Развитие американо-турецких отношений многие наблюдатели сравнивают с железнодорожной катастрофой, запечатленной в замедленной съемке. Если это действительно так, то хорошей новостью будет то, что поезда движутся медленнее, чем ожидали некоторые. Плохая же новость тем не менее заключается в том, что они по-прежнему мчатся друг навстречу другу по одному пути. Незавидную роль машиниста теперь придется играть новому избранному президенту США Джо Байдену, которому не приходится ожидать поддержки от коллег в надвигающемся на него локомотиве, пишет старший приглашенный научный сотрудник Немецкого фонда Маршалла Ник Данфорт в статье, вышедшей 15 декабря для The Foreign Policy.
Для Байдена задача состоит в том, чтобы минимизировать ущерб, который Турция может нанести интересам США, не провоцируя новых конфликтов и не исключая возможности будущего сотрудничества. Его работа должна начинаться с признания того, что, с одной стороны, Вашингтон не может в одиночку спасти американо-турецкий альянс, а с другой — Эрдоган никогда не предложит никакой реальной или прочной перезагрузки, сколько бы раз ни казалось, что он идет на этот шаг. Вашингтон и Анкара будут по-прежнему преследовать разные цели, а кризисных ситуаций будет становиться все больше. Если повезет, будут периоды передышки и некоторого прогресса в областях, представляющих общий интерес.
Чтобы лучше ориентироваться в этой безвыигрышной ситуации, Вашингтон должен четко осознавать роль Анкары в своей внешней политике, а также собственную роль во внутренней политике Турции: когда турецкое правительство увидит в Вашингтоне угрозу, сотрудничать с Анкарой будет практически невозможно. Непросто будет и поддерживать турецкую демократию, если подобного же мнения о США будет придерживаться и большая часть оппозиции республики.
За последние годы был предложен целый ряд возможных объяснений того, почему Турция заняла более воинственный подход по отношению к США и другим своим западным союзникам. Некоторые аналитики указывают на внутриполитические преимущества, которые Эрдоган извлекает из своей воинственной, антизападной позиции, особенно сейчас, когда он состоит во фракционном союзе с ультранационалистической партией Турции. Другие подчеркивали роль исламистской идеологии Эрдогана и его стремление к лидерству в мусульманском мире. Третьи указывают на ряд конкретных прошлых обид Турции, таких как поддержка Вашингтоном сирийских курдских вооруженных формирований или его отказ экстрадировать турецкого проповедника Фетхуллаха Гюлена обратно в Турцию. По их мнению, они объясняют или оправдывают враждебность Анкары.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Под подобными объяснениями есть прочные основания, из-за чего уже можно говорить о том, что добиться того или иного сближения может оказаться делом сложным. Однако если рассматривать их по отдельности, они все еще не передают всего масштаба проблемы. На самом деле все принимает гораздо более тревожный вид: произошло наложение идеологии, прежних обид, а также внутриполитических соображений, и на этой основе была сформирована новая доктрина безопасности Турции, в рамках которой США — необязательно четко обоснованным образом — считаются значительной угрозой, и отвечать на которую нужно с помощью агрессивных контрмер.
Разного рода проправительственные турецкие эксперты предпринимали настойчивые усилия, чтобы показать те мотивы, которые лежат в основе новой внешней политики Турции. Они считают, что западные державы встревожены новообретенной независимостью Анкары и, как следствие, работают на нескольких фронтах, чтобы сдержать укрепление силы страны. И тем не менее по мере того как мощь Запада сокращается, а мир становится более многополярным, они также считают, что Турция может использовать жесткую силу и избирательное сотрудничество с Россией, чтобы переписать правила игры в свою пользу.
Такой подход к миру популярен среди избирателей Эрдогана, он хорошо согласуется с идеологическими предположениями президента, тогда как его обоснованность неоднократно доказывалась на внешнеполитической арене, так что дискредитировать его будет сложно. Для Вашингтона серьезное отношение к новой внешней политике Турции означает признание того, что никакое сочетание угроз или стимулов не восстановит отношения сотрудничества в ближайшее время. Вместо этого перед политиками США стоит более долгосрочная задача — развенчать мифы, лежащие в основе политики Турции.
Для этого необходимо будет поддерживать постоянное давление с тем, чтобы продемонстрировать Анкаре, что противостояние ее бывшим союзникам имеет последствия. Необходимо также создать условия для деэскалации, если Анкара примет соответствующее решение. Иными словами, политикам не следует с особым энтузиазмом воспринимать каждое примирительное заявление Эрдогана, как и не стоит воспринимать его предложения о перезагрузке отношений как повод для уступок. В то же самое время им следует признать, что переговоры и рабочие группы могут сыграть важную роль в оттеснении проблем на второй план, даже если ни одна из сторон не ожидает, что они будут решены в ближайшее время.
