Как сдержать Россию при Путине? – бывший посол США в РФ Майкл Макфол

После инаугурации избранного президента Джо Байдена, которая назначена на 20 января, некоторые элементы политики США в отношении России немедленно изменятся. Президент США больше не будет стремиться подружиться с президентом России Владимиром Путиным, как это «делал» президент Дональд Трамп на протяжении всего своего пребывания в должности. Байден без колебаний выступает с самой жесткой критикой «воинственных действий» Путина, особенно направленных против США, пишет бывший посол США в России Майкл Макфол в статье, вышедшей 19 января в Foreign Affairs.

Администрация Байдена также вернет либеральные нормы и демократические ценности обратно в политику Соединенных Штатов в отношении России, так что Путин может ожидать большей критики российской автократии и большей поддержки прав человека. И риторика Белого дома о трансатлантических союзниках Соединенных Штатов заметно изменится: с уходом Трампа закончится эра поношения американским лидером блока НАТО.

Это всё понятно и ожидаемо. Труднее будет разработать новую всеобъемлющую стратегию в отношении России, которая установит правильный баланс между сдерживанием Москвы и сотрудничеством с ней по узким направлениям, представляющим общий с Вашингтоном интерес. Для этого администрации Байдена необходимо будет развеять мифы и заблуждения, которые годами мешали правильному анализу действий Москвы со стороны США. Им на смену должна прийти точная оценка того, какую угрозу действительно представляет путинская Россия и как Соединенные Штаты могут эффективно ей противостоять.

Нечеткое мышление

Ясности понимания России со стороны США мешают неверно сложившиеся о ней представления. Многие аналитики ошибочно полагают, например, что Россия — это держава, находящаяся в упадке. Так, в декабре сенатор-республиканец из штата Юта Митт Ромни пошутил, что «Россия — это заправочная станция, пытающаяся казаться страной». При этом он добавил, что Москва «проявляет агрессию, чувствуя свой скорый крах».

Такая оценка уже не отвечает действительности. Россия при Путине не обладает такой же мощью, как в 1970-е годы, когда еще существовал Советский Союз, несравнима ее мощь и с мощью Китая при его нынешнем лидере Си Цзиньпине. Тем не менее и тем полуразрушенным государством, каким она была в 1990-е годы, ее считать не стоит. Несмотря на негативные демографические тенденции и частичный отказ от достижений рыночных реформ, страна вновь заняла свое место в качестве одной из самых могущественных стран мира, обладая значительно большей военной, кибернетической, экономической и идеологической мощью, чем понимает большинство граждан США.

Россия по-прежнему является грозной военной державой и одной из двух ядерных сверхдержав. Путин вложил значительные средства в модернизацию ядерного оружия, а США — нет. Он также вложил огромные ресурсы в модернизацию российских обычных вооружений. У вооруженных сил Кремля нет глобального влияния, но они представляют значительную угрозу для Европы и даже превосходят НАТО по некоторым параметрам, в том числе по количеству танков, крылатых ракет и войск на границе между НАТО и Россией.

Путин также вложил крупные средства в космическое оружие, разведку и киберпотенциал, о которых США узнали на «собственном горьком опыте», когда в декабре была разоблачена крупная российская хакерская кампания. Москва не заключила столько же официальных союзов, как Вашингтон, да и те, что были заключены, носят менее надежный характер. Однако ее связи с Китаем, в том числе в области все более плотного военного сотрудничества, никогда не были такими тесными. По общему военному потенциалу Россия, вероятно, занимает третье место в списке самых могущественных стран мира.

Как экономическая держава Россия сильно отстает от США и Китая, но и полным инвалидом в этой сфере, как представляют себе многие американцы, ее считать тоже не стоит. У России 11-я по величине экономика в мире, шестая — по паритету покупательной способности. ВВП России на душу населения больше, чем у Китая. А осуществленная Путиным ренационализация собственности и другое вмешательство государства в экономику дают властям контроль над гораздо большей долей экономических ресурсов страны, чем у демократических лидеров в крупных экономиках. И уж точно в распоряжении Кремля достаточно экономических ресурсов, чтобы «осуществлять агрессивную внешнеполитическую программу».

Путин также обладает значительным идеологическим потенциалом. Он вложил немалые средства в развитие инструментов мягкой силы, включая принадлежащие государству и дружественные Кремлю телевидение, радио и платформы социальных сетей (на которых Москва стала мастером тайных операций по дезинформации). Годовой бюджет RT, который претендует на звание самого популярного новостного канала на YouTube, составляет $300 млн.

