приглашая их на инструктаж в американское генеральное консульство. При этом поборники «прав» того агрессивного меньшинства, что превратило улицы крупнейшего центра юга страны в поле боя, почему-то напрочь забыли о правах того самого молчаливого, но абсолютного большинства на мирную, спокойную жизнь, свободу передвижения, безопасность, правопорядок и прочие, совершенно естественные вещи. Что же касается самого принципа «патриотического управления», то известно, что упомянутую четверку оппозиционных провокаторов в ноябре прошлого года лишили мандатов не за принадлежность к противникам городской администрации, которую поддерживает Пекин, а за откровенные призывы к Западу вмешаться во внутренние дела автономии и в целом Китая. Китайская сторона, разъясняя свою позицию, приводит многочисленные примеры того, как решается проблема лояльности, загримированная под «патриотизм», в странах Запада, где любая критика властей, а тем более участие в несанкционированных акциях, влечет за собой фактическое поражение в гражданских правах, и никто этим вопросом не «заморачивается».
Ясно также, что демарш с прошлогодним сложением мандатов в Заксовете Гонконга был инициирован не из оппозиционных штабов самой автономии, а из западных центров, функционеры которых использовали оппозицию в качестве марионеток, рассчитывая превратить ее в таран против действующей власти. И потому, учитывая, что демократия — это власть большинства, а отнюдь не «власть проамериканских «демократов», в Пекине пришли к решению скорректировать избирательное законодательство таким образом, чтобы исключить подрывные депутатские демарши в будущем. Это и не понравилось Западу, который ведет себя так вызывающе агрессивно по двум основным причинам. Прежде всего, на фоне разрастающегося китайско-американского противостояния Вашингтону хочется спровоцировать в Китае внутренние проблемы, и уличный протест — это именно то, что ему нужно. Поджечь центр, как это происходило на Украине и в других постсоветских республиках, в КНР невозможно — из событий 1989 года на Тяньаньмэнь вывод сделали и китайские власти, и китайское общество. Кроме того, в стране был принят ряд стратегических решений, которые за эти годы остановили нарастание противостояния и стабилизировали обстановку. Единственный шанс в этой ситуации заключался в проведении дестабилизирующих планов на периферии, причем на такой, которая недавно вошла в состав КНР и где сохранилась разветвленная агентура западного влияния, оставшаяся с колониальных времен. Понятно, что именно этим объяснялся выбор Гонконга на роль запала, создающего проблемы центральной власти.
И здесь мы подходим к главному. Официальная позиция КНР по проблеме прав человека, с которой американцы и их европейские сателлиты связали происходившее в Гонконге, заключается в том, что в мире не существует двух стран с одинаковыми историческими традициями, одинаковыми социально-политическим строем и экономическими системами. Разнообразие, присущее всем странам мира, объясняется цивилизационными особенностями, спецификой национального развития и менталитета, формируемого народным образом жизни. Никаких унифицированных стандартов не существует, и никто не имеет никакого права никого поучать и тем более выступать с позиций «единственно правого» носителя некоей «абсолютной истины». Это — элементарное самозванство, под которым нет никакой основы, кроме откровенного нахальства и невоспитанности. Партийно-государственный лидер КНР Си Цзиньпин неоднократно об этом говорил, выступая в своей стране, а во время недавнего саммита с руководством ЕС, который прошел в видеоформате, прямо заявил об этом европейцам, предупредив их, что можно, конечно, и дальше заниматься препирательствами по данному кругу вопросов. Однако куда продуктивнее признать национальную специфику правозащитной темы и, оставив ее специалистам, сосредоточиться на актуальных вопросах двустороннего экономического, инвестиционного, научного и гуманитарного сотрудничества.
