После произошедших в прошлом месяце столкновений в долине Галван в провинции Ладакх, в результате которых погибли 20 индийских военнослужащих и неизвестное число китайских военных, Китай и Индия готовятся к длительному противостоянию на спорной границе в Гималаях, несмотря даже на сообщения о разведении сил на месте столкновения. Важнее другое: недавняя стычка, возможно, пролила свет на более обширное изменение динамики в азиатской геополитике, пишет бывший замглавы МИД Индии Шаши Тарур в статье, вышедшей 10 июля в The Strategist.
С первого взгляда такое утверждение может показаться преувеличением. Всё же Китай и Индия в целом нашли возможность как-то сосуществовать, и хотя они так и не смогли добиться урегулирования спора из-за границы протяженностью в 3,5 тыс. км, за последние 45 лет на протяжении Линии фактического контроля (ЛФК) не было ни одного выстрела. Более того, объем взаимной торговли вырос с $200 млн в 1990 году до $92,5 млрд в 2019 году.
Конечно, двусторонняя напряженность также отражает долгосрочные разногласия, которые выходят за рамки территориальных споров. Здесь и «безусловный» союз Китая с Пакистаном, и гостеприимство Индии по отношению к Далай-ламе, которому она предоставила убежище, когда он бежал из Тибета в 1959 году. Но в ни той, ни в другой стране эти вопросы не имели решающего значения. Когда Китай объявил, что пограничный спор смогут разрешить «будущие поколения», Индия была с этим согласна. Индия также одобрила политику «одного Китая» и избегала возглавляемых США усилий по «сдерживанию» своего северного соседа.
Такой курс Нью-Дели сыграл на руку Китаю. Народно-освободительная армия воспользовалась, казалось бы, благоприятной ситуацией для повторных военных вторжений. Каждое такое вторжение носило незначительный характер: Китай занимал по несколько квадратных километров территории вдоль ЛФК, затем объявляя мир и укрепляя свои новые позиции. В результате каждый раз ему удалось понемногу сдвигать ЛФК и улучшать свое положение.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
По всей видимости, китайское руководство надеется, что когда «будущие поколения» и начнут разрешать территориальный спор, уже сложится такая ситуация, которая будет в большей степени способствовать Китаю. И любое соглашение между Нью-Дели и Пекином будет отражать эту реальность. Пока же с помощью приграничных инцидентов Китай сможет держать Индию в состоянии дисбаланса и показать миру, что она неспособна бросать вывоз КНР, не говоря уже о том, чтобы обеспечивать безопасность в регионе.
Индия пошла на укрепление своих военных активов на ЛФК для предотвращения более глубоких вторжений китайских сил. Нью-Дели также надеется оказать давление на Китай с тем, чтобы восстановить статус-кво, используя дипломатические или военные средства. Например, он может пойти на захват территорий в другом месте на ЛФК и использовать их в качестве рычага. Но это легче сказать, чем сделать.
Между тем премьер-министр Индии Нарендра Моди заявил, что Китай не контролирует территорию своей страны. Это выглядит подозрительно, как признание новой реальности в долине Галван и в районе озера Пангонг, где НОАК заняла позиции, которых не было до мая. Такое развитие событий может подтолкнуть Китай к дальнейшим небольшим территориальным захватам по ЛФК.
Индия пошла на определенные экономические ответные меры, запретив работу 59 китайских приложений на своей территории по соображениям необходимости обеспечения безопасности данных. Вероятно, скоро китайские компании будут лишены других выгодных возможностей на этом обширном рынке. Но, учитывая зависимость Индии от импорта в Китай, включая фармацевтические препараты, автомобильные запчасти и микросхемы, чрезмерные ограничения могут привести к тому, что Нью-Дели пилит сук, на котором сидит.
У Индии есть только два реальных стратегических варианта действий: уступить Китаю или присоединиться к более широкой международной коалиции с целью обуздать геополитические амбиции Китая. Несмотря на очевидную капитуляцию Моди, есть основания полагать, что Индия может выбрать второй путь.
Для начала Индия в последнее время расширила сотрудничество с американскими военными. В 2016 году было заключено соглашение о материально-технической поддержке, а в 2018 году было достигнуто соглашение о безопасности связи и соглашение о геопространственном сотрудничестве.
Индия приняла, по крайней мере риторически, американскую концепцию «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» и постепенно отказывается от своего нежелания участвовать в возглавляемой США «четверке», неформальной группе из четырех стран (в которую также входит Австралия и Япония), направленной на противодействии региональным амбициям Китая. Иными словами, основы для более существенного стратегического сдвига заложены.
У Индии есть очевидные стимулы для такого шага. Помимо агрессивных действий на ЛФК, Китай увеличил свою поддержку Пакистана, потратив более $60 млрд на автомагистраль, ведущую в порт Гвадар. «Стратегия мира» в отношении этих двух противников не привлекает индийское правительство, которое в качестве открытого вызова Пакистану лишило Джамму и Кашмир статуса автономий.
Кроме того, Индия видит руку Китая в его трудностях с другими соседями, особенно со Шри-Ланкой и Непалом, чье коммунистическое правительство начало ставить под вопрос свою границу с Индией. Кроме того, Китай оказал негативное влияние на Индию, выступив против ее стремлений занять постоянное место в Совете Безопасности ООН, не давая ей присоединиться к Группе ядерных поставщиков и выдвигая территориальные претензии в северо-восточном индийском штате Аруначал-Прадеш.
Правящая в Индии партия «Бхаратия джаната» не склонна к пересмотру своей политики. В мае двое членов парламента от партии продемонстрировали свое неприятие Китая, «посетив» виртуальную церемонию приведения к присяге президента Тайваня Цай Инвэнь. Индия также подвергла критике китайскую инициативу Нового шелкового пути, отказавшись от участия в форумах проекта в 2017 и 2019 годах. Более того, она вышла из общеазиатского Всестороннего регионального экономического партнерства из-за опасений по поводу доминирования Китая.
Но остаются значительные потенциальные барьеры для смены стратегического курса. Такой подход ознаменовал бы серьезный отход от традиционной одержимости Индии защитой ее «стратегической автономии» — наследия двух веков колониального правления, что нашло отражение в роли Индии в создании Движения неприсоединения во время холодной войны.
Кроме того, Индия не заинтересована в том, чтобы складывать все свои стратегические яйца в одну корзину. Она по-прежнему сильно зависит от российского военного оборудования и материалов (хотя Нью-Дели недавно и пошел на диверсификацию своих закупок). Кроме того, США при Дональде Трампе являются не совсем надежным партнером. Но разве такой вариант хуже, чем капитуляция перед Китаем?
Восемь месяцев назад Моди приветствовал «новую эру сотрудничества» с Китаем. Хотя еще рано говорить с уверенностью, эта эра может скоро оказаться погребенной в снежных высотах Гималаев.
Комментарии читателей (0):