Что стоит за вмешательством глав МИД G7 в ситуацию в Гонконге?

США продолжают целенаправленно давить на Китай, избирая для обострения двусторонних отношений темы, которые новая администрация Белого дома, вслед за ушедшей, считает «проблемными». И не гнушаются при этом ни прямым вмешательством во внутренние дела КНР, ни подзуживанием к этому сателлитов по НАТО. Едва ли не ключевой из таких тем, сохраняющей перманентную актуальность, остается ситуация в Гонконге (Специальный административный район КНР Сянган). Пик массовых протестных беспорядков, охвативший регион в 2019 году, пришелся тогда на начало июля, когда демонстрантами было захвачено здание городского Законодательного совета (парламента), которое, впрочем, через сутки было освобождено. Тогда поводом к этому было избрано принятие закона об экстрадиции преступников из Гонконга. Почему-то все забыли, что соответствующую инициативу проявили сепаратистские власти Тайваня, из-за бегства подозреваемого в преступлении с острова на территорию автономии. И стали обвинять пекинские власти в том, что целью принятого документа является экстрадиция именно в материковый Китай, хотя речь шла о конкретной стране, где конкретным человеком было совершено конкретное преступное деяние. С экстрадицией в том числе и в КНР, разумеется, но строго в общем ряду с теми же, скажем, США.

По мере закручивания спирали кризиса, особенно когда стало ясно, что за протестными выступлениями стоят западные дипломатические миссии, в частности генеральное консульство США, официальный Пекин стал принимать меры по наведению порядка. В мае-июне прошлого года информационный шум был поднят Западом вокруг закона КНР о национальной безопасности в Гонконге, который позволил силовым структурам материка открывать в регионе свои представительства, а также ужесточил уголовную ответственность за подрывную деятельность против суверенитета КНР, вплоть до пожизненного срока. Тогда же США принялись использовать этот документ в качестве повода для объединения против Пекина своих европейских союзников. В середине июня появилось совместное заявление стран-участниц «большой семерки» (G7), в котором они обвинили КНР в нарушении принципов британо-китайской декларации, в соответствии с которой автономия перешла в 1997 году под суверенитет Пекина. Главным из них, с которым Запад носится как со «священной коровой», является принцип «одна страна — две системы». И очень похоже, что фундаментальная разница в западных подходах к китайской политике заключается в том, что США и их партнеры рассматривают «две системы» как не одну, а две страны. И потому, не обращая внимания на суверенитет, который является главным признаком «одной страны», рассматривают Гонконг некоей формально входящей в КНР, но фактически отдельной от нее территорией, на которую Запад якобы «имеет особые права» в силу ее британского колониального прошлого. (Бандитский захват Гонконга более полутора столетий назад апологетов этого взгляда, разумеется, не волнует). Отметим, кстати, что аналогичное происходит и с другим основополагающим принципом, регулирующим китайско-западные отношения — «одного Китая», который исключает «параллельный» суверенитет Тайваня, признавая его частью территории КНР. На словах этот принцип Западом признается, на деле — игнорируется и нарушается при каждом удобном случае, а также используется для оправдания провокаций с участием военных, когда корабли американских ВМС (и других стран НАТО) проходят через Тайванский пролив, который в Пекине закономерно, исходя в том числе из западных обязательств, считают внутренней акваторией КНР.

Следующий виток напряженности и внешних инсинуаций против Китая пришелся на ноябрь, когда оппозиция Гонконга при поддержке Запада устроила скандал вокруг принятой Постоянным комитетом (ПК) ВСНП резолюции о патриотизме как принципе управления автономией. Четверых депутатов городского Законодательного совета (парламента), открыто призывавших США и другие западные страны к вмешательству во внутренние китайские дела, а также ставивших под сомнение суверенитет Пекина над Гонконгом, в соответствии с этой резолюцией «попросили на выход» — сдать мандаты. И тогда «дверью хлопнули» все пятнадцать представителей оппозиции в Законодательном совете, а западные СМИ всемерно раздули этот эпизод, представив его мировой общественности как пример «зажима демократии» китайскими властями, а также нарушения ими того самого принципа «одна страна — две системы». Дональд Трамп, а за ним и другие западные лидеры тогда что-то сумбурно говорили про «фактическую ликвидацию самостоятельности» автономии, «по Фрейду» проговариваясь о своих подлинных мыслях. Ибо непонятно, какая «самостоятельность» у этого региона может быть, кроме экономической, на которую никто не покушался, если «системы две», а страна всё же «одна». Может быть, Запад в уме, как и в случае с Тайванем, держит не «самостоятельность», а «независимость» Гонконга, только язык его дипломатам дан, чтобы эти мысли скрывать? При этом от внимания внешних критиков явно намеренно скрыли как минимум три существенные вещи. Во-первых, в гонконгском парламенте 70 депутатов, и уход пятнадцати из них не повлиял ни на работоспособность, ни даже на кворум по ключевым вопросам, где для принятия решения требуется две трети. Во-вторых, в Гонконге в известной мере «просроченный парламент», полномочия которого должны были истечь прошлогодним летом, но в сентябре, ввиду невозможности провести выборы в условиях эпидемии, по инициативе местных властей были продлены на год, что нашло поддержку в Пекине. Наконец, в-третьих, в воздухе повисли попытки обвинить Китай в том, что он боится проводить выборы, чтобы их не проиграть. К сентябрю 2020 года, когда голосование должно было состояться, напряженность в регионе спала, и ситуация в значительной мере успокоилась. 2020 год — не 2019-й. Хотя в ряде СМИ бурно обсуждался «отъем победы у оппозиции», ясно, что как и везде, в Гонконге существует «молчаливое большинство», заинтересованное в стабильности. На фоне оппозиционного шума оно помалкивает, но когда наступает день выборов, приходит к урнам и говорит свое «нет» поборникам дестабилизации. И именно потому, что помалкивает, начинаются разговоры о «фальсификациях», ибо, в противовес этому большинству, меньшинство сепаратистов всегда крикливое и скандальное. Не только в Китае — в России тоже, и в других странах.

