Почему Италия сплотилась вокруг банкира

В Италии утверждено новое правительство, главой которого стал экс-глава Центробанка ЕС Марио Драги. В новой коалиции примирились непримиримые, а руководителем своим они поставили человека, способного договариваться с ЕС о деньгах.

Бесконечный сериал «Распад правящей коалиции Италии и формирование нового правительства» наконец завершился. Премьер-министром стал бывший глава Центробанка страны (2005−2011) и Центробанка ЕС (2011−2019) Марио Драги.

В новой правящей коалиции собрались почти все ведущие политические силы страны, от леволибералов из «Демократической партии» и партии Маттео Ренци — до популистов из «Движения 5 звезд» и правых из «Лиги» и партии Сильвио Берлускони. Из «больших» за пределами нового правительства осталась только вторая по популярности правая партия — «Братья Италии».

В течение нескольких месяцев участники предыдущей коалиции ломали копья из-за второстепенных вопросов — а потом вдруг всего за несколько дней и они, и почти все остальные стремительно сплотились вокруг Драги, который всегда был финансистом и никогда не был политиком. Разгадка проста: ключевое достоинство Драги — способность договариваться с Брюсселем.

Два правительства Конте

Последние общенациональные выборы в Италии прошли в марте 2018 года. Голоса распределились таким образом, что для формирования хоть какой-нибудь коалиции по крайней мере две партии должны были достичь компромисса со своими «непримиримыми противниками». К компромиссу склонились «Движение 5 звезд» и «Лига» Маттео Сальвини.

Странное на первый взгляд сочетание популистов и консерваторов — сторонников национального суверенитета оказалось довольно эффективным. (Особенно если сравнивать со следующим правительством). Влюбленная в леволибералов центральная пресса полтора года ругательски ругала Сальвини за борьбу с мигрантами, а популистов — за массовую раздачу пособий, но так или иначе свои ключевые предвыборные обещания оба участника коалиции выполнили.

Эта коалиция распалась летом 2019 года. Рейтинг Сальвини за полтора года вырос вдвое, и он рассчитывал на аналогичный рост влиятельности внутри правительства. Популисты ему отказали. Сальвини инициировал распад коалиции, не сомневаясь, что дело закончится досрочными выборами, ведь создавать новую коалицию популистам в нынешнем составе парламента было не с кем, кроме как со своими «злейшими врагами» леволибералами.

Однако «непримиримые» оппоненты преспокойно примирились, и в сентябре 2019 года возникло «второе правительство Джузеппе Конте» — под председательством все того же посредника из Флоренции, которому обе стороны, леволибералы и популисты, доверили право решать спорные вопросы. Ничего хорошего из этого объединения не получилось, хотя теперь уже не скажешь, как обстояло бы дело, не случись эпидемии.

Но эпидемия случилась, и правительство лебедя, рака и щуки перестало справляться с вызовами. Леволибералы и сами по себе — «два депутата, три фракции», а тут еще и постоянные споры с бывшими непримиримыми оппонентами-популистами. В ситуации, когда надо было принимать решения немедленно, их принимали неделями, с самыми прискорбными для эффективности последствиями.

Правоцентристская оппозиция в течение всего 2020 года театрально разводила руками и вопрошала, доколе страной будет продолжать править коалиция, неспособная договориться между собой об элементарных вещах. Тем не менее правительство, поскрипывая, держалось, пока осенью 2020 года ситуацию не обострил экс-премьер Маттео Ренци.

Ранее он вывел часть «своих» депутатов из Демократической партии, вместе с ними под названием «Живая Италия» вошел в новую коалицию — и оказался обладателем золотой акции: голосов не так много, но без них большинства у правительства нет. За свое согласие Ренци с каждым месяцем требовал все больше (по его собственной версии — отказывался поддерживать ненужные стране решения). У партнеров закончилось терпение, и коалиция перестала существовать.

Бюджетоцентричное правительство

К изумлению правых, досрочные выборы не были объявлены и на этот раз. Вошедший во вкус Джузеппе Конте пообещал формальному главе государства президенту Серджо Маттарелле, что, похоронив две коалиции, он сможет создать третью. Правая оппозиция категорически отказывалась иметь со всем этим что-нибудь общее, и на определенном этапе речь зашла уже о том, чтобы вернуть Ренци, то есть сформировать «новую» коалицию в точно таком же самом составе.

Но это было бы чересчур даже для знающей толк в интригах и переворотах Италии. В конце концов, вышеописанное политическое шоу происходило во время пандемии, которая убила в стране 90 тысяч человек, обрушила ВВП на 9% и увеличила госдолг на 20%. И это только по официальным данным, то есть без учета нескольких миллионов граждан, которые работали неофициально и остались без заработка. В такой ситуации от политиков ждут работы, а не сериала.

В спасители Италии был призван Драги. По-итальянски его фамилия пишется так же, как слово драконы (draghi), что дало повод для многочисленных шуток о том, что президент-де просил прислать ему из Брюсселя не банкира, а настоящих драконов, потому что тут, в Риме, с этими бесконечно ссорящимися, мирящимися и снова ссорящимися политиками сделать уже ничего нельзя, только жечь.

Договоренностей достигли за считаные дни. Правая «Лига» Маттео Сальвини, формально правая «Вперед, Италия» Сильвио Берлускони, популисты, леволибералы всех видов — в новом правительстве представлены все, кроме «Братьев Италии» Джорджи Мелони.

О главном достоинстве Драги самым ясным образом высказался Сальвини: «Он сумеет защитить Италию от абсурдных правил Евросоюза». Речь уже не об измерении огурцов — о тех своих играх Еврокомиссии на время пришлось забыть. Речь о госдолге в 160% ВВП, о кредитном займе в ЕС в 220 млрд евро, об экономике, которая точно не восстановится в 2021 году и едва ли восстановится в 2022.

Национальные бюджеты стран-членов ЕС утверждаются в Брюсселе, и Италии действительно нужен человек, который знает, как там договариваться — о льготах, скидках и послаблениях. Потому что бюджеты Италии следующих лет никаким образом, даже теоретически не смогут вписаться в нормативы ЕС.

Единственный открытый вопрос — зачем в таком правительстве участвует правая оппозиция. Сальвини и Берлускони говорят, что пришло время объединяться и спасать страну, решая конкретные вопросы, а споры надо на время оставить. Что еще ими движет, неясно.

Куда более логичной выглядит линия Джорджи Мелони. Незаметно для наблюдателей из-за границы «Братья Италии» стали третьей силой в стране, вслед за «Лигой» и леволибералами. Голоса к ним приходят в основном от бывших почитателей «Лиги». Мелони теперь воспринимается многими как «самый последовательный» консерватор и сторонник национального суверенитета. Так же несколько лет назад воспринимали Сальвини.

Из нынешней ситуации Мелони извлекает сразу две выгоды. Во-первых, она верна своему слову: говорила «никаких коалиций с популистами» и «никаких коалиций с либералами» — значит, никаких коалиций. Во-вторых, у нее есть все основания полагать, что стремительный рост рейтинга (за последний год — вдвое, до 16%) продолжится. Она теперь — едва ли не единственный стопроцентный оппозиционер, и она может из широкой палитры поводов для критики правительства выбирать какие угодно и сколько угодно.

Но кому-то, конечно, надо и управлять. Этим займется бывший брюссельский банкир, окруженный временно примирившимися римскими политиками.