Старт С. Кравцова на посту министра просвещения соотечественников никак не назовешь ярким, а поступки — уверенными. Всё было как-то чересчур осмотрительно, сдержанно и малотемпераментно. Очевидно, что, став министром, решил взять паузу. Судя по всему — не мхатовскую. В знаменитых мхатовских театральных паузах молчание героя на авансцене настолько красноречиво, что не остается никакого сомнения, что именно здесь — главное и наиболее существенное. А не просто артист забыл текст.
Министерская пауза не была наполнена красноречивым молчанием, получился пердимонокль (большой конфуз), переросший в антракт. На заседании президентского совета по местному самоуправлению Кравцов продлил свое молчание еще на полгода. Он сообщил президенту, что ему еще нужно время, цитирую, «буквально вчера» дал поручение начать всероссийский сбор предложений «по совершенствованию системы образования». Руководитель государства не стал выспрашивать о том, какой по счету во всей постсоветской истории этот всероссийский сбор предложений, чем закончились все предыдущие и что нового хотел бы узнать новый министр. Наверное, не захотелось начинать разговор с вновь назначенным министром с вопросов, которые поставят человека в тупик. Всё и так было шито белыми нитками.
Сбор чужих мыслей, конечно, не запрещается, все мы, как говорят, стоим на плечах предшественников. Но чужие мысли не помогут, если со своими проблема. А имеющиеся вопросы к себе самому и отрасли оказались риторическими или вне времени и пространства. Напомню их: «Что нужно сделать для того, чтобы отечественная школа стала лучше?» и «Что необходимо предпринять для того, чтобы в школе работал современный компетентный педагог, понимающий свой предмет, умеющий найти подход к каждому школьнику; чего не хватает в школьной программе для того, чтобы она отвечала современной жизни, запросам личности, общества и государства; как сделать так, чтобы не только школа, но и все образовательные организации и ресурсы, доступные ребёнку, стали единым пространством его развития».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Напомню также о том, что Кравцов стал министром в ситуации острейшего интеллектуального конфликта Минпроса и Российской академии образования, к выходу из которого придуманные в ведомстве вопросы к стране никак не приводили. Говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Все эти пустопорожние вопросы поглотила пандемия. Инфекция вытолкнула их на периферию общественного внимания и поставила те, ради которых создано министерство и правительство. То есть не для постановки амбициозных задач и планирования планов и проектов, а для занятий актуальными проблемами, волнующими людей. Не с возвышенно-философскими темами, а с приземленно-жизненными: как продолжать учить молодежь в условиях карантина в амплитудных обстоятельствах с неизвестной временной дистанцией. Однако вместо того, чтобы энергично приняться за разработку новых стратегий и тактик образования, отнестись к дистанционному образованию в условиях карантина как к макромасштабному явлению, как к тому, что всерьез и надолго, замерли в паузе. Приняли кое-какие временные меры, а на самом деле — перешли в режим выжидания, пока всё само собой рассосется.
Это — общая беда для всего управленческого аппарата. Плохую службу сослужили федеральные телеканалы, док-токи, советники правительства, официально убеждавшие страну: 9 мая парад будет, а второй волны COVID-19 не будет, можно готовиться к восстановительному росту и возвращению прежнего ритма жизни. В этих условиях вносить какие-либо радикальные предложения, требующие реорганизации сложившейся образовательной модели на основе «новой нормальности» и, возможно, даже значительной корректировки нацпроекта «Образование», сконструированного под иную реальность, скорее всего, поостереглись.
Мишустин как-то раньше хвастался: пандемия научила принимать управленческие решения быстро, практически с ходу. Возможно, так оно и есть с точки зрения принятия управленческих решений в руководстве правительства. Однако сменить в одночасье форматы управленческой деятельности, настроенные на логику от общего к частному, сверху вниз, при невнимании к частностям, к деталям и подробностям, с недостроенной управленческой вертикалью невозможно. К тому же сфера образования — самая масштабная и сложная область жизни страны, не подчиняющаяся закону больших чисел, пренебрегающему малыми. Весьма консервативная область и одновременно — бифуркационная, способная легко перейти, как говорят физики, из агрегатного твердого состояния в газообразное. Конец 80-х годов прошлого столетия — тому самый яркий пример, когда педагогическая управленческая вертикаль перестала реагировать на частности жизни, а когда было уже поздно — вошла в ступор. Академия педагогических наук СССР тогда тоже спрятала голову в песок. Закончилась всё для академии печально.
