Избранный президент Молдавии Майя Санду на днях выступила за вывод российских миротворцев из Приднестровья. В интервью украинскому изданию «Европейская правда» Санду объяснила свою позицию тем, что она всегда выступала за полный вывод российских войск из Молдавии. Также она отметила, что Молдавия в свое время выбрала «мягкий подход» к решению приднестровского вопроса, признав ПМР частью переговорного формата, но тем не менее все до сих пор предпринятые шаги по урегулированию конфликта пока ни к чему не привели. Поэтому Санду посоветовала Украине учесть опыт Молдавии при выборе подхода к решению проблемы Донбасса.
Стоит ли Киеву учитывать «ошибки» Кишинёва при урегулировании конфликта в Донбассе и что будет с миротворческой миссией в Приднестровье во время правления Санду, ИА REGNUM рассказывает экс-министр иностранных дел Приднестровской Молдавской Республики Владимир Ястребчак.
Недавнее интервью Майи Санду вызвало довольно бурную реакцию российской общественности. Как Вы понимаете ее слова о необходимости ухода российских миротворцев из Приднестровья?
Безусловно, госпожа Санду как молдавский прозападный политик не заявила ничего нового. Гораздо важнее то, в каком статусе она сделала последние заявления в интервью одному из украинских СМИ. Если до этого подобные слова можно было списать на предвыборную кампанию, на целевую аудиторию, на ее «ядерный электорат» и прочее, то сейчас, после подведения итогов выборов, Санду должна была бы думать и о других своих заявлениях, т. е. стараться быть лидером для всех граждан Молдавии, а не только для одной ее части. По-моему, госпожа Санду всё еще не до конца вышла из предвыборных баталий.
Конечно, в плане требований вывода российских войск с территории Приднестровья особых новшеств нет, другие лидеры Молдавии тоже выдвигали подобные требования. Другое дело, что заявления госпожи Санду прозвучали довольно двусмысленно в том плане, что она не отделила российское военное присутствие от присутствия миротворческого. И если речь идет о попытке пересмотра миротворческого присутствия, после инаугурации госпожа Санду может попытаться претворить свою политическую позицию в жизнь — начать вносить инициативы на рассмотрение парламента, отзывать подписи как от соглашения 1992 года, так и от совместного заявления трех президентов (Молдавии, России и Приднестровья) 2009 года, или от целого ряда других политико-правовых обязательств Молдавии. Если госпожа Санду намерена начать диалог о нормализации отношений с Россией с таких тезисов, а о подобном намерении она также заявляла, сложно предположить, что на волне подобных слоганов можно быстро и эффективно достичь заданной цели.
На Ваш взгляд, что имела в виду Майя Санду, когда заявила в упомянутом интервью, что «мягкий подход» к решению приднестровского конфликта не давал результатов?
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Этот тезис действительно звучал в ходе предвыборной кампании, но для меня достаточно странно, что он продолжает звучать и сейчас. ЦИК Молдавии утвердил итоги выборов, и в соответствии с внутренними процедурами решение Центральной избирательной комиссии направлено в Конституционный суд на утверждение. По сути, Майя Санду является уже избранным президентом Молдавии, который еще не вступил в свои полномочия. Поэтому странно слышать продолжение тезисов относительно «мягкого подхода». После 1992 года, т. е. после окончания фазы боевых действий, а также после 1994 года, когда начался официальный переговорный процесс, никакого мягкого подхода не было — были действия, которые предпринимались исходя из сложившиеся политической, правовой, военной реальности. У Кишинёва был выбор — попытаться еще раз реализовать военную авантюру или попытаться договариваться с Приднестровьем. И то, что приднестровская сторона стала полноценным участником переговорного процесса — это не жест доброй воли со стороны Кишинёва. Это просто признание той реальности, которая сложилась на протяжении этих лет. По мнению госпожи Санду, за это время не удалось продвинуться в решении политического вопроса. Но ей, может быть, стоило бы обратить внимание на то, что, во-первых, не возобновляется вооруженный конфликт, во-вторых, всё-таки более или менее решаются вопросы, связанные со свободой передвижения, с торговлей, и многие другие. Надо уметь адекватно оценивать сложившуюся ситуацию.
Я бы еще обратил внимание на контекст, в котором произносились эти слова. Там прозвучала вполне прозрачная рекомендация украинским властям учесть молдавский опыт, который оказался не очень эффективным, при урегулировании ситуации на Донбассе. На мой взгляд, это очень опасный путь.
В чём, по Вашему мнению, главная опасность подобного подхода?
Любые попытки экстраполяции приднестровской ситуации на ситуацию в Донбассе, и наоборот, на мой взгляд, контрпродуктивны. Это разные конфликты со своими уже сложившимся механизмами решения, со своей политической, правовой и прочей реальностью.
В целом тезисы о неэффективности мягкого подхода касаются не только Приднестровья. Любые действия в отношении уже имеющихся форматов по урегулированию (они не исчерпываются форматом «5+2») неизбежно приведут к тому, что форматы урегулирования, в которых есть широкое международное участие, попросту сломаются. Невозможно сохранить механизмы, выдергивая из них один из принципиальных элементов. Если сломать формат «5+2» как неэффективный, это значит сломать и участие ЕС и США в качестве наблюдателей в этом формате. Я думаю, что это не нужно прежде всего тем, на кого госпожа Санду будет в первую очередь ориентироваться в своей внешней политике. Я думаю, что эту риторику пока можно списать на головокружение от победы, но от нее пора избавляться.
Учитывая риторику госпожи Санду и учитывая ее внешнеполитическую ориентацию, будет ли Молдавия всё больше привлекать ЕС и США к активному участию в решении молдо-приднестровского конфликта, и насколько, по Вашему мнению, Запад сам заинтересован в этом?
Настаивать она может. Но, на мой взгляд, исходя их тех документов, которые определяют статус США и ЕС в переговорном формате «5+2», потенциал их участия далеко не исчерпан. Их статус был определен 15 лет назад, в 2005 году. У них есть достаточно возможностей для того, чтобы действовать. В частности, Евросоюз продвигает целый проект по мерам доверия между Молдавией и Приднестровьем. Я думаю, что надо реализовать тот потенциал, который имеется, прежде чем создавать какой-то новый функционал.
Также я не уверен, что на данном этапе, в условиях различных международных процессов, включая пандемию коронавируса, которая неизвестно когда закончится, и США с их внутриполитической турбулентностью, и ЕС готовы активно включаться в молдо-приднестровское урегулирование. Я думаю, что для них, как для любых ответственных государств, важно не ломать то, что работает и что может работать дальше. Любые ответственные политики, как и врачи, должны исходить из принципа «не навреди».
Насколько реальной кажется вам перспектива того, что в обозримом будущем Молдавия потребует, чтобы подразделения НАТО присоединились к выполнению миротворческой миссии в Приднестровье?
Я не вижу такой перспективы. Тем более, очень трудно найти реальные примеры установления долгосрочного мира силами НАТО. У этой организации свой функционал.
Я хотел бы напомнить, что со стороны всех руководителей Молдавии звучали заявления о необходимости трансформации формата миротворческой миссии, но до реальных действий дело не доходило. Видимо, всё-таки оставалось понимание того, кто будет нести ответственность за слом миротворческих механизмов.
Комментарии читателей (0):