«Режим Путина» также поощрял создание множества полугосударственных организаций и квазичастных сил безопасности для продвижения российских интересов за рубежом, включая печально известное Агентство интернет-исследований, частную военную компанию «Вагнер», Фонд защиты национальных ценностей, Международное агентство суверенного развития и Ассоциацию свободных исследований и международного сотрудничества. Имея такое количество рычагов влияния, российский президент больше не может считаться руководителем приходящей в упадок державы. Такой взгляд на проблему, которую представляет Россия, дает ложную надежду.

Помимо значительного потенциала, у Путина есть цель, к достижению которой его толкает широкий набор ортодоксальных, нелиберальных, антидемократических, антизападных идей. Американские аналитики часто воображают российского президента прагматическим лидером (по словам Макфола, он слышал эту фразу десятки раз, когда работал в администрации президента Барака Обамы).

Это суждение неверно. Как и все мировые лидеры, Путин будет заключать сделки с другими странами, если благодаря таким соглашениям, с его точки зрения, будет продвигаться то, что он считает национальными интересами России. Однако он также является идеологическим лидером, и многие его решения как внутри страны, так и за рубежом основываются на его желании продвигать свое антизападное мировоззрение.

Путин начал свою политическую карьеру как оппортунист, работая на прозападных лидеров, таких как мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и президент России Борис Ельцин. Когда он поднялся по служебной лестнице, нынешний российский лидер стал «тяготеть к нелиберальным, националистическим и ортодоксальным ценностям». В первое десятилетие своего пребывания у власти он сосредоточился на продвижении этих ценностей в России путем «подавления демократических практик и либеральных идей, усиления контроля над государственными СМИ, переписывания книг по истории, принятия законов, направленных против ЛГБТК, и установления связей с Русской православной церковью».

Во время второго десятилетия своего правления он уделял больше внимания и ресурсов продвижению своих нелиберальных ценностей за рубежом. В конце концов, зачем Путину вкладывать сотни миллионов долларов в расширение глобального охвата RT, если бы он был всего лишь прагматическим реалистом?

Путин сознательно пытался позиционировать себя как «лидер нелиберального, консервативного мира» — роль, которую он определяет в противовес либеральному интернационализму США. Чтобы освободить европейцев от имперского контроля НАТО, он защищает принцип суверенитета стран.

«Для защиты автократии» российская власть критикует США за поддержку так называемых цветных революций, будь то в Сербии, Грузии, на Украине или на Ближнем Востоке во время «арабской весны». Для противостояния тому, что в России считают западным либеральным декадансом, Кремль провозглашает собственное определение христианских, традиционных семейных ценностей, которые, как утверждается, являются центральными для российской идентичности и возрождающихся консервативных движений во всем мире. Хотя российский лидер менее демагогичен по стилю, чем другие популисты, он применяет некоторые из их риторических приемов и методов, разделяя и российское, и другие общества на «настоящих» людей и их элитных эксплуататоров (забывая упомянуть о том, что схожая ситуация наблюдается и в России).

Путинизм становится крайне привлекательным для новообращенных, в основном в Европе, но также и в Соединенных Штатах и других странах. Несколько лет назад Путин заметил, что «так называемые консервативные ценности приобретают новое значение», сославшись на политические успехи премьер-министра Венгрии Виктора Орбана и лидера французской правой партии «Национальное собрание» Марин Ле Пен. Сегодня он может добавить к своему списку таких идеологических союзников, как премьер-министр Чехии Андрей Бабиш, основной идеолог Brexit Найджел Фарадж, бывший вице-премьер Италии Маттео Сальвини, президент Сербии Александр Вучич и лидера Партии свободы Гирта Вилдерса в Нидерландах. Почти в каждой европейской стране, а также в Соединенных Штатах существует политическая партия или движение, которое больше склоняется к нелиберальному путинизму, чем к западному либерализму. Официальные лица США слишком долго преуменьшали значение этого идеологического аспекта российско-американского соперничества.

Американские политики также недооценивают готовность российского лидера к рискованному поведению, часто предполагая, что он будет предсказуемо реагировать на угрозы и стимулы. Но Путин неизменно ведет себя воинственно, даже когда издержки, казалось бы, перевешивают выгоды — в случае с «аннексией» Крыма, вмешательством в ближневосточные гражданские войны, «кражей и публикацией» документов с целью оказания влияния на исход выборов в США в 2016 году, а также «покушения» на бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля в Великобритании.