В 2020 году произошло то же самое. Система управления просвещением и педагогической наукой застряла. Сбросить оцепенение попытались, но неуспешно. Сработала традиция движения от общего к частному: сначала провести методологические дискуссии и попытаться теоретически обосновать то, для чего нет количественной и в целом эмпирической базы.
Фактически через год после начала испытания нас всех пандемией, на днях в Российской академии образования, в ее ключевом отделении философии образования и теоретической педагогики, при высоком участии Минпроса состоялась основополагающая дискуссия. Открывая её, академик-секретарь Р. Левицкий неспешно начал с социологии: родительское сообщество находится в раздрае. Оно разделилось на тех, которые считают, что переход школ на удаленный формат негативно сказался на качестве обучения, и других — которые утверждают обратное (как будто у нас был выбор!). Теперь «учёным и практикам еще предстоит проанализировать новые тенденции, разработать и внедрить релевантные той или иной ситуации модели использования цифровых технологий. Но уже сегодня очевидно, что бурное развитие массовых информационных технологий формирует новую реальность, в которой особое место отводится образованию».
Для тех, кто измеряет за государственный счет научно-исследовательское пространство и время веками и поколениями, такой подход и привычен, и понятен. Он не требует незамедлительного научного отклика. Нас такой подход не устраивает. В принципе. Потому что педагогика — сугубо прикладная наука. Однако на заседании того самого ключевого отделения РАО считают по-другому. Пошли традиционным путем на высшем уровне философского обобщения действительности, приближаясь к гегелевскому «нечто». Предложили «концепцию содержания образования», «где динамично меняющееся ядро делится на стабильную и динамическую части, а вокруг ядра располагаются множество персонализированных оболочек. Стабильная часть ядра будет содержать знания об объективной реальности, то, что принято называть культурным кодом, а динамическая часть — компетентностную основу жизнедеятельности в конкретном социально-экономическом и технико-технологическом контексте. Персонализированные оболочки будут включать знания, умения, навыки, компетенции, опыт самостоятельной проектно-исследовательской деятельности, творчество и др.».
Новая «конвергентная модель образования», по мнению академиков эпохи пандемии, должна «создать среду, где основным заказчиком общего образования будут выступать сами обучающиеся, их семьи, субъекты экономики и затем — государство». При конвергентном подходе ведущей функцией образования «становится не трансляция культурного опыта, а развитие и подготовка личности к жизни в меняющемся мире на основе культурного опыта. На выходе обучающийся получает комплекс компетенций, в соответствии с определенным уровнем базовой модели компетенций цифровой экономики. Это позволит обучающемуся стать личностно зрелым и сформировать субъектную позицию».
Два участника академической дискуссии и оба — замминистра просвещения Российской Федерации — В. Басюк и Т. Васильева оценили новую концепцию образования так (цитирую по сайту РАО): «Замечания и предложения будут способствовать дальнейшему совершенствованию и развитию рассматриваемой концепции, которая представляет интерес не только в теоретическом плане, но и в части ее практической реализации».
Ощущение: бесконечное дежавю. Древние говорили то же самое, но проще. «Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни», — изрек в начале нашей эры Сенека. С тех пор минуло двадцать веков. К этой формуле возвращается и нынешнее поколение ученых.
На этом фоне опять становится ясно: требуется вмешательство президента Российской Федерации и очередное взбадривание Минпроса и РАО. Путина уже и так обрекли на погружение в детали дистанционного образования. Так, на недавнем заседании совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (почти через год после начала пандемической бури!) как открытие прозвучала оценка дистанционного обучения как «недешёвого удовольствия», как выразился председатель совета и советник президента В. Фадеев. Компьютер стоит 30−40 тысяч рублей плюс затраты на интернет-трафик. Усилия по организации бесплатного трафика для учебных целей предпринимаются, но пока он доступен далеко не всем. Трафик стоит от 500 до 1500 рублей в месяц по разным регионам. Итого на круг, если компьютер, скажем, эксплуатируется три года, — 10 тысяч в год, плюс трафик, получается тысяч 20 в год, а если в семье трое детей, — 60 тысяч. А если семья малообеспеченная?