Из этого примера, кстати, видно, что в КНР сделали выводы из событий 70-х годов в советско-американской дискуссии, которая принесла успех Вашингтону только потому, что советская сторона «постеснялась» поставить вопрос предельно жестко, ребром. И, выдвинув в адрес США встречные обвинения в нарушении прав человека у себя дома, оградить себя от американской неконструктивной критики. Поступить таким образом Москве тогда помешали обязательства, взятые на себя в ходе хельсинкского процесса; ни для кого не секрет, что с западной концепцией прав человека СССР по умолчанию согласился в обмен на признание США нерушимости послевоенных границ в Европе, которого добивалось советское руководство. Чем закончился этот «компромисс» для самих границ — общеизвестно: их очень скоро перекроили так, как и не снилось по итогам Второй мировой войны. Поэтому официальный Пекин, усвоив и этот урок, с самого начала не собирался идти в фарватере американских подходов и благодаря этому вызов принял, организовав встречную наступательную контригру. Буквально на днях в Чаньчуне, административном центре северо-восточной провинции Цзилинь, исторически тесно связанной с историей российско-китайских отношений, прошла достаточно крупная международная конференция, посвященная роли правящей в Китае КПК, отмечающей в этом году свое столетие, в восстановлении и защите в стране прав человека. В форуме приняли участие представители и специалисты как из развивающихся, так и из западных стран. Общий тон дискуссии задал Цзин Цзяньго, заместитель руководителя отдела пропаганды ЦК КПК, отметивший, что годы правления Компартии ознаменовались существенными достижениями в защите самых фундаментальных прав человека. Тему подхватила представительница Делового совета Китай — Африка Сандрин Ндувимана, которая сказала, пожалуй, главную вещь, обратив внимание собравшихся на успех проведенной Китаем крупной кампании по искоренению нищеты и бедности. Западным поборникам прав скандального меньшинства на так называемую «свободу слова» как будто невдомек, что самым базовым человеческим правом является право на жизнь и удовлетворение насущных потребностей. Никакие права не способны компенсировать отсутствие жилья, системы здравоохранения и образования, а также недоедание и отсутствие социальных условий и гарантий. По всем этим параметрам в Китае совершен настоящий прорыв, особенно за годы, прошедшие после XVIII съезда КПК.
Хотела того или нет, но африканская представительница выявила и публично продемонстрировала коренное различие в западном и восточном подходах к правозащитной тематике. Если Запад вперед выдвигает вопросы публичной демонстрации своей самости и «особости», то есть права индивида на отсутствие тормозов и общественную безответственность, то Восток во главу угла ставит вопросы уровня жизни, прочерчивая вектор от выживания к достойному существованию. То же самое наблюдалось и в полемике по данным вопросам между США и СССР. И надо признать, что когда от громкости тех или иных общественных дискуссий в условиях частного контроля над СМИ, включая социальные сети, мало что зависит, восточный подход, апеллирующий к тому, что человека вначале нужно одеть, накормить и дать ему крышу над головой, безусловно, предпочтительнее. Запад не случайно игнорирует итоги борьбы с бедностью в Китае точно так же, как он игнорировал социальные достижения СССР; для себя он по-тихому, без особой огласки, на них реагирует, поднимая планку социальных гарантий, чтобы не проиграть социализму борьбу за умы и сердца людей. Свернув после разрушения нашей страны свою социальную политику, Запад сегодня, уже под воздействием китайского опыта и примера, вынужден будет или вернуться к ней, или напрочь проиграет эту борьбу. И не случайно, именно африканский представитель, лучше других знающий и понимающий, что в этой жизни почем, обратила внимание на сермяжные истины, оторвавшись от «высоких материй» элитарных стандартов и дискуссий.
Если «по гамбургскому счету», то полемика, развернувшаяся между Западом и Китаем по правозащитному кругу вопросов, — это главная дилемма будущего. Оно — для всех или для немногих? И следовательно, наступит оно или человечество ждет обвал в новое «издание» так называемой неолитической революции, завершившейся вымиранием значительной части homo sapiens не только как феномена социальной общности, но и как биологического вида? И нам всем, так или иначе, в поиске ответов на эти «проклятые» вопросы современности придется самоопределяться. И уйти, спрятаться от этого выбора не получится, ибо в будущем, которое от него зависит, придется жить если не всем нам, то нашим детям и внукам.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):