За последние три недели мир изменился: Закавказье обрело новый политический формат, США извиваются в экстазе партийно-политического противостояния. А на Украине всё считают результаты местных выборов в городах, селах и поселках. И над этим не стоит иронизировать. Похоже здесь выковывается новый (точнее — хорошо подзабытый старый) процесс, который даже может иметь историческую перспективу.
Потому что происходящее в Европе в течение последнего полувека можно определить, как создание единого централизованного (с центром в Брюсселе) и унифицированного (вплоть до длинны презервативов) государства. Такой себе реинкарнации мечты Карла Великого. То есть империи. Кстати, одна из самых престижных наград за вклад в объединение Европы называется именем этого франкского императора. Лауреаты последних трех лет — Эммануэль Макрон, Антониу Гутерриш и Клаус Йоханнис.
И, как и при становлении любой империи, цель Евросоюза одна — обеспечить передачу значительной части национально-государственного суверенитета европейских стран в имперские (простите, общеевропейские) управленческие структуры Брюсселя. Еще римляне использовали это правило создания империи: унификация через разделение.
(Победив во II веке до новой эры Македонское царство, они разделили его на четыре «союза городов, по образцу греческих… Заключать браки и приобретать недвижимое имущество можно было только внутри одного союза. Страна была навсегда обезоружена, только на севере для защиты от варваров сохранен был военный кордон» (Теодор Моммзен). Короче — на четыре полностью автономных региона. И все это — при полной поддержке местных сепаратистов (как их назвали бы сейчас). Так что на воссоздание своего суверенного царства у преемников Александра Македонского надежд не было никаких…).
И не имеет абсолютно никакого значения, идет ли речь о государствах, включенных в состав Империи или о лимитрофах. Главное — минимизировать суверенность аборигенов.
Подобно великим потомкам Энея, Брюссель в нынешнем противостоянии с национальными государствами использует «партикуляризм»: слово, часто звучавшее на рубеже ХІХ-ХХ веков, а затем основательно подзабытое. Означает оно административное обособление регионов, но не обязательно ведущее к их объявлению новыми государствами. Однако центральная власть в национальном государстве ослабляется «по определению».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 16.11.20 Украинская социология доведёт до обострения конфликта в Донбассе?
- 12.11.20 Украинское будущее в свете кавказских итогов
- 10.11.20 Украинская повседневность обрастает «новыми сказками»
- 09.11.20 National Interest: Украина без реформ всё меньше отвечает чаяниям Запада
То, что происходит ныне на Украине все время хочется назвать «феодализацией». Хотя бы ради удовольствия представить какого-нибудь Труханова (мэр Одессы) на одном колене перед Зеленским (президент Украины) во время принесения клятвы оммажа в обмен на бенефиции (политической лояльности в обмен на земельные владения). А вокруг Ермаки (глава офиса президента), Шмыгали (премьер) да Кулебы (МИД) в герцогских коронах стоят. И тишина…
Однако поздно. Украина проскочила формат раннего централизованного феодализма и происходящее становится похоже на сознательный возврат ее к «феодальной раздробленности» в условиях капитализма.
Итоги украинских местных выборов еще не обнародованы, но уже сейчас ясно одно: выиграли местные «элиты». Пять центральных областей страны, плюс крайне западную Закарпатскую область «взяли» именно местные партии, мало связанные с псевдоидеологическими общенациональными партиями типа «Слуг народа» Зеленского, «Европейской солидарности» Порошенко или ОПЗЖ Медведчука-Бойко.
И вряд ли стоит сомневаться, что эти местные партии в своей политике, подобно феодальным княжествам, герцогствам и городам-республикам Средневековья будут оправдывать свою власть ссылками на лингвистику, или историко-языковыми мотивам. В основе феодальных амбиций всегда лежало то, что сейчас называют экономическим национализмом. Особенно в городах. А князья и герцоги опирались на национализм бюрократический, позволявший не делить налоги с королем и не тащиться всякий раз на войну за чужие интересы и за тридевять земель. Зато первое, что они делали, если хватало смелости, это обращались к императору Священной Римской империи или римскому папе за поддержкой своей суверенности. Как, например, герцог Бургундии Карл I Смелый, которому в XV веке надоел патронат французской короны.
Стимулы экономического автономизма, вплоть до политической суверенности, за века совершенно не изменились. И современный «партикуляризм» по своей сути есть не более, чем реинкарнация «феодальной раздробленности». Поэтому власть национальных государств, как и королевская власть когда-то, стремясь к унификации и централизации своего, партикуляризм всячески ограничивала и лишала социальной базы. А нынешняя евробюрократия, как и империи прошлого, видит в нем союзника в деле ликвидации национальных государств и построении Евроимперии. А потому стимулирует: пусть ситуативно, избирательно и дискретно (шотландцев — да, каталонцев — нет), пусть политически мотивировано (чеченцев от России — да, абхазцев от Грузии — нет), но поддерживает.
Так что идея партикуляризма (= региональной автономии) — это тот «троянский конь», который Евросоюз неизбежно будет подсовывать и национальным государствам Евросоюза, и уж, конечно, государствам своего восточного лимеса. Конечно, такой конь в общеисторической памяти — это символ беды и грядущей гибели Трои. Но кому он беда, а кому историческая гордость и символ героизма. Достаточно вспомнить, какие люди в нем сидели: Менелай, Диомед, Одиссей. И даже сын Ахилла, Неоптолем…
А в современной истории свои тщеславные диомеды и ахиллы. Можно вспомнить итальянца Умберто Босси, его «Лигу Севера» и Республику Паданию, к которой итальянский истеблишмент относился настолько несерьезно, что даже не потрудился арестовать Босси. Что для политика-сепаратиста (партикуляриста) просто оскорбительно. И что? Сейчас «Лига» одна из ведущих политических сил Италии.
То есть партикуляризм открывает простор для тщеславных амбиций политиков, а любое проявление регионального автономизма в государствах европейского региона, если он только не с российским вектором) будет неизбежно приходить партикуляристов в объятия панъевропейской бюрократии.
Так что еще надо для буйного цвета феодальной раздробленности (простите, партикуляризма) в современной Украине?
Комментарии читателей (0):