COVID-19: испытание национальных правительств и центробанков на прочность

В предыдущей статье мы анализировали исследование экспертов швейцарского конгломерата Credit Suisse о последствиях пандемии для мира, в частности, о возможной геополитической расстановке сил на мировой арене. На этот раз рассматриваются взгляды экспертов на возможность роста инфляции, последствия от реализуемой для борьбы с кризисом фискальной и денежно-кредитной политики, а также вопрос о сохранении или потере независимого статуса центробанков.

Любые «хотелки» или советы всегда упирались и будут упираться в экономику. В долгосрочной перспективе последствия пандемии могут быть уже не столь негативными, в отличие от уже пережитого краткосрочного и среднесрочного негативного эффекта, который оказала пандемия на экономический рост и инфляцию. Предполагается, что, несмотря на наличие значительного бюджетного дефицита, государственный долг должен быть устойчивым. Правда, до тех пор, пока дефицит постепенно сдерживается.

«Кажется преждевременным беспокоиться о том, что режим низкой инфляции прошлых десятилетий закончится в ближайшее время, но возможный чрезмерный рост инфляции — это хвостовой риск, который нуждается в мониторинге», — подчеркнули эксперты.

Учитывая более низкий уровень смертности от пандемии COVID-19 среди молодежи и среднего возраста, а также с учетом достижений науки и медицины, экономические последствия этой пандемии, вероятно, будут гораздо менее серьезными, чем последствия прошлых пандемий. Кроме того, данная пандемия более предсказуемая, в отличие от предыдущих, что позволяет бороться с ней точечными вполне понятными методами, следовательно, позволяет сдерживать долгосрочные негативные последствия в отличие от более серьезных рисков, возникающих в результате длительного нарастания экономических дисбалансов, вызванных, например, финансовым кризисом.

Тем не менее эксперты задаются вопросом, может ли постковидная рецессия переломить долгосрочную тенденцию роста. С одной стороны, быстрая реакция властей с помощью фискальных и денежно-кредитных инструментов почти наверняка приведет к тому, что любое долгосрочное воздействие на экономический рост будет гораздо более ограниченным, чем после Великой депрессии.

«Не исключается и появление негативного фактора, подобного нефтяным шокам середины 1970-х годов или финансовому кризису 2008—2009 годов. Постоянное увеличение расходов, связанных с усилением профилактической медицинской помощи или мер безопасности в общественном транспорте и прочих местах массового пребывания людей, может привести к увеличению удельных затрат на рабочую силу и повлиять на глобальный рост производительности. Это также может иметь последствия второго раунда для роста от снижения потребительского или делового доверия потребителей, причем последнее наносит ущерб внутренним и международным инвестициям», — предполагают представители швейцарского конгломерата. То есть здесь может идти речь о переводе как можно большего числа людей на дистанционный способ работы.

Дальше становится понятно, в чей огород летит камень: согласно выводам экспертов, там, где во время пандемии усилились протекционистские тенденции, эти, так сказать, негативные явления будут нарастать и дальше, а в сочетании с другими негативными тенденциями они могут перевесить некоторые трансформационные и продуктивные результаты пандемии, такие как, например, ускоренная цифровизация.

Ключевые вопросы исследования заключаются в том, станет ли уровень госдолга стран неприемлемым и/или усилит ли он давление на центральные банки, вызвав инфляционные последствия. Эксперты приводят три главных параметра: первичный бюджетный дефицит, т. е. без учета процентных платежей, процентная ставка по долгу и темпы роста ВВП. Достичь сбалансированности первичных бюджетов странам удастся, предполагают эксперты, с 2022 года и с этого же периода — вернуться к прогнозируемому тренду роста ВВП к тому времени. Что касается инфляции, то в последние месяцы в странах с развитой экономикой она резко снизилась. Но в краткосрочном периоде инфляция может оказаться выше, чем ожидалось центробанками. Некоторые наблюдатели опасаются, что резкое расширение балансов центральных банков с начала пандемии вызовет существенное повышение инфляционных рисков. Действительно, говорят эксперты, например, Европейский центральный банк (ЕЦБ) более чем в два раза увеличил экспансию во время глобального кризиса. Но вместе с ростом денежной массы скорость ее обращения в последние месяцы механически снизилась. Рост крупных денежных агрегатов был в основном обусловлен кредитованием и повторным размещением этих же денег на счетах банков. Расширение балансов банков — временное явление, так как многие компании вернут хотя бы часть (!) кредитов, в то время как и правительства постепенно сворачивают свои программы кредитных гарантий. Кроме того, как только экономическая активность и инфляция достигнут целевых показателей национальных банков, покупки центробанками финансовых активов у нефинансового частного сектора должны быть свернуты. И наоборот, по мере восстановления ВВП скорость должна механически увеличиваться и может даже подняться выше исходной точки начала 2020 года.

