Посол Чжан Ханьхуэй о китайском опыте борьбы с коррупцией

9 декабря, в Международный день борьбы с коррупцией, провозглашенный в 2003 году Генеральной Ассамблеей ООН в честь подписания соответствующей международной конвенции, посол КНР в России Чжан Ханьхуэй встретился с лидерами ряда российских политических партий. Встреча прошла в режиме видеоконференции; китайский дипломат в своем выступлении привел ряд очень важных и интересных фактов о борьбе с коррупцией в Китае. Некоторые из них мы воспроизведем в этом материале, имея в виду, что тема коррупции, очень болезненная для современной России, была не менее актуальной более тридцати лет назад, в завершающий период существования СССР. Правящие круги КПСС в годы перестройки обсуждали очень многое из того, как «обновить» социализм, придать ему так называемый «человеческий» облик (как будто он таким обликом не обладал) и всякое прочее. Горбачевское словоблудие, породившее было надежды на перемены, но потом отравившее страну своей пустотой и никчемностью, у всех представителей старшего поколения на слуху до сих пор. И по сей день в ушах стоит вопрос: только ли в Горбачеве дело и что можно было сделать, чтобы спасти великую страну от распада?

Китай, китайский опыт дают нам ответ на эти «проклятые» вопросы. Горбачевское руководство КПСС не увидело главного. У людей в позднем СССР не было вопросов к социализму как социально справедливой системе распределения, давшей миру лучшую систему образования и здравоохранения, чувство надежной защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Вопросы имелись к эффективности социализма в конкретно взятом СССР, к дефициту потребительских товаров и услуг, а также к лежавшей в основе всех наших тогдашних бед коррупции. Давайте будем откровенны: мы разве не видели это тотально-повальное кумовство, которое пронизало всё общество сверху донизу. Примеров можно приводить множество, но расскажу только об одном, очень, на мой взгляд, говорящем. Ныне давно покойный отец автора этих строк, кадровый офицер, прослуживший много лет в войсках и военных учреждениях, незадолго до завершения своей действительной военной службы был вызван на ковер к большому военачальнику, не просто многозвездному генералу, но соратнику Брежнева, возглавлявшему партийно-политическую работу в советских Вооруженных cилах. Решалась судьба одного офицера, подчиненного отца, к которому возникли вопросы по части законности его действий. И в процессе обсуждения со стороны военачальника прозвучала фраза, которую отец запомнил до конца жизни: «У нас сейчас никто никому просто так ничего не делает», — заключил генерал, собственным решением максимально смягчив участь провинившегося. Если об этом в 1970-е годы открыто говорилось лицом столь высокого уровня, приближенным к кормилу власти, то насколько острой была подлинная коррупционная ситуация? Об этом оставалось только догадываться. В верхах были свои «расклады», а в низах, на любом уровне, попросту «всё было схвачено». И поделено.

Китай не был исключением. Позаимствовав в 1950-е годы основы советской системы с ее фантастической эффективностью в условиях сталинского руководства, Поднебесная унаследовала и все постсталинские недостатки и узкие места этой системы, включая то, что именуется «коррупционной составляющей». Масштабы коррупции в КНР, как и в СССР, обусловленные некоторыми особенностями планово-распорядительной системы, были примерно одинаковыми и к тому же накладывались на очень похожие исторические традиции обеих наших стран, где чиновники воровали исстари, на каждом посту всяк по-своему. В Китае, как и в СССР, коррупция разъедала общество, обесценивая то, что говорилось с высоких трибун и подвергая эрозии саму ткань социализма. На этой благодатной жиже произрастали антикоммунистические настроения, обсуждавшиеся на кухнях и выплескивавшиеся иногда в локальные акции социального недовольства, информация о которых всячески замалчивалась властями. В Китае эти настроения выплеснулись на улицы дважды — в 1976 году после известий о смерти многолетнего премьера Госсовета, глубоко уважаемого в народе Чжоу Эньлая. И в 1989 году, когда всё началось со смерти экс-генсека ЦК КПК Ху Яобана, а завершилось трагическими событиями на пекинской площади Тяньаньмэнь. Вооруженный мятеж, оседлавший народное недовольство, был подавлен, но в ЦК КПК не могли не задуматься над выводами, тем более что в Советском Союзе на всех парах катилась к своему не менее трагическому финалу горбачевская перестройка.