Президент России — гораздо более ревизионистский лидер, чем его китайский коллега. По его мнению, он находится в состоянии войны с США, их союзниками и многосторонними институтами, которые Вашингтон создал и в настоящее время поддерживает. Путин больше не желает сотрудничества с Западом или даже уважаемого места в либеральном международном порядке. Напротив, он стремится разрушить этот возглавляемый США миропорядок.

Путин — уже немолодой человек, который не откажется от выбранного за два десятилетия нахождения у власти пути. Он не собирается внезапно менять свое мнение о стране, которую он считает угрозой, или идти навстречу каким-либо усилиям со стороны администрации Байдена для возобновления важной позитивной двусторонней повестки дня. Байден и его команда должны признать, что Путин в ближайшее время не прекратит свои атаки на демократию, либерализм и многосторонние институты. Следовательно, они должны выбрать долгосрочный путь сдерживания и противостояния путинской России.

К сожалению, данная почти 75 лет назад американским дипломатом Джорджем Кеннаном на страницах Foreign Affairs известная рекомендация не потеряла своей актуальности.

«Главный элемент любой политики Соединенных Штатов в отношении Советского Союза должен заключаться в долгосрочном, терпеливом, но твердом и неусыпном сдерживании экспансивных тенденций России», — написал тогда он.

Политики США не должны романтизировать сдерживание или славные дни противостояния советской угрозе. Между Холодной войной и нынешним временем «горячего мира» много различий, благодаря части которых Москва не является такой же серьезной угрозой, как тогда. Но из-за некоторых этих отличий она представляет собой еще большую опасность. Тем не менее Байден и его команда национальной безопасности должны отказаться от устаревших представлений о российской угрозе и сформулировать новую политику по сдерживанию экономического, военного и политического влияния Кремля. Вашингтон может противодействовать идеологическому проекту Путина, даже работая с российским правительством в узких областях, представляющих общий интерес, и углубляя связи с российским обществом в целом.

Сдерживание России внутри США

Сдерживание России должно начинаться внутри США. Недавнее «вторжение» России в киберсети правительства США и частного сектора ясно демонстрирует, что Соединенные Штаты не вложили достаточно средств в то, чтобы обезопасить цифровые сети США от атак Москвы. Администрация Байдена должна совместно с Конгрессом выделить больше ресурсов на сдерживание исходящих от России киберугроз, особенно направленных против критически важной инфраструктуры, такой как банковская система США, электросети, вооруженных сил и ядерного оружия США. Он также должен взять на себя большую ответственность за усиление кибербезопасности всех американцев. Граждане США ожидают, что вооруженные силы будут сдерживать или отражать физические атаки противников США. Почему бы им не ожидать того же в кибермире?

Чтобы защитить сети частных граждан и частного сектора, правительству США необходимо будет перестать полагаться на коммерческие продукты и частных подрядчиов для обеспечения кибербезопасности. Вместо этого ему следует привлечь больше необходимых технологий и опыта со стороны государства. Как минимум администрации Байдена потребуется увеличить штат и бюджет Агентства кибербезопасности и защиты инфраструктуры. Эксперт по кибербезопасности Алекс Стамос также разумно предложил администрации создать киберпространство параллельно Национальному совету по безопасности на транспорте, которое могло бы расследовать атаки и рекомендовать способы их предотвращения.

Сдерживание также должно включать экономический элемент. Кремль использует российские компании и капитал для продвижения своих внешнеполитических интересов. Поэтому Соединенным Штатам и другим западным странам следует разработать стратегию ограничения экономической мощи Москвы, а именно, требуя большей прозрачности в отношении финансовой деятельности России внутри Соединенных Штатов, а также в странах Европы и Азии.

Администрация Байдена должна воспользоваться новым законодательством, запрещающим анонимным подставным компаниям разоблачать скрытые российские инвестиции в предприятия и недвижимость США и работать с европейскими союзниками, особенно с Великобританией, для противодействия отмыванию денег Россией во всех развитых демократических государствах. Российские экономические проекты на Западе, преследующие четкие геополитические цели, такие как строительство газопровода «Северный поток — 2», должны быть заблокированы.