Это очень серьёзная проблема. В стране порядка трёх миллионов детей-школьников из малообеспеченных семей, и таким семьям трудно найти деньги на «удалёнку». Учебники, между прочим, распространяются очень во многих школах, очень во многих регионах бесплатно, а это меньшие затраты, и государство тем не менее идёт на эти затраты, не возлагает их на семьи. А что касается компьютеров, трафика, то, к сожалению, пока эти бóльшие затраты возложены на семьи. Без масштабной помощи семьям с детьми-школьниками по предоставлению им компьютерной техники не обойтись. Ещё одна проблема выявилась по поводу «дистанционки» — это растущее расслоение по успеваемости. В дистанционном режиме, условно говоря, отличники продолжают учиться и стараться, а вот нерадивые ученики, троечники, которые и так не проявляли особого усердия, теперь получили возможность практически не учиться, и это очень серьёзная методическая и теперь уже и социальная проблема.
Глава государства потребовал от Минпросвещения, Минобрнауки, Минцифры и Совета по развитию гражданского общества и правам человека до 1 августа 2021 года «рассмотреть поступившие в ходе заседания Совета предложения, касающиеся совершенствования системы дистанционного образования, в том числе предложения о создании «родительских университетов». Цифровизация образования — это современный план ГОЭЛРО. Не новация, а форма спасения общества и молодого поколения. Вынужденная, принудительная, дорогостоящая, неизбывная.
Некоторый свет в конце педагогического тоннеля всё-таки пробивается. Некоторые шаги даже кажутся поступками. Так, острый конфликт Минпроса и РАО завершается. Президент РАО на днях ушел в отставку. Минпросвещения сообщило, что собирается вскоре утвердить новые школьные стандарты. По словам министра Кравцова, работа над проектами федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) уже закончена. Их оценивает межведомственная рабочая группа, которую возглавляют вице-премьер Т. Голикова и помощник президента А. Фурсенко.
Изначально планировалось принять обновленные стандарты еще в 2020 году. После того как С. Кравцов сменил на посту министра просвещения О. Васильеву, ему ничего не оставалось, кроме как застопорить всю работу над ФГОСами из-за скандала между Минпросом и РАО. В дело пришлось опять вмешаться президенту РФ. Создана рабочая группа, которая должна была оценить новые ФГОС начального и общего образования и проанализировать ключевые направления развития стандартов. Пауза, кажется, окончена.
Но спешить не будем. То, что межведомственную рабочую группу по согласованию ФГОС-3.0 возглавляет Т. Голикова, оптимизма не добавляет после утверждения ею чохом региональных программ модернизации первичного звена здравоохранения, о чем ИА REGNUM писало. Кравцову придется считаться также с тем, что автономная некоммерческая образовательная организация дополнительного профессионального образования «Институт проблем образовательной политики «Эврика» уже затеяла общественно-профессиональное обсуждение следующих федеральных государственных образовательных стандартов — «ФГОС 4.0». Авторами идеи выступили эксперты МГПУ, Института проблем образовательной политики «Эврика», Школы антропологи будущего РАНХиГС, Московского психолого-педагогического университета, Института образования НИУ ВШЭ, Общественного движения «Школа — наше дело», а персонально И. Реморенко, ректор МГПУ и бывший замминистра образования и науки, А. Адамский, учредитель АНО «Институт проблем образовательной политики «Эврика», А. Асмолов, академик РАО, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, А. Марголис, ректор Московского государственного психолого-педагогического университета, А. Соловейчик, главный редактор ИД «Первое сентября», лидер движения «Школа — наше дело», И. Фрумин, научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ. Состав серьезный и солидный. Однако пока нет текстов ни того, что находится во ФГОС-3.0, ни того, что может получиться со ФГОС-4.0, говорить что-либо более конкретно преждевременно. Посмотрим.
А вот о поступке министра Кравцова, который также связан с АНО «Институт проблем образовательной политики «Эврика», надо рассказать поподробнее. Это важно, поскольку он будоражит только педагогическую среду, но, по существу, имеет общефедеральное значение. И — очень неожидан. Расскажем.
Комментарии читателей (0):