С тех пор минуло определенное количество времени, но тема явно не забылась. Избрание «большой семерки» площадкой для антикитайской интеграции Запада Вашингтону, без сомнения, понравилось, и он решил эксперимент повторить применительно уже к выборному вопросу. Сегодня «семерка» как неформальный «клуб» капитанов западного мира вновь подключается к спекуляциям вокруг внутренних событий в Гонконге. В частности, 12 марта главы МИД стран-участниц G7 выступили с совместным заявлением, в котором «выразили обеспокоенность изменением в Гонконге избирательной системы, которое даст Пекину больше рычагов контроля» над ситуацией в автономии. «Этот пакет мер приведет к дальнейшему подавлению политического плюрализма», — уверены западные внешнеполитические ведомства. Причем министры «семерки» проигнорировали прямой призыв воздержаться от демарша, адресованный им в ходе «большой» пресс-конференции главы МИД КНР Ван И, которую он в начале марта традиционно дал на полях проходившей в Пекине ежегодной сессии ВСНП.

О чём сыр-бор? Учитывая опыт прошлогодней резолюции ПК ВСНП о патриотизме, а также ее поддержку значительной частью общественности и властями автономии, на рассмотрение сессии ВСНП был вынесен проект реформы выборного законодательства в автономии, которое должно соответствовать принципу «Сянган управляется патриотами». Учитывая, что система формирования Законодательного совета не менялась давно, по сути со времен британского колониального владычества, а власти КНР за прошедшую четверть века пока лишь наладили регулярность выборного процесса, который проходит каждые четыре года, в Пекине решили провести реформу. Основные положения концепции предлагаемых изменений, которые еще будут проходить через сито длительных обсуждений, прежде чем стать законом, на парламентской сессии депутатам докладывал первый зампред ПК ВСНП Ван Чэнь. Главное: в мегаполисе существует коллегия выборщиков численностью в 1,2 тыс. человек, включающая уважаемых граждан-жителей города, которые избирают главу администрации. Предполагается, во-первых, расширить состав коллегии до 1,5 тыс. членов, а во-вторых, чтобы она избирала еще и «значительную часть» депутатов, для чего, и это в третьих, их общая численность увеличивается с 70 до 90 человек.

Не успел вопрос встать на обсуждение китайской парламентской сессии, как по нему прицельно «отстрелялось» внешнеполитическое ведомство Европейского союза (ЕС). С подачи Вашингтона это было сделано или самостоятельно — вопрос риторический. Во-первых, Европа самостоятельного голоса в мировой политике не имеет; Генри Киссинджер в бытность госсекретарем, помнится, высмеивал это следующим образом: «Европа? А какой у нее номер телефона? Кому там позвонить?». Во-вторых, обсуждаемое заявление глав МИД «семерки» от 12 марта, под которым стоит подпись и госсекретаря США Энтони Блинкена — ответ на любые вопросы по этому поводу. Американцам «сто лет» не нужен сам Гонконг; Вашингтону, новые власти которого провозгласили стратегию пресловутого «сдерживания» КНР, нужно Пекин «ущучить». И власти США просто не могли упустить такой повод, другого-то может в ближайшее время и не представиться. Еще меньше конфронтация с Китаем нужна европейцам, ведь многие из них, включая таких участников «семерки», как Франция и Италия, имеют на Пекин далекоидущие виды в сфере экономики и отнюдь не заинтересованы ссориться. Но из США поступила команда, и эти страны, вместе с остальными, берут под козырек и делают то, что им говорят из Вашингтона.