В то же время администрация Байдена должна побудить разведывательное сообщество США рассекретить больше информации об активах и деятельности представителей российской власти и элиты. То, насколько детальной оказалась информация о незаконной деятельности российских властей, задокументированная в отчете специального советника Роберта Мюллера о вмешательстве России в выборы 2016 года, свидетельствует о невероятных — и недостаточно используемых, — возможностях разведывательного сообщества США. Защищая методы получения информации и ее источники, Байден и его команда должны стремиться рассекретить больше информации о российских финансовых переводах и отмывании денег в Соединенных Штатах и во всем мире.

Для сдерживания идеологической мощи Кремля в Соединенных Штатах администрации Байдена следует разработать более четкие правила и нормы, требующие от России большей прозрачности в своих усилиях по оказанию влияния на общественное мнение в США, будь то через традиционные или социальные сети, фонды, благотворительность или неправительственные организации (НПО). В этом направлении некоторый прогресс уже достигнут: американские компании, занимающиеся социальными сетями, предприняли ряд активных шагов для уменьшения дезинформации и повышения прозрачности. Но нормы и законы для разоблачения операций по влиянию России и защиты суверенитета США и их союзников по-прежнему плохо разработаны.

Наконец, сдерживание внутри страны должно включать усилия по противодействию вмешательству России в будущие выборы в США. Десятки реформ избирательной системы и кибербезопасности, больших и малых, разработаны, но пока не получили форму закона. Администрация Байдена должна работать с Конгрессом над принятием и реализацией этих реформ, начиная с Закона о защите выборов от троллей от враждебных режимов (Закон DETER), который автоматически приведет к новым экономическим санкциям против режимов, которые вмешиваются в выборы в США.

Сдерживание за рубежом

Сдерживание за границей начинается с самых решительных мер. С тех пор как Кремль «аннексировал» Крым и «вторгся» на восток Украины в 2014 году, члены НАТО пообещали увеличить свои расходы на оборону до двух процентов ВВП; разместили дополнительные войска в Эстонии, Латвии, Литве и Польше и выделили больше ресурсов на противодействие киберразведке и операциям по дезинформации. Соединенные Штаты также инициировали многомиллиардный проект по увеличению своего военного присутствия в Европе и помогли стимулировать усилия НАТО по обеспечению боевой готовности, что дало альянсу возможность развертывать около 300 тыс. солдат, 30 боевых кораблей и 30 авиационных эскадрилий в самых восточных странах — членах ЕС в течение 30 дней.

Эти инициативы хороши, но их недостаточно. НАТО нуждается в увеличении обычных наземных сил для отражения нападения со стороны России, особенно на ее уязвимом южном фланге. Альянс также должен повысить военную мобильность между странами и устранить растущие политические разногласия между государствами-членами, в частности, Венгрией, Турцией и другими союзниками. НАТО также необходимо подтвердить свою приверженность демократическим ценностям: оно должно установить минимальные стандарты управления, которым должны соответствовать государства-члены, в противном случае есть риск приостановки их членства.

Эти шаги потребуют того, чтобы США вновь стали играть в альянсе лидирующую роль. Байден должен дать понять, что Соединенные Штаты вновь привержены защите своих союзников по НАТО и работе с их лидерами над повышением боевой готовности блока. Ему следует продолжать призывать членов НАТО выполнять свои обязательства по выделению двух процентов ВВП на оборону, но при этом выделять больше объединенных ресурсов альянса на улучшение военной мобильности и логистического потенциала. Его администрация должна настаивать на обновлении морской стратегии НАТО: альянсу нужны новые системы вооружений, включая фрегаты с противолодочными технологиями, атомные подводные лодки и подводные лодки с традиционными двигателями, а также патрульные самолеты.

Подтверждая обязательства Соединенных Штатов перед НАТО, Байден должен подчеркнуть, что оно является оборонительным яльянсом, оно никогда не нападало на Россию, и было бы безумием с его стороны пойти на этот шаг. Укрепление военного потенциала НАТО угрожает вооруженным силам России только в том случае, если они нападут на союзника по НАТО. Действительно, лучший способ сохранить мир в Европе — это убедиться, что Кремль знает, что военная агрессия против члена НАТО будет дорого стоить.

