Надежды и просчёты белой эмиграции начала 1920-х

Главной задачей большевиков было создание нового, бесклассового общества. Для достижения этой цели необходимо было решить проблему отчуждения производителя от произведенного им продукта. «Товар, — гласила формула «Капитала», — есть продукт, произведенный с целью реализации на рынке». Первичное превращение продукта в товар и первичное отчуждение происходило в момент производства и по логике решалоь его обобществлением предприятий. Окончание Гражданской войны в европейской части России совпало с решением Совнаркома приступить к национализации мелкой промышленности — самой многочисленной категории предприятий. Вторичное отчуждение происходило при реализации произведенного продукта. Переход к социалистическому обществу предполагал необходимость сворачивания товаро-денежных отношений и замену их продуктообменом. Формула Т-Д-Т (Товар-Деньги-Товар) должна была быть замещена на П-П (Продукт-Продукт). В стране, где господствовало мелкотоварное крестьянское хозяйство, сделать это было почти невозможно. Однако такая попытка была предпринята. Её ускорила начавшаяся Гражданская война, потребовавшая значительных мобилизационных усилий центра для снабжения армии, города, обеспечения работы путей сообщения. Крестьянство с явной неохотой, но все же мирилось с этой политикой, но оно явно не собиралось терпеть ее вечно.

Для большевиков же продуктообмен был важнейшим средством строения нового общества. Они не собирались отказываться от продовольственной разверстки. Её объем постоянно рос. В отчетном 1918/1919 году было собрано 111 млн пудов, 41% разверстки, в 1919/1920 — 212 507 408 пудов, 54% разверстки. Несколько улучшилось положение с продовольственными перевозками, в 1919 году в среднем они выполнялись на 26,4%. В январе 1920 года они составили 58%, в мае опустились до 50%, а в сентябре дошли до 93%. Теоретические воззрения руководителей Советского государства трактовали необходимость политики, которая стала угрожать самому существованию новой власти. В эйфории побед над белыми армиями эту опасность явно не понимали.

В начале 1920 года член коллегии Народного комиссариата продовольствия А. И. Свидерский рисовал блестящие перспективы: «Теперь ясно должно быть для всякого, чем обуславливаются успехи, достигнутые советской властью в деле продовольственных заготовок: трудящиеся сами идут в деревню за хлебом, осуществляют в деревне классовую политику, проводя различие между ее имущей и неимущей частью, и устанавливают необходимую связь между деревней и городом, между крестьянином и рабочим. Идя дальше в том же направлении, развивая и укрепляя созданный ими самими и находящийся уже в их руках продовольственный аппарат, трудящиеся идут к несомненной победе над голодом в широком смысле этого слова и к разрешению тех грандиозных задач в области организации снабжения, которые ставит перед ними жизнь». Вскоре жизнь поставила перед этим аппаратом новую проблему, и он с ней не справился. В 1920—1921 гг. страну потряс целый ряд восстаний — на Дону, Астраханщине, в Калмыкии, на Северном Кавказе.

В августе 1920 года началось восстание в Тамбовской и частично Воронежской губерниях под руководством бывшего начальника уездной милиции А. С. Антонова. Его причиной было массовое недовольство самых разных слоев населения губернии, и прежде всего широких крестьянских масс, продовольственной политикой советской власти. В результате деревня если не участвовала в восстании напрямую, то пассивно поддерживала его. Волнения на Тамбовщине начались уже в конце 1917 года, но в 1920-м они приобрели масштабный характер. В губернии почти не было войск, все было направлено на Польский фронт. Количество повстанцев достигло 50 тыс. чел. Они были разбиты по территориальному принципу на полки, в каждом из которых числилось от 400 до 1000 чел.