По мнению экспертов, «инфляция будет расти только в том случае, если так называемый разрыв в объеме производства значительно сократится. Это может произойти, например, если объединить фискальные и монетарные меры и мультипликаторы спроса». Между тем сокращение разрыва в объеме производства потребует дополнительных крупных фискальных мер.

В общем и целом исследование наводит на мысль о том, что вина, как и ответственность за происходящие события целиком и полностью лежит на национальных правительствах, пытающихся спасти свой народ и защитить суверенность страны, несмотря на вяло развивающуюся до пандемии экономику и череду предшествующих экономических кризисов. И чем дальше в лес, тем больше может быть дров. Помимо фискальных мер, способных при определенных условиях привести к росту инвестиций, но вместе с тем и вызвать инфляцию, безработица также влияет на ее уровень.

На фоне усугубления настроений национальных правительств в отношении суверенитета своих стран эксперты также озадачились, не потеряют ли случайно и Центробанки свою независимость, не обуздают ли их правительства. Эксперты говорят, что на данный момент политика ЦБ и правительств в условиях низкой инфляции вполне оправдана и признаков ослабления независимости ЦБ нет. Тем не менее остается непонятным, что если вдруг цели денежно-кредитной и фискальной политики начнут расходиться, если ставки по обслуживанию госдолга станут неприемлемыми для правительств, станут ли ЦБ прогибаться под политику минфинов. Представители швейцарского конгломерата утверждают, что в последние десятилетия сильной связи между изменением номинального государственного долга и инфляцией не наблюдалось, но с оговорками: «Инфляция, по-видимому, приводит к изменению уровня долга, предполагая, что более высокие темпы инфляции в прошлом и последующее ослабление долгового бремени могут стимулировать правительства брать на себя больше долгов. И наоборот, более жесткая денежно-кредитная политика, снижающая инфляцию, как правило, сокращала рост долга. Однако эта связь сохраняется только в некоторых странах в определенные периоды».

С одной стороны, некоторые исследования указывают, что рост уровня госдолга с 2000 по 2014 год, когда центральные банки начали массовые закупки активов в ответ на глобальный финансовый кризис, не сказался на независимости ЦБ. Но все же это не является доказательством того, что независимость ЦБ не может быть утрачена или ослаблена в будущем. Вопрос в том, при каких условиях ЦБ будет поддерживать стабильность финансовой системы. Если поддержка со стороны ЦБ будет обусловлена бюджетной консолидацией и другими реформами, как во время кризиса еврозоны, то опасения по поводу потери независимости Центрального банка и роста инфляции будут неуместны. «Мы уверены, что такой сценарий сохранится и в еврозоне. Будет ли это иметь место в другом месте, еще предстоит выяснить», — заключают эксперты.

В принципе, как считают эксперты, с одной стороны, укрепившиеся в своих полномочиях национальные правительства, то есть при росте усилившейся роли государств в рыночной экономике страны могут пережить кризис, но с другой — существуют огромные риски. Необходимо будет погасить государственный долг, который достиг новых максимумов, а в отсутствие достаточного экономического роста или высокой инфляции это может произойти за счет более жесткого налогообложения, жесткой экономии или длительных финансовых репрессий. Последние не только подразумевают невидимый налог на вкладчиков, но и усугубляют проблемы недофинансирования пенсионных систем. К слову, не забыли всё-таки эксперты замолвить слово о пенсионных системах, выстроенных под указку глобалистов. Кроме того, политики должны будут на определенном этапе перестать полагаться на центробанки, мол, привыкнут к нулевым процентным ставкам для поддержки государственных заимствований и продолжат рассчитывать финансирование центробанками инициатив, не связанных с экономической и денежной стабильностью. Кроме того, предотвращение банкротства фирм и безработицы может быть оправдано изначально, особенно если эти меры окажутся эффективными. Аналогичным образом развитие надежной системы социальной защиты может оказаться желательным в странах, которые до пандемии не имели надежных программ социального обеспечения. И все же государственное вмешательство, осуществляемое любой ценой, может привести к неэффективности и подорвать динамику рынка. То, что было уместно во время пандемии, должно быть отменено, как только кризис закончится, но это будет нелегкой задачей.