10 июля 2020 года в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации сенатором А.А.Клишасом и депутатом Государственной Думы П.В.Крашенинниковым внесён законопроект № 986 679−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
Согласно пояснительной записке, Проект Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части уточнения порядка отобрания ребёнка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью)» (далее — законопроект) разработан в целях закрепления в отраслевом законодательстве конституционного принципа приоритета интересов ребёнка, амежду тем, ни одной нормы, направленной на соблюдение «принципа приоритета интересов ребёнка», законопроектом не предложено.
В спешке предлагается набор действий, не имеющих ничего общего ни с интересами ребёнка, ни с интересами семьи в целом. Удивительно, что такие маститые юристы, как субъекты данной законодательной инициативы, предлагают алгоритм отобрания ребёнка, не способный не то, что защитить ребёнка при непосредственной угрозе его жизни и здоровью, но на порядок усложняющий и затягивающий процедуру его защиты.
В настоящее время до отобрания ребёнка из семьи органам опеки необходимо получить акт органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акт главы муниципального образования — в случае, если законом субъекта Российской Федерации органы местного самоуправления наделены полномочиями по опеке и попечительству в соответствии с федеральными законами (ст. 77 СК РФ). Этот пункт повсеместно нарушается, поскольку факт угрозы жизни и здоровью ребёнка обычно устанавливается в результате рейдов органов полиции, посещения семьи органами опеки или социальными службами, когда на руках у представителей органов межведомственного взаимодействия нет никаких документов для отобрания. А ведь ст. 77 касается случаев непосредственной угрозы, то есть тех, когда медлить нельзя. Действуют обычно чиновники с запасом, на всякий случай, «как бы чего не вышло», отбирая детей, когда для столь травмирующего семью события нет никаких оснований: антисанитария в доме, разбросанные вещи, отсутствие спальных мест, отсутствие достаточного количества еды в холодильнике и т.п. — это не «угроза жизни и здоровью», это неблагополучие.
Следует отметить, что именно проблеме отобрания ребёнка, регламентированной статьёй 77 Семейного кодекса Российской Федерации, была посвящена четырёхлетняя работа экспертов при Временной рабочей группе при научно-консультативном совете при Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству под руководством Е.Б.Мизулиной, о чём не мог не знать А.А.Клишас, возглавляющий этот Комитет. Работа его заместителя доведена до логического завершения, законопроект готов и проходит заключительную стадию перед внесением его в Государственную Думу РФ.
Так для чего же устроена конкуренция законодательных предложений?
О том, что в стране не всё в порядке с отобранием детей из семей, свидетельствует объёмный Итоговый альтернативный доклад Президенту РФ «Детство без родителей. Законодательство и практика изъятия детей из семей», составленный по материалам независимого мониторинга, проведённого Общероссийской общественной организацией защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление». Там подробно расписывались все нарушения, допускаемые представителями органов межведомственного взаимодействия, в том числе — органов опеки и попечительства, полиции. Устранить все перечисленные в докладе лазейки для нарушения законов при разлучении детей с семьями, постарались эксперты, работавшие под руководством Е.Б.Мизулиной. Был продуман каждый шаг органов полиции, социальной защиты, опеки с момента получения сообщения о семейном неблагополучии до определения судьбы ребёнка при разлучении с родителями. При этом, кроме изменений в Семейный кодекс, предлагаются изменения в Уголовный кодекс РФ, Кодекс об административных правонарушениях за незаконное разлучение ребёнка с родителями, в ФЗ «О полиции» и другие. Ребёнок при разных обстоятельствах, указанных в законопроекте, должен передаваться в первую очередь близким родственникам, а при их отсутствии — органам опеки для его дальнейшего жизнеустройства на период разбирательства по уголовному делу или прекращения обстоятельств, послуживших основанием для предоставления мер государственной защиты ребёнку. Но не предполагается никакой спешки по вынесению судебных решений об отобрании ребёнка из семьи, которые способны разрушить семью и привести к непредсказуемым последствиям.
Что же мы видим во внесённом Законопроекте № 986 679−7? Ту же концепцию о вынесении судебного решения об отобрании ребёнка из семьи БЕЗ решения о лишении родителей родительских прав или об ограничении их в правах, которая несколько лет назад была осуждена всеми родительскими просемейными организациями! Вот, что мы видим с крайним изумлением.
Законопроект № 986 679−7 «вводит в Гражданский процессуальный кодекс новую главу 38.1 «Отобрание ребёнка при непосредственной угрозе жизни ребёнка или его здоровью». Предлагается, чтобы дело об отобрании ребёнка при непосредственной угрозе жизни ребёнка или его здоровью рассматривалось по заявлению органа опеки и попечительства или органа внутренних дел судом по месту фактического пребывания ребёнка. В закрытом судебном заседании с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства, органа внутренних дел и прокурора будут иметь право участвовать также родители или иные лица, на попечении которых находится ребёнок.