Администрация Байдена также должна противодействовать агрессии России против партнеров, не входящих в НАТО. И никакая иная страна не играет в сдерживании России более важную роль, как Украина. Создание безопасной, процветающей и демократической Украины, даже если часть страны останется под российской оккупацией, — лучший способ противостоять идеологической и военной агрессии Москвы в Европе. Успешная демократическая Украина вдохновит на новые демократические возможности внутри России и других бывших советских республик — точно так же, как неудавшаяся украинская демократия и экономика будут играть на руку нарративу Кремля о тщетности революций, «якобы» спонсируемых Соединенными Штатами. Поэтому администрации Байдена следует увеличить военную, политическую и экономическую поддержку Украины со стороны США, чтобы способствовать успеху застопорившихся усилий по реформированию.

Читайте также: Россия не забыла «печеньки» Нуланд на Майдане

Трамп нанес реальный ущерб американо-украинским отношениям. Его администрация по полному праву оказывала помощь поставками летального оружия украинским военным и усилила их подготовку американскими инструкторами и помощь Киеву. Но, как мир узнал во время его (первых) слушаний по делу об импичменте, Трамп подорвал этот прогресс, пытаясь использовать помощь США для продвижения своих усилий по переизбранию в 2020 году.

В годы правления Трампа программа экономических и политических реформ на Украине изменилась, а политическое влияние крупных бизнес-конгломератов росло. В новую эпоху Байдена федеральные агентства США, Конгресс, бизнес и неправительственные организации должны более активно взаимодействовать с правительством и обществом Украины для содействия демократическим и рыночным реформам.

В то же время администрации Байдена следует сохранить, если не усилить, нынешний режим экономических санкций против Москвы. Президент Обама тесно сотрудничал с союзниками и партнерами, чтобы ввести в действие самый полный набор санкций, когда-либо вводимых против России, в качестве наказания за аннексию Крыма и военное вмешательство на Украине. Пока Путин продолжает оккупировать украинскую территорию, санкции должны усиливаться. Как минимум команда Байдена должна сохранить санкции, которые сейчас действуют, поскольку в странах Европы нарастет усталость. Отменить их до того, как Кремль изменит своей курс на Украине, станет ужасным сигналом.

Администрация Байдена также должна стремиться поддержать другие страны на границе с Россией: Армения, Грузия, Молдавия и Узбекистан — все они заслуживают более пристального внимания со стороны американских дипломатов. Байдену следует встретиться с лидером белорусской оппозиции Светланой Тихановской, чтобы четко дать понять, что Соединенные Штаты не будут налаживать отношения с президентом Александром Лукашенко, как это уже неоднократно происходило в прошлом. В последние годы Литва стала ярым защитником свободы в регионе: Байден должен наградить Вильнюс, назначив в страну высокопоставленного посла США с опытом защиты прав человека.

Сочетание дел со словами

Кремль объявил либерализм устаревшим, поэтому администрация Байдена должна доказать его неправоту — прежде всего путем обновления американской демократии у себя дома. В то же время новый президент должен выполнить свое предвыборное обещание вернуть ценности во внешнюю политику США, особенно в отношении России, — путем критики антидемократического поведения и нарушений прав человека, он также и не должен отказываться от конкретных действий.

Администрация Байдена должна наказать тех, кто в прошлом году «отравил» лидера российской оппозиции Алексея Навального (и теперь «несправедливо» арестовал его по возвращении в Россию), а также тех, кто продолжает издеваться над мирными демонстрантами в Белоруссии. Байден должен указывать не только на тех, кто нарушает права человека, но и экономических игроков, которые поддерживают эти преступные действия и получают от них выгоду. Применение закона Магнитского для наложения санкций на нескольких низших чинов в МВД или судей — это именно то, чего ожидают Путин и Лукашенко. Байден же должен делать неожиданные шаги и наказывать тех, у кого есть реальная власть.

Администрация Байдена также должна провести переформатирование правительства США для более эффективного продвижения либерально-демократических ценностей. Следует объединить Бюро по демократии, правам человека и труду Госдепартамента в единое Управление общественной дипломатии и связей с общественностью для более эффективного согласования ценностей и стратегических коммуникаций США. Заместителю министра, отвечающему за это направление, следует поручить задачу выявления, сдерживания и замедления распространения антиамериканской дезинформации, в том числе из России.

Администрации Байдена также необходимо будет реформировать Агентство США по глобальным СМИ (USAGM), которое понесло значительный ущерб в эпоху Трампа. Вашингтону не следует стремиться противопоставлять российскую пропаганду американской пропаганде. Скорее он должен противодействовать дезинформации с помощью реальных репортажей авторитетных журналистов из России, с Украины и из других стран региона.