Дефицит надежности руководящих партийных кадров после Тяньаньмэнь поставил перед фактически возглавлявшим страну Дэн Сяопином ряд очень сложных задач. Под их грузом мэтр решился на отчаянный для его возраста шаг — турне по южному побережью страны — от Гуанчжоу до Шанхая. Многократно выступал перед людьми, продвигая идеи реформ и открытости, составлявшие основу его политики. За Дэном потянулись; удалось решить проблему преемственности — руководящие посты стали передавать Цзян Цзэминю, который его решительно поддержал на фоне колебаний «старой гвардии» лидеров. Именно Цзян впоследствии вместе с Владимиром Путиным встали у истоков полноценного восстановления российско-китайских отношений, и оба скрепили подписями документ о создании ШОС. Но на коррупционном фронте ситуация менялась несильно. А при преемнике Цзяна — лидере четвертого поколения Ху Цзиньтао — коррупционная ситуация существенно обострилась; коррумпированные кланы объединились и на фоне начавшегося в 2012 году властного транзита к пятому поколению — Си Цзиньпину — попытались поломать установленный сценарий и предъявить свои претензии на власть. Тем, кто готовил XVIII съезд КПК, попутно разгребая эти политические завалы, стало понятно: еще чуть-чуть промедления — и коррупция взорвет общество, отправив КНР путем Советского Союза. Эту тему даже стали обсуждать и откровенно муссировать в СМИ, используя как аргумент против любого социализма в принципе как такового.

Выход был найден после успешно завершенной смены власти: тотальная борьба с коррупцией, вехи которой в своем выступлении и обозначил посол Чжан Ханьхуэй. Обозначим эти важнейшие рубежи, которые шаг за шагом, по мере продвижения антикоррупционной борьбы, отодвигали страну от края пропасти, в которую она заглянула летом 2012 года. Приведем главный абзац выступления дипломата, который, собственно, всё и объясняет. «После XVIII съезда КПК антикоррупционная кампания в стране поднялась на беспрецедентный уровень и достигла видных успехов. Уже в первые дни после избрания генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин не раз замечал, что коррупция — это раковая опухоль в организме общества. Если мы на нее глаза закроем, то она непременно приведет к гибели партии и государства, — обратим особое внимание на эти слова, в них подтверждение того, что именно коррупция стала главной причиной разрушения КПСС и СССР. В Китае подробнейшим образом анализировали негативный советский опыт, понимая, что это вопрос жизни и смерти народной социалистической государственности: «Борьба с коррупцией является неизменным требованием всестороннего государственного управления в соответствии с законом и строгого управления партией на всеобъемлющей основе. Си Цзиньпин неоднократно подчеркивал, что в борьбе с коррупцией необходимо придерживаться принципа самоуправления и самоконтроля партии, «сгребать кости и вылечить яд». Такие подходы выработаны именно для того, чтобы обеспечивать чистоту рядов партии, поддерживать ее фундамент и укреплять правящую позицию партии, с учетом того, что Компартия является единственной в Китае правящей партией».

Далее тов. Чжан Ханьхуэй выделяет три системных аспекта антикоррупционной борьбы, затрагивающих как политические, так и организационные стороны этой работы. Первый лежит в морально-психологической плоскости и связан с противодействием потребительскому перерождению партийцев; именно эту сторону посол возводит на уровень «почвы для коррупции», и ясно, что он прав: разруха, как мы хорошо знаем, начинается в головах. Второй аспект связан с организацией надзорных мероприятий над партийной дисциплиной членов КПК и систематизации этой работы на уровне вертикально-интегрированной системы надзорных партийных органов. Понятно, что речь идет о ЦКПД — Центральной комиссии по проверке дисциплины. ЦКПД существует с 1978 года, и во главе ее находились очень крупные фигуры, например первый глава, руководивший комиссией целое десятилетие, — Чэнь Юнь, включенный в «восьмерку бессмертных КПК». Но в КПСС тоже был Комитет партийного контроля, однако не было той самой вертикальной интеграции надзорных партийных органов сверху вниз. Иначе говоря, борьбе с коррупцией не хватало системности, вот она и буксовала, что в КПСС, что в КПК до Си Цзиньпина. Такая системность была выстроена после 2012 года, и именно это принесло китайским товарищам решающий успех. Третий аспект, выделенный послом Чжан Ханьхуэем, затрагивает весьма тонкий вопрос взаимодействия партии и государства, распространения, точнее сопряжения партийной антикоррупционной вертикали с государственной, ибо партия, будучи авангардом общества и ядром его политической системы, тем не менее не располагает аппаратом принуждения, который имеется у государства. Поэтому посол обращает внимание на неизменную передачу дел бывших коммунистов после их расследования в партийных инстанциях и исключения из партии «в судебные органы для проведения расследований и судебного разбирательства». Речь здесь идет о Министерстве контроля, которое существует давно, появилось даже намного раньше ЦКПД, в 1954 году (хотя и упразднялось с 1959 по 1987 год). Заслуга Си Цзиньпина в том, что он, во-первых, объединил контрольные антикоррупционные органы партии и государства в единую систему, подведя под нее, заметим, безупречную конституционную основу. И, во-вторых, обеспечил верхам этой модели мощную и разветвленную низовую «корневую» систему, без которой верхи отрывались от жизни и повисали в воздухе, а все антикоррупционные позывы превращались в лозунги и, как пар у паровоза, уходили в свисток.