Действительно, учитывая все большее разочарование Вашингтона в отношении Эрдогана, некоторые уже пришли к выводу, что реальное сотрудничество с Турцией станет возможным только после того, как Эрдоган будет отстранен от должности. Конечно, есть основания надеяться, что правительство, возглавляемое основной оппозиционной силой Турции, Народно-республиканской партией, будет менее враждебно настроено по отношению к США и ЕС.
Такое правительство может также проявить большее стремление к примирению с соседями, такими как Египет, и демонстрировать меньший энтузиазм по отношению к другим региональным игрокам, таким как ХАМАС. Но есть также все основания полагать, что турецкая оппозиция согласна со многими подозрениями нынешних властей в отношении Вашингтона и в целом поддерживает попытки Эрдогана дать отпор США. Более того, если бы они оказались у власти, они почти наверняка столкнулись бы с новым политическим давлением, требующим от них доказательства своей националистической добросовестности.
Конечно, одна из основных причин, по которой Эрдоган и его оппоненты с подозрением относятся к Вашингтону, заключается в их убежденности в том, что американская поддержка демократии в Турции всегда зависела от того, что может дать самим США внутренняя система Турции. Поведение США во время Холодной войны определенным образом демонстрирует, что этот подход к турецкой демократии часто вращался вокруг партий, которые, по мнению Вашингтона, были наиболее полезными для интересов США.
Поэтому на сегодняшний день США было нецелесообразно напрямую оказывать поддержку турецкой оппозиции. Так, летом прошлого года в сети появилось видео, на котором Байден, разговаривая с редакцией The New York Times, призывает американские власти поддержать турецкую оппозицию в ее стремлении сместить Эрдогана через выборы. Лидеры турецкой оппозиции почти так же быстро, как и Эрдоган, поспешили осудить комментарии Байдена. Они осудили американское вмешательство во внутренние дела Турции и настаивали на том, что не будут участвовать в империалистической игре Вашингтона.
Эта реакция свидетельствует о более глубоком разногласии между националистической оппозицией Турции по поводу того, как, по их мнению, Вашингтон может лучше всего помочь их стране. Настаивая на том, что «Турция больше, чем Эрдоган», многие оппоненты Эрдогана утверждали, что западные страны не должны наказывать всю Турцию из-за своего гнева на того, кто стоит во главе республики. Они утверждают, что во избежание потери 50% Турции, которая ненавидит Эрдогана, США и ЕС должны предложить Турции улучшенные торговые возможности вместо санкций, одновременно работая над тем, чтобы учесть широко разделяемые турецкие опасения по поводу движения Гюлена, курдских вооруженных формирований и Восточного Средиземноморья.
Проблема, конечно, в том, что другие, более откровенные представители оппозиции настаивают на том, что такой подход просто поспособствует усилению Эрдогана за их счет. Они настаивают на том, что предоставление Эрдогану громких внешнеполитических побед только воодушевляет его. А избавление Турции от санкций, не говоря уже о том, чтобы предложить такие меры, как пересмотр таможенного союза ЕС, дает Эрдогану жизненно важный экономический путь, который поддерживает его авторитарную роль.
В условиях этих противоречивых ожиданий Байден должен просто последовательно критиковать недемократическое поведение Эрдогана. Он должен осудить арест демократических оппонентов Эрдогана и добиваться освобождения политических заключенных. Одно это было бы долгожданным отступлением как от радостно аморальных объятий Эрдогана со стороны уходящего президента США Дональда Трампа, так и от периодического отказа бывшего президента Барака Обамы от критики в надежде на сотрудничество Анкары. Президенту необязательно открыто поддерживать оппозицию, но он также должен без колебаний сопротивляться внешнеполитическим провокациям Эрдогана в надежде завоевать её симпатии. В конечном счете отделение поддержки демократии Соединенными Штатами от их конкретных геополитических амбиций может быть лучшим способом показать, что американцы действительно поддерживают турецкую демократию ради нее самой.
США уже давно осуждают за сотрудничество с авторитарными режимами на Ближнем Востоке. Трамп пошел еще дальше, примирившись с авторитаризмом Эрдогана и не получив в обмен на это даже каких-то встречных шагов. Байден, возможно, и унаследовал готовящуюся катастрофу, но, по крайней мере, у него нет места моральным компромиссам. Нельзя сотрудничать с авторитарным режимом, который категорически против сотрудничества.
Комментарии читателей (0):