С этой целью Радио Свободная Европа / Радио Свобода (СМИ — иностранный агент) следует отделить от USAGM и сделать независимой организацией, все еще финансируемой Конгрессом, но с собственным правлением и более прочными межсетевыми барьерами, отделяющими его от федерального правительства. Чтобы поддержать независимую журналистику и антикоррупционные усилия в России и прилегающем к ней регионе, Вашингтону потребуется разработать новые программы и подходы.

Прямое финансирование со стороны США российских СМИ нанесло бы им вред. Вместо этого Соединенным Штатам следует сосредоточиться на предоставлении возможностей краткосрочного обучения, годичных стипендий в университетах США и Европы и стажировок в западных СМИ. Образование и свободный поток информации — это самое эффективное оружие, которое есть у Соединенных Штатов для борьбы с российской пропагандой.

Администрация Байдена должна поощрять американские платформы социальных сетей к тому, чтобы не акцентировать внимание на контенте, поддерживаемом Кремлем, или, по крайней мере, предоставлять больше информации о нем. Алгоритмы, используемые для ранжирования и организации контента в поисковых запросах YouTube, Google и Bing, должны быть скорректированы, чтобы снизить рейтинг информации, которую Россия распространяет через свои пропагандистские каналы.

Когда такой контент действительно появляется в результатах поиска, компаниям следует сочетать его с аналогичным контентом от более надежных новостных организаций. Каждый раз, когда появляется статья или видео RT, рядом с ними должна появляться стать от BBC. Администрация Байдена должна одновременно работать с другими демократическими странами по всему миру над разработкой общего набора законов и протоколов для регулирования российских СМИ, контролируемых государством, включая ботов и троллей.

Взаимодействие по конкретным направлениям

Даже если Вашингтон работает над сдерживанием российского влияния внутри страны и за рубежом, он должен стремиться вовлечь Кремль в решение небольшого количества взаимовыгодных вопросов, как это было во время холодной войны. Наиболее неотложной задачей для администрации Байдена должно стать сотрудничество с Кремлем над продлением Договора СНВ на пять лет. Этот договор не только предотвращает ненужную гонку вооружений между Россией и Соединенными Штатами, но также устанавливает меры проверки, которые предоставляют ценную информацию о ядерном оружии России и степени его модернизации.

Ограничения договора особенно выгодны Соединенным Штатам, поскольку Москва вложила значительные средства в разработку ядерного оружия, а Вашингтон — нет. Трамп предложил включить в эти переговоры Китай. Байдену не следует воплощать эту идею в жизнь. Вместо этого его администрации следует сначала добиваться двустороннего продления СНВ-3 с Россией на пять лет, а затем начать переговоры с Китаем, Россией и, возможно, с Францией и Соединенным Королевством о будущем многостороннем договоре, ограничивающем развертывание ядерного оружия. Другими словами, эти два усилия должны быть последовательными, а не связанными друг с другом.

После продления нового договора СНВ-3 администрация Байдена должна попытаться начать широкий диалог с Москвой о возможных ограничениях в отношении нестратегического ядерного оружия, гиперзвукового оружия, новых систем доставки и космического оружия. Кремль, скорее всего, отклонит предложение Байдена о таких переговорах, но мир должен знать, что Москва, а не Вашингтон, отказалась от них.

На отдельном переговорном пути американские и российские эксперты по кибербезопасности должны попытаться прийти к соглашению о том, какие активы могут быть, а какие не могут быть законными целями. Например, системы и инфраструктура ядерного оружия должны быть закрыты как для российских, так и для американских хакеров. Опять же ни у кого не должно быть иллюзий относительно вероятности прогресса на этом фронте, но команда Байдена ничего не теряет, предлагая поговорить.

По небольшому списку общих международных проблем — например, пандемии, изменение климата и нераспространение ядерного оружия — Соединенным Штатам также следует стремиться работать с Россией в рамках многосторонних институтов, а также сдерживать ее оскорбительное поведение в других многосторонних организациях, включая, прежде всего, Интерпол.