То есть очередное «наступание на старые грабли»: родители НЕ лишены родительских прав, НО ребёнок лишается семьи по вступившему в силу решению суда. Как такой абсурд можно узаконить? Неужели законодателям не понятно, что их предложение усугубит положение и семьи, и ребёнка? Ведь это утяжеляет решение вопроса о немедленной помощи ребёнку, который не может ждать сутки, пока органы опеки или полиции (!) подготовят заявление в суд, пока суд рассмотрит это заявление и пока судебные приставы с прокурором (рабочий день их в 18 часов заканчивается) смогут отобрать его у законных представителей, от которых исходит угроза жизни и здоровью!
Доктора юридических наук не понимают, что «угроза жизни и здоровью», исходящая от законных представителей при умышленном их поведении — это уголовно-наказуемое деяние, немедленные меры пресечения которого должны проводить органы полиции и следствия? Для этого существует Уголовно-процессуальный кодекс РФ, он позволяет тут же задержать виновное лицо, возбудить уголовное дело и применить к этому виновному лицу в случае необходимости меру пресечения в виде содержания под стражей. УПК, а не Гражданский процессуальный кодекс РФ, рассмотрение дела в рамках которого будет являться вмешательством в работу следственных органов. Если, повторяю, речь идет о реальной угрозе детской жизни и здоровью, а не о выдумке в интересах той же опеки.
Они не знают, что существует Федеральный закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» от 20.08.2004 N 119-ФЗ, который позволяет принять ещё до возбуждения уголовного дела меры защиты к несовершеннолетнему и его законному представителю (п.7, ч. 1 ст. 2), предусмотренные ст. 6 ФЗ, а также — осуществить временное помещение ребенка в безопасное место (ст. 12 ФЗ), и что для этого не нужно выносить никакого судебного решения?
А если в каких-то случаях существует угроза жизни и здоровью ребёнка при невиновном поведении родителя (например, попавшего в аварию; получившего тяжелую травму; попавшего в психиатрический стационар и т.п.), не имеющего возможности в данный период времени осуществлять уход за малолетним или ребёнком-инвалидом, не способным позаботиться о себе, — то нет никаких оснований для отобрания ребёнка из такой семьи. Зато есть основания для оказания семье социальной, медицинской и другой помощи в рамках того же ФЗ № 442 «Об основах социального обслуживания граждан Российской Федерации».
Всего этого два доктора юридических наук и законотворца не знают?
Во внесённом в ГД РФ законопроекте много несуразностей. Пожалуй, самая одиозная — положение, обязывающее работников полиции при обнаружении угрозы жизни и здоровью ребёнка вместо проведения доследственной проверки по преступлению и принятию мер государственной защиты к потерпевшим писать заявление в суд об отобрании ребёнка. Но есть и такая лазейка, как новая редакция части 2 ст. 77 Семейного кодекса РФ, которая позволит творить процветающее ныне беззаконие и впредь. Читаем:
«2. В исключительных случаях, при наличии оснований полагать, что смерть ребёнка может наступить в течение нескольких часов, орган опеки и попечительства с участием прокурора и органа внутренних дел может произвести отобрание ребёнка у родителей (одного из них), усыновителей или у других лиц, на попечении которых он находится, составив акт об отобрании ребёнка с указанием обстоятельств, свидетельствующих о непосредственной угрозе жизни ребёнка».
То есть фактически предлагается закрепить установившийся на сегодняшний день порядок (а вернее, беспредел), при котором ребёнок изымается из семьи, разлучается с родителями БЕЗ акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акта главы муниципального образования. Его обычно составляют задним числом. Или же ребёнок изымается по протоколу органов полиции как якобы безнадзорный. То, что предлагается Клишасом и Крашенинниковым, облегчит участь чиновников — они, в случае вступления обсуждаемого законопроекта в силу, будут сами составлять акты об отобрании, прикрывшись участием прокурора. Удобно, не спорю!
Кстати, изменений в Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.01.1992 N 2202−1 не предлагается, в связи с чем не ясно, на каком основании прокурор будет принимать участие в отобрании ребёнка на месте. На каком основании — в исполнении соответствующего решения суда. И главное — как будет решаться конфликт интересов в случае нарушения законности, если отобрание ребёнка проходило с участием прокурора? Как это все будет происходить в случае обжалования законными представителями ребенка акта отобрания или решения суда?
Так для чего нужно нагружать прокуроров несвойственными им функциями?
Не для того ли, чтобы законные представители ребенка (родители или опекуны) не имели уже никаких шансов на восстановление справедливости — при таких-то авторитетных участниках «процесса» разлучения их семьи?!
Комментарии читателей (0):