14 июля 1920 года в городе Бузулук Саратовской губернии началось восстание 2-й Туркестанской дивизии, вызванное недовольством по поводу смены начдива А. В. Сапожкова. Тот был левым эсером, смотревшим сквозь пальцы на нарушение дисциплины своими подчиненными. Восстание было подавлено 15 сентября, Сапожков был убит. Его отряд, достигавший свыше 2 тыс. чел., был разбит, но не уничтожен, часть восставших рассыпалась по губернии. В октябре 1920 г. в Саратовской губернии вновь появились крупные банды. 15 марта 1921 года восстание началось сразу в нескольких уездах на правом берегу Волги. Идеологически движение развивалось под сильнейшим влиянием идей Кронштадтского мятежа. Количество его участников на пике восстания в 14 уездах достигало 20 тыс. чел. К маю 1921 года властям удалось подавить это выступление.

20 июля 1920 г. в связи с тяжелым продовольственным положением Республики Советов Совнарком принял решение провести продовольственную разверстку в Сибири. Для продотрядов мобилизовывалось 6 тыс. рабочих, местные власти должны были усилить их еще 20 тыс. чел. Сдача разверстки — 110 млн пудов — должна была закончиться к 1 января 1921 г. Экономика Западной Сибири находилась в тяжелейшем состоянии. Промышленность производила только ¼ продукции от уровня 1912 года, железная дорога действовала с трудом. В ходе военных действий было взорвано 167 железнодорожных мостов, 66 водокачек, грузооборот равнялся 10% довоенного. Сбор зерна в Тюменской и Омской губерниях равнялся 1/3 от уровня 1916−1917 гг., общее поголовье скота сократилось на 30%.

Власти не могли компенсировать крестьянину изымаемое продовольствие, фактически это было силовое изъятие. Губпродкомиссар Г. С. Инденбаум настаивал на проведении его самыми беспощадными мерами, не останавливаясь перед реквизицией имущества и арестами (позже он попал в плен к повстанцам и был ими расстрелян). Неудивительно, что разверстка была принята крестьянами с большим недовольством. Предгубчека П. С. Студитов после окончания волнений отмечал в докладной записке: «В массе своей крестьянство глухо волновалось против коммунистов и грубых поступков продработников». В конечном итоге эти волнения переросли во враждебное отношение к Советам и коммунистам. Накануне начала восстания проходила частичная демобилизация, увольняемым красноармейцам приходилось сдавать обмундирование и обувь, взамен им выдавались обноски. Домой они должны были возвращаться сами. Разумеется, в армии также накапливалось недовольство. К 1 января 1921 г. было собрано только 44 млн пудов зерна, что составляло 40,2% плана разверстки. Выполнить план не удалось. 31 января 1921 года началось восстание в Ишимском уезде. Причиной его, по мнению местных чекистов, были продразверстка и злоупотребления при её проведении. Локализовать восстание не удалось. Войск было мало, имевшиеся части бросались от одной восставшей деревни к другой и не могли надежно контролировать территорию.

Вскоре восстание охватило значительную часть Западной Сибири. 7 февраля восставшие прервали движение по железной дороге и телеграфную связь Центральной России с Сибирью. Связь осуществлялась окольными путями через Верный и Ташкент. Это не могло не сказаться на положении ДВР. Восставшие взяли значительную часть Петропавловска и Тобольск, осадили ряд городов. Была создана Тобольская Народная армия под командованием В. А. Родина. Он был эсером и сельским учителем, бывшим поручиком. У восставших было несколько руководителей, и они не смогли организовать сопротивление. На подавление восстания были брошены значительные силы — стрелковая дивизия, кавалерийская бригада, курсанты, четыре бронепоезда: они и расчистили зону железной дороги; 26 февраля большая её часть была отбита у повстанцев; 3 марта полностью восстановлена связь с Центральной Россией. Вплоть до апреля 1921 г. шла ликвидация крупных крестьянских отрядов, которые рассыпались на мелкие и переходили к политическому бандитизму. Север Тюменской губернии был освобожден от власти восставших к началу июня 1921 года. Победа над крестьянской армией в открытом сражении не означала ликвидации банд — они продолжали действовать. «Общее политическое состояние губернии плохое», — гласил доклад губчека от 17 сентября 1921 г. Вплоть до конца лета 1921 года не удавалось справиться с анархистами Махно на Восточной Украине. В Тюменской губернии обстановка стала улучшаться только к концу 1921 г., когда резко ослабла активность банд.