В более общем плане высокопоставленные чиновники в администрации Байдена должны стремиться наладить более регулярные контакты со своими российскими коллегами, чтобы снизить риск недопонимания. Несмотря на то, что Трамп лично очень хорошо относился к своему российскому коллеге, по сути, дипломатические отношения между Вашингтоном и Москвой за последние четыре года существенно ослабли. Контакты на высоком уровне были редкостью. После кубинского ракетного кризиса лидеры США и Советского Союза разработали несколько механизмов разрешения кризисов и их предотвращения, чтобы избежать ненужной эскалации и уменьшить количество возможных просчетов.

В течение следующих четырех десятилетий удалось избежать наихудшей формы конфликта — тотальной войны с применением обычных и ядерных вооружений. Трагично, что в повестке дня приходящей администрации Байдена должна быть эта минимальная цель. Вашингтон и Москва продолжат не соглашаться, соперничать и конфликтовать по многим вопросам, сколько бы они ни говорили. Но недопонимание никогда не должно быть источником конфликта.

После смены власти в России

Следуя своей параноидальной антиамериканской программе, российские власти закрыли Корпус мира, отменили давнюю школьную программу обмена будущими лидерами и прогнали американские фонды и неправительственные организации, работающие в России, «из-за опасений межкультурных контактов». Команда Байдена должна найти новые способы расширения этих связей, даже несмотря на возражения Путина. В конечном итоге налаживание и поддержание связей с российским обществом подорвет антиамериканскую пропаганду Кремля, а также американские стереотипы о жителях России.

Новая администрация должна облегчить гражданам России обучение и поездки в Соединенные Штаты (и призвать европейских союзников сделать то же самое). Чем больше виз в США, тем лучше. Российских студентов университетов следует поощрять ехать в США и, возможно, даже предоставить им безвизовый режим при условии, что контрразведка США сможет предпринять необходимые меры для перехвата шпионов.

Администрация Байдена должна расчистить путь для иммиграции талантливых российских граждан в Соединенные Штаты и побудить законные российские компании частного сектора к осуществлению американских инвестиций и партнерских отношений. Цель налаживания таких контактов — продемонстрировать посетителям экономические преимущества рынков и западной интеграции, а также последствия государственного капитализма и меркантильного поведения.

Государственный департамент Байдена должен поощрять всех американских дипломатов в России к активному участию в публичной дипломатии. Каждый сотрудник дипломатической службы и многие должностные лица, работающие в других департаментах и ведомствах Москвы, должны стать почетными членами отдела по связям с общественностью. Байдену также следует отменить решение Трампа закрыть консульства США в Екатеринбурге и Владивостоке и вместо этого предоставить этим форпостам американской мягкой силы необходимый персонал и ресурсы, чтобы они стали эффективными.

Самое главное, администрация Байдена, а также другие избранные американские должностные лица, комментаторы и журналисты должны прекратить демонизировать российский народ. Байден и его команда должны всеми силами стараться провести черту между Россией и ее гражданами — между Кремлем и народом России. Например, администрация должна четко объяснить, что санкции США предназначены для наказания нарушителей прав человека и изменения агрессивного внешнеполитического поведения российской власти, а не для того, чтобы причинить вред российскому народу, не говоря уже о подстрекательстве к смене режима.

Американцы должны помнить, что не российские граждане «аннексировали» Крым, что это сделал их президент. Не жители России вмешивались в выборы в США в 2016 году, это тоже сделал Кремль. Не каждый выходец из России, работающий в Соединенных Штатах, пытается украсть американскую интеллектуальную собственность, и не каждый российский студент в Соединенных Штатах является шпионом (подавляющее большинство из них — нет). Не все российские аккаунты Twitter, критикующие политику США, являются ботами, контролируемыми Кремлем. Нынешний конфликт Вашингтона с Москвой был спровоцирован российской властью, а не российской историей или культурой. «Русофобия» и стереотипы о врожденной склонности России к империализму и диктатуре служат только интересам российских властей.

Российский лидер и его «автократический режим», заключает бывший посол США в России, «подтолкнули» Россию к конфликту с демократическим, либеральным Западом, и, в частности с Соединенными Штатами. Но нынешняя власть в России не вечна. Когда-нибудь смена руководства и, возможно, даже российской системы правления откроет возможность для улучшения отношений между Вашингтоном и Москвой. Сдерживая действия российских властей внутри США и за их пределами, взаимодействуя с Москвой там, где это разумно и возможно, и обращаясь напрямую к российскому народу, администрация Байдена может начать закладывать фундамент для этого дня, каким бы далеким он ни был.