Еще раз: борьба с коррупцией в Китае удалась не просто «благодаря Си Цзиньпину»; с коррупцией с разной долей успешности боролись и предыдущие лидеры. Просто Си Цзиньпин — первый, кто подошел к этому вопросу с системных позиций, сформировав реально действующий механизм с жесткой иерархией и координацией его инструментов, и результат не заставил себя долго ждать.

О чем еще говорил тов. Чжан Ханьхуэй? Привел интересную и показательную статистику, которую автор этих строк считает необходимым воспроизвести. За 8 лет Китай одержал подавляющую победу над коррупцией. «По статистике на конец 2019 года, возбуждены дела в отношении 414 человек на уровне заместителя министра и выше; 18 тыс. на уровне директора департамента из разных ведомств и 137 тыс. на уровне начальника отдела. За январь — сентябрь текущего года в инспекционные органы поступили около 2,4 млн жалоб, — рассказывает посол. — Были возбуждены 443 тыс. дел, предписаны наказания в отношении 390 тыс. человек, среди них 18 министров или губернаторов и почти 2 тыс. на уровне директоров департамента. Пять лет назад Китай начал розыск сбежавших за границу коррупционеров в рамках операции «Небесной сети». Китай комплексно использует средства полиции, прокуратуры, дипломатии, финансов и других средств для ареста или убеждения скрывающихся за границей коррупционных элементов в возвращении на Родину. К концу 2019 года «Небесная сеть» вернула 7 тыс. 242 сбежавших коррупционера».

Во-первых, впечатляют масштабы и уровень; во-вторых, не откажем себе в удовольствии «передать привет» на Украину — бандеровским выкормышам «революции достоинства». Это у них «небесная сотня» — сакральный символ ненависти и русофобства, в Китае же упомянутая «небесная тысяча» — синоним откровенного ворья, сорвавшего противозаконный куш и сбежавшего с ним из страны. Может быть, китайская трактовка ближе к жизни и заслуживает большего доверия, чем квазиукраинская?

В заключение в очередной раз подчеркнем. Бескомпромиссная борьба с коррупцией — залог доверия сограждан к власти и стране. В сегодняшней России, как и в позднем СССР, в отличие от сталинского Союза и современной КНР, по этой части большой дефицит. Китай, проведя блестящую антикоррупционную кампанию, о которой в Международный день борьбы с коррупцией поведал посол Чжан Ханьхуэй, не просто спас страну и социализм из тисков системного кризиса. Но и доказал жизнеспособность социалистической системы, которой в СССР, как выяснилось, просто не хватало твердого, принципиального и неподкупного руководства. Усвоим же этот урок и поблагодарим Китай и КПК за тот путь, который был пройден ими там, где споткнулись наша партия и наша страна. Главный итог этого пути: социализм — жизнеспособен, он умеет добиваться, поднимать и, самое главное, умеет самоочищаться, не допуская перегибов и критической массы вопросов к себе из-за поведения определенных представителей партийной номенклатуры. Этот вывод ни в коем случае нельзя недооценивать, ибо он принадлежит истории, и мы с вами, уважаемый читатель, далеко не последние, кому будет суждено этим путем пройти.