В сухом остатке, как представляется, четыре вещи. Первая, главная, но вслух не обсуждаемая. С началом глобализации Гонконг, который еще в колониальные времена считался одним из трех мировых глобальных городов — крупнейших деловых и финансовых центров, наряду с Нью-Йорком и Лондоном, резко «вырос в цене». Пока им «рулили» англичане, Запад это устраивало. Но когда автономия перестала быть колонией и перешла под юрисдикцию КНР, сохранив при этом свой глобальный статус и связанные с ним возможности, это не понравилось уже даже не столько Лондону, сколько Вашингтону. Тем более, коль скоро Китай является объектом американского «сдерживания». Побочным эффектом от двух серий беспорядков 2014 и 2019 годов является резкий спад деловой активности, вывод из региона капиталов, и всё это вместе взятое уже привело к падению уровня жизни; поэтому когда один из лидеров протеста как-то, не подумав, призвал жителей мегаполиса к борьбе за свободу «как на Украине», острословы сразу же напомнили, что насчет свободы — это вопрос, а вот «жить, как на Украине» — без проблем; еще полгодика, дескать, такой вакханалии, и будет вам настоящая Украина. Надо ли говорить, что при таком раскладе статус глобального города станет окончательно потерянным; может быть, именно этого, под предлогом «заботы» о жителях, на самом деле добивается Запад, готовящий подкоп под уровень жизни этих самых жителей? Вторая вещь. Буквально на днях, точнее 18 марта, на Аляске состоится крупная, первая при каденции нынешней американской администрации, встреча на высоком уровне с участием госсекретаря Энтони Блинкена и советника президента США по вопросам национальной безопасности Джейка Салливана с главой МИД КНР Ван И и руководителем международной канцелярии ЦК КПК Ян Цзечи. Китай и США стоят на распутье, перед выбором: продолжить конфронтацию, чем грезят вашингтонские «ястребы», или спустить ситуацию на тормозах, переведя ее в «управление разногласиями» в ходе диалога и консультаций, как предлагают в Пекине. Заявление глав МИД «семерки» — один шаг США по фактическому срыву этой встречи, ибо для результатов в таких случаях важен прежде всего переговорный фон, а он уже необратимо испорчен. Другой шаг — принятие Вашингтоном 17 марта, то есть в канун встречи, нового санкционного списка из 24 должностных лиц КНР и Гонконга (Сянгана), в отношении которых американская сторона вводит односторонние ограничения. По сути, запрет на дела и общение с ними. Как думаете, читатель, чем после всего этого закончится аляскинская встреча? И не являются ли подобные действия целенаправленной политикой Вашингтона, рассчитанной на подрыв и торпедирование любых позитивных тенденций в китайско-американских отношениях? Видимость переговоров создать, чтобы не обвиняли в отсутствии «доброй воли», но результат заведомо запрограммировать отрицательный.

Третье, еще один сугубо риторический вопрос: почему именно 12 марта, параллельно с заявлением глав МИД «семерки», под эгидой США собрался саммит их дальневосточных сателлитов в формате Quad: помимо Америки, еще Япония, Австралия и Индия? Содержание форума объединения, которому прочат роль «восточной НАТО», — отдельная тема. Нас же, еще раз, интересует вопрос «(не)случайности» таких совпадений.

И четвертая вещь: существующие утечки из недр центров принятия решений в США однозначно указывают, что курс взят не на конкуренцию с Китаем, а на холодную войну, в которой ставка заключается не в опережении, а в опускании оппонента. Так, как поступили с СССР. Использование в качестве «мозоли» «проблемных» тем и регионов, примером которого и является возня вокруг ситуации в Гонконге, для США — ресурс подрыва внутренней стабильности в КНР. Не имея возможности сделать это в центре страны, отличающейся монолитностью власти, которая поддерживается народом, «заход» осуществляется через культивирование сепаратизма в ряде окраинных регионов, чтобы они стали постоянной «головной болью» центра. Помимо Гонконга, это, разумеется, автономные районы запада страны — Синьцзян и Тибет, а также не теряющая актуальности тайваньская тема, в рамках которой американцы деятельно поддерживают островной сепаратизм. В том числе его вооружают. Какая ставится конечная цель — дезинтеграция КНР или банальное торможение ее быстрого развития? Думается, что игра ведется по-крупному, и в ней существуют как приоритет, так и очередность целей. Главное для Китая — не упустить стратегическую инициативу и не позволить внутренней повестке дня страны формироваться извне, как в свое время случилось с Советским Союзом. Именно поэтому меры по стабилизации ситуации в Гонконге, включая вопросы национальной безопасности и электоральной политики, являются оправданными, когда речь идет об экспорте нестабильности и попытках размывания ткани государственности, суверенитета и власти. Нам в России очень хорошо известно, как именно это происходит. И к каким результатам и последствиям приводит.