Самым символическим и самым опасным из всех стало восстание в Кронштадте. Положение на Балтийском флоте и в гарнизоне крепости было весьма тяжелым уже в конце 1920 года. В их составе числилось до 50 тыс. чел. Значительная часть революционного элемента была вымыта наборами для фронта в ходе Гражданской войны. Пришедшие по мобилизации молодые матросы принесли с собой настроение деревни. Большая часть кораблей стояла в гавани. Выходов в море почти не было. Концентрация людей на небольшом пространстве, не занятых службой, недовольных снабжением и слабо связанных дисциплиной создавала опасную смесь. Кроме того, после окончания войны масса матросов и солдат ожидала демобилизации. К декабрю около 40% членов партийной организации флота и Кронштадта вышли из партии. Новый командующий флотом — Ф. Ф. Раскольников — с управлением явно не справлялся. Его попытки подтянуть дисциплину провалились. В конечном итоге даже партийная организация Балтфлота высказала недовольство методами командующего. 23 января 1921 г. Раскольников не нашел ничего лучшего, чем попросить Троцкого о своей отставке. В тяжелом состоянии находилась «колыбель революции» — Петроград. В 1917 г. его население составило 2,42 млн чел., в 1920 оно сократилось до 722 229 чел., число рабочих в городе сократилось на 38,9%, достигнув 91 229 чел. в августе 1920 г. Основным топливом стали дрова, они занимали 78,9% потребления топлива в городе. В результате часть заводов стояла или работала с перерывами. 23 февраля 1921 г. в Петрограде начались забастовки.

25 февраля в городе было введено военное положение. Вводился комендантский час, после 23:00 запрещалось перемещение по улицам без специальных разрешений военных властей. Вводился запрет на «всякие митинги, сборища и собрания как на открытом воздухе, так и в закрытых помещениях, без надлежащего на то разрешения Военного совета». Тем не менее на ряде заводов прошли забастовки, рабочие и работницы вышли на улицы. Демонстрации удалось разогнать с помощью морских курсантов, без применения огнестрельного оружия. В Кронштадте было неспокойно, среди матросов, солдат и рабочих распространялись слухи о расстрелах в Петрограде. В результате уже 28 февраля заволновались экипажи кораблей флота. 1 марта начались собрания моряков на линейных кораблях «Петропавловск» и «Севастополь». Попытка перехватить инициативу не удалась. Приехавшего выступать Председателя ВЦИК РСФСР М. И. Калинина никто не захотел слушать. Как отмечал один из командиров, «…ему почти не дали говорить». Очевидно, на Калинина это произвело впечатление. Через несколько дней он заявил: «Самым ярким проявлением бандитизма является, несомненно, кронштадтское восстание».

К вечеру 2 марта город, порт и корабли флота были в руках восставших. Они представляли собой плохо организованную толпу из нескольких тысяч матросов, артиллеристов и портовых рабочих. Они избрали Временный революционный комитет во главе с писарем с линкора «Севастополь» анархистом С. М. Петриченко, не проявившим особых организаторских способностей. Лозунгом восставших было установление настоящей советской власти, свободной от диктата коммунистов. Они начали готовить свободные выборы. Первое обращение Временного Ревкома заканчивалось призывом: «Итак, товарищи, к порядку, к спокойствию и выдержке, к новому честному социалистическому строительству на благо всех трудящихся».

