Некогда одна из величайших империй на планете — Османская — канула в Лету более столетия назад. На ее месте в 1923 году образовалась светская Турция. Однако в последние годы под руководством Реджепа Тайипа Эрдогана страна стала заявлять о своих больших амбициях. Анкара в стремлении завоевать влияние на Ближнем Востоке использует три основных инструмента — военную силу, историю и дипломатию. Причем первые два всё чаще. Как пишет французское издание Le Figaro, история возвращает Турцию ко временам Османской империи и возрождению халифата. Чего стоит, например, «лишение Собора Святой Софии в Стамбуле статуса музея — теперь эта христианская святыня стала мечетью». В свою очередь, издание Türkiye замечает: «Сейчас в Турции модно стало любить и помнить Османскую империю, для Турции наших дней Османская империя — далеко не греза».
В таких суждениях есть своя логика. Одним из наиболее важных заявлений, сделанных Эрдоганом, можно считать то, где он говорит о преемственности между Османской империей и Турецкой Республикой: «Турецкая Республика, как и наши предыдущие государства, которые являются продолжением друг друга, тоже является продолжением Османской империи. Конечно, границы изменились. Формы правления изменились… Но суть одна и та же, душа та же, даже многие институты одинаковы… Некоторые люди настойчиво пытаются начать историю этой страны с 1923 года. Некоторые неумолимо пытаются оторвать нас от наших корней и древних ценностей. Слишком много турок, введенных в заблуждение Западом, отрезали страну от османских корней».
Действительно, современная Турция появилась не на пустом месте. Эрдоган ее считает преемницей ушедшей империи. Он, как подметило американское издание EurasiaNet, «ищет исторический образец для подражания, игнорируя революционную и республиканскую эпохи, сосредоточив внимание на позднем имперском периоде, ищет компас для Турции, указывающий направление движения в будущем». В этом отношении Эрдоган не оригинален. Из всех 36 султанов Османской империи он более всего почитает султана Абдулхамида Второго, стоявшего во главе империи в 1876—1909 годах. Эрдоган считает этого султана одним из «самых важных, самых прозорливых и наиболее стратегически мыслящих» людей, которые оставили свой след в турецкой истории за последние 150 лет, и поддерживает личные контакты с его потомками.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 23.03.21 Эрдоган нацелился на создание постмодернистского халифата
- 13.03.21 Под «личную дипломатию» Путина и Эрдогана подводится фундамент
- 10.03.21 Эрдоган идёт на создание исламского союза «АСРИКА»
- 09.03.21 У кого на службе находится турецкий неоосманизм и неопантюркизм?
На днях, как сообщала турецкая газета Hurriyet, он выразил личное соболезнование семье умершего в Дамаске главы дома династии Османской империи принца Абдулкерима Дюндара Османоглу, внука Абдулхамида Второго, разговаривал с братом, женой и дочерью последнего принца правящей династии Османской империи. Теперь новым, 46-м главой дома Османов станет брат умершего принца Харуну Османоглу, живущий в Турции. Напомним, что в 2010 году в день празднования 29 октября очередной годовщины светской республики одновременно с торжествами в Стамбуле проходила конференция потомков императорского дома Османов, на которую собрались около сорока представителей фамилии. Многие турецкие средства информации называют это событие «примирением со своим прошлым».
Последний, тридцать шестой турецкий султан Мехмед Четвертый Вахидеддин отрекся в 1922 году, бежал из Турции на борту английского военного корабля, жил в эмиграции на итальянской Ривьере, был похоронен в Дамаске. В 1924 году Национальное собрание Турции упразднило халифат, закончив таким образом его более чем шестисотлетнюю историю, и постановило выслать из страны около двухсот членов дома Османов. Их жизнь на чужбине складывалась по-разному, но сейчас они возвращаются в политическую жизнь страны (на сегодняшний день живы 24 османских принца и 15 принцесс, не говоря уж о других членах семьи — С. Т.) Один из них, Орхан Османоглу, который одним из первых вернулся в Турцию, рассказывал, что «Эрдоган предлагал ему вступить в его партию». Кстати, другой потомок династии стал соучредителем партии «Новое Благоденствие» (Yeniden Refah).
Помимо того, в турецких СМИ часто стали появляться публикации о необходимости создания нового халифата, которым должны управлять потомки Османов. Есть и организации, ставящие подобную цель. Причем не только в самой Турции. На стамбульских улицах, на книжных развалах и магазинах можно встретить географические карты, на которых территория современной Турции расширена до границ бывшей Османской империи. Многие называют это «фантомной болью» тех политических сил, которые не желают смириться с фактом, что в современном мире Турция превратилась в небольшое государство, «тогда как ему нужно всегда быть в центре важнейших событий не только регионального уровня».
Как показывает политическая практика, отношение турецкой власти к османским султанам меняется в зависимости от внутренней международной политической конъюнктуры. Поэтому приближенные к власти турецкие историки не успевают переписывать национальную историю. Но пока их главным героем является султан Абдулхамид Второй, личность которого не перестает вызывать горячие споры уже более сотни лет. С одной стороны, его считают кровавым деспотом, виновным в отсталости империи, в угнетении меньшинств и преследовании гражданских свобод. С другой стороны, его же считают праведным мусульманским правителем, который возродил духовное значение халифата и всеми силами боролся за сохранение османского государства от распада и посягательств внешних и внутренних врагов.
Его называют «настоящим отцом республики», заложившим основы для сильной централизации, сакрализации государства и формирования менталитета «осажденной крепости», хотя экономика страны лежала в руинах. Но такой образ ближе к воззрениям самого Эрдогана, считающего, что современная Турция сталкивается почти с аналогичными вызовами: кругом внутренние и внешние «заговоры». Он стремится обозначить сходство своей политики с линией, проводившейся Абдулхамидом Вторым на рубеже ХХ века, ведя борьбу с «хищными европейскими великими державами, преследующими свои гнусные цели при помощи «пятой колонны — либеральных интеллектуалов, масонов и сионистов». Им приписывается главная доля ответственности за распад империи.
Другое дело, как срабатывает «историческая муза» Эрдогана на практике. Анкара считает, что ее участие в карабахской войне является «второй победой тюркского мира» после вторжения на Кипр в 1974 году. Других побед нет. В арабских странах, в Ираке, в Сирии и в Ливии, где Турция ведет вооруженную борьбу, неоосманские идеи и почитание Абдулхамида Второго, который относился к Дамаску особенно сентиментально, как к символически важной транзитной точке на пути паломников в Мекку, не срабатывают. И можно констатировать трансформацию многонационального неоосманизма в пантюркизм с антизападными настроениями, отдалением от арабского мира.
Так что политика Эрдогана больше напоминает курс младотурок, противников Абдулхамида Второго, нежели самого султана. Хотя это поправимо, историю могут еще раз переписать, вспомнив, как Абдулхамид Второй был вынужден идти на некоторые политические уступки младотуркам. Но сейчас главное для Анкары — это нагнать как можно больше исторического тумана и придать стране новый импульс, не наступив на исторические грабли, как это произошло в конце XIX — начале XX веков. Получится ли?
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (0):