Организация обороны крепости строилась недостаточно эффективно. Офицеров было мало, формально командовавший войсками бывший ген.-м. артиллерии А. Н. Козловский фактически был случайно оказавшимся в городе человеком, имя которого было широко использовано потом в пропаганде против восставших, подчинившихся «царскому генералу». Восставшие даже не смогли провести стоявший почти без команды ледокол «Ермак» вокруг крепости, что сделало бы ее практически неприступной. 5 марта была сформирована 7-я армия под командованием Тухачевского. У него возникла возможность восстановить свою репутацию после Варшавы. Реввоенсовет сделал восставшим последнее предложение сдаться, ответа не было. Первый штурм 8 марта был отражен, пехоте удалось подойти только к проволочным заграждениям, выставленным на льду, после чего она вынуждена была отступать с большими потерями. Впрочем, это был временный успех. У восставших было мало боеприпасов, прежде всего снарядов, и практически не было пехоты для занятия укреплений. Кронштадтский кризис совпал с началом работы X съезда РКП (б). Выступая на нем 8 марта, Ленин оценил происходящее следующим образом: «Тут проявилась стихия мелкобуржуазная, анархическая, с лозунгами свободной торговли и всегда направленная против диктатуры пролетариата. И это настроение сказалось на пролетариате очень широко. Оно сказалось на предприятиях Москвы, оно сказалось на предприятиях в целом ряде пунктов провинции. Эта мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак, вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве».

Часть депутатов съезда была направлена под мятежную крепость для укрепления политической работы в войсках. В некоторых частях наметился кризис. В двух стрелковых полках 79-й бригады 27-й дивизии — одной из лучших — под влиянием потерь первого штурма начались волнения. В результате было публично расстреляно 60 человек, вслед за чем перед строем выступили делегаты X съезда — К. Е. Ворошилов и Е. И. Вегер. Настроение красноармейцев изменилось. В ночь с 16 на 17 марта войска пошли во второе наступление, начались тяжелые бои. Ряд фортов и кораблей оказал ожесточенное сопротивление. Тяжелая артиллерия пробивала гигантские полыньи во льду, проход по которому под огнем становился смертельно опасным. В городе наступавших также встретили огнем. Тем не менее к 05:00 18 марта Кронштадт был взят. Было захвачено 2444 пленных, штурмующие потеряли около 500 чел. убитыми и свыше 3 тыс. ранеными и обмороженными. Остатки повстанцев ушли по льду в Финляндию. Таких сразу же насчитали до 10 тыс. чел. Тухачевский был доволен собой. Днем 18 марта он уже просился назад на Западный фронт. «В общем, полагаю, что наша гастроль здесь закончилась, — докладывал он Главкому Каменеву. — Разрешите возвратиться восвояси». Тот просил его задержаться. Скоро Тухачевского ждало новое назначение.

17 апреля 1921 г. он был направлен командовать войсками в Тамбовской губернии. Перед ним была поставлена задача — в месячный срок подавить восстание. Была проведена партийная мобилизация: в губернию перебросили значительные силы — 1 тыс. коммунистов, а на лето там должна была разместиться бригада курсантов. К приезду нового главкома власти уже вовсю практиковали взятие заложников, коллективную ответственность деревень. Тухачевский значительно ужесточил карательную политику. Он предлагал амнистию добровольно сдавшимся, вводил аресты семей не сдавшихся и дальнейшую их высылку в отдаленные губернии, реквизицию имущества и передачу его сторонникам советской власти и т. п. Ядро армии Антонова составляли 2−2,5 тыс. всадников, хорошо организованных, дисциплинированных, на сменных лошадях, которых охотно поставляло симпатизировавшее повстанцам крестьянство. За этим ядром охотились лучшие части Тухачевского — бригады Уборевича и Котовского при поддержке бронемашин. Повстанческую армию удалось с огромным трудом разбить только в июле 1921 года. К августу 1921 г. крупных банд уже не осталось, началась массовая явка с повинной. Самого Антонова чекистам удалось ликвидировать только через год, 24 июля 1922 г.

Такова была обстановка в стране, когда Унгерн с Востока, а Савинков с Запада планировали вторжение, и именно поэтому они надеялись, что малое победит большое. Они рассчитывали на поддержку изнутри, на то, что их действия вызовут эффект резонанса, который опрокинет советскую власть. Это было начало той ошибки, которую начнет повторять эмиграция и которая в конечном тоге приведет значительную её часть к идее о союзе с